Завтра война! Вооруженные силы и военная реформа в России

Как уже отмечалось выше, сегодня основу стратегических сил флота составляют лодки проектов 667 БДР и БДРМ. Проблемы с их заменой уже привели к тому, что было принято решение о передаче «Юрия Долгорукого» вместо Северного флота Тихоокеанскому. Хотя в целом решение о разделении «Бореев» после передачи всех восьми заказанных лодок по четыре на каждый флот, осталось без изменений. В то же время, БДРМ-ы Северного флота сейчас в достаточно хорошем состоянии, пройдя средний ремонт и модернизацию, в ходе которых они были перевооружены ракетами Р-29РМУ-2 «Синева». Сейчас в составе Северного флота находится шесть лодок этого проекта.

Проект 995 «Борей» с ракетным комплексом «Булава» сейчас является наиболее дорогостоящим проектом российского ВМФ. По предварительной оценке, его стоимость составляет до 60 % от выделенных всему флоту средств. С чем связана такая высокая стоимость при относительно низкой технической готовности всего проекта? Во многом это определяется необходимостью доводки новой автоматизированной системы управления стратегическими силами, о которой уже было написано выше. В целом, с учетом перевооружения БДРМ и их модернизации, возможно, стоило бы отказаться от постройки половины «Бореев», что помогло бы направить сэкономленные средства на реализацию других программ ВМФ.

Также не совсем понятно, во сколько обойдется строительство недавно заложенной лодки «Казань» проекта 855 «Ясень-М». Ее предшественницу, АПЛ «Северодвинск», до сих пор не передали флоту. По предварительным расчетам, стоимость «Казани», скорее всего, превысит 100 миллиардов рублей. В принципе, необходимо провести ревизию данного проекта – например, как вараинт: достроить «Казань», а в дальнейшем перейти к оптимизированному проекту, стоимость которого будет составлять примерно 30–40 млрд. рублей за корпус.

Также в состав подводных сил ВМФ России входят дизельные подводные лодки проектов 636/877 известные под общим названием «Варшавянка». Сейчас эти лодки также проходят модернизацию и перевооружение на ракетный комплекс «Калибр». Ожидается, что первой лодкой с крылатыми ракетами станет Б-261 «Новороссийск», чей спуск на воду ожидается летом 2013 года. С учетом закрытых водных пространства на Балтике и Черном море, пока альтернатив этим лодкам нет. Тем более, что проект довольно удачный и пользуется большим экспортным успехом. В то же время, «Варшавянки» нашли свою нишу и на Северном флоте с его достаточно большими глубинами. Предполагается, что в случае начала боевых действий за счет высокой скрытности дизельные подлодки прикроют выход на оперативный простор как стратегических ракетоносителей, так и многоцелевых подводных лодок. По сути, «Варшавянки» будут выступать неким подвижным «минным полем».

На смену «Варшавянкам» должен был прейти прийти проект 677 «Лада». Но долгая доводка головной лодки проекта, «Санкт-Петербурга», подставила под сомнение дальнейшую судьбу этого проекта. Однако постройка новых лодок проекта «Лада» по обновлённому проекту с воздухонезависмой энергетической установкой, кажется, стала делом решенным. Сейчас идут опытно-конструкторские работы по установке ВНЭУ на лодки проекта 636 и 877.

Неизвестно и будущее лодок проекта 949а «Антей». Их главный калибр, ракетный комплекс «Гранит», уже морально и физически устарел. Сейчас рассматривается перспектива перевооружения этих лодок ракетами П-800 «Яхонт». Однако большие габариты «Антеев» при современных средствах противолодочной борьбы, а также в условиях перевооружения многоцелевых лодок крылатыми ракетами «Калибр» делают дальнейшую, весьма затратную, эксплуатацию лодок этого проекта нецелесообразной.

На наш взгляд, в оптимальном варианте основу стратегических подводных сил должны составить четыре лодки проекта 995 «Борей» и шесть модернизированных БДРМ. Основной многоцелевой лодкой лодкой должны остаться 971, пройдя модернизацию и перевооружение. Со временем их должны заменить лодки обновлённого проекта «Ясень» построенные по оптимизированной цене. Дизельные лодки проекта 636/877 и неатомные лодки проекта 677, помимо задач в Балтийском и Черном море, должны решать задачи по обеспечению развертывания стратегических и многоцелевых подводных лодок методом подвижной завесы.

Надводные силы

В наследство от СССР ВМФ России досталось большое количество надводных кораблей различных проектов. При этом их техническое состояние в целом не внушает оптимизма. На ходу из более чем ста кораблей всего лишь пара десятков. Строительство же новых затягивается. Впрочем, здесь во многом виновато и само командование ВМФ, которое не может четко сформулировать для кораблестроителей свои требования.

Самыми большими кораблями ВМФ России являются тяжелый авианесущий крейсер «Адмирал Кузнецов» и атомный ракетный крейсер «Петр Великий». Если «Петр» поддерживается в хорошем состоянии и постоянно находится на ходу, то «Кузнецов» уже требует ремонта. Но этот вопрос пока остаётся открытым. Предполагается, что корабль пройдет текущий ремонт, без модернизации, а в дальнейшем его должен заменить перспективный атомный авианосец. Также не совсем ясна и дальнейшая судьба старших братьев «Петра Великого» – кораблей проекта 1144. Сейчас три корпуса стоят на судоремонтных заводах. В конце 2012 года было озвучено решение об их возвращении в строй. Но работы пока не начались.

Три крейсера проекта 1164: «Варяг», «Москва» и «Маршал Устинов», – несмотря на проведенные работы, постепенно устаревают так что не за горами время, когда они уйдут на списание. Их главный калибр – ракетный комплекс «Базальт» уже физически и морально устарел, а перевооружение на «Яхонт» или «Калибр» потребует значительной переделки, которая может занять несколько лет.

Главной «рабочей лошадкой» современного российского ВМФ стали большие противолодочные корабли проекта 1155. Корабли постройки середины 1980-х – начала 1990-х годов, они сегодня являются самыми современными кораблями нашего флота (не считая корветов проекта 20380). В 2013 году было принято решение об их модернизации. Поскольку они проектировались как противолодочные, то получили слабые средства ПВО, а также ограниченные возможности по поражению наземных целей. Сейчас планируется сделать из них полноценные эсминцы с противокорабельным вооружением и возможностью поражения наземных целей. Главным их калибром должен стать комплекс «Калибр».

Эсминцы проекта 956 «Современный» несмотря на работы по их возвращению в строй, используются не так интенсивно. Сказывается «родовая травма» кораблей этого проекта – низкая надежность энергетической установки. Сейчас на ходу всего два 956-х: один в составе Балтийского флота, второй – в 43-й дивизии ракетных кораблей Северного флота.

Сторожевые корабли проекта 1135 уже устарели и в ближайшие годы будут списаны. Также всего в двух экземплярах остался сторожевик проекта 11540 – правда, сейчас озвучено решение достроить третий корабль этого проекта.

Легкие силы флота представлены многочисленными малыми ракетными и противолодочными кораблями. Сейчас МПК и МРК активно эксплуатируются. Но срок их службы также подходит к концу.

Десантные корабли представлены старыми большими десантными кораблями проекта 775 польской постройки. Продолжается эпопея с уже ставшим притчей во языцех десантным вертолетоносцем-доком «Мистраль». Первый корабль этого проекта, получивший название «Владивосток», был заложен в конце прошлого года в Санкт-Петербурге.

Основными проектами ВМФ России, направленными на обновление быстро устаревающего надводного флота стали корветы проекта 20380 на замену МПК и МРК, а также фрегаты проекта 20350 для замены БПК 1155 и эсминцев проекта 956. Также для модернизации Черноморского флота заложена серия фрегатов проекта 11356Р/М, представляющих собой модернизацию сторожевиков проекта 1135, созданную с учетом поставленных на экспорт Индии фрегатов 11356 «Тальвар».

Корветы проекта 20380 оказались не совсем удачными. Сейчас в составе флота находятся два корабля, а третий – на ходовых испытаних. Этот проект стремились сделать как можно универсальнее, поэтому его оборудовали тяжелым вертолетным ангаром, что заметно ухудшило остойчивость и понизило мореходные качества корабля водоизмещением чуть более 2000 тонн. Сейчас корветы 20380 стоят на вооружении Балтийского флота, хотя ожидается их поступление и на Северный флот, где, учитывая погодно-климатические условия, они вряд ли будут активно эксплуатироваться. Ракетное вооружение проекта оказалось слабым – всего восемь дозвуковых ракет Х-35 «Уран». На головном корабле проекта, корвете «Стерегущем», в качестве ПВО установлен зенитно-ракетно-пушечный комплекс «Кортик-М». Посчитав его слабым, руководство ВМФ потребовало замены «Кортика-М» на перспективный «Редут» с ракетами комплекса С-400. Но вплоть до настоящего времени «Редут» так и не принят на вооружение, а все стрельбы завершились неудачей. Отмечается и значительный рост стоимости постройки: если «Стерегущий» обошелся в 8 миллиардов рублей, то «Бойкий» – почти в 10 миллиардов. Также стоит недостроенным на Амурском судостроительном заводе третий корабль серии – корвет «Совершенный». При его строительстве в договоре была указана стоимость всего в 7 миллиардов, что оказалось неадекватной суммой, поэтому сейчас ведутся переговоры о выделении дополнительных субсидий.

Сейчас разработан обновленный проект корвета 20385, получивший более адекватное ракетное и зенитное вооружение. В проекте учтены все недостатки предшественника. По плану, первый корабль обновлённой серии, «Гремящий», должен появится в 2015 году. Однако сейчас Главкомат ВМФ пытается внести изменения в проект, а возможно вообще откажется от строительства корветов 20385.

Фрегат проекта 20350 «Адмирал Горшков» пока еще находится в постройке. Говорить о его достоинствах и недостатках до прохождения ходовых и государственных испытаний пока рано. Но в целом известно, что командование ВМФ высоко оценило возможности этого корабля. Однако, с учётом того, что он должен стать кораблем дальней морской зоны, вызывает вопрос его водоизмещение корабля – всего лишь около 3000 тонн. В то же время, например, у БПК-1155 оно составляет больше 6900 тонн.

Проект 11356Р/М был хорошо отработан в ходе выполнения заказа для ВМФ Индии. Поэтому он и был выбран для усиления Черноморского флота – тем более, что на опыте постройки кораблей проектов 20350 и 20380, стало понятно, что в сжатые сроки больших кораблей российский флот не получит.

В целом можно сказать, что в погоне за обновлением надводных кораблей Главкомат ВМФ занялся восстановлением и закупкой всего того, что есть со времен СССР: начиная от тяжелых атомных крейсеров и заканчивая балтийскими сторожевиками проекта 11540. Вызывает вопросы и разработка кораблей нового класса, в частности океанских эсминцев, которые пока существуют только в бумажных эскизах. Водоизмещение в 11 тысяч тонн (такое же, как и на крейсерах 1164) вызывает удивление, не говоря уже о перспективе установки на них ядерного реактора. Понятно, что быстро построить такие корабли не получится.

Модернизация крейсеров проекта 1144 и возвращение их в строй выглядит фантастичной, и вряд ли на это будут выделены деньги. Необходимо сконцентрировать все силы на поддержании в рабочем состоянии нашего единственного атомного крейсера «Петр Великий».

В целом перспективный надводный флот должен выглядеть следующим образом. В его составе необходимо сохранить ТАРК «Петр Великий» и ТАВКР «Адмирал Кузнецов». Рабочей лошадкой должны стать фрегаты проекта 20350 и модернизированные БПК 1155. Многочисленные МПК и МРК должны быть заменены корветами проекта 20385. Также для Балтики необходимо сохранить корветы 20380 и сторожевики 11540, а на Черноморском флоте – фрегаты 11356Р/М.

Необходимо отказаться от постройки мега-эсминцев океанской зоны. С прикрытием вертолетоносцев «Мистраль» справятся и 1155 с 20350.

Отказаться от постройки обоих отечественных «Мистралей», ограничившись покупкой тех, которые строит для ВМФ России Франция.

Вывести из состава флота крейсера 1164, отказавшись от закупки четвертого крейсера этого типа на Украине.

Вопрос об атомном авианосце, в любом случае, пока остается открытым, поскольку существующие проекты требованиям флота не удовлетворяют.

Морская авиация

По сравнению с ВВС, МА находится в упадке. Самолетный и вертолетный парк не обновляется. Самыми современными самолетами стали военно-транспортные (правда, в варианте «салон») Ан-140.

Сейчас МА состоит из транспортных самолетов (Ан-26, Ан-140, Ан-74), противолодочных (Ил-38, Бе-12, Ту-142), спасательных (Ан-12), ударных (штурмовики Су-24) и истребителей (Су-33). Вертолетный парк представлен Ка-27: как в противолодочном, так и в спасательном вариантах. Есть небольшое количество ударных Ка-29.

В настоящее время предпринимаются усилия по модернизации парка. Так, в частности, до конца 2013 года морские летчики должны получить модернизированный противолодочный Ил-38 с комплексом «Новелла», это будет уже второй такой самолет в составе ВМФ. Также до конца года ожидается поступление первых ударных вертолетов Ка-52К для авиационной группы «Мистраля».

Командования морской авиации и ВМФ заинтересованы в закупке самолета-амфибии А-42 с целью замены старых Бе-12 для выполнения противолодочных и спасательных задач. Но пока работы по этому проекту приостановлены, а перспективы их возобновления туманны.

Устарел и парк штурмовиков Су-24. Сейчас они базируются на Балтике и в Крыму. Пока даже нет решения о том, какой самолет их заменит. Предполагалось, что это будут Су-30, но сейчас все машины этого типа поступают на вооружение ВВС. От закупок Су-34, командование МА оказалось.

Также отмечается снижение числа подготовленных военно-морских пилотов в единственном корабельном истребительном полку 279 окиап. Возраст пилотов приближается к 45 годам, когда их необходимо списать с истребителей. Но подготовка новых пилотов затруднена из-за постоянных срывов тренировок на тренажере «Нитка» в Саках на Украине. В то же время строительство российской «Нитки» в Ейске идет не очень активно, хотя и обещано сдать ее до конца 2013 года. Не совсем понятно, будут ли закупаться самолеты МиГ-29К для ВМФ России, хотя уже разработан штат полка, а пилоты морской авиации участвуют в испытаниях этих машин и обучают на них индийских пилотов.

Единственный тип самолета, пока не вызывающий нареканий, – дальние противолодочные Ту-142, парк которых используется довольно активно. В тоже время заменить старые Ил-38 пока не на что. Сейчас в России нет транспортного самолета, который можно было бы переоборудовать под противолодочный.

В перспективе, при должном финансировании, российская морская авиация перейдет на Миг-29К в качестве палубного истребителя, сохранив Су-33 для решения задач ПВО. Противолодочная авиация останется на Ту-142 и Ил-38Н. Вопрос по спасательной и транспортной авиации остается открытым, так как сейчас в России не производится самолетов, которые могли бы заменить Ан-26 и Ан-72. В перспективе это могут быть Ан-140Т или Ил-112, но когда эти машины пойдут в серию, пока неизвестно.

Береговые войска и морская пехота

Сейчас обсуждать, какими должны быть эти части, не представляется возможным, поскольку не решен вопрос, останутся ли они в составе ВМФ или уйдут в сухопутные силы.

Однако разработка штатов батальонов морской пехоты для высадки с «Мистралей», а также разработка перспективных образцов вооружения и военной техники, в частности БМП для морской пехоты, на мой взгляд, заслуживает самого серьёзного внимания.

Каспийская флотилия

Удивительно, но сегодня Каспийская флотилия – самая динамично развивающийся сектор российского ВМФ. Её корабельный состав уже практически обновлен. Флотилия получила сторожевые корабли проекта 11661 «Гепард», а также малые артиллерийские корабли проекта «Буян» и ракетные «Буян-М». Сейчас оба «Гепарда» и новые «Буяны-М» получили на вооружение перспективные ракетные комплексы с крылатой ракетой «Калибр». Если рассматривать ситуация, исходя из текущих угроз, то такая сила на Каспии избыточна, но нельзя забывать о том, что Каспий в любой момент может стать зоной вооруженного конфликта. Кроме того, это море-озеро можно рассматривать как своего рода «бастион», откуда корабли с дальнобойными крылатыми ракетами могут беспрепятственно наносить удары в западном и южном направлениях, перекрывая почти все акваторию Черного моря.

Можно сказать, что Каспийская флотилия является примером грамотного распределения сил и средств с учетом политических, геополитических и географических особенностей её дислокации.

Подводя итог, необходимо отметить, что только рациональный подход в распределении выделяемых на перевооружение флота средств позволит ВМФ России сохранить и даже увеличить свой боевой потенциал. Распыление же средств на множество не связанных между собой и дублирующих друг друга проектов приведет к тому, что задачи, стоящие перед флотом, он не сможет решить в силу своей несбалансированности и недостаточной управляемости.

Юрий Перунов

Электронные боги

Государственных премий Российской Федерации 2012 года в области науки и техники за разработку и создание радиолокационных станций высокой заводской готовности системы предупреждения о ракетном нападении были удостоены Сергей Боев, Сергей Сапрыкин и Валерий Карасёв. Поздравляя лауреатов с безусловно заслуженной наградой, считаем необходимым отметить, что эти технологии, на основе которых производится, в частности, линия РЛС «Воронеж», являются достижениями почти четвертьвековой давности – то есть частью великого наследства советской эпохи. За годы «рыночно-демократических реформ» в нашей стране ни на одном направлении научно-технического прогресса не создано ничего принципиально нового, не осуществлено ни одного «технологического прорыва», в том числе в сфере оборонной радиоэлектроники. С просьбой рассказать о причинах такого положения дел в отрасли и перспективах её развития мы обратились к одному из крупнейших отечественных специалистов в области радиоэлектронной борьбы.

Александр НАГОРНЫЙ. Юрий Митрофанович, то, чем вы занимаетесь, на протяжении долгих лет было окутано плотным покровом секретности. И сегодня такое положение практически не изменилось. Поэтому полностью отдаю инициативу в ваши руки – можете говорить только то, что считаете нужным.

Юрий ПЕРУНОВ. Я начну с цитаты, которую когда-то – кажется, в 1972 году – произнес Председатель объединённого комитета начальников штабов США адмирал Томас Морер. Он сказал: «Если начнется Третья мировая или другая война, то победителем окажется та сторона, которая сможет лучше действовать и обращаться с электромагнитным спектром». Это как раз и составляет существо радиоэлектронной борьбы (РЭБ), чем я практически со студенческих лет занимаюсь. Здесь есть проблемы обнаружения, нейтрализации методами подавления информационных каналов, занимающих спектр от единиц герц до ультрафиолетового диапазона частот. Есть информационные каналы разведки и обнаружения, скажем, баллистических ракет. Есть информационные каналы наведения высокоточного оружия. Есть информационные каналы космических средств военного назначения. Есть информационные каналы связи и управления войсками, и так далее, и так далее.

А. Н. То есть, вы работаете практически со всем диапазоном электромагнитных излучений?

Ю. П. Да, во всём диапазоне освоенных частот информационных каналов. Наша задача – разработка средств обнаружения, пеленгации, идентификации и нейтрализации возможности применения сигналов информационных каналов, особенно, в условиях боевых действий в реальном масштабе времени, не зависимо от наземного, морского, воздушного или космического базирования радиоэлектронных средств протиборствующей стороны.

А. Н. Звучит несколько абстрактно. Можете привести какие-то примеры?

Ю. П. Наши разработки несколько раз влияли на принятие достаточно серьёзных решений. Например, в 1972 году, когда шла речь о договоре ограничения стратегических наступательных вооружений (СНВ-1). Во время переговоров, которые проходили в Хельсинки, член советской делегации Пётр Степанович Плешаков, который был тогда первым заместителем В. Д. Калмыкова, Председателя Государственного комитета радиоэлектроники СССР и отвечал за направление радиоэлектронной борьбы, прямо сказал американцам: вы, считаете, что ваша система противоракетной обороны обеспечит защиту от наших ракет. Но наши ракеты оснащены такими радиоэлектронными комплексами преодоления ПРО (а такие комплексы у нас тогда уже действительно были), что они пройдут сквозь ваши системы ПРО, как нож сквозь масло. И американцы подписали сразу и договор по ПРО, и договор ОСВ-1.

Тем более, они уже столкнулись с нашими разработками во время израильско-египетского конфликта (1967 г.). Тогда американцы поставили Израилю новейшие по тем временам зенитно-ракетные комплексы «Хок», которые действительно были эффективными и сбивали несколько египетских самолётов ежедневно. Была поставлена задача в кратчайшие сроки сделать станцию помех этим «Хокам». Через 6 месяцев образец уже был в Египте. И эффект был даже для нас потрясающий: вероятность поражения самолетов для комплекса «Хок» стала равной нулю. Именно тогда в «Нью-Йорк таймс» американцы написали, что применение русскими помех превратило высокоэффективный и сверхточный «Хок» в детские хлопушки.

Второй момент был при президенте Р. Рейгане в условиях развёртывания программы СОИ (Стратегическая оборонная инициатива), направленная на развёртывание космической составляющей вооружений США. В качестве одним из альтернативных действий против развёртывания СОИ мы предложили комплекс РЭБ, обеспечивающей нейтрализацию системы управления СОИ, в результате чего все «бриллиантовые камушки», по сути, превращались в космический мусор. Горбачёв это американцам сообщил. После чего работы по созданию СОИ были прекращены.

А. Н. Выходит, что все разговоры о том, что Политбюро КПСС испугалось программы «звёздных войн» и позволило американцам втащить нас по данному поводу в разорительную гонку вооружений – не более чем удобный для кого-то миф?

Ю. П. Я говорю только о том, что знаю и что можно сказать. А о том, чего не знаю, или чего сказать нельзя, не говорю. Что там думал Сталин в 1941 году, или какие соображения были у Горбачёва в 1989 году, – это область предположений и домыслов.

Так вот, последнее по времени наше достижение – это решение проблемы третьего позиционного района американской системы ПРО в Европе. Когда Д. А. Медведев сказал, что станции ПРО в Чехии мы просто «забьём» помехами, он сказал правду – это действительно возможно при помощи технологий, которыми мы обладаем. Хотя недавно в Чикаго проходила помпезная встреча руководителей НАТО с участием 36 или 38 государств-«партнеров», и там было заявлено, что евроПРО не будет направлено против России. Позиция нашего руководства заключается в том, что нам нужно не просто заявление, а официальный документ, оформленный в соответствии с нормами международного права. Хотя в «час Х» никакие документы уже ничего не решают – после войны под диктовку победителей пишутся новые договоры. В этих условиях нашей стране необходимы средства, обеспечивающие достаточную оборону при любых направлениях развёртывания событий.

А. Н. Поэтому, пока суть да дело, американцы уже тащат элементы ПРО на своих военных кораблях в Чёрное море?

Ю. П. А что им еще остаётся делать? Их тезис – Америка превыше всего. Шаг за шагом теснят нас, захватывают одну позицию за другой. Восточная Европа, Прибалтика, Грузия, на очереди Средняя Азия и Украина…

А. Н. Насколько адекватными могут оказаться наши ответные шаги? Я не являюсь специалистом в оборонных вопросах, но размещение ракетных комплексов «Искандер» в Калининградской области кажется явно недостаточным.

Ю. П. Нет, там предусмотрен целый комплекс мер. А «Искандер» – это уникальная высокоточная ракета с дальностью полёта до 500 км, то есть она из Калининградской области покрывает практически всю территорию Польши, не надо её недооценивать. Другое дело, что без должного радиоэлектронного обеспечения эффективность её применения снижается на порядки.

У нас армия сейчас недостаточно оснащена эффективными средствами радиоэлектронной борьбы. Непрерывные реформы Минобороны в течение последних двадцати лет, практическая ликвидация НИИ, увольнение квалифицированных кадров привели к практической остановке дальнейших разработок в сфере РЭБ. На высоком уровне принимаются очень хорошие решения, но они в большинстве своём остаются нереализованными из-за мизерного финансирования соответствующих программ.

Я работаю в этой сфере свыше сорока лет, двадцать из них – на руководящих постах. На моей памяти Виталий Михайлович Шабанов, генерал армии, замминистра обороны СССР по вооружению; его заместитель Олег Константинович Рогозин; командующий Военно-Морским Флотом СССР, Адмирал Флота Советского Союза Сергей Георгиевич Горшков; министр общего машиностроения СССР Олег Дмитриевич Бакланов; главнокомандующий ВВС, маршал авиации Павел Степанович Кутахов, – все они поддерживали разработки по радиоэлектронной борьбе. П. Н. Кутахов вообще ни один самолёт не принимал без оснащения средствами РЭБ. К началу 80-х годов в нашем объединении было пятнадцать НИИ и КБ и два десятка заводов. 120 тысяч человек работало. В 1982 году поставили первый комплекс «Сура» – аналог ХААРПа. На 12 лет раньше американцев. Наши оценки (они совпадают с зарубежными) показывают, что одна единица финансовых средств, потраченных на РЭБ, обеспечивает защиту оборонных объектов стоимостью 100–150 единиц. А сейчас в холдинге под «Росвооружением» осталось четыре НИИ и пять заводов, дышащих буквально на ладан.

А. Н. Это что, глупость или вредительство?

Ю. П. У современной радиоэлектронной борьбы пять составляющих. Прежде всего, это радиотехническая разведка, обнаружение и идентификация всех каналов связи, от сих до сих, во всем диапазоне. Второе – средства подавления информационных каналов, станции активных помех. Третье – поражение источников излучения. ракетами с пассивными головками самонаведения… Четвертое – пассивные помехи и снижение заметности объекта. И пятое – средства технического противодействия иностранным разведкам. Так вот, мы весь этот спектр пока держим, но только за счёт модернизированных разработок двадцатилетней давности. Что будет дальше – не знаю. Надеемся на лучшее.

А. Н. У американцев всё по-другому?

Ю. П. Да, они вопросами радиоэлектронной борьбы занимаются очень серьёзно. Начиная с войны во Вьетнаме и войны в Югославии средства РЭБ широко применялись в военных действиях. Особенно показательно было в операции «Буря в пустыне» против Ирака. Последние двадцать лет активно ведутся исследования по новым направлениям, в том числе управления геофизическими процессами путём мощного электромагнитного воздействия на ионосферу. Известный всем комплекс ХААРП (Аляска США), с 1997 года практически закрыт для мира в том числе научной общественности о программах и результатах этих исследований. Секретность почти уровня проекта «Манхэттен», когда они ядерное оружие разрабатывали. И этим серьёзно нужно заниматься. ХААРП, как считал начальник Генштаба генерал армии Анатолий Васильевич Квашнин, гранатами отрядов спецназа не забросаешь.

К сожалению, имеет место непонимание того, что для американцев война радиоэлектронными средствами сегодня – главный приоритет. Они практически всю свою военную технику продают, кроме средств РЭБ. Средства РЭБ они не продают никому.

А. Н. Израилю, наверное, продают

Ю. П. Израиль в этом как раз не заинтересован. То есть сотрудничество идёт на уровне технологических разработок, а не на уровне поставок готовой продукции – там же на 99 % наши бывшие специалисты работают, они сами себе делают всё, что им нужно.

И не только американцы этими вопросами занимаются, хотя, конечно, они лидеры сегодня. Китайцы, надо отдать им должное, молодцы. К сожалению, в начале 90-х, когда нашим заводам надо было, условно говоря, найти рубль, чтобы купить себе хлеба, мы им кое-какие технологии продали – такие, как СВЧ-компоненты, например. Это была ошибка.

Иран кое-что делает – вот, недавно они при помощи средств РЭБ посадили у себя американский беспилотник. Но систем, которые могли бы задушить каналы управления высокоточным оружием, у них нет. Защититься они не смогут. Так же, как и в Ираке.

Во время операции «Буря в пустыне», за которой мы следили из Нахичевани, нашими средствам контроля. Смотрели, как и чем американцы давят иракские системы ПВО, как это всё у них организовано в реальной боевой обстановке.

Кстати, месяца за два до этих событий меня пригласил к себе генерал Шабанов и сказал: «У меня тут два генерала, из Ирака. Я им говорю, чтобы они купили средства радиоэлектронной борьбы. Расскажи им!» Ну, я им всё рассказал и показал. Но они ответили, что за такие деньги предпочтут купить у нас еще 150 танков. Я их предупредил, что пожалеют о таком решении. Так оно и вышло. Потом они уже приехали в неофициальном порядке: мол, профессор, вы были правы, а нельзя ли сейчас организовать для нас тропу поставки средств РЭБ? Я тогда ответил, что не специалист по тропам, есть «Рособоронэкспорт», с ним и договаривайтесь.

Точно так же при помощи средств РЭБ американцы раздолбали системы ПВО нашего производства в Югославии и в Ливии. Не хотелось бы, чтобы ситуация повторилась у нас на том же «иракском» уровне.

А. Н. Вы уже несколько раз упоминали ХААРП, вокруг которого очень много шума. Что это такое на самом деле?

Ю. П. Стенд ХААРП, самый крупный из всех, существующих сегодня в мире. У американцев есть еще на экваторе, в Коста-Рике, стенд Арисиба который они сейчас активно модернизируют, в Норвегии два стенда, и у нас стенд СУРА. ХААРП начал действовать на полную мощность в 2007 году, и по своим характеристикам он является уникальным для проведения многофункциональных фундаментальных и прикладных в том числе военных целей. Официально объявлено, что с помощью ХААРП исследуют геофизические процессы в ионосфере Земли. А на деле он на 95 % работает по программам министерства обороны США. До 2010 года работал до 20 дней в месяц, по 18–20 часов в сутки. Данные по времени излучения стенда открыты в Интернете, но режимы работы, цели этих режимов и полученные результаты полностью закрыты.

А. Н. Существуют предположения, что с помощью ХААРП ведутся работы, например, по климатическому оружию.

Ю. П. Это очень трудная задача. Оценки показывают, что энергии стенда недостаточно для прямого управления погодой. Возможны, может быть, какие-то триггерные эффекты взаимодействия активности Солнца, ионосферы, стратосферы и атмосферы, но это только догадки. Поэтому однозначно утверждать, будто работа ХААРП определила аномально жаркое лето и пожары 2010 года в России, я бы не стал.

Назначение стенда ХААРП другое – это сверхдальняя связь, в том числе с подводными лодками, стабильное управление вторичным излучением ионосферы, возбуждаемой мощным электромагнитным излучением стенда, и генерации в очень низком диапазоне частот.

Не исключено – это создание помех нашим системам связи КВ-УКВ-диапазона. Такие случаи уже были. И на Дальнем Востоке, и в Северном море, когда частоты работы ХААРП совпадали с нашими частотами.

Третий вероятный момент – это искусственное высыпание электронов из магнитных силовых трубок для восстановления стратегической связи в условиях воздушных ядерных взрывов. Но это всё – только наши предположения. Нужны свои стенды того же уровня, что и ХААРП. Нужна стабильная система мониторинга геофизических процессов.

А. Н. А возможно ли биологическое воздействие излучения ХААРП через ионосферу?

Ю. П. Выше я сказал, что на стенде ХААРП ведутся работы по управлению вторичным излучением ионосферы на биологически активных частотах, от 7 до 100 герц. То есть это сверхдлинные волны, от 3 до 40 тысяч километров. В таком диапазоне невозможно обеспечить направленное воздействие на какую-то область, достанется всем. Мне кажется, до этого не дойдёт.

А. Н. А неоднократно продемонстрированные в масс-медиа разработки американской полицейской техники, которые позволяют разгонять крупные скопления людей? Под их воздействием у человека возникают панические состояния, он начинает бежать, падать и так далее?

Ю. П. Это другое. Там используются электромагнитные «пушки», которые бьют волнами миллиметрового диапазона на расстоянии 200–250 метров и попросту вызывают у человека болевой шок. Если вам вдруг к спине горячий утюг приложить, вы, наверное, тоже побежите от него подальше, правда? Это оружие локального действия. Его эффекты известны уже лет сорок. Просто не было большой мощности генераторов этого диапазона. И потом по критерию эффективность/стоимость очень низкие значения.

А. Н. То есть, вы утверждаете, что напрямую на психику человека средствами РЭБ воздействовать нельзя? Что всё это «психотронное оружие», «псиизлучатели» и так далее – не более чем околонаучные мифы?

Ю. П. Я ничего об этом не говорил – речь шла о конкретной технологической разработке. Теоретически создания «пси-оружия» исключить нельзя. Но на практике это значит, что нужно найти такую несущую частоту и соответствующую частоту модуляции, мощность и время воздействия, чтобы именно они эффективно воспринимались человеческим организмом. Несомненно, работы в данном направлении шли, идут и будут идти. Но организмы у всех нас разные, резонансные частоты органов и тканей могут колебаться в очень широком диапазоне. Поэтому тут всё очень индивидуально. И если даже после атомных взрывов остаются выжившие – а в Японии были случаи, когда люди после Хиросимы приезжали в Нагасаки, попадали там под вторую бомбардировку и после этого прожили еще не один десяток лет, то что говорить про наш электромагнитный диапазон? Понимаете, у человека – гигантский запас биологической прочности. Каждый из нас – результат миллионов лет эволюции, а за это время каких только катаклизмов на Земле не случалось… Так что речь может идти, скорее, о каких-то «точечных» воздействиях, на конкретного человека, здесь и сейчас. В этой сфере куда более широкие перспективы для медицины открываются – мы, кстати, немного поработали и в этом направлении, а не для оборонной промышленности как таковой, а для здоровья человека.

Максим Калашников

Воздушно-космический флот русской державы

Каким должно быть Небо нашего Завтра?

Оно должно быть нашим, а не чужим Небом. Без мощных воздушно-космических сил, годных для войны с любым противником, сегодня, а тем более – завтра, невозможна победа в войне любого типа.

Ликвидировать разрушения

Сначала необходимо ликвидировать те разрушения, что нанесли русским ВВС сначала годы постсоветской разрухи, а затем – «реформы» в исполнении министра Сердюкова.

Итак, с кровью и затратами мы отменяем раздробление ВВС на четыре направления и снова делаем их едиными. Снова строим разгромленный при Сердюкове Центральный командный пункт (ЦКП ВВС), а вернее – Высшую сеть командования. Неимоверными усилиями возрождаем уничтоженные выводом из Москвы академии Военно-воздушных сил. Ликвидируем дурацкую систему деления на «авиабазы», возвращаясь к прежней системе деления ВВС на эскадрильи, полки, дивизии, корпуса и армии. Мы снова обладаем централизованной авиацией, способной оперативно маневрировать, сосредотачиваясь на нужных направлениях и завоевывая господство в воздухе. Уступка децентрализации одна: мы создаем еще и фронтовую авиацию, и морскую, привязанные к сухопутным и флотским частям.

Заказывая новые боевые авиационные комплексы, мы одновременно поднимаем гражданское авиастроение, разворачиваем гигантское строительство сети аэродромов двойного назначения по всей стране. При этом возрождая массовый авиационный спорт и развивая легкую авиацию в частном пользовании. Двойное назначение – вот девиз нового времени.

Но дальше мы переходим к созданию уже не просто ВВС, а единого воздушно-космического кулака. Ибо процесс уже начался: в США разрабатываются гиперзвуковые авиасистемы глобального действия, по характеру своему – уже полукосмические.

Никакой раздробленности!

После смерти Сталина Хрущев в 1954 году выделил из ВВС сначала ПВО, а потом, в 1959 году, – и ракетно-стратегические войска. Еще позже к ним добавилась отдельная противоракетная оборона Москвы и Военно-космические силы. Получилось так: одни войска громят стратегические цели на земле врага баллистическими ракетами (РВСН), другие – ракетами с самолетов (Дальняя авиация ВВС). Третьи – сбивают пытающиеся прорваться на нашу территорию вражеские самолеты зенитными ракетами и истребителями-перехватчиками (ПВО), четвертые – ведут воздушные бои и громят аэродромы противника самолетами (ВВС). Отдельно работают те, кто сбивает вражеские спутники и управляет своими орбитальными системами (Военно-космические силы), а также те, кто пытается сбивать чужие ракеты, идущие на Москву (войска Ракетно-космической обороны – РКО). И все эти силы оказываются совершенно бесполезными, если приходиться воевать с врагом, использующим партизанские методы, как это было в Афганистане и Чечне. Или в случае столкновения со страной вроде Турции.

Вся эта раздробленность порождала еще и путаницу в виде множества разных штабов и аппаратов управления, раздутых командных штатов и больших трудностей в организации взаимодействия. Соответственно, неоправданно раздувались затраты на оборону. Тормозилось развитие.