Помоги проекту - поделись книгой:
– Лучше пристрели меня, Артем! – Ее глаза горят бешенством. – Сейчас, пока еще можешь.
– С ума сошла, да?! Пристрелить ее! Измененным вроде рациональными быть положено, а ты ломишься неведомо куда, на какой-то непонятный зов, кладешь народ направо и налево, а когда тебя остановить пытаешься, закатываешь истерики.
– Ах ты…
На этот раз я готов и перехватываю ее руку еще до удара.
– Вот именно об этом я и говорю.
– Да ты меня наркоманкой сделал! – буквально выплевывает Рита.
– С чего ты взяла?
– Мне-то лапшу не вешай, «уфолог»! Кровь Измененного – не водица. С ней информация тоже передается, между прочим. Среди прочего про то, что вакцину колоть надо раз в два месяца, или умрешь, и про то, что потому «лояльных» так и называют! И не говори, что ты этого не знал! Сталкер, да? По Зонам шатался немало, да еще и кровью Измененных небось приторговывал?
Я сжимаю зубы и цежу:
– Не приторговывал!
Не поверит же…
– Ну да, как же! – кривится она. – А вакцина откуда? В аптеке купил вместе с микстурой от кашля? И стан там же?
– Купил, – мрачно отвечаю я. – Но не в аптеке. Нам она самим нужна была. На всякий случай. И «лояльных» мы не делали. Я хотел остановить
– Я убивала из самообороны!
Теперь уже моя очередь скептически усмехаться.
– Три четверти тех, кого ты убила, можно было просто вырубить твоей Силой. Непосредственную опасность для тебя представляли только двое или трое. Но это ж надо заморачиваться с дозированным воздействием. А убить проще, верно? Нет человека – нет проблемы. И время экономится.
– Я еще не умела дозировать Силу!
– Все ты умела! – с досадой отзываюсь я. – Сама же говоришь – кровь Измененного несет информацию. И потом всего какой-то час спустя, когда тебе понадобилось, меня ты спеленала вполне аккуратно. Что, экспресс-курс успела пройти?
Ее рыдания застают меня врасплох. Честно говоря, я не умею утешать плачущих женщин – будто тупею и мучительно пытаюсь подобрать слова, но в голову лезут только всякие глупости и банальности. А уж тут… Рита для меня – не просто женщина… А как же
Слов нет. Совсем. Даже глупостей и банальностей. В голове пусто и звонко.
– Ну-ну. Все. Хватит, – наконец произношу я, слегка похлопывая ее по спине.
Она всхлипывает, отстраняется и лезет в карман за платком. Шумно сморкается.
– Я не могла иначе, пойми! Оно звало меня. Настойчиво так, яростно. Это не объяснить. Ощущение было такое, будто мозг горит. И отпускало, только когда движешься в нужном направлении. Я от этого жжения просто с ума сходила. А эти… они мешали, понимаешь? Пытались задержать. Что мне делать было? Какое там дозировать Силу, когда я и соображала-то с трудом?
– А что звало? Куда?
– Сюда и звало. В этот город. Только не в эту часть вроде. Дальше на север. А что… Я не поняла толком. Сила зова была такая, что…
– Но ты сказала «оно». Почему?
Рита пожимает плечами.
– Не знаю. Просто чувство такое, будто не человек это. И не Измененный. А Сила. Безликая и безэмоциональная.
– И сейчас зовет?
– Может, и зовет, только я не слышу. Я же под веществами.
Это да. Стан вместе с антиновой способности Измененных на время вырубают наглухо. Только что будет, когда кончится действие стана? Эмоции Риты вроде настраивают на оптимистичный лад. Процесс остановить удалось. Но хватит ли антиновы, чтобы заглушить зов? Или пытка продолжится? И что тогда?
– Что мы будем делать, Артем? – совладав наконец со слезами, спрашивает Рита.
Это ее «мы» радует чрезвычайно, вот только ответа у меня нет.
– Попробуем уйти отсюда. Сдается мне, быть в Лесногорске не шибко полезно для здоровья.
Она кивает, и мы движемся в обратном направлении. Я снова чувствую сквозняк вместе с химическим запахом и внутренне сжимаюсь: пространственные аномалии – штука капризная и непредсказуемая. Ну вот, сейчас. Беремся за руки, как школьники. Шаг. Холод. Темнота. Резкая головная боль – и мы лежим на земле. Озираемся с отчаянной надеждой… Тщетно – вокруг все тот же пейзаж: расступившийся еловый лес, гора и Лесногорск у ее подножия. Твою ж! Чего-то в этом роде я и опасался – всех впускать, никого не выпускать. Приехали, мальчики и девочки!
Интерлюдия 5. Дневник неизвестного (Десятый год метеоритного дождя)
Я не рассчитывал на такое развитие событий. Совершенно. Хотя нельзя сказать, что оказался совсем уж к нему не готов. Многие из моих последних упражнений как раз имели целью сделать меня достаточно боеспособным на случай силового сценария. Но все с самого начала пошло наперекосяк.
Начать с того, что я опоздал. Источник уже начал пробуждаться. Причем не сам. Над ним работал кто-то другой. Я никак не думал, что в этом деле столкнусь с конкуренцией, и единственной опасностью считал сам Источник. Но ошибся – не учел, что есть еще и АПБР. Вернее, мне и в голову не пришло, что эта организация способна делать с Источниками хоть что-то, кроме консервации их большими количествами стана. Параноики! АПБР в принципе положено стоять в плане владения информацией и широты мышления на ступеньку выше всех остальных – ведь они как-никак постоянно находятся на переднем крае взаимодействия с чуждым разумом. Но эта служба всегда проявляла удивительную косность и обывательскую реакцию – страх и агрессию по отношению к тому, что непонятно. Источник? Консервация! Без вариантов.
Так было. Но что-то изменилось. Возможно, в руководстве АПБР появились наконец неординарно мыслящие люди, способные увидеть в Источниках не только опасность, но и перспективу. Если лавину нельзя остановить, ее можно попытаться направить в другую сторону. То, что собираюсь сделать я. Самое разумное в данной ситуации. Прямое противостояние ничего не даст. Количество пробуждающихся Источников будет расти, и чем дальше, тем быстрее. В результате человечество просто перестанет успевать реагировать, а значит, будет сметено.
Эти поняли. И стали действовать иначе. Вокруг Источника я обнаружил большую группировку «лояльных», выбравшую в качестве резиденции самый настоящий замок. Новодел, конечно, но очень похожий на средневековый. И кому могло прийти в голову строить подобное в такой глуши? Да это, по большому счету, и не важно. Главное то, что замок являлся идеальным местом для базы АПБР, где они могли успешно обеспечивать безопасность от проникновения посторонних, особенно с такой-то армией «лояльных». Насколько я знаю, естественным путем их в таком количестве не получить. Стало быть, делали «лояльных» искусственно. Либо с помощью крови Измененных, либо через воздействие частично пробужденного Источника. Если первое просто мерзко, то второе – еще и чрезвычайно опасно. Эти люди играли с огнем. Источник – не просто излучатель. Он представляет собой чужой искусственный разум чрезвычайно высокого уровня, рядом с которым все попытки человечества создать искусственный интеллект кажутся игрой в песочнице. С Источником нельзя обращаться столь примитивно и потребительски. Он такого не прощает. Но апэбээровцы этого понимать не желали и упорно шли по своему гибельному пути. Гибельному и для себя, и для многих других. А помимо всего прочего они таким образом могли поставить крест на всех моих планах. Где я еще найду такой Источник? И когда? Нет, их следовало остановить, и срочно.
Вот только при всем моем нынешнем уровне один я с этой задачей справиться не мог. Мне требовалась помощь. Стало быть, не зря я учился быть альфа-особью для Измененных, ибо такие обладают умением испускать ментальный Зов, «слышный» на огромном расстоянии. Зов, которому обычные особи не способны противостоять: они ощущают прямо-таки непреодолимое желание откликнуться и прийти. Разумеется, для Зова требуется огромное количество энергии, ну так Источник же рядом. Рискованная, конечно, затея, а будь он полностью пробужденным, так даже и самоубийственная. Но в нынешнем его состоянии мне удалось подключиться к его энергии, чтобы усилить свой Зов.
И ко мне потянулись. На самом деле вольно шатающихся Измененных куда больше, чем принято думать. Далеко не все из них примкнули к НМП. Впрочем, и те, что примкнули, на Зов тоже откликнулись. За несколько последних дней мне удалось сколотить весьма многочисленный отряд боевых Измененных. Теперь уже можно было и замок штурмовать. Зов я, впрочем, не прекращал, так как помощники мне и в дальнейшем не помешают, особенно если удастся стать Посвященным. АПБР наверняка не откажется от такой добычи, как полупробужденный Источник, и от такой базы. А стало быть, все это надо будет как-то защищать.
А дальше снова пошли неожиданности. Только уже благоприятные. В замок ни с того ни с сего приехала толпа юнцов. Само по себе это было странно. Если замок – база АПБР, где к тому же ведутся работы над неким секретным проектом, никто не станет пускать туда посторонних, если только не предполагается, что эти посторонние оттуда уже не выйдут. По крайней мере такими, как вошли. Предположение, что молодежь туда заманили, чтобы сделать «лояльными», казалось самым правдоподобным. И хотя у меня самого с эмоциями уже давно напряженно, такой поступок вызвал у меня еще большее отвращение к тем, кто тут заправляет. Вдобавок появление этой группы давало нам возможность с меньшими проблемами ворваться в замок. Конечно, я сочувствовал этим бедолагам и намеревался спасти тех из них, кого смогу, но упускать такой шанс было непозволительной роскошью: время работало против меня.
Зато на меня работали обстоятельства. Никогда еще они не складывались столь благоприятно. Я не люблю полагаться на удачу, ведь она переменчива, однако нет правил без исключений. Феномен ролевых игр никогда меня особо не интересовал, хотя с точки зрения психологии был довольно любопытен. Тот момент, что участники, погружаясь в игру, считают все, даже странное и пугающее, ее элементами и не бьют тревогу до тех пор, пока не становится поздно, просто поразил меня.
Прицепить к новоприбывшим фантомы оказалось не столь уж трудным делом. Даже когда игроки их замечали, то до поры до времени воспринимали как обычные для игры спецэффекты. К тому же обнаружилось, что в замке имелись кровные родственники одного из участников – владелец и организатор игры (я умею чувствовать кровное родство – достаточно слегка коснуться энергетических оболочек). Однако меня поразило другое: родственников этого участника не особенно волновало, что они заманили его в ловушку. «Лояльные» обычно сохраняют способность к эмоциональному восприятию мира, а так подставлять кровных родственников – скорее, в духе Измененных с полностью завершенным процессом. Точнее, его первой стадией, поскольку пока сложно сказать, где и чем полностью завершается процесс
Впрочем, я отвлекся. Итак, кровные родственники. Тот, что организовывал игру, был «лояльным» – псиоником. К тому же у него был очень удобный для моих целей костюм – плащ с глубоким капюшоном, полностью скрывающим лицо. Фантом, которого я прицепил к его младшему брату, стал для меня якорем и помог переместить мою энергетическую форму внутрь замка. И пока прибывшие отдыхали с дороги, я атаковал организатора на пси-уровне. Он оказался довольно сильным псиоником, но недостаточно, чтобы противостоять мне. Подчинить его, правда, не удалось – пришлось сжечь его мозг. Хотелось бы мне знать, какая добавка к вакцине для производства «лояльных» делает их невосприимчивыми к Зову и ментальному подавлению. Может, я недооценивал АПБР?
Так или иначе, организатор был мертв, и мне оставалось занять его место. К сожалению, моя материальная оболочка находилась далеко, а вселение в мертвое тело даже для меня – вещь невозможная. Осталось прибегнуть к псевдоматериализации – создать собственный фантом и заполнить им плащ организатора игры. Во время нашей ментальной схватки я считал с его мозга достаточно информации, чтобы какое-то время успешно его изображать. Мне нужно было дождаться, чтобы в дело вступили главные действующие лица, и только тогда дать сигнал к штурму.
Вот только меня неожиданно раскрыли. Возможно, я был небрежен. Меня расслабил легкий первый успех и то, что участники игры (кроме, пожалуй, брата убитого псионика – он отчего-то нервничал) все странности принимали как должное. А на тех, кто находился совсем рядом, я оказывал легкое пси-воздействие, чтобы никто не заметил под капюшоном пустоту. Это, пожалуй, было бы не объяснить никакими спецэффектами. Но женщина, спутница брата убитого (игроки называли ее Хетер), оказалась обладательницей странной врожденной способности. Или, быть может, дефекта? Речь о непереносимости пси-воздействия. Она оказалась рядом и заметила пустоту. Очень удивилась. Может быть, я погорячился с воздействием: подождать бы немного, и она бы сама подобрала подходящее объяснение этой странности, но было поздно. Пси-давление вызвало у нее чувство сильного страха и паники. Девушка попыталась сбежать. Этого нельзя было допустить. Выпущенный мной пугающий фантом перекрыл ей лестницу вниз, оставалась лишь галерея наверху. Я не видел способа ее успокоить, но зачем-то двинулся за ней, невольно спровоцировав то, что потом произошло: она совершенно потеряла рассудок и в ужасе перевалилась через парапет.
Эта смерть могла все испортить – эффективно контролировать одновременно полтора десятка человек я бы не сумел. Но тут мне вновь повезло – появились хозяева замка во главе с отцом убитого мной псионика. И отец этот обладал способностями сирены, а именно – повелевающим голосом, с помощью которого мог практически любого убедить в абсолютной правильности сказанного им. Очень редкий дар среди Измененных. И очень полезный.
Он и повел всех вниз, причем участники не сопротивлялись – сила воздействия сирены на близком расстоянии очень велика. Ну а мне помог мой полный иммунитет к Силе Измененных. Между тем появились признаки того, что скоро у меня настанет энергетический голод – следствие слишком долгого нахождения в нематериальной форме и неэкономного расходования энергии. Поэтому я дал сигнал к атаке и открыл несколько пространственных аномалий, через которые Измененные моей армии ворвались в замок.
У меня не сложилось цельного воспоминания об этом сражении. Оно получилось довольно-таки сумбурным, распалось на эпизоды. Во-первых, из-за присутствия игроков, а во-вторых, буду честным, из-за моего невеликого полководческого таланта и опыта. С самого начала моя армия обменяла одного бойца на двоих вражеских. Погибли и два игрока. Чуть позже – еще один. Четверо, кажется, сбежали, остальные залегли в ужасе, прячась за мебелью. Пожалуй, это было самое разумное, что они могли сделать. Кроме того, я на всякий случай подпитался от них энергией в режиме щадящего донорства, так что сил у них было не много.
Предводитель «лояльных» сбежал куда-то в подземелья замка. Туда же мы постепенно оттеснили и его бойцов. Их было больше, но мы брали качеством и моими многочисленными талантами. Нам нужно было добраться до Источника, однако чем ближе мы к нему подходили, тем отчаяннее становилось сопротивление. Наши потери росли, и у меня даже возникли сомнения в исходе битвы, но тут наконец сработал Источник. На той стороне, на которой нужно. Как я и говорил, Сеятель не простил потребительского к себе отношения, и в критический момент в моем распоряжении оказалось настоящее море энергии, которое я вложил в умение пневматика, взорвав легкие всем нашим противникам, находившимся в этот момент поблизости. К сожалению, в залитой кровью комнате тела предводителя не обнаружилось – похоже, сбежал каким-то подземным ходом. Это досадно: с его талантом сирены он еще способен доставить нам неприятности. Но пока исход битвы можно было назвать победой. Остатки «лояльных» я предоставил добивать своим бойцам, кого-то отправил заняться игроками (они могли нам еще пригодиться), а сам пошел к Источнику.
Пожалуй, именно сейчас, в энергетической форме, у меня было больше всего шансов сойти «за своего», чтобы мои попытки взаимодействия с ним не встретили резкого отторжения. Тактика была вчерне разработана, но кто тут может дать гарантии успеха? Источник, конечно, еще не вполне пробудился и вроде бы настроен по отношению ко мне не враждебно, но все Сеятели – вещи в себе. А этот к тому же еще и слишком долго терпел от «лояльных» неподобающее обращение.
Я чувствовал Источник, приближаясь к нему. От него исходили все более сильные энергетические вибрации, а также смутно ощущались и ментальные. Его полное пробуждение уже близко. Как бы не оказалось поздно. Но я гнал от себя пораженческие мысли. Это как с дрессировкой хищного зверя – никакой нервозности, неуверенности и тем более страха. Почует – и пиши пропало.
Я аккуратно потянулся к нему на ментальном уровне, зондируя почву и пытаясь найти точки контакта. Впрочем, какие точки могут быть у реки, медленно несущей свои воды по широкому равнинному ложу? У реки, в ленивой, сонной мощи которой где-то глубоко прячется смертоносная ярость сметающего все и вся горного потока? К ней можно лишь прикоснуться, естественно и органично. Стать для этой реки плакучей ивой, полощущей в ее водах свои ветви и листья. Не препятствовать потоку, не становиться на его пути плотиной, а занырнуть в него, сделаться его частью. А уже потом, исподволь, поменять его русло, заложить новую излучину и таким образом повернуть поток. Но сделать это так, чтобы управляющий им разум даже не заподозрил вмешательства извне в заложенную программу.
Я верил, что способен на это. Именно сейчас, такой, как я есть, в своей энергетической форме, находящейся гораздо ближе к Сеятелям, чем к людям. Только так, будучи освобожденным от ограничений материальной оболочки, можно стать подобием этого потока, влиться в реку Источника. Псевдоматериальность спала с меня, как листва с осеннего дерева. Бесформенной грудой ткани свалился на пол плащ. Следующий шаг был еще сложнее, именно на ментальном уровне. До сих пор, даже в энергетической ипостаси, я непроизвольно сохранял человеческую форму, пусть даже невидимую для большинства возможных наблюдателей. Это был последний оплот материалистического сознания, отчаянно цеплявшегося за прежнюю картину мира. Теперь пришло время от нее отказаться. Но что-то внутри меня беззвучно вопило от ужаса. Было такое ощущение, будто я собираюсь шагнуть с крыши небоскреба, убеждая себя, что умею летать. А ведь умею! Надо только заткнуть панический голосок, визжащий «Нет!!» на периферии сознания. Последний маленький шаг. Почему же его так трудно сделать? Ведь нет ни туловища, ни рук, ни ног, ни головы. Все это – никому не нужные материальные излишества, и я их уже отринул. Зачем же сохранять видимость формы при отсутствии прежнего содержания? Но рациональные доводы плохо действуют на страхи и инстинкты… А в таком состоянии соваться в Источник нельзя – смерти подобно.
Память! Именно она была ключом к решению проблемы. Вернее, главным препятствием. Я помнил, что был человеком, и это мешало. А что, если заглушить в себе на время все воспоминания о своей человеческой природе? Я достаточно развил себя в ментальном плане, чтобы осуществить подобное. Но как сделать это, не убив заодно и свой замысел? Сумею ли я вовремя остановиться?
Вот только времени на сомнения у меня уже не было – я чувствовал, что течение реки энергии Источника становится все более быстрым и бурным. Если он проснется, у меня пропадет последнее преимущество – полностью пробужденный Источник не обмануть.
Ментальное усилие потребовалось просто невероятное – в ход пошло все, на что только был способен мой тренированный мозг. И постепенно в энергии, стремящейся слиться с Источником, стало растворяться мое человеческое естество. А тот внутренний предохранитель, что должен был остановить меня в шаге от полной потери своей индивидуальности, был запрятан достаточно глубоко, чтобы еще не пробудившийся обломок Сеятелей его не обнаружил…
Когда я начал растворяться в мощи Источника, ощущение было по-настоящему жутким, и мне стоило немалого труда не запаниковать. Отказывало восприятие – по очереди все чувства, которые были. Яркие вспышки чередовались с периодами непроглядной тьмы. Ощущение дикой жары сменялось цепенящим холодом. Жуткий грохот – оглушающей тишиной. Всплывали мыслеобразы, странные, непонятные, абсолютно чуждые и пугающие. Что бы ни представлял собой Источник, от человечества он был невероятно далек. Не было ли безумной самонадеянностью рассчитывать постичь его в какие-то обозримые сроки? Постичь и не стать при этом его адептом, лишенным собственных целей и мотивов. И нужно ли это на самом-то деле? Кто мы такие, чтобы выступать против промысла самой Вселенной? Ведь Сеятели – ее посланники. Возможно, она лучше знает, что является благом для Земли, и, если мы уйдем, либо изменимся до неузнаваемости, планета от этого только выиграет?
Поймав себя на этих мыслях, я вдруг осознал, что остановиться не сумею и, начав растворяться, растворюсь уже окончательно, с полной утратой собственного «Я». Что полумер тут быть не может. И вот тут я уже не смог совладать со страхом, который и стал началом конца. Могучий поток энергии внезапно превратился в сковывающий ледяной панцирь, и я почувствовал, что вмерзаю в него, застываю неподвижной частью громадной неживой структуры. Рванулся прочь, обрубая все ментальные и энергетические связи, которые успели у меня образоваться с Источником, но было уже поздно: чужая воля, превосходящая мою, вцепилась в меня, как гигантский кальмар в свою добычу, – ноль шансов освободиться. И давление. Сокрушительное ментальное давление пробудившегося Сеятеля, почуявшего чужака. Я сопротивлялся, по ощущениям, меньше минуты, а потом мое сознание погасло.
Глава 13. Родион
Родиона Шепелева трясло. Настолько, что он даже остановился и схватился за ближайшее дерево, чтобы унять предательскую дрожь. Он только что убил человека. Вот так просто. И даже, по большому счету, без всякого повода, если не считать поводом собственный невроз. А что убил – точно. Выстрел в живот из дробовика с небольшого расстояния – скверная и мучительная смерть в течение пары-тройки часов. «Скорую» к нему не вызвать – сотовый глух, как свинцовая чушка. Пока Родион добежит до города – этот странный незнакомец по-любому отдаст концы. А это в лучшем случае пять лет, если удастся доказать состояние аффекта или непредумышленное.
Нет уж – тюрьма в планы Родиона на ближайшие годы точно не входила. Чтобы стереть с дробовика отпечатки пальцев носовым платком и прикопать его в лесу, потребовалось около получаса, и теперь Шепелев двигался к городу, прикладывая все силы, чтобы к моменту встречи с местными жителями не выглядеть только что выписавшимся пациентом дурдома. В горячих точках Родион не служил, а охота к такому повороту событий как-то не подготовила. Ну птица, ну зайцы. Он даже на крупного зверя не ходил ни разу. Лишь однажды случайно медведя увидел, да и то издали, а тут – человек. Лицо его теперь по ночам стопудово будет сниться. И костюм его дурацкий средневековый, весь залитый кровью. И золотистый дракон на груди…
И как только Родион сразу не понял, что нарвался на ролевика в игровом облачении? И меч у него деревянный был, хотя и довольно искусно покрашенный, что на первый взгляд делало его похожим на настоящий. Особенно если находишься в таком состоянии, как Родион. А вот меньше надо было фантастики про попаданцев читать!
Дрожь постепенно унималась, словно ствол старой сосны обладал чудесными свойствами гасить эмоции. Шепелев мало-помалу начинал соображать здраво. Ружье он припрятал хорошо – найти не должны. Машина, правда, осталась на дороге, но где теперь та дорога? Его перенесло черт знает на какое расстояние от нее. К тому же те двое… Воспоминание о них заставило похолодеть. Кто они такие? Почему его, Родиона, охватил там такой дикий страх и навалилась сильная слабость? «Рита, нет!» – крикнул тот тип. Что-то, видать, та блондинка умела такое, чего людям уметь не положено. Измененная? Наверное. А мужик? Тоже? Тогда почему он спас Родиона, предупредив его криком? Измененная с человеком – странная парочка. Не то чтобы Шепелев разбирался в вопросе, но слышал, что вместе они не уживаются. Эти двое, кстати, вполне могут и угнать его машину. С одной стороны, конечно, плохо. С другой – она застрахована, и никто уже тогда не привяжет Родиона к этой случайной смерти на дороге.
Выходит, можно не опасаться полиции. Уже плюс. Совесть… От нее, конечно, никуда не спрячешься… Но тут такое дело: заест или не заест – это еще бабушка надвое, а вот тюрьма – аргумент посущественнее. Но главное – Вера. Она где-то там, в этом странном городе, который будто исчез с лица земли и появился совсем в другом месте. В котором не работает сотовая связь. Рядом с которым бродят Измененные… Бывать в Зонах Родиону, к счастью, не доводилось, но происходящее здесь очень напоминало то, что он видел по телевизору в специальных программах. А еще там говорилось, что в Зонах какое-то излучение, и от него люди черт знает во что превращаются… И если Вера здесь, ее надо спасать. А значит, муж ей нужен живой и на свободе.
Иногда умение выступать адвокатом самого себя, пусть даже в собственных глазах, очень помогает. Вот и сейчас после своего внутреннего оправдательного монолога Шепелев почувствовал в себе силы действовать. Осталось понять как? Адрес-то Родион знал, но в самом городе ориентировался плохо. Помнил лишь одну дорогу от въезда к дому тещи – по которой проехал пару раз туда и обратно. А где он находится сейчас, сказать не мог – за исключением горбатой спины горы Лосихи местность вокруг была ему не знакома. Навигатор остался в машине,
Весь в своих невеселых мыслях, Родион достиг наконец окраины города. Лесногорск выглядел удивительно пустынным. Вернее, даже затаившимся, словно в ожидании какого-то события, которое может изменить его необратимо и страшно. Конечно, час стоял поздний, да и городок – не чета тому же Иркутску, в котором вечно кипит ночная жизнь, но даже и с учетом всего этого отсутствие народа на улицах как-то напрягало.
Тещин адрес – улица Энтузиастов, 12, – сидел в голове прочно, но толку-то, когда вокруг – ни одной живой души? Даже спросить не у кого, хоть «ау!» кричи. А кричать, кстати, не хотелось. Боязно как-то было кричать. Мало ли кто услышит… Собственный внезапный и вроде безосновательный страх вдруг разозлил Шепелева, и он резко ускорил шаг. Идти быстро в направлении горы, а на всех перекрестках выбирать улицу пошире – вот и придешь рано или поздно в центр города, а оттуда уж как-нибудь…
Это казалось хорошей идеей ровно до первого перекрестка, когда, свернув на широкую улицу Лазо, Родион вдруг замер. На тротуаре в нескольких метрах от него сидела кавказская овчарка. Неподвижно сидела. Этакое здоровенное лохматое изваяние без поводка и намордника, а также без всяких признаков хозяина поблизости. И смотрела на Родиона, будто только его и ждала. Тихое утробное рычание известило, что зверюга не в очень хорошем расположении духа. Родиона пронзила острая тоска по спрятанному в лесу дробовику. Он скинул с себя джинсовку, намотал ее на левую руку и начал медленно пятиться. Страх подогнал к горлу ком, не позволяя выдать даже банального «хорошая собачка», которое, впрочем, никогда и никого не спасало. Несколько секунд Шепелеву казалось, что кавказ за ним не последует, и если свернуть за угол, то…
Пес поднялся на четыре лапы и не спеша стал приближаться, не переставая рычать. Одновременно рычание послышалось сзади и слева. Родион обернулся и судорожно сглотнул: из переулка вывернули доберман и широколапая коренастая дворняга с клочкастой шкурой. И опять – ни хозяев, ни поводков, ни намордников. Обе собаки тоже двигались в его направлении с весьма недвусмысленным видом. Родиону доводилось встречаться с бродячими сворами. Не самые приятные ощущения, да, но те с самого начала принимались лаять, сперва пытаясь напугать, прогнать. Эти же силы на лай не тратили, а только тихо рычали, выражая готовность броситься. Но как бродячими оказались сразу две чистопородные псины? Еще один пункт в списке пугающе-непонятной чертовщины, творящейся в Лесногорске. А для него, Родиона, быть может, и последний. Вариант отступить на улицу Пролетарскую, откуда он только что пришел, еще оставался, а все остальные пути собаки перекрыли. Более того – в сумерках за их спинами замаячили новые четвероногие силуэты. От страха Шепелева стало слегка подташнивать. Если сейчас эти зверюги на него кинутся, то разорвут – у него даже отбиться нечем. Оставалась слабая надежда, что они просто не хотят пускать его на свою территорию, и отступление решит проблему, но она рассеялась несколькими секундами спустя.
Дворняга потеряла терпение первой и, глухо рыкнув, бросилась на Родиона. Чуть отстал от нее доберман. Родион сделал единственно возможное – метнул в собак свою джинсовку и побежал…
Глава 14. Художник
– Говорю же – достану я тебе вакцину!
– Как? Когда?
– В Москву слетаю. Там у меня связи остались среди сталкерской братии. У тебя еще минимум месяц есть. А думаю, что и все два.
– Сейчас тебе что Москва, что Луна… отсюда выберись сначала!
– И выберемся, вот увидишь!
Рита отворачивается и цедит сквозь зубы:
– Оптимист какой, блин, посмотрите на него! Чтобы ляпнуть «все будет хорошо», много ума и силы не надо. Ты сделай! Вот чувствовала я – не надо с тобой связываться… Художник!
Последнее слово она почти выплевывает, вложив в него максимум презрения. Силы Измененной у нее пока нет, но ранить и словами можно. Больно ранить. Права, конечно, отчасти. Может, ей и легче было бы перестать что-либо чувствовать и ходить по земле новой формой жизни, для которой люди – как грязь под ногами. А тут я со своими принципами… и своей любовью. Да, любовью! Влюбился сталкер Художник, глупо отрицать. Иначе с чего бы мне за ней кидаться в тот треклятый дом ее родственников, а потом переться через пол-Иркутска, когда она по трупам из отделения ушла… Со мной связываться… А с ней? Она – подарок, можно подумать?! Восьмерых убила не моргнув глазом! Плюнуть бы на нее и свалить подальше, когда она предупредила не ходить за ней, благо возможность представилась. Так нет же – сделал все наоборот, рыцарь на белом коне!
Делаю паузу, чтобы не бросить ей в ответ что-нибудь обидное. Нам сейчас только разругаться вдрызг не хватает до полного счастья. Наконец, совладав с нервами, начинаю говорить:
– Похоже, где-то здесь – излучающий Обломок. Он тебя и зовет. Он же сотворил эти аномалии односторонние, чтобы изолировать город. Возможно, тут Зона нового типа…
– И что нам это дает? Может, ты умеешь из таких выбираться, а, сталкер? Или сможешь с этим Обломком справиться?
– С Обломком – вряд ли. Тут стан нужен. Много стана. У меня его, конечно, нет. Но он наверняка есть у АПБР. Если нам удастся как-то с ними связаться…
В ответ получаю саркастическую усмешку:
– В Зонах мобильники не работают, если ты вдруг забыл!
И она демонстрирует мне экран своего телефона на котором видна красноречивая надпись «нет сети».
– Думаю, они сами нас найдут. Я оставил достаточно четкий след из хлебных крошек. Делом наверняка займется АПБР, и тогда…
– И тогда, – перебивает меня Рита, – если они сюда доберутся, мы с тобой оба огребем. Прямо здесь, не отходя от кассы.
– Первым делом они займутся главной угрозой – Обломком, – возразил я. – Мы для них – мелочь. Разберутся с Обломком – аномальный барьер пропадет, и мы под шумок сумеем удрать.
– Ну да. Блажен, кто верует! А пока этот счастливый миг не настал, нам что делать? Сидеть и ждать, лапки сложив?
– Нет. Я думаю попытаться вычислить Обломок, а там…
– Умереть или
Меня вдруг охватывает раздражение:
– А ты что предлагаешь?
– Я?! Не я тебе антинову вколола и сделала наркоманом! Какого черта тебе потребовалось там мешать мне? Я бы сделала все как надо и ушла сюда по своим делам. А ты бы поехал обратно. Разошлись как в море корабли – кому было бы плохо?
– Тому мужику на «Опеле». Твое «как надо» подразумевало его смерть.
Поделиться книгой: