Маски зверя (СИ)

— А просто. Если ты на себя половину моей работы возьмёшь, я ведь сама вязать буду! И нитки продам, и доплату за них получу.

— Ты тогда себе туфли купи хорошие, — снисходительно посоветовал Димка. — Ходишь фиг знает в чём. А ты теперь здесь хозяйка — значит, должна выглядеть!

— Ишь, умный нашёлся! — изумилась я. — Откуда ты такое знаешь!

— Ха! — гордо задрал нос брат. — Я ещё и не то…

Мы резко обернулись на звук открытой и хлопнувшей двери.

Наверху лестнички стояла вчерашняя женщина. Стояла вполоборота, вцепившись в дверную ручку, явно чтобы не пустить кого-то, если что, и выглядела она такой беспомощной и испуганной…

— Пожалуйста…

Слово, казалось, прошелестело в воздухе взлетевшим от сквозняка пеплом сгоревшей бумаги.

Она внезапно, словно обожглась, отдёрнула пальцы от дверной ручки и быстро сбежала к нам, оглядываясь на дверь. После секундного замешательства она схватила меня за руки, снова, как в первый раз, упорно вглядываясь в мои глаза.

— Пожалуйста… Спрячьте меня… умоляю…

Я машинально посмотрела на брата — обычный перегляд, но Димка окаменел, потрясённо созерцая нежданную гостью, и я вдруг сообразила, что он тоже видит в ней не внешнее, а внутреннее! Так что от двойного изумления я очнулась быстрей, чем он. Неизвестная проследила мой взгляд и сама будто задохнулась от какого-то открытия, уставившись на моего брата.

— В кладовку! — ни о чём не спрашивая, решительно сказала я и, схватив женщину за руку, потащила её за собой. Впрочем, она и не сопротивлялась, кажется сообразив, что мы и в самом деле готовы помочь ей.

В тесном помещении я с силой дёрнула на себя угол стеллажа с пряжей, чуть не уронив его. За ним, внизу стены, пряталась небольшая ниша с решёткой вентиляции. Я бросила наполовину пустой пакет с какой-то зимней пряжей на пол.

— Садитесь, — велела я.

Женщина послушно и быстро присела, держась за полку, и теперь лихорадочно блестела глазами на меня снизу. Я осторожно задвинула стеллаж. Он сквозной, поэтому я плотно заложила его отдельными пакетами с пряжей, благо что только что привезённая ещё в беспорядке валялась по всему полу. Убедившись, что за пакетной стеной беглянки не видно, я выскочила в основной «зал». Димка всё ещё остолбенело пялился на дверь кладовки, которую я закрыла не до конца, а потом уставился и на меня. А в подвальном окне мелькнули две тени, которые вот-вот откроют входную дверь в магазин.

Я дёрнула Димку за руку и свирепо, хоть и негромко рявкнула на него:

— Ори на меня, как будто давно лаемся! И смотри только на меня! На тех, кто войдёт, не смотри! — И завопила: — Ещё только раз этот мешок тронешь, по башке получишь! Понял?! Я же тебе сказала, чтоб эти мотки сюда сунул! А ты что?! — И бросила на пол несколько мотков, указывая на них пальцем.

Ополоумевшие глаза Димыча уставились на внезапно взбесившуюся сестру.

Вторая глава

Дверь в магазин распахнулась, а брат как обалдел, так в себя и не пришёл до сих пор. Пришлось изображать мегеру, готовую убить мальчишку за то, что он неправильно разложил мотки пряжи. Выкрикнув ещё пару фраз, обращённых к нему, потом я, словно по инерции, рявкнула на вошедших телохранителей (вот уж кого узнала сразу):

— Чего вам?! Мы ещё не открылись!

Один даже попятился от неожиданности, а второй недовольно оглядел помещение и кивнул первому:

— Пошли! Нам тут делать нечего!

— Ходят тут разные, а потом нитки пропадают! — вдохновенно от плеснувшего в кровь адреналина завопила я им вслед, стараясь загородить от «телохранителей» Димку, который просто оцепенел, таращась на «гиен».

Ну, я и повопить… Интроверт, называется. Аж в ушах зазвенело. Или интроверты в экстремальной ситуации тоже «выходят из себя»? Мрачно улыбнулась.

Чувствуя себя опустошённой, выдохнула. И сообразила, что может случиться ужасное, если Димка на них и в следующий раз пялиться начнёт, а меня рядом не будет — заслонить его от них!.. Господи, как я испугалась!.. И приняла решение: как только с женщиной разберусь, так сразу с Димычем серьёзно поговорю. Пока-то нам всем повезло. Эти двое наверняка подумали, что их подопечная вряд ли забежала сюда, где встрёпанная тётка орёт на своего помощника, или кто он там, явно уже не одну минуту.

А потом… Вот уж у кого семь пятниц на неделе, оказывается. Обернулась к Димке и вполголоса велела — так негромко, что он опять испугался, уже глядя на меня:

— Сиди здесь и никуда не выходи. Меня не будет минут десять.

Быстро сняла кофточку, в которой пришла с утра, оставшись в блузке, затем распустила волосы и вынула чёрные очки из нагрудного кармана Димкиной тенниски. Мужчины ведь в основном запоминают на женщине блузку — в общем, верхнюю часть одежды. Кофточка-то у меня была тёмно-коричневого цвета, зато на блузке — огромные, будто рисованные кистью, а оттого чуть смазанные желтоватые и сочно-малиновые цветы в росчерках зелени, да ещё на голубом фоне. Ну и — начало июня, хоть и солнечное, но прохладное, многие женщины ходят в джинсах. Как я. Так что легко превратиться в невидимку среди других.

— Лид, ты куда? А если покупатели придут? — растерянно спросил вдогонку брат, ошалевший от происходящего.

— Скажи, я на разгрузке. Я быстро!

И вылетела из магазина, чувствуя себя виноватой: Регина только что сделала меня полновластной хозяйкой лавки, а я тут же что делаю, вместо того чтобы оправдывать её доверие? И одновременно поразилась, как мало мне надо, чтобы сделать дурость.

Но мне очень хотелось знать, куда пойдут «телохранители», чтобы быть готовой на всякий случай уже сейчас переправить женщину куда-нибудь из своего магазина. Помещение-то у меня замкнутое, из него никуда не перейдёшь, не спрячешься.

Спины этих двоих разглядела сразу. На этот раз они пошли не вниз, куда я бегала с мусорной корзинкой, а наверх. Пусть улица перед домом и в постоянном потоке тех, кто торопится по магазинам или по делам, но эти высокие — заметны издалека. Я, будто настоящий шпион, быстро догнала их и пристроилась за ними. К великому моему разочарованию, но к подспудному облегчению, что далеко идти не надо и можно быстро вернуться на работу, «телохранители» сели в «гранд-чероки», дожидавшийся их у последнего при доме, мебельного, магазина. И уехали.

Разочарованная, я медленно побрела к своему магазину, постепенно переключаясь на новую проблему: что делать с женщиной? Неужели придётся идти с ней в полицию? А захочет ли она?.. И что именно с нею произошло? Почему она с тем толстобрюхим хлюпиком, с гиеной? Вопросов больше, чем ответов. Не хочу предполагать. Приду — захочет, сама всё расскажет, а заодно подскажет, есть ли где для неё убежище от мужа, если, конечно, гиена таковым ей является. Что-то я в последнем здорово сомневалась. Если рассуждать здраво, то ближе гипотеза: её выдали замуж за мафиози против её желания. Ну, шантажируют её, например, чем-нибудь, как в нынешних бандитских сериалах показывают. Или (что больше похоже) она пожертвовала собой ради кого-то.

Здраво рассуждать мне пришлось недолго.

Навстречу мне — точней, мимо меня, целеустремлённо мчались трое мужчин. Я еле успела отстраниться, отпрыгнуть с их пути. Полное впечатление, что меня ветром от них отнесло!.. Я, как заворожённая, встала в сторонке, провожая их взглядом, совершенно ошалелым, честно говоря. Мельком — всё мельком! Но двое мужиков из троих — индейцы из прошлых веков! Мамочки!.. Горбоносые, меднолицые — с отчётливо видимой татуировкой по скулам; длинные, до лопаток, чёрные волосы гладко зачёсаны назад и скреплены тянущейся по лбу и вокруг головы тесёмкой! И, как будто подчёркивая их «индеистость», на обоих то ли замша, то ли кожа хорошей отделки — рубахи да штаны. А внешне — мужчины в городской одежде. А между ними — обычный молодой мужчина! Этот в джинсах и в футболке. Только лицо заросло щетиной, будто у него дня два под рукой бритвы не было. И этот молодой мужчина измученный какой-то, усталый до чёртиков, в отличие от «индейцев»! Ну, выглядит таким.

Очнувшись, я решительно кинулась за ними.

Долго бежать не пришлось. Они остановились возле места, где стояла машина «телохранителей». У мебельного магазина была лестничка в пять ступеней, а по бокам этой лестницы — высокие перила, кирпичные, оштукатуренные и покрашенные, растянутые до крылечка. На них, ближе к входной двери, сидела девочка лет пятнадцати и болтала по мобильнику. Ну, я, ничтоже сумняшеся, поднялась по лестничке и уселась рядом, только ближе к ступеням и боком, чтобы подслушивать без зазрения совести. И вытащила свой мобильник. Всё-таки телефон — это офигенная вещь при подслушивании! Главный элемент маскировки.

— Ты уверен, что это они? — хмуро спросил небритого мужчину один из «индейцев».

— Я устал, но не ослеп! — огрызнулся небритый.

— Успокойтесь! — призвал второй «индеец». — Они здесь уже второй раз появляются. Значит, можно сторожить это место, пока не поймаем хотя бы одного.

Как ни странно, но слово «поймаем», прозвучавшее явно по отношению к гиенам-«телохранителям», бальзамом легло мне на сердце. Захотелось немедленно спрыгнуть с перил и подойти к ним, спросить о странной женщине. Но… Не доверяю я незнакомцам. Да и к чужим людям вот так просто подойти — для меня проблемы страшней нет. Меня даже передёрнуло, как представила, что иду к этим странным людям, смотрю в чёрные глаза высоких мужчин-«индейцев». А тот, обычный который, ничего так, симпатичный.

Я вздохнула, выждав минуты три, и неуверенно («Может, всё-таки подойти?») поплелась назад, в магазин. Шагов через пять-шесть оглянулась: «Индейцы» садились в машину, а небритый стоял у места водителя в раздумьях, покачивая дверцу туда-сюда.

По дороге заскочила в продуктовый и купила чай и несколько булочек. Поколебавшись, взяла пару яблок и груш. Благо народу с утра мало, продавщица разрешила мне вымыть фрукты прямо в подсобке. Неизвестно, сколько времени просидим в засаде с незнакомкой, но есть хочется уже сейчас.

Ага, поговорила с братом!

Подходя к магазину, обратила внимание, что к двери приблизились две женщины. Прибавила шагу. Хм, у нас первые покупательницы? Любопытно, откуда. Я привыкла, что в начале июня народу в таком магазине, как наш, обычно маловато… Женщины успели войти, так что за ними я просто влетела в магазин и замерла на первой же верхней ступени лестнички. Кроме вошедших женщин, с довольным и повеселевшим Димкой у прилавка хихикали две девчонки, примерно его возраста, листая журналы по вязанию. У вертушки с пряжей, не спеша прокручивая выставку, обсуждали выставленные нитки две пожилые дамы. Ещё одна женщина стояла у прилавка, изучая витрину с крючками и спицами.

Ничего не поняла.

Быстро зашла за прилавок и сунула пакет с покупками на полку. Заняла место у кассы. И ко мне сразу заторопились.

Хихикающие девчонки заявили, что они ещё не выбрали, но пообещали обязательно купить хлопок. Две пожилые дамы от вертушки разделились, и каждая закупила нитки на салфетки. Две покупательницы, вошедшие передо мной, взяли хлопковую пряжу на вязаные блузки. Женщина оторвалась от витрины с вязальными предметами и потребовала набор крючков.

Всё чинно и спокойно. Пока я приносила пряжу в нужном количестве и отбивала чеки за покупки, Димка успел шепнуть, что он за время моего отсутствия устроил незнакомку за стеллажом поудобней и напоил чаем. От печенья она отказалась.

Посмотреть самой, как там незнакомка, не удавалось. Даже неудобно перед нею стало, но покупатель вдруг повалил так, словно только и дожидался, когда мне захочется получить побольше свободного времени. Причём столпотворения не было. А получилось так, что я просто ни на секунду отойти от кассы не могла. Всегда терпеливо ждали один-два человека. Даже в весеннее межсезонье, когда вязальщицы ищут пряжу для мелочей, вроде шапочек или шарфиков, такого у нас не было.

К обеду поток покупателей схлынул, Димка обменялся телефонными номерами со всеми тремя девчонками, которые убежали, с лестницы посылая ему воздушные поцелуи, а я, ошарашенная, оглядев опустевшее помещение и на скорую руку записанные в блокноте продажи, позвонила хозяйке.

— Регина Романовна, — пролепетала я, хлопая глазами на блокнот, пока Димка вытаскивал последние пакеты с хлопком из кладовки, — а вы не могли бы мне прислать ещё пряжу? У меня тут кое-что продалось, а покупатели продолжают спрашивать.

— Кое-что — на сколько? — в первую очередь деловито спросила хозяйка.

— Э… На сто двадцать тысяч, — продолжая хлопать глазами на лист блокнота, сумела выговорить я.

Повисла пауза, и я первой прервала её со вздохом:

— Регина Романовна, я и сама до сих пор не верю. Но полки с хлопком и вискозой у меня пустые. Разве что некручёный вискозный «ирис» ещё остался. Но его редко берут — сами знаете. Хотя вру… И его взяли немножко.

В общем, хозяйка пообещала мне прислать машину с хлопком из других точек.

Дело это, естественно, долгое: пока машина прогуляется по разно отстоящим лавочкам города, времени пройдёт довольно много. Теперь можно заняться другим делом. Тем более через полчаса у нас перерыв в целый час.

Едва отключившись, я бросила мобильник на прилавок, благо Димка всё необходимое для продажи вытащил и теперь занимался сортировкой оставшегося добра без меня. Если покупатели снова появятся, брат меня позовёт.

Я несколько раз за эти полдня бегала в кладовку, но понять, что в ней изменилось, не сразу сумела. Теперь увидела воплощение Димкиных слов, что он устроил незнакомку поудобней. Он отодвинул стеллаж от стены на довольно большое расстояние, чтобы в образованном узком закутке поместился стул, а вход в закуток закрыл плотной стеной мешков и пакетов с пряжей — из зимних ниток. Так что для начала я «откопала» вход и, чуть только встретилась глазами с незнакомкой, улыбалась ей, а она мне — правда, как-то устало. Но, когда я отложила предпоследний мешок и остался лишь один, через который несложно перешагнуть, я сосредоточила взгляд на том, что держала в руках женщина. И на том, что висело рядом, зацепленное за твёрдые кончики полиэтиленовых мешков.

Этого не может быть. За такое короткое время… Нет, Димка сказал, что дал ей несколько мотков ангоры из одиночных, последних мотков партии, и спицы, как она попросила, чтобы не скучать в затворничестве. Но я никак не ожидала, что женщина за это время успеет связать две шали и одну заканчивает — судя по тому, как сиротливо на её коленях мотался остаточный кусочек ангоры. Мда-а… Ей повезло, что стеллаж не очень высокий, а свет здесь от единственной лампы под потолком, но достаточно яркий — чтобы продавец мог легко разбирать цвета пряжи.

— Это вам, — неловко сказала женщина. — Моя благодарность.

Оторопев, я невольно взяла одну шаль с кончика мешка и развернула её. Дух захватило. Такого ажура я никогда не видела. Полное впечатление морозных ветвей на зимнем окне. И птицы на них… Господи, мне и так тяжело говорить с незнакомыми людьми, особенно, если не по делу. Но как говорить с таким мастером? Да ещё с человеком, за личиной которого прячется… ангел? Честно говоря, я снова так растерялась, что даже не знала, с чего начинать разговор.

Спасибо внезапно вмешавшемуся Димке.

— Эй, — заговорщицки всунулся он в кладовку. — А мне с вами можно? — И широченная улыбка поползла по его лицу, пока он счастливо созерцал незнакомку, словно впервые увидел, например, знаменитую картину знаменитого художника.

Я обернулась к нему и показала пальцем себе на подбородок, слегка затем кивнув в сторону женщины. Он перевёл взгляд, сделал то, что я показала, и даже как-то успокоился. А потом, не переставая улыбаться, сообщил:

— Дверь я закрыл и повесил табличку, что у нас обед. Сюда не зайдут, — последнее он сказал, обращаясь к неизвестной женщине.

— Спасибо.

— Диму вы уже знаете. Он мой брат. Меня зовут Лидия, — представила нас я и уставилась на неё.

Она некоторое время смотрела на нас с каким-то сложным чувством, в котором смешались и смущение, и опаска, и тревога. Но сказала, правда, с отчётливым сомнением:

— Меня зовут Лена.

В первый момент мне показалось, что она только что придумала это имя. Потому что неуверенность в её голосе чувствовалась ярко. Но потом будто услышала эхо этого имени и озадачилась: она сказала не Лена, а какое-то более длинное имя. Лиенна? Лаенна? Или даже Илаенна? И это длинное имя подходило той женщине, которая пряталась под личиной земной.

Взглянув на наручные часы (отцовские, на них смотреть легче, чем на мобильные), я торопливо сказала:

— У нас полтора часа, чтобы решить несколько вопросов. Хотите в туалет? Здесь рядом есть магазин с отдельным санузлом для посетителей.

— Нет, спасибо, — слабо улыбнулась она. — Я с утра ничего не ела, кроме предложенного Димой чая. И не хочется.

Брат что-то проворчал под нос.

— Лена, мы можем вам помочь? Расскажите нам с братом, что случилось с вами, — вырвалось у меня. Вырвалось, потому что я тщательно пыталась построить фразу поинтеллигентней, поделикатней, а вот получилось — напрямую.

Она взглянула на нас загнанным зверьком, а потом прерывисто вздохнула.

— Вы меня видите. Это чудо и огромная редкость, — признала она. — Но я не знаю, сумеете ли вы мне помочь, потому что ситуация ужасная.

Делать нечего — я решилась.

— Кто эти люди, которые похожи на… страшных зверей?! — выпалила я. — Я их вижу уже давно, почти месяц.

— И ничего не говорила, — проворчал брат, глядя на меня и с жалостью, и с тревогой. Даже поёжился. Наверное, представил тех самых гиен. И представил, что я вижу их не один день — и молчу про этих страшил.

— Они похитили меня, — тихо сказала Лена, опустив глаза и, кажется, специально пропустив мимо ушей вопрос: «Кто эти люди?»

— То есть вчерашний мужчина, который ругал вас на улице, это не ваш муж? — пожелала я удостовериться хотя бы в этом.

— Нет. — Она даже покачала головой, чтобы подтвердить свой ответ.

Судя по всему, она не собиралась говорить о себе хоть что-то. В каком-то смысле я её понимала. Но решила всё-таки добиться хотя бы мелочи.

— Кто они?

Она опустила уже не глаза — голову. Но молчала.

— Ну, хотя бы как они называются?

— У нас их называют Приживалы, — наконец выдавила она.

Ф-фу… Хоть что-то! Но что значит — «у нас»? У кого это у нас? По-русски она говорит без акцента. Или так хорошо им владеет?

— Вы знаете, что я выходила следом за ними? Брат вам сказал?

— Да, — прошептала она, со страхом вскинув глаза на меня. — Они видели вас? Они не остановятся перед убийством, если узнают, что вы Зрячие.

Мы с Димкой переглянулись, и без слов поняв, что под Зрячими имеется в виду какой-то термин, название определённых людей со способностью видеть сквозь маску обычного человека. Я было открыла рот сказать, что если в её словаре есть Зрячие, значит, существует целый мир… Но всё это слишком туманно. Ого… Значит, тот небритый тоже Зрячий? Открытие за открытием. Но пора узнать то, что я хотела.

— Когда я вышла за теми, кто забегал в поисках вас, заметила мужчин. На вид обычные. — Я прикусила губу, не зная, как описать их. — В общем, они похожи на коренной народ Северной Америки — на индейцев. То есть они высокие, сильно загорелые, с длинными чёрными волосами. На лице — татуировка. Кто это? Вы знаете?

Димка смотрел на меня с восторженным недоверием, открыв рот. Романтик.

Зато Лена встрепенулась и задрожала.

— Они здесь! Они нас ищут!