Обреченная любить

— Нет. Это точно не он.

— Но кто тогда?

— Неучтенный.

— Чепуха, — отмахнулся Амброуз. — Таких уже сотню лет не было, а то и больше. Наказание слишком суровое. За это, знаешь ли, в казематы бросают. На хлеб и воду. Люди предпочитают нарожать новых детей, чем страдать из-за привязанности к одному.

— Ты как всегда прав, — вздохнул Сет. — Я ищу выход там, где его нет.

Когда-то Амброуз был его наставником. Он научил его всему, и привычка прислушиваться к старику накрепко осела в Сете.

Амброуз, кряхтя, встал. Пришел его черед обратиться к неофитам.

— Послушаешь мою речь? — спросил он.

— У меня есть выбор? Как наставник общины я обязан присутствовать на посвящении.

— Верно, — подмигнул Амброуз. Следующие его слова были обращены к детям: — Приветствую вас в общине Эльфантины, мои дорогие. Вы еще слишком малы и напуганы, и не осознаете, какое будущее вас ждет. Чтобы вы поняли, кем являетесь, я расскажу, откуда происходят маги. Все вы знаете, что солнечные или гелиосы, как они сами себя называют, родом с крайнего юга, где царит вечный день, и солнце никогда не опускается за горизонт. Гелиосы питаются солнечной энергией, и ваша магия тоже зависит от способности поглощать и использовать энергию. Эту особенность вы унаследовали от гелиосов, — зычный голос старика легко перекрывал шепот детей, узнавших о своем происхождении от чужой расы. — Успокойтесь, это не значит, что ваши матери согрешили с гелиосами. Но вполне возможно, что их матери — да. Или матери их матерей. Так или иначе, в вашем роду был гелиос или гелиоска. Именно от него вы получили дар. Он проснулся в вас спустя многие поколения. Когда гелиосы поняли, что от их близости с людьми рождаются маги, она запретили подобные связи. Люди тоже не горели желанием множить магов. Ведь это не только дар, но и проклятие. Не умея управлять Энергией, можно натворить много бед. Все слышали историю Умуса Огневолосого?

Кто-то из детей кивал, кто-то качал головой, и Амброуз не отказал себе в удовольствии повторить любимую притчу:

— Умус родился в глухой северной деревне несколько сотен лет назад. В той деревне не подозревали о магах. Жители подивились странному цвету волос ребенка, и на этом все закончилось. Умус рос, не подозревая о своем даре. А когда ему исполнилось шестнадцать, он уничтожил деревню. Кто знает, как это случилось?

— Он повздорил с сестрой, — выкрикнул какой-то мальчуган. — Бабушка рассказывала мне эту историю. Сестра не поделилась с Умусом пирожком.

— Верно, — кивнул Амброуз. — Цена жизни нескольких десятков человек — пирожок. Умус, осознав, что натворил, сошел с ума и ушел в лес, где его нашли замерзшим, а люди приняли закон, по которому все маги, достигнув семи лет, отправляются жить в общину, где их учат контролировать свой дар. Поэтому вы здесь. Но я отвлекся, — старик кашлянул. — Теперь об Энергии. Представьте, что вы — сосуды, а Энергия — вода, которая вас наполняет. Кто-то огромный чан, кто-то кружка, а кто-то миска. У каждого свой предел. Вы не можете вместить больше Энергии, чем способен принять ваш организм. От того, как много Энергии в вас помещается, зависит ваша сила. Именно из Энергии рождается магия. Но самостоятельно ее воспроизводить вы не в состоянии. Лишь черпать из внешнего мира, как это делают гелиосы, поглощая Энергию солнца.

Если принять сравнение Амброуза с сосудами, то Сет был как минимум бассейном. И он был полон. Налит до краев водой-энергией. Но так было не всегда. Когда-то он был просто пустым бассейном, но потом его наполнили. И не только Энергией. На самом дне бассейна жил некто безымянный и злой. Он рвался наружу. Пока Сет сдерживал его, но он был на пределе.

Сет давно потерял интерес к магии. Она не принесла ему ничего кроме разочарования. Тем тяжелее было видеть энтузиазм на лицах девчонок и мальчишек. Они еще не знали, что их ждет. Судьба Умуса была далеко не худшей.

Амброуз закончил речь, и неофитов отпустили обустраиваться на новом месте. Сет тоже встал.

— Ты куда? — окликнул старик.

— Его здесь нет, — ответил Сет, не оборачиваясь.

— Точно? Это лучшие из лучших. Следующий набор только через год. Ты продержишься так долго?

Год? Да он не уверен, что протянет до завтра.

— Конечно, — кивнул, как ни в чем не бывало, — год это пустяки.

Он не сделал и пары шагов, как тело пронзила острая боль. Его словно проткнули мечом насквозь. Сет привык к боли. Она сопровождала повсюду и давно стала его неотъемлемой частью. Но эта была другой, не такой как обычно. Она походила на зов. Где-то там далеко кто-то отчаянно тянулся к Сету, а Энергия внутри него в ответ тянулась к незнакомцу.

— Что с тобой, мой мальчик? — Амброуз подоспел вовремя, не дав упасть. — Выглядишь хуже меня, а мне, между прочим, восемьдесят семь.

— Кем бы он ни был, он только что использовал магию, — просипел Сет.

— Если так, мы обязаны его найти. Я пошлю гонцов во все общины, пусть ищут. Маг такого уровня в состоянии стереть с лица земли не то что одну деревню, а целый город.

— А то и весь союз городов, — добавил Сет. Уж он-то разбирался в своих способностях.

Глава 3. Неучтенный маг

С помолвки минуло три дня. Все это время Криста не выходила из комнаты. Никто не заставлял ее сидеть взаперти, она делала это добровольно, наказывая себя за содеянное.

В ту злополучную ночь она пришла в себя от воплей кухарки. Женщина склонилась над телом дочери, из горла которой торчал осколок стекла. Рия умерла от потери крови прежде, чем подоспела помощь.

Дэм выжил, но тронулся умом. По крайней мере, так решили многочисленные гости званого вечера, сбежавшиеся на шум. Парень твердил, что это Криста вытолкнула их в сад, но не физически, а криком. Ему не поверили, но на нее все равно смотрели косо. Кроме них троих в коридоре в момент происшествия никого не было. Вывод напрашивался сам собой.

С тех пор Криста постоянно ощущала покалывание в кончиках пальцев. Стоило на нем сосредоточиться, и оно разрасталось, грозясь захватить ее целиком. Она старалась отвлечься, в надежде что все пройдет. Но покалывание не проходило. Оно поджидало, как хищник в засаде ждет жертву.

Кухарка уволилась на следующий день. Вместе с ней из дома позорно бежали слуги. Осталась только няня да старый дворецкий, которому некуда было идти. Знакомые и друзья отвернулись. Отца сняли с должности. Дэм разорвал помолвку. Все происходило так быстро, дурные вести лились на семью дождем. Размеренная, сытая, счастливая жизнь сгорела как трава под палящим солнцем юга.

В порыве злости Криста избавилась от подарка Дэма. Вид розовых лепестков, бархатистых на ощупь, сладко пахнущих, не смягчил ее сердца. Она выбросила растение недрогнувшей рукой, одновременно освобождаясь от части жизни под названием Дэмион.

И будто мало было проблем, так еще родители избегали Кристу. Это ранило особенно больно. Они сочли ее чудовищем, недостойным любви? Но ближе у нее никого нет. Потерять их означало лишиться всего.

Необходимо поговорить с ними, спросить, что происходит. Услышать из их уст, что она им отныне не дочь. Или вымолить прощение.

— Куды собралась? — одернула няня, едва Криста шагнула к двери.

— Хочу найти родителей.

— Не тревожь их. Им надобно прийти в себя.

— О чем ты? — Криста заподозрила: няня знает больше.

— Дай им передыху. Сами опосля все расскажут.

— Что расскажут? Говори!

— Ничегошеньки я тебя не скажу, — отмахнулась няня. — Не мое это дело. И печаль не моя. Хоть люблю тебя, непутевую, как родную кровиночку. Да только толку с моей любви чуть. Не уберегла, не доглядела.

— Ты ни в чем не виновата, нянюшка, — Криста села на пол перед старой женщиной и опустила голову ей на колени. — Это все я. Веришь, не знаю, как так вышло. Такое зло меня разобрало. Думала, поубиваю. И ведь убила, — добавила она шепотом. Мысль о том, что лишила Рию жизни, не давала покоя ни днем, ни ночью. Как бы подруга себя не вела, смерти она не заслужила. Да и кто такая Криста, чтобы вершить чужие судьбы, решая, кому жить, а кому умирать.

— Нет в том твоей вины, девонька, — няня гладила ее по волосам. — Такой уж ты уродилась. Ничего не попишешь.

— Какой такой? — Криста подняла голову и заглянула няне в глаза.

Та сообразив, что сболтнула лишнее, замахала на нее руками. Мол, не приставай с расспросами.

В тот раз Криста подчинилась, но на следующий день улизнула от няни и отправилась на поиски родителей. Они нашлись в малой гостиной: леди Иона сидела над пяльцами, а эрл Леофрик перебирал бумаги. Криста не раз заставала эту будничную картину, но сейчас все было иначе.

Маменька едва понимала, что за рисунок вышивает, и чаще колола пальцы, чем попадала в строчку. Папенька перекладывал бумаги из одной стопки в другую, а потом начинал по новой. Думы родных витали где-то далеко.

Увидев Кристу, оба вздрогнули и переглянулись как заговорщики, чем подтвердили ее подозрения. Родители что-то скрывали, и она вытянет из них правду.

— Рассказывайте, — Криста уперла руки в бока. — Все с самого начала.

— О чем ты, милая? — голос леди Ионы дрожал.

— О том, что со мной не так. Обычный человек не расшвыривает других криком.

— Ты — наша дочь, — эрл ударил кулаком по столу. — Это все, что тебе следует знать.

Она любима, от нее не отказываются. У Кристы от сердца отлегло. Но почему родные несчастны?

В гостиную вбежала няня:

— Извиняйте, не уследила за неугомонной, — повинилась она. — Верткая как уж.

— Ничего, — кивнул эрл. — Я рад, что семья в сборе.

Он раскинул руки, что всегда служило сигналом к семейным объятиям. Криста бросилась к отцу, за ней подошла мама. Эрл обнял своих девочек и прижал к груди. Так спокойно бывало лишь в отцовских объятиях. В эту секунду Криста не сомневалась — он защитит от любой невзгоды. Просто обнимет, и все дурное исчезнет.

Объятие прервало появление дворецкого.

— Господин, — отчеканил он, — к вам гости.

— Гони их в шею, — к эрлу вернулось хорошее настроение. — Этот вечер я посвящаю семье.

— Боюсь, это невозможно, — ответил дворецкий. — Господ сопровождают городские надзорные, и они настаивают на встрече.

Хрупкая ваза счастья разбилась. Криста поняла это по вмиг осунувшейся матери и напряженному отцу.

— Няня, — произнес эрл, — уведи Кристу наверх. А ты, Ганс, впусти гостей.

Криста сделала вид, что подчинилась, но выскользнув из гостиной, вместо лестницы свернула к горшку с цветком. Тот вырос выше ее головы — семейная гордость баснословной стоимости. Криста частенько за ним пряталась, подслушивая разговоры родителей.

— Ты что это удумала, негодница? А ну-ка ступай за мной, — вразумляла няня.

— И не подумаю. Если хочешь, иди, а я остаюсь.

В коридоре уже слышались шаги гостей, и няня тоже прижалась к стене, затаив дыхание. Гостей было пятеро. Трое из городского надзора — органа следящего за порядком в городе, а кто такие два семидесятилетних старика Криста не поняла.

Няня в очередной раз попыталась увести подопечную, но Криста приложила палец к губам. Нравоучения мешали подслушивать.

— Почти двадцать годков, а ума как у младенца, — ворчала няня. — Я шпионить не буду.

— И не надо, — отмахнулась она. — Ступай уже, не мешай.

Няня нарочно шумно протопала по коридору, из-за чего Криста пропустила начало разговора, где незваные гости представились. Она поморщилась с досады. Так и не узнала, кто пожаловал.

— Вы должны были понимать, что эта новость не пройдет мимо нас, — судя по скрипучему голосу, говорил кто-то из стариков. — Мы ждали, что вы придете и покаетесь, но, видимо, это не входило в ваши планы.

— Вы ее не получите! — выкрикнула леди Иона, славящаяся умением держать себя в руках.

— Уважаемая леди Иона, боюсь, это решать не вам. Вы и без того нарушили закон, спрятав мага. Известно ли вам как карают за подобное преступление?

— За каждый год укрывательства преступник получает по году заключения в каземате, — ответил эрл.

— Сколько ей сейчас?

— Девятнадцать.

В комнате повисло напряженное молчание. Криста едва улавливала смысл разговора. Кажется, родителям грозило заключение. Целых девятнадцать лет. Для них это равносильно пожизненному сроку. Вряд ли они проживут так долго в тюремных условиях.

Но откуда у них взяться магу? Криста знала их отличительную черту — рыжие волосы. Из этого правила не существует исключений. Но в доме рыжих отродясь не было.

— Ваше имущество конфискуют, — говорил старик, — и продадут с аукциона. Вас лишат привилегий, статуса и родового имени.

— Что будет с неучтенным магом? — маму не волновало собственное будущее, она беспокоилась лишь о маге. Да кто он такой?

— Мы заберем его в общину. В таком возрасте поздно проходить обучение. Поэтому мага запечатают, закрыв ему доступ к Энергии.

— А потом? — уточнил отец.

— Потом, если установят, что маг ничего не знал о своем даре, его отпустят.

— Она ничего не знала! — воскликнула леди Иона. — Клянусь вам, мы скрывали правду ото всех, включая ее. Кристабелла понятия не имеет о том, кем является.

Криста пошатнулась, чуть не свалив горшок с бесценным цветком. Она — неучтенный маг? Сколько себя помнила, она всегда была обычным ребенком. Никакой магии. Если не считать событий последней недели. Неужели она выбросила Рию и Дэма в сад при помощи магии? Ноги подкосились, и она сползла по стене на пол.

Дальнейшее Криста плохо запомнила. Она по-прежнему сидела на полу, когда дверь гостиной открылась. Здесь ее и нашли. Под причитания и слезы матери ее подняли. Не позволив собрать вещи, повели к выходу. Криста умоляла дать ей попрощаться с родителями, но маги торопились, опасаясь, что она вновь используется Энергию. Чтобы этого не произошло, они наложили на нее чары, и Криста обмякла от слабости. Единственное, что успела, — схватить небольшой портрет родителей с комода и спрятать в складках платья.

— Будь стойкой, дочь! — крикнул вслед отец. — Помни, что мы любили тебя сильнее жизни и все делали исключительно ради твоего блага.

Она обернулась, взглянуть на родных. Отец, прижимая к груди рыдающую мать, махал ей вслед рукой, а за их спинами возвышались надзорные. Где-то на заднем плане няня украдкой вытирала слезы. Такими Криста их и запомнила. В этот день она говорила с родными последний раз.

Ее затолкали в карету, которая тут же сорвалась с места. Криста сжалась в углу под неодобрительными взглядами стариков. Теперь она их узнала: это были старейшины общины магов Апритиса.

Она мало интересовалась магией и уж точно не мечтала стать одной из них. Кто в здравом уме захочет отказаться от всего — от близких, от статуса в обществе, от друзей и званых вечеров — ради жизни среди изгоев? Что-то она не припомнит ни одного счастливого мага. Все они хмурые и вечно чем-то недовольны, прямо как те, что сидят напротив.

По приезду Криста ничего толком не разглядела. Ее вели какими-то коридорами, а после заперли в крохотной комнате похожей на келью. Хорошо не бросили в подвал. Привычная к роскоши она чувствовала себя обворованной. Как эти люди посмели вмешаться в ее идеальную жизнь? Криста злилась на весь мир. Не будь на ней сдерживающих чар, разнесла бы общину по кирпичикам.

Время шло. К ней никто не заходил, и злость сменилась отчаянием. Сперва одна слезинка скатилась по щеке, за ней вторая. Вскоре Криста рыдала, лежа на жестком матрасе. Она оплакивала прошлое, потерянное навсегда. И будущее, которое рисовалось в мрачных тонах. Несколько часов назад она была Кристабеллой дочерью эрла Леофрика главы уважаемой семьи. Теперь она никто. Нет, она хуже, чем никто. Она — неучтенный маг. Даже в общине себе подобных ей нет места. Есть ли оно вообще где-нибудь в мире?

Глава 4. Знакомство

Сет на пару с Амброузом трясся в дормезе уже неделю. Направлялись на юг, откуда пришло сообщение о неучтенном маге. В своем послании в южную общину они настойчиво просили не запечатывать магу доступ к Энергии до их приезда. Процесс необратим. Сет боялся, эта потеря будет невосполнима.

— Мы еле тащимся, — ворчал он. — Можно быстрее? — крикнул, высунувшись в окно.

— Терпение, мой мальчик, — Амброуз был само спокойствие. — Ты ждал одиннадцать лет. Что такое несколько дней по сравнению с ними?

— Вдруг они проведут обряд? На этих южных магов нельзя положиться.