Сфера. Мир обречённых

До глубокой ночи молодой человек и девушка-маг не покидали тюремный подвал. За это время над их головами еще несколько раз проходил патруль. Но никому из разыскивающих беглецов охотников даже в голову не приходило искать преступную парочку среди самых опасных в Сфере хищников. Денис и не заметил, как заснул.

Во сне он, как обычно после работы, трепался за кружкой пива с приятелями по офису. Дело было в третьесортной «стекляшке», что располагалась в самом конце бульвара у автобусной остановки. Они всегда собирались здесь, несмотря на отвратительное водянистое пиво и заляпанные столы, за которыми можно было только стоять.

Удивительно, но дувшие в последние годы ветры рыночных перемен пощадили уникальный островок советского общепита с неприветливыми официантками, разбавленным пивом и вечно мучающимся похмельем постоянным контингентом. Но именно эта ностальгическая непритязательность интерьера да еще великая сила привычки сделали это место культовым для четырех друзей. Сама обстановка заведения располагала к свободному и естественному самовыражению. Со временем, когда Денис купил себе подержанный «жигуленок», он тем не менее парковал его не у офиса компании, а специально рядом с местом традиционного сбора их «Клуба четырех», чтобы не лишать себя изысканного удовольствия общения с единомышленниками.

— А вы думаете, легко спасать мир в одиночку?! — горячился Кузнецов в ответ на плохо скрываемую иронию приятелей. — Конечно, если бы я в свое время служил в морской пехоте, как ты, Серега, или в десантуре, как ты, Макс, то, возможно, чувствовал бы себя поувереннее. А то ведь у меня за спиной всего лишь школа и институт с военной кафедрой, после которой мне было присвоено звание «офицер-пропагандист».

— Вот и распропагандировал бы всех тамошних магов и монстров, — весело подмигнув приятелям, посоветовал Витя. При этих словах приятели Кузнецова поспешили спрятать улыбки в кружки с пивом. Все едва удерживались от хохота, из последних сил изображая серьезность.

Денис уже раскаивался в том, что так неосторожно рассказал дружкам о своем путешествии в фантастический мир Сферы. Вот если бы он сейчас мог эффектно извлечь из портфеля какое-нибудь предусмотрительно прихваченное с собой доказательство, вроде живого гнома, скептикам точно пришлось бы поверить ему. А так он выглядел полным идиотом.

Самое обидное, что именно теперь Денис надеялся избавиться от репутации робкого тихони. Кузнецов никогда не участвовал в школьных драках — робел перед учителями. От положения законченного изгоя его всегда спасало лишь покровительство более авторитетных друзей.

Единственными достоинствами Дениса в глазах товарищей считались его рассудительность, умение все расставить по своим полочкам и всегда отвечать за собственные слова. И вот неожиданно выясняется, что самому трезвомыслящему и серьезному из их мушкетерской четверки, оказывается, тоже не чужда обычная человеческая склонность к безответственному трепу.

— Ты лучше расскажи своим старым боевым товарищам, удалось ли тебе в этой командировке отметиться по части баб-с? — прищурив на рассказчика маслянистый глаз, живо поинтересовался Витя. — Или тебе там все больше попадались мало на что годные русалки с рыбьими хвостами?

Денис почувствовал, как постепенно зревшее в нем раздражение на хохмачей вот-вот прорвется наружу. Больше всего он сейчас опасался, как бы вместо слов гнева из его уст снова не вырвалось какое-нибудь смертоносное проклятие из тех, что в его голову «закачал» Ткач. Должно быть, Виктор уловил что-то новое во взгляде друга, потому что добродушная улыбка тут же сползла с его круглого лица.

В это время на бульваре стало быстро темнеть, как будто собиралась сильная гроза. Стало тихо и безветренно. Солнце еще светило на безоблачном небе, но аллеи уже покрыли сумерки. Взгляд Дениса, на какие-то секунды устремленный на изменившийся окружающий пейзаж, вернулся к соседям по товарищеской пирушке. И тут его обдало холодным потом. Вместо знакомых лиц друзей на него взирали какие-то черные неподвижные маски. Кожа на них была сморщенной, словно обугленной. Но самое жуткое, что на этих «лицах» не было написано абсолютно никаких эмоций. Это были живые трупы, как будто бы потерявшие волю и разум.

— Зачем ты сделал это с нами? — неожиданно голосом Вити печально осведомилась одна из жертв огненной магии и протянула к Денису свою изуродованную пламенем руку. — Мы ведь шутили над тобою только по— товарищески, а ты так жестоко нас наказал.

Денис почувствовал, как руки соседей по столу начали тормошить его за плечи. Он попытался крикнуть, но крик застрял где-то в груди.

В этот момент Денис открыл глаза и обнаружил склонившуюся над ним Такиму. Девушка в очередной раз энергично тряхнула молодого человека за плечо.

— Да просыпайся же! Нам пора идти.

— Куда? — еще не очень понимая, где он и куда подевались случайно сожженные им друзья, хрипло осведомился Денис. Такима объяснила, что им необходимо пробраться в главный дворец ордена инквизиторов, чтобы освободить дракона.

По дороге девушка рассказала Денису, что некоторое время назад инквизиторам удалось изловить и приручить грозного повелителя небес. Теперь, когда банды монстров в соседних лесах слишком набирают силу, дракона из подвала с помощью хитроумных механизмов подымают на специальной деревянной платформе на вершину самой высокой башни замка.

— Один из Мастеров седлает крылатое чудовище, — с нескрываемой гордостью за свою гильдию продолжала рассказ инквизиторша, — и взлетает на нем под облака. Когда этот всадник апокалипсиса появляется над лесом, где обитают самые свирепые нелюди, те покорно падают перед ним на колени и униженно молят о пощаде. А все потому, что в нашем мире нет ужаснее твари, чем огнедышащий летающий змей. Никому из тех, кто живет за стенами этого замка, и в голову не может прийти, что дракона можно приручить. Поэтому все принимают небесного всадника за посланца ада и беспрекословно подчиняются его воле.

Попасть в главный дворец можно было только через основательно укрепленные ворота. Это была крепость в крепости. Но ныне покойный Адер в свое время открыл любимой ученице массу секретных ходов, словно кротовые норы пронизывающих всю резиденцию их гильдии. Поэтому Такима без помех провела Дениса внутрь главного дворца.

В противоположность мощным мрачного вида воротам внутренний «птичий» дворик главного строения замка производил впечатление уютного уголка отдыха. Это место напоминало благоухающий цветник. Меж деревянных скамеек изящной резьбы были расставлены мраморные скульптуры идеальных атлетов и прекрасных молодых дев.

Такима взяла Дениса за руку и потянула его в сторону от парадного входа во дворец. Вскоре они очутились перед небольшой дверью, выполненной скульптором в форме распахнутой пасти дракона. И тут из-за боковой колонны внезапно появился человек в светлом плаще с большим медальоном на груди. Такима мгновенно поняла, что перед ней один из обладателей ученического сана ее родной гильдии. Девушка вскинула руку, чтобы поразить живое препятствие, оказавшееся на их пути. Но в последний момент что-то помешало ей сделать это.

Светловолосый юноша как будто был уверен, что ему ничего не угрожает, так как совершенно спокойно извлек из складок своей одежды охотничий рог и поднес его к губам. Трубно зазвучал сигнал тревоги, на который вскоре стали отзываться другие рожки по всему замку.

Не обращая более внимания на трубящего тревогу юношу, Такима торопливо принялась нашептывать очередное заклинание. Вскоре дверь перед ними медленно отворилась. Девушка бросилась внутрь, увлекая за собой Дениса.

— У нас совсем немного времени, чтобы убраться отсюда! Теперь весь замок спешит сюда.

Вначале они бежали по каким-то длинным коридорам, затем стали спускаться по винтовой лестнице. Каменные ступени были очень крутыми, поэтому Денису приходилось постоянно глядеть себе прямо под ноги, чтобы не разбить голову при падении. Но он не мог не задать мучивший его вопрос своей провожатой:

— Что случилось, почему ты хотя бы на время не вырубила этого блондинчика, а преспокойно позволила ему поднять шум?

— Сама не понимаю. Что-то остановило меня в последний момент. Я вдруг почувствовала, что могу этим заклинанием ударить саму себя.

— И часто с тобою такое случается?

— В первый раз…

В клетку с драконом Денис заглянул через крохотное смотровое окошко. И хотя ему уже доводилось видеть этих королей местной фауны, вид огромной, закованной в жесткую чешую башки со стекающей с длинных клыков слюной неприятно поразил молодого человека. Даже с яриличного расстояния Кузнецов чувствовал страшный смрад, исходящий из пасти зверя. Не верилось, что какой-то человек, пускай даже с серьезными магическими знаниями, рискнет по доброй воле приблизиться к этому огнедышащему динозавру, чтобы набросить на его холку кавалерийское седло. Ведь чудовищу достаточно было слегка лягнуть задней «лапкой» с полуметровыми когтями, чтобы у самонадеянного гусара из рассеченного живота вывалились кишки.

Поэтому Денис испытал немалое облегчение, когда Такима не терпящим возражения тоном объявила ему, что дело мужчины крутить подъемный механизм, а седлать дракона она будет сама. Девушка проводила Дениса в небольшое помещение, в котором размещалась целая система разных колес и рычагов. Инквизиторша быстро показала напарнику, какие колеса ему необходимо вращать и за какие рычаги дергать, чтобы площадка со зверем пошла наверх. Перед тем как вернуться к дракону, Такима проникновенно сказал Денису:

— Я слишком люблю тебя, чтобы бросить здесь. Но если ты не успеешь вовремя подняться на вершину башни, мне придется это сделать. Не погибать же нам обоим!

Теперь эти слова постоянно крутились в голове молодого человека, заставляя его изо всех сил вращать подъемные механизмы. От крайнего напряжения он быстро взмок. Казалось, вся эта механика лет пятьдесят не знала хорошей смазки, ибо вращалась крайне неохотно, издавая режущий ухо старческий скрип.

«И ведь угораздило же меня влюбиться в эту стервозную эгоистку, которая даже не скрывает, что в случае крайней опасности упорхнет из мышеловки одна», — мрачно размышлял Денис. Он был зол на себя за то, что ради этой симпатичной девицы с расчетливым холодным сердцем снежной принцессы не вернулся в свой мир. «Все-таки мужчины в двадцать лет слишком напоминают туповатых самцов насекомого-богомола, готовых даже стать обедом для красивой самочки, лишь бы только получить вожделенное свидание с нею».

Колесо с протяжным скрипом провернулось в последний раз, и удар колокола известил Дениса, что площадка поднята им на вершину башни. Молодой человек выскочил на винтовую лестницу и бросился по ней наверх.

Впрочем, «бросился» это слишком сильно сказано. С тех пор, как они поднимались здесь вдвоем с Такимой, кто-то потушил горевшие на стенах факелы, так что Денису приходилось продвигаться не спеша, почти на ощупь, каждую секунду рискуя оступиться и, ломая кости, полететь вниз.

Лестница закручивалась вверх по часовой стрелке так, чтобы поднимающемуся по ней воину с мечом в правой руке было сподручней орудовать клинком.

А между тем голоса преследователей во мраке башенного колодца становились все громче. Вскоре звуки погони приблизились к одинокому беглецу практически вплотную.

Обернувшись, Денис остановился. Парализованный страхом, он, словно загнанный охотниками зверь, напряженно вслушивался в грохот настигающих его шагов, не в силах тронуться с места. Наконец из темноты метрах в пятнадцати ниже его на лестнице начали материализоваться фигуры в одеяниях инквизиторов и доспехах стражников. В отчаянии Денис попытался смачно выругаться, но вместо крепких выражений с его уст снова слетели незнакомые ему заклинания. И туг же лестничный пролет исчез в облаке густой кирпичной пыли. Проклятия гибнущих людей потонули в оглушительном грохоте рушащихся стен.

Сразу воспрянув духом, Денис поспешил наверх. Но к моменту его появления деревянная площадка на вершине башни уже опустела. Небо вокруг тоже было пустынным. Должно быть, Такима уже давно покинула это негостеприимное место и либо успела отлететь достаточно далеко, либо сразу направила дракона в проплывающее над башней облако.

Это был конец. Денис устало опустился на холодный камень у края деревянного помоста, с которого стартовала навстречу свободе его партнерша. Теперь оставалось только ждать, когда инквизиторы починят обрушенную им лестницу и стащат с вершины башни незадачливого преступника, чтобы полной мерой воздать ему за грехи.

Но Денис недооценивал своих врагов. Раньше, чем в чреве башни застучали молотки рабочих, в щербатый камень башенных зубцов острыми когтями впились закинутые сюда опытной рукой стальные крючья штурмовых лестниц. Ждать появления смельчаков долго не пришлось. Увидев влезающих друг за другом людей весьма воинственной наружности, Денис поднял руки и громко объявил:

— Господа, я сдаюсь.

Но Дениса явно не намеревались брать в плен. Трое воинов неспешно приближались к нему, примериваясь, кому с какой стороны сподручней будет рубить и резать безоружного врага. Один из вояк с перебитым носом и розовым шрамом через все лицо быстро перехватил в руках боевой топор, так что перед лицом Дениса мелькнуло его остро заточенное лезвие с зазубринами от многочисленных ударов по человеческим черепам.

В ногах появилась отвратительная слабость. Происходящее мало напоминало спортивный спарринг. Да, в тренировочном зале Кузнецову приходилось отрабатывать защитные приемы против вооруженного противника. Но там применялись специальные безопасные версии мечей и пик из пластика и бамбука. Сейчас же любой удар мог стать последним в его жизни.

По суровым грубым лицам и уверенным движениям пришедших по его душу вояк Денис сразу понял, что для них рубить вражеские головы, вскрывать животы и грудные клетки — обычное рутинное солдатское ремесло.

В этой ситуации можно было, конечно, надеяться на очередное везение или на магическое озарение. А если с боевой магией выйдет какая-нибудь заминка? Эй, где ты, подсознательная сила, способная словом крошить враждебный металл и выжигать внутренности кровожадных хищников?!

Перед глазами Дениса возник яркий образ торжествующих воинов, сбрасывающих с башни под улюлюканье толпы прямо на поднятые пики тело только что убитого ими иномирца. Потом кто-нибудь обязательно насадит отрубленную голову казненного преступника на острие копья и с гордостью будет носить свой трофей по улицам замка. Все это было каким-то кошмарным наваждением. Больше всего Денис желал бы сейчас проснуться в своей кровати. Он даже ущипнул себя, но пробуждения не случилось. Вместо этого один из воинов, желая немного позабавиться, слегка ткнул безоружную жертву в бедро острием длинного ножа.

Прикосновение холодной стали обожгло Дениса. Он почувствовал, как что-то теплое льется по его ноге. Второй воин с крупным рябым лицом и сиплым голосом запойного пьяницы предложил приятелям вначале кинжалами перерезать ягненку сухожилия на ногах, чтобы обездвижить его, а уж потом, не спеша, начать резать по кускам. Эти люди так спокойно договаривались о своих действиях, словно действительно намеревались освежевать барана.

Чтобы унять дрожь в коленках и не выглядеть слишком уж беззащитной жертвой, Денис встал в боевую стойку, правда, без особой надежды блокировать своими руками и ногами сокрушительные удары топоров и мечей. Замысловатая поза безоружного чужака очень позабавила матерых рубак. Один из них даже изобразил испуг, в показной панике отскочив от чудаковатого парня. Но вряд ли невольное шутовство Дениса могло надолго продлить ему жизнь. В подобной безвыходной ситуации его мастер айкидо советовал своим ученикам использовать любую возможность, чтобы обескуражить противников и таким образом получить хотя бы призрачный шанс на спасение.

— Прежде чем вы убьете меня, я хочу завещать вам свое золото, — обратился Денис персонально к типу со сломанным носом. Судя по его одежде и доспехам, этот солдат был самым состоятельным из всей троицы. У него в отличие от товарищей были кольчужные боевые рукавицы, а также специальные щитки для защиты предплечий и голеней — поручи и поножи. Голову обладателя сломанного носа защищала стальная каска, а поверх длиннополой кольчуги был надет красный кафтан, схваченный в талии ремешком. Все это снаряжение могло стоить больших денег.

Одежда двух других воинов состояла из сильно поношенного крестьянского платья, да и боевое снаряжение их явно было очень низкого качества: один держал в руках остро заточенный нож, наподобие тех, что используются профессиональными мясниками. Оружие второго составлял самодельный меч, сделанный из лезвия косы.

Услышав слова Дениса, воин со шрамом и вдавленной в лицо переносицей от неожиданности даже опустил топор. Нижняя челюсть коренастого крепыша удивленно отвисла.

— Да, да, — уже более уверенно подтвердил Денис, — именно вам я завещаю свои вещи и деньги.

— Почему это ему?! — возмутился напарник счастливого наследника. Его поддержал только что изображавший испуг весельчак, который тоже почувствовал себя обделенным.

Между товарищами по оружию началась словесная перепалка.

И тут Денис услышал странные хлопки за своей спиной. По вытаращенным глазам сразу замолчавших воинов можно было подумать, что они увидели саму старуху-смерть с косой в костлявых руках. Денис оглянулся и обнаружил Такиму, гордо восседающую на зависшем в воздухе драконе. Хлопки, которые слышал Кузнецов, издавали стремительно рассекающие воздух перепончатые крылья дракона.

— Я не помешаю? — с едва заметной улыбкой на холодном лице осведомилась инквизиторша. Денис хотел было воскликнуть, что это самый впечатляющий воздушный маневр, который он когда-либо видел в своей жизни, но не успел. Такима вдруг испуганно вскинула руку:

— Осторожно!

Молодой человек инстинктивно шарахнулся в сторону, и очень вовремя, ибо пролетевший всего в нескольких миллиметрах от его лица кинжал задел ему мочку уха. Тут же послышался гул и короткий пронзительный свист. Дракон изрыгнул на очнувшихся от шока воинов струю пламени. Это было похоже на выстрел из огнемета. Солдаты сгорели менее чем за три секунды. От них остались лишь обугленные скелеты с оплавленными фрагментами металлической амуниции на ребрах. В воздухе витали хлопья дымящегося войлока из стеганых солдатских курток, одеваемых под кольчугу. Стоял страшный запах паленого мяса.

Зрелище расправы потрясло Дениса. Но одновременно он вдруг ощутил власть над вооруженной толпой внизу. Теперь, когда рядом с ним была Такима на своем боевом змее, можно было наконец немного расслабиться и снова почувствовать превосходство представителя цивилизованного мира над аборигенами. Вальяжной походкой Денис подошел к краю башни. Дракон висел в каких-нибудь двух-трех метрах от грязно-желтой стены, всем своим грозным видом придавая дополнительный вес каждому слову иномирца:

— Леди энд джентльмены! — с издевкой обратился Кузнецов к толпе внизу. — Настало время для свободы слова. Кто тут че против меня имел сказать?

Но люди внизу уже бросились врассыпную.

Денис с силой оттолкнулся от стены и, перепрыгнув пропасть, очутился на широкой драконьей спине. Когда они перелетали ров замка инквизиторов, в нем все еще неприступной стеной пылала смола…

Глава 5

Управлять полетом дракона было очень непросто. Несмотря на то что огнедышащий ящер считался прирученным, в нем то и дело просыпался дикий нрав. Зверь вдруг хищно пикировал на мирно пасущееся на лугу стадо коров или пытался перехватить косяк жирных гусей. Но это еще были цветочки. Один раз «транспортное средство» резко развернуло свою огромную башку в сторону седоков с явным намерением окатить инквизиторшу и ее спутника огненной струей. Но всадница среагировала мгновенно. Она резко рванула на себя поводья, так что острые шипы особой сбруи вонзились в нёбо и десны крылатого зверя. От боли крылатый ящер прямо в полете встал на дыбы. Чтобы не выскочить из специально сконструированного для дракона седла Такима и Денис изо всех сил вцепились в его деревянные поручни. Зато, получив болезненный урок, зверь сразу присмирел и на долгое время потерял охоту демонстрировать крутой нрав царя местного животного мира.

С тех пор, как беглецы перелетели пылающий ров замка инквизиторов, они не обмолвились между собой ни словом. Пока влюбленные прятались в подвале Трибунала и отбивались от монстров, между ними царило полное согласие. Но стоило опасности стать менее острой, как на первый план сразу вышли раздумья о будущем.

Денис чувствовал напряжение, которое возникло между ним и Такимой, и готовился к серьезному разговору. Объяснение было неизбежным. По праву мужчины Кузнецов собирался предложить подруге план дальнейших действий и ожидал услышать от возлюбленной слова поддержки. Но Такима заговорила первой. Ее слова удивили молодого человека:

— Когда мы прилетим к Даригашу, ты покаешься перед ним в своем преступлении, и Бог наверняка будет милостив к нам.

— Опомнись, я ни в чем не виноват! О каком преступлении ты говоришь?! Разве ты не поняла, что нас просто подставили?

Денис стал говорить Такиме, что, по его мнению, Кипта ранили его соратники по гильдии, ведь всем известно, что Остающиеся не хотят покидать Сферу. Главной целью для них является достижение максимального могущества. Они уже и теперь считают себя равными Богу, а в перспективе наверняка надеются стать самыми влиятельными магами в Сфере. Но по глазам девушки Кузнецов видел, что она не верит ни единому его слову. А еще в ее глазах читался вопрос, который прекрасная сферянка не решалась задать человеку из Главного мира, затеявшему какую-то высшую и непонятную ей игру.

— Ты смотришь на меня так, как будто не узнаешь! — с укором бросил подруге Денис.

После некоторого колебания Такима призналась, что действительно перестала понимать его и верить ему.

— Я даже хотела бросить тебя в замке, ведь, убрав Кипта, ты показал, что кем угодно пожертвуешь ради власти. После предательства моего учителя я готова к любым подлостям со стороны близких мне людей.

— Так почему же тогда ты вернулась за мной? Разве не было бы более справедливо в таком случае, чтобы твои «милосердные» собратья по гильдии отдали меня в руки палача?

Судя по выражению лица Такимы, она сама толком не понимала причину, по которой, уже отлетев от замка на порядочное расстояние, все же повернула дракона обратно.

Зато Кузнецов, как ему казалось, угадал мысли своей спутницы.

— Признайся, что ты впервые столкнулась с настоящей магией, перед которой все твои трюки с огнем и водой — жалкие ярмарочные фокусы?

Такима изумленно посмотрела на Дениса и тут же покорно опустила глаза. Кузнецов упивался долгожданной властью над женщиной, которая долгое время демонстрировала ему свой неприступный и независимый нрав.

И плевать, что теперь они изгои, на которых объявлена всеобщая охота. Мир, где тебя посетила любовь, обретает райские краски.

* * *

Мангрейд очень торопился на встречу со своим человеком из секты ассасинов. После того как ловкий убийца сумел покарать посла нового Бога Сферы, его следовало щедро вознаградить. Должно быть, истекающий сейчас кровью Кипт и не подозревал, что за пылающим рвом и высокими стенами замка инквизиторов его жизни может что-то угрожать! Ах, бедняга, он допустил непоправимую ошибку, когда из лагеря противников Ткача переметнулся под знамена воскресшего Бога.

Философ улыбнулся своим мыслям. Но тут же лицо его приняло смиренно-кроткое выражение. Нет, негоже бескорыстному борцу за освобождение этого мира от власти злых богов радоваться смерти очередной заблудшей овцы. Многие из тех, кого по приказу воинствующего еретика уже предали смерти, были всего лишь разменными пешками в руках Ткача. Кое-кого из них Мангрейду даже было искренне жаль. Кипта в том числе.

Они несколько раз встречались. С самого начата своей борьбы мятежный реформатор не отличался разборчивостью в выборе союзников и активно искал поддержки у всех недовольных Ткачом. Но с Киптом Мангрейду оказалось не по пути. Остающийся явно желал избавиться от Бога, чтобы самому занять его место. Мангрейд же считал себя убежденным противником всякой божественной власти. В своих проповедях он постоянно утверждал, что поклоняться надо природе Сферы, а не ее создателю, который от скуки населяет мир монстрами или насылает на головы своих подданных страшные катастрофы. Тем не менее весельчак и жизнелюб Кипт всегда вызывал симпатию и даже тайную зависть аскета, целиком посвятившего себя святому делу борьбы. Кто бы мог подумать, что наступит время, когда Мангрейду придется полновесными золотыми империалами щедро оплачивать смерть симпатичного толстяка.

В качестве места для встречи Мангрейд выбрал перекресток дорог возле огромного старого дуба. В тени его раскидистой кроны сейчас должен был ждать своего господина верный ассасин.

Последнюю часть пути сопровождающий Мангрейда молодой ученик предложил пройти лесом, чтобы срезать несколько лье. Этот смышленый парень постоянно демонстрировал Мастеру свою полезность. Мангрейд уже не жалел, что несколько дней назад согласился взять юного бродягу в свою свиту в качестве слуги, которому вместо денежной платы было дозволено слушать проповеди пророка новой религии и питаться с ним за одним столом.

Философ еще издали сквозь просвет между деревьями увидел одинокую фигуру в длиннополом дорожном плаще с откинутым капюшоном. Ассасин стоял, расслабленно облокотившись на массивный дубовый ствол. Руки его были скрещены на груди, а голова задумчиво опущена на грудь. С такого расстояния в тени дерева черт его лица разобрать было нельзя, но философ был уверен, что прирожденный солдат с чувством терпеливого смирения переносит необходимость долгое время в бездействии томиться на одном месте. Хотя, конечно, верный слуга явно заждался своего опаздывающего господина.

Мангрейд прибавил шагу. Но вскоре остановился. Постоянные тренировки в технике Камае научили его улавливать в окружающей атмосфере малейшие сигналы тревоги. В гильдии Мастеров Стали, к которой Мангрейд когда-то принадлежал, старые учителя годами обучали молодых адептов впадать в особое состояние сознания, сходное с трансом или медитацией, в котором маг мог заранее почувствовать невидимую угрозу и предельно сконцентрироваться на собственной защите. Даже имея в руках только посох странника, Манрейд сумел бы отбиться от нескольких вооруженных разбойников или лесного зверя, используя особое состояние души и тела под названием «Вихрь стали».

Впрочем, мир вокруг, словно в насмешку над его подозрительностью, был полон безмятежных птичьих трелей и убаюкивающего сознание шелеста листвы на теплом ласковом ветру. Природа, которую Мангрейд собирался возвести на трон свергнутого им богочеловека, и не думала подтверждать его опасений. А уж он сумел бы правильно истолковать внезапный порыв холодного ветра, тревожный птичий крик или исчезновение солнца за неизвестно откуда набежавшими облаками. Но ничего подобного не происходило.

Философ отбросил глупые сомнения и поспешил навстречу преданному ему человеку. Но прежде, чем путник успел покинуть скрывающую его присутствие лесную чащу, Мангрейда остановил испуганный шепот ученика:

— Посмотрите туда, Мастер!

Проследив за взглядом юнца, философ обнаружил справа от себя на границе густого ельника человеческий силуэт в черном балахоне. Некромант вырос на его пути словно приведение. Должно быть, он давно караулил здесь Мангрейда. Возможно даже, что он провел в этом лесу ночь, по обычаю своей гильдии зарывшись для сна в землю.

Конечно, философ слышал многочисленные легенды про некромантов. Но в отличие от многих обитателей Сферы, в которых эти рассказы вселяли мистический ужас, он испытывал к своим недавним союзникам острый интерес. Надо было признать: некроманты сильно отличались от представителей других гильдий и уже одним этим нравились разрушителю устоявшихся правил и отживших свое законов. А что касается ужаса, который они наводили на сферян, так он делал «гробовщиков» превосходными союзниками в грядущей войне, способными одним своим появлением на поле брани обращать в паническое бегство вражеские легионы.

Раньше, чем Мангрейд успел раскрыть рот, чтобы поприветствовать некроманта, тот сделал характерный знак рукой, приложив палец к губам. Поэтому в дальнейшем разговор старых знакомых происходил без слов с помощью обмена мыслями. Для этого собеседники взялись за руки, устремив друг на друга сосредоточенные взгляды.

— Рад тебя видеть, Мастер Урхтаф! Что привело тебя в этот лес?

— Я почувствовал смерть. А когда понял, что убитый — ваш человек, Мастер, поспешил предупредить о ловушке.

— Так, значит, я не ошибся, когда почувствовал, что окружающее спокойствие фальшиво.

— Они ждут вас со вчерашнего полудня.

— Сколько их?

— Тридцать воинов. Крестоносцы. Их привел сюда доверенный человек Кипта по имени Нави.