Здесь водятся чудовища

— Война закончилась в 1945 году. — Ник напрягал свою память, стараясь вспомнить хоть что-нибудь о конфликте, который закончился ещё до его рождения, но для горсточки собравшихся здесь всё ещё являлся живой угрозой.

— Кто победил? — с яростью потребовал ответа Крокер, как будто от этого ответа зависела судьба Ника.

— Победили мы… союзники. Мы захватили Германию с одной стороны, а русские — с другой… они заняли Берлин. Гитлер покончил самоубийством, прежде чем они добрались до него. А мы сбросили атомную бомбу на Хиросиму и Нагасаки… и затем, в том же году, капитулировала Япония.

— Атомную бомбу? — Крокер говорил раздражённо, но с видимым потрясением.

— Да. Стёрли с лица земли оба города. — Ник припомнил некоторые сведения об этом, но надеялся, что ему не придётся уточнять детали.

— А что же потом, что сейчас?.. — после некоторой паузы спросил викарий, поскольку его компаньоны уставились на Ника, словно тот говорил на иностранном языке.

— Ну, потом всё ещё были трудности… Война в Корее, а теперь война во Вьетнаме… Мы противостоим коммунистической экспансии. Китай стал коммунистическим, а Россия всё ещё оккупирует половину Германии… восточную часть. Зато у нас было два полёта человека на Луну. — Он пытался рассказать о том, что относилось к прогрессу, а не только о мрачных столкновениях. — И теперь мы планируем запустить станцию в космос. Но… я ведь не смогу рассказать вам обо всём, что случилось за это время. Англия… она перестала быть империей, и уже долгое время у власти там стоят лейбористы…

— Тридцать лет — да, за такой срок случиться могло многое. — Викарий кивнул. — И по-прежнему эти войны…

— Пожалуйста, будьте добры, — последовавшую тишину нарушила Линда. — Если вы оказались здесь прямо из Англии, а мы с берегов Огайо… Значит, вы каким-то образом пересекли океан? Или это целиком одна страна?

Викарий только покачал головой.

— Нет, скорее, общее географическое положение этого мира таково, что он находится на одной линии с нашим собственным миром. Кажется, что этот континент и Англия располагаются примерно так, как это было в далёком прошлом, когда человек ещё не научился обрабатывать землю. Мы оказались здесь как узники. Только милость Божья может позволить нам выбраться отсюда. Боюсь только, что нет в этом мире корабля, который он мог бы предоставить нам. Рассказ же о нашей судьбе так длинен и сложен, что лучше излагать его по частям, возможно, после того, как мы попробуем той замечательной рыбы, которую приготовила миссис Клэпп. Согласны?

Возможно, это было возвращение к проблемам, хорошо знакомым им, и какое-то время это обсуждалось ими, для снятия напряжения. Аппетит подгонял их к столу. А раздача хлеба, привезённого Ником, несомненно, превратила этот обед в настоящий праздник.

Хедлет скатал хлебный шарик.

— Никогда нельзя предположить, как много значат мелочи жизни, — он воспользовался таким стереотипом, чтобы подчеркнуть истинность жизненной правды, — пока вы не лишаетесь их. Хлеб… мы не можем изготовлять его здесь. Хотя миссис Клэпп и экспериментирует с земляными орехами и зёрнами диких трав, напоминающих овёс. И как чудесно вновь отведать настоящий хлеб.

— Вы сказали, что оказались здесь как узники. — Ник хотел узнать, как можно больше обо всём, что могло теперь угрожать им.

— О, да. Это самое главное, о чём вы должны быть предупреждены. — Викарий проглоти кусочек булки. — Это очень необычный и странный мир, и хотя недостатка в попытках изучить его у нас не было, всё равно нам не удалось глубоко проникнуть в его секреты. Но мы уверены, что он каким-то образом существует параллельно с нашим собственным миром, хотя, безусловно, отличается от него. Иногда в прошлом, правда, нам неизвестно, как далеко было это прошлое, возникала некая сила, способная проникать в некоторые уголки нашего мира и «похищать» там людей. В том мире, который мы покинули, было множество рассказов о загадочных исчезновениях.

Ник кивнул:

— Многие из них собраны и опубликованы в книгах. Мы сами «явились» сюда из места, имевшего подобную репутацию… за несколько лет там исчезли многие…

— Именно так. И наша церковь, в Минтон Паве, была построена недалеко от подобного волшебного холма…

— Волшебный холм? — Ник вздрогнул. Что бы это могло значить?

— Нет, нет, я не пытаюсь никоим образом кого-то удивить этим, мой мальчик. В Британии существует длинная история — сегодня она стала легендой — относительно исчезновений около подобных мест. Люди, «похищенные неким волшебным образом», иногда возвращавшиеся назад после своего исчезновения с рассказами о том, как они провели день, или месяц, или даже год в совершенно другом мире, были обычным явлением для нашего фольклора.

— Но тогда, — вступила в разговор Линда, — значит, мы можем вернуться назад! — Она держала Ланга, и, возможно, сжимала руки вокруг маленького пса немного сильнее, чем следовало, потому что пекинес запротестовал, изредка поскуливая.

— Этого, — сказал ей викарий с самым серьёзным видом, — мы не знаем. Но наши собственные попытки потерпели неудачу. И… мы, за время наших странствий здесь, видели достаточно, чтобы предположить, что подобные возвращения, должно быть, были исключительным явлением.

Линда, всё ещё державшая в руках Ланга, поднялась и некоторое время стояла неподвижно, переводя взгляд с одного на другого. Наконец, она остановила его на Нике. И было ясно, что теперь она обращалась прямо к нему, как будто готова верить ему, независимо от того, что могли ответить ей другие.

— Как ты думаешь, мы можем вернуться назад?

У него была возможность воспользоваться лживыми отговорками, попытаться не запугивать её. Но, так или иначе, он не смог пойти на такой шаг.

— Не было случая, чтобы хоть кто-то, исчезнувший в Кат-Оуфф, вернулся назад. — В его собственных ушах эти слова прозвучали жёстко и неприятно.

Её лицо превратилось в лишённую выражения маску. Она резко повернулась и пошла к выходу. Её походка становилась всё быстрее и быстрее. Ник встал, чтобы догнать её.

— Нет. — Она даже не обернулась в его сторону, но всё выглядело так, как будто она знала, что он не отстанет. — Оставь меня одну… позволь мне побыть одной некоторое время!

Эти слова были произнесены с такой внутренней силой, что он остановился, не понимая, должен ли навязывать ей своё общество или нет.

— Джин. — Это заговорил Хедлет. — Последи, чтобы Она была в безопасности, но не беспокой её. Нам следует открыто смотреть правде в глаза — это единственное, что мы можем сделать.

Молодая англичанка прошла мимо Ника, а он вернулся на место.

— Чтобы она была в безопасности? — повторил Ник. — И ещё вы сказали, что были пленниками здесь. Кого и чего мы должны опасаться? Лучше прямо сказать об этом!

— Ладно, хорошо. — Строуд флегматично поглощал пищу. Теперь он откинулся назад, опираясь на одно из брёвен, образующих стену их убежища. — Мы не одни пребываем в этом мире. И насколько нам удалось выяснить, здесь имеется три разновидности людей, или точнее, существ, или… можешь придумать им любое другое название.

Есть существа, похожие на нас, которые, видимо, так же, как и мы оказались в этой ловушке. Мы пытались контактировать с двумя, подобными нам, группами… или нам только казалось, что они подобны нам. Во всяком случае, они не поняли нас. В последний раз это были солдаты, и нам пришлось прятаться от них. Солдаты не наши… были похожи на китайцев.

Кроме того, есть ещё Герольд и те, кто слушает его, а затем испытывает превращения… — Он буквально сплюнул последнее слово, как будто это было непристойное ругательство. — Этот Герольд… Он может в любой момент появиться здесь. Он сродни этому странному миру, фактически, он его уроженец. Он желает заполучить нас. Скоро, как только узнает о вас двоих, он явится сюда агитировать. Всё, что мы знаем, заключается в следующем: когда вы принимаете его предложение, с вами происходят перемены. После этого вы уже не мужчина и не женщина, вы становитесь чем-то иным. Мы не хотим ничего подобного. Ты тоже не захочешь, если имеешь разум.

Есть ещё третья категория — летающие охотники. Они тоже не родственны этому миру. Но в своих летающих тарелках могут прилетать сюда и улетать. Их тарелка может зависнуть в воздухе, и пока ты гадаешь, что это такое, оказываешься пойманным в сети. Я не знаю, что они делают с теми бедными парнями, которых ловят, но до этого их держат в клетках, как однажды держали и нас. Нам повезло: тарелка, на которой везли нас, как пленников, вышла из строя и упала здесь. Экипаж её погиб, поэтому нам удалось бежать. Вот так мы и считали, что они вывезли нас из Англии.

— Но этот дым… и ещё вы говорили о приманке. Кого или что вы собирались поймать?

— Не летающих охотников и не Герольда, можете быть уверены. Нет, мы шли вчера по следам смешанной группы. Видимо, в ней были женщины и дети. Мы думали, это ещё какая-то группа людей, с которыми мы могли бы поговорить. Разумеется, это могли быть и привидения. Но мы посчитали, что не будет большого вреда, если мы подадим сигнал и посмотрим, что из этого выйдет.

— Они ставят ловушки, — заметил Крокер. — Мы подумали, что тоже можем попытаться поохотиться, но только не на Них.

— Ты имеешь в виду охотников? — Ник был в замешательстве. После рассказа Строуда о летающих охотниках, он удивлялся, как эти люди рискнули подвергать себя такой опасности.

— Нет, не на охотников, а на других таких же скитальцев, как и мы, или ещё на тех, с кем произошли перемены, если только они были рождены, так же как мы.

— Мы видели… или только нам казалось, что видели, — медленно начал Ник, — единорога, когда странствовали по лесам. Вы это имели в виду, когда говорили о переменах?

— Не совсем, — ответил ему викарий. — Мы видели очень много необычных зверей, птиц и иных существ, которые соединяли в себе два или более видов. Но подобные существа не представляли для нас угрозы, и мы полагаем, что они родственны этому миру. Возможно, время от времени, в далёком прошлом, они вторгались в наш мир, оставляя после себя многочисленные легенды. Нам до сих пор ещё не попадался дракон, но я не поклянусь, что они не существуют здесь. А вот те, кто подвергся переменам, они чаще всего имеют человеческий облик. И только очень незначительные детали, и, безусловно, их «божественность» — это слово лучше всего подчёркивает их возможности — выдают их.

— Мы стараемся держаться поближе к лесу, — Строуд кивнул в сторону плотной стены деревьев, поднимавшейся всего в нескольких шагах от них, — потому что в лесу летающие охотники не могут подобраться к нам. До сих пор мы не очень-то часто встречали их. Они, как правило, появляются волнами, бывает, что несколько дней небо сплошь усеяно ими — а затем они исчезают. И мы правильно делаем, что держимся подальше от городов. Те, кто летает в этих тарелках, почему-то ненавидят города — они постоянно пытаются атаковать их.

— Да не бомбить, сколько раз я тебе говорил, Строуд! — в разговор вмешался пилот. — Они не бомбят. На самом деле, я не видел, что именно они делают, хотя это наверняка можно считать разновидностью воздушного налёта. Но что бы ни пытались они сделать, это не создаёт никакой угрозы — во всяком случае, мы не видели. Города хорошо защищены.

Ник почувствовал, что голова у него идёт кругом. Оказалось, что жизнь в этом мире таит множество опасностей, которые теперь явно угрожали ему. Эта группа людей, которые до сих пор продолжают совместное существование, проявила огромную выносливость и упорство. Несомненно, ему и Линде просто повезло, что они встретились с ними. А что было бы, если они странствовали бы здесь в одиночку и встретились со всеми этими ужасами, не будучи предупреждены?

Он попытался выразить своё облегчение столь удачным для них стечением обстоятельств, на что викарий кротко улыбнулся.

— Человек сам творит своё будущее, мой мальчик. И ты должен быть готов к ситуации, которая, фактически, может угрожать твоему разуму. Мы уже видели несчастный конец одного человека, который не смог воспринять своё новое положение. А признание необходимо.

Ник заметил, что Линда и Джейн возвращаются по берегу ручья. Так много всего произошло… Смог ли он и на самом деле, как говорит Хедлет, воспринять всё это как действительность или считает произошедшее за безумный сон, из которого он никак не может пробудиться? И наступит ли то время, когда этот факт ударит по нему, как сейчас ударил по Линде, и он должен будет принять весь этот мир, со всем его безумием?

Глава 4

Снаружи непрерывно поливал дождь. Он начался на закате и всё ещё продолжался. Ник мог слышать дыхание спящих рядом с ним в этом, теперь переполненном, убежище. Но заснуть он не мог и предпочёл просто лежать около двери, вглядываясь в темноту и прислушиваясь.

Непонятный звук возник некоторое время назад, он был очень слабым, казалось, далёким, но привлёк его внимание, и теперь, возбуждённый, он слушал, изо всех сил пытаясь отделить подъёмы и спады далёкой мелодии от журчанья ручья и шума дождя.

Ник не мог сказать, было ли это просто пение или музыка. Он даже не был уверен, что подъёмы и затухания этого звука возникали не случайно… Они будто увлекали его куда-то. Потому что, чем дольше он слушал, тем сильнее погружался в сети непонятных желаний. Необходимость в ответных действиях подталкивала его, несмотря на дождь, выйти в ночную тьму, на эту враждебную землю.

Звук… мелодичный и сладостный… тихий… но временами отчётливый и реальный. Нику казалось, что он мог даже различать слова. Его внутреннее возбуждение выросло до того, что он едва мог сдерживать его. Бежать… в эту тьму… ответить этим призывам…

Теперь Ник уже сидел, его дыхание участилось, как будто после долгого бега. Сзади него послышалось какое-то движение.

— Лорелея… — раздался мягкий, педантичный голос Хедлета, скорее, шёпот.

— Лорелея, — повторил Ник, глотая слова. Он не двигался, не рискнул. Осторожность, сформированная его врождённым чувством самосохранения, мгновенно предупредила его… Он не рискнул.

— Приманка, — продолжил викарий. — Такое впечатление, что это проделывает дождь. Или близость воды. Очевидно, кто-то из тех, кого мы называем постоянными обитателями этой земли. Некоторые относятся к нам доброжелательно, другие нейтрально, а некоторые злонамеренно. Среди них изредка попадаются такие, кто олицетворяет откровенное зло. А поскольку мы не можем даже предположить, кто из них кто, то должны всегда быть настороже. Но, что касается лорелеи, то у нас есть доказательства… мы можем засвидетельствовать результат… это своего рода… питание. Нет, речь идёт не о питании плоти… нет, речь идёт о притоке жизненных сил. А всё остальное — шелуха. Однако эта приманка столь сильна, что, даже зная, о её возможностях, человек готов идти ей навстречу.

— Я знаю, почему, — сказал Ник. Его руки были сжаты в кулаки с такой силой, что ногти, сколь короткими они ни были, врезались в кожу. Даже когда Хедлет говорил, звук становился сильнее. Теперь, при нарастающем страхе, он поднял руки и заткнул пальцами уши, отрезая мелодию.

Сколько он так сидел и продолжал ли викарий свой разговор, он не знал. Но в какой-то момент он позволил рукам опуститься и отважился прислушаться вновь. Ничего не было слышно, только дождь и ручей. Со вздохом облегчения он откинулся на кучу сушняка, представлявшую его постель. А затем уснул и видел сны. Но, какими бы важными для него эти сны ни казались, пробудившись, он не мог вспомнить ни одного.

Два дня спустя они заночевали в абсолютно нетронутой местности, без каких-либо признаков нежелательного соседства. Здесь была удачная рыбалка, нашлось много спелых ягод, а ещё была спелая трава с колосьями, напоминавшими злаки их родного мира, а значит, им следовало провести жатву. Ник к этому времени узнал, что то убежище, недалеко от ручья, не было их постоянным местом, и что была ещё пещера, находившаяся дальше к северу. А ещё им предстояло несколько разведочных походов.

На второй день, воспользовавшись компасом, Ник взялся проводить Строуда и Крокера к тому месту, где оставался джип.

— Какой аккуратный маленький скакун. — Строуд с сожалением разглядывал машину. — Однако нам не извлечь его из этого заточения.

Ник направился прямо к грузу: бутылкам с водой и арбузам. Но кто-то или что-то уже побывали здесь раньше. Всё, что осталось, это пара разбитых бутылок.

— Жаль, — разочарованно произнёс Строуд, — для нас не осталось ни пинты. Как ты думаешь, Барри, кто бы это мог сунуть свой нос ранее нас?

Пилот в это время обследовал взрыхлённые полусгнившие листья вокруг джипа.

— Сапоги… Я бы сказал, скорее всего, армейские. Может быть, тех самых китайцев. Они вполне могли отправиться в этом направлении. Но то было ранним вечером или даже днём. — Он присел, взял в руки сухую ветку, чтобы показать, что смог прочитать на истоптанной земле. — А ещё здесь был кое-кто из тех осторожных ползающих существ. Вот, его след примял некоторые отпечатки сапог, а, как известно, эти твари не выползают до темноты. Нашёл ещё что-нибудь ценное?

Строуд исследовал джип с тщательностью опытного мелкого воришки.

— Инструменты. — Он развернул упаковку, обнаруженную под сиденьем, и теперь демонстрировал пару отвёрток и другие приспособления. — Вот и всё, как я вижу.

Ник стоял около дерева, в которое врезался джип. Это случилось посреди дороги на Кат-Оуфф. Однако, оглядываясь вокруг, он с трудом верил в произошедшее.

— Что же вызвало… этот наш сквозной переход? — спросил он, хотя и не ожидал получить ответа.

Строуд вновь завернул инструменты. Лицо его отражало удовлетворение от находки. Теперь он мог уделить внимание и Нику.

— Однажды я слышал разговор… ну, о том, что вокруг нашего мира вращается электромагнитное поле… Этот умник, что рассказывал это, утверждал, что все мы, люди, животные, деревья, трава, вообще всё — на самом деле всего-навсего электрические приборы и каким-то образом вибрируем. Хотя большинство из нас даже не подозревают об этом. Затем он продолжал рассказывать о том, как мы всё больше и больше используем электричество, и как теперь самые маленькие штучки, подобные радио, могут излучать энергию, способную противодействовать куда более сильному источнику, что даже трудно себе представить такое.

И он предупреждал, что мы беззаботно используем силы, о которых почти ничего не знаем, не заботясь о последствиях. И в один прекрасный день это может привести к катастрофе. Может быть, эти самые места, через которые нас перенесло, как раз и работают подобным образом. Викарий, по его собственным словам, очень часто задумывается над этим.

— Но мы пользуемся электричеством примерно сто лет, а люди исчезали ещё и раньше. Прямо здесь. — Ник указал на пойманный в ловушку джип. — У нас есть старые записи об исчезновениях ещё в те времена, когда здесь впервые появились белые люди, а это более ста семидесяти лет назад. По словам вашего викария, и у вас в стране такие исчезновения были замечены ещё раньше.

Строуд пожал плечами.

— Не знаю, как образуются эти ловушки. Но ведь вот мы здесь, не так ли? И, скорее всего, останемся здесь, потому что не видно, каким образом можем перейти вброд океан. А как ты, Шоу? У тебя есть хоть один шанс найти отсюда путь назад?

Ник покачал головой. И абсолютная, «твёрдая» материальность дерева, которую он мог потрогать, и окружавший его пейзаж, всё было предельно очевидным. И ни один человек не вернулся из Кат-Оуфф после своего исчезновения. Неожиданное осознание этого факта накатило на него, должно быть, так же, как произошло ранее и с Линдой. Ему хотелось кричать, бежать, предоставив своей внутренней панике хоть какое-то физическое выражение. Но каким-то образом ему удалось избежать этого. Видимо, потому что был уверен: потеряй он самообладание сейчас, он никогда уже не смог бы его восстановить.

Его пальцы вцепились в кору. Нет… он не собирается кричать, не позволит себе сломаться!

Около джипа раздался резкий звук. Строуд распластался на сиденье. Столь же быстро оказался на земле и Крокер. Ник смотрел во все стороны, ничего не понимая. Затем он увидел это, лежащее на земле. Копьё… На них напали. Он сжался, припал к земле, стараясь укрыться.

Теперь Ник прислушался к другому звуку, недвусмысленно предупреждающему об открытой атаке. У него не было оружия, под рукой не оказалось даже камня, которым он смог бы защититься. Стояла абсолютная тишина. Ничто не нарушало её: ни голоса птиц, ни слабый ветерок в листве деревьев. У Строуда и Крокера были рогатки — но какая польза от них могла быть здесь?

Ник изучал копьё. Оно оставило вмятину на кузове джипа. Но что же он мог по нему понять? Оружие подобного вида не входило в область его интересов, не говоря уже о жизненном опыте. Прежде всего, древко более короткое, чем ему следовало быть на его взгляд. Остриё сделано из металла, с четырьмя сходящимися под углом гранями. Он почти ничего не знал о древнем оружии, но ему казалось, что это не копьё американских индейцев — если индейцы вообще скитались по этому миру.

Это копьё и эта тишина… Ник заметил, что старается дышать как можно осторожней. Это ожидание… момента следующей атаки? Когда она будет? И откуда? Ведь, возможно, уже сейчас они полностью окружены. Он буквально чувствовал незащищённость собственной спины, как будто в любой момент ещё одно подобное оружие могло ударить, теперь уже в его собственное тело.

Он не видел ни Строуда (который, возможно распластался на полу джипа), ни Крокера. Пилот, должно быть, имел хорошую подготовку к подобным военным действиям, раз так хорошо спрятался. Что им ещё оставалось делать, как сидеть здесь и ждать, когда смерть явится за ними, или тихо, без лишнего шума, или с дикими воплями и воем, сопровождающими атаку, отразить которую голыми руками будет просто невозможно?

У Ника пересохло во рту, ладони его так вспотели, что ему хотелось вытереть их о рубашку, но он не отважился даже пошевельнутся. Чего же они выжидали?

Но чего он меньше всего ожидал услышать, и что разорвало застоявшуюся тишину — был смех.

Так, значит, этот враг так уверен на их счёт, что позволил себе смеяться? Какой уж тут смех?

Смех, а затем и голос, выкрикивавший что-то на непонятном языке. Требование капитулировать, перечисление всего того, что случится с ними, когда они будут разбиты на голову и захвачены в плен? Могло быть как то, так и другое, но Ник видел, что ни один из его компаньонов не пытался хоть как-то ответить на ультиматум. Он же мог только следовать их примеру, надеясь, что их опытность сможет, в свою очередь, научить его, как следует реагировать на местные опасности. Вновь смех, негромкий, притворный… Но был ли он угрожающим? Скорее в нём слышался дух проказы, детского озорства. Что-то, звучавшее в нём, заставляло Ника расслабиться. Поэтому он уже не вздрогнул, когда этот голос вновь обратился к ним, на этот на их родном языке:

— Выходите, перепуганные человечки! Неужели вы думаете, что силы Тьмы помогут вам? Разбегаться в стороны и прятаться — разве это достойный способ приветствовать нас? Я обращаюсь к вам, пришедшим без спроса топтать нашу землю? Ах, вы забыли про учтивость?

Ник наблюдал, как Строуд приподнял свою массу, явно высвобождаясь из укрытия. Несомненно, либо он уверовал в безобидность нападавшего, либо в гарантированное перемирие. Крокер тоже выбрался из укрытия, всё ещё в надежде услышать о дополнительных гарантиях безопасности, и Ник был вынужден робко присоединиться к ним, выйдя на открытое место.

Он начал задумываться над тем, насколько добрыми могли быть намерения этого невидимки. То копьё упало на значительном расстоянии от любого из них. Его можно расценить и как предупреждение, и как явно экспрессивное объявление о своём прибытии.

— Мы ждём. — В голосе Строуда слышались неприкрытые нотки раздражения. Ник мог почти поверить, что тот был раздосадован своей собственной реакцией, проявившейся минутой ранее, хотя, как теперь сам Ник полагал, в этой стране лучше придерживаться осторожности.

— Да, никакой учтивости у вас нет, — подвёл итог невидимка. — Итак, вы ждёте. А что, если мы выстроим стену для ожидания или заключим вас в клетку? — Теперь голос, обращавшийся к ним, в свою очередь, стал резким и раздражительным.

Ник во все глаза смотрел в направлении, откуда, казалось, исходил этот голос. Там было небольшое пространство между мощными деревьями, но ни за одним из стволов говорившего не видно. Ник так и не смог обнаружить ни малейшего движения.

Строуд пожал плечами.

— Я не знаю, кто ты или что ты. Ты начал с нападения… — Было хорошо видно, что он изо всех сил пытался говорить спокойно, чтобы не вызывать дополнительно ни малейшего раздражения у скрывавшегося собеседника. — Мы открыто показали себя… теперь твой ход.

— Ход, ход, ход! — голос повторял это с повышающимся тоном. — Подавай им игру… неповоротливые бродяги собираются поиграть, а?

Взявшийся неизвестно откуда, вспыхнул светящийся шар. Он почти коснулся Строуда, затем повис в воздухе, подпрыгивая то вверх, то вниз, будто совершал вокруг него какой-то дикий танец. Строуд стоял неподвижно, опустив по сторонам руки. Хотя он и моргал, когда шар, казалось, был готов скакнуть ему прямо в лицо, но не пытался увернуться от этих резких скачков, имитирующих притворные атаки.

— Игра… тогда играй, увалень. Наберись уважения, вспомни про учтивость и играй! — Шар пустился в ослепительный каскад движений, и глазам было невозможно уследить за ним.