Котёнок (СИ)

Мне дама сия, в общем-то, нужна не была, да и драться настроя не было, но умоляющие глаза сделали свое дело. Наглые объятия новоприбывшего явно не были приятны новой знакомой, а насилие я не приемлю ни в каком виде и количестве.

Я метнулся в сторону новоприбывшего, скидывая его руку с женского плеча. Он тут же попер на меня, как будто только и ждал драки. От удара в харю увернулся, двинув рукой в ответном выпаде. Несколько минут мы мутузили друг друга с переменным успехом. Второй раз получился сложнее для меня, пьян то он пьян, но координация и скорость движений не нарушена, а пробить эту гору мышц не отбив себе ничего задача практически не разрешимая. Но вот мне мелькнула удача: противник не рассчитал силу удара, и инерцией грузную тушу немного занесло. Моментально срисовав перспективы, я ухватил его за руку, вывернув ее назад. Теперь самое время добить и я даже знал как. Но еще раз опустить мужика перед соклубниками было бы уже перебором. На кону гораздо больше, чем победа в драке, поэтому пришлось приложить максимум усилий, чтобы свести стычку к ничьей. Вернее именно так она ощущалась зрителями. Но для соперника было очевидно, что еще несколько градусов вбок и я сломаю его удерживаемую за спиной в жестком захвате руку. Собственная конечность оказалась важнее, нежданный гость принял навязанные мной правила, признав ничью и, яростно глянув на меня, покинул группу.

— Нажил ты себе опасного врага, — прокомментировал увиденное один из парней.

— Одним больше, одним меньше, какая разница, — беспечно отмахнулся я.

Отнюдь не стремлюсь быть для всех хорошим, хоть и стараюсь поддерживать с окружающими приятельский нейтралитет. Без недоброжелателей жизнь пресна, а затыкать недовольных я тоже умею. И скорее предпочту враждовать, чем прогибаться под кого-либо.

Но просто так уйти после подобного показательного выступления уже стало практически неразрешимой задачей. Девушка возомнила себе, что я ее спас, называла «Мой герой» и всячески ластилась, явно не собираясь отпускать восвояси в эту ночь.

Причем оказалось, что она здесь имеет определенный вес, поскольку была в свое время приведена старшим братом, многократным победителем гонок. Из-за травмы он был вынужден покинуть ряды соревнующихся в мастерстве, но младшую сестренку опекал и поддерживал в достижении всех ее целей. А на данный момент, кажется, целью являлась моя капитуляция в ее объятиях, что меня совершенно не устраивало.

Я всегда сам решаю, что с кем и когда делаю, тем более в таких щекотливых вопросах. Поэтому я постарался наиболее мягко вразумить девушку, что я далеко не лучшая кандидатура на роль прекрасного принца. Спас ситуацию немного подвыпивший Роджер, нашедший меня и утащивший за собой.

— Ты понравился Сирене, — констатировал очевидное Родж.

— Знаю.

— Я появился не вовремя?

— Как раз таки наоборот. Я не собирался проводить эту ночь так, как желала она.

— Какие-то иные планы? — вопросительно изогнул он бровь.

— Да. Может кому-то и интересно куролесить до утра, но я уже и без того перенервничал в заезде, пообщался с большинством присутствующих, умудрился еще раз подраться с тем же индивидом. Скоро рассвет и я бы вообще был не прочь вздремнуть часов так несколько, поскольку сонным за руль садиться не очень жизнеутверждающе.

Родж понимающе кивнул и предложил для ночевки свою платку, чем я и воспользовался. Уехал уже утром без свидетелей, когда большинство отсыпалось после ночной гулянки.

Вот так и прошло мое вливание в нестройные ряды местного байкерства, где я через какое-то время стал завсегдатаем.

Так что сегодня я направлялся на ставшую уже знакомой поляну, предвкушая единение с мотоциклом в погоне за ветром. О том, что я участвую в гонках, из моего круга знал всего лишь один человек. Он покрутил пальцем у виска, непрозрачно намекая на мою умственную несостоятельность, но я уже большой мальчик и в указаниях свыше не нуждаюсь, поэтому убедить меня отказаться от наркотика под названием драйв ему не удалось. Как и навязаться в сопровождающие, потому что ему, видите ли, так будет за меня спокойнее. В няньках тоже не нуждаюсь.

Я, безусловно, ценю чужую заботу и к дружбе отношусь серьезно, но есть моменты, когда хочется оторваться по полной и без свидетелей из своих. И я полностью отдаю себе отчет в своих действиях и возможном риске, но не хочу трепать нервы близким людям переживаниями за меня. А видеть несущийся поток байков воочию, зрелище не для слабонервных, поскольку травмы вплоть до смертельного исхода на таких мероприятиях далеко не редкость. Но для меня риск не является чем-то сверхъестественным, а трястись за свою шкуру я не приучен, так что гонки на выживание стали своеобразной отдушиной, острой приправой к повседневности жизни.

Возможно, это и не нормально, противоречит всем законам мировоззрения и инстинкту выживания, но я и не претендую на нормальность. Я такой, какой есть и не собираюсь подстраиваться под шаблоны приемлемые для большинства. Дикий зверь в стае людей. Своевольный, непримиримый и свободный от навязанных условностей. Я сам по себе и никто мне не указ.

Я съехал с дороги прямо на грунтовку, лавируя между чинно прохаживающимися людьми и периодически отвечая на приветствия. Тормознул перед подбежавшей Сиреной, сняв не нужный уже шлем, обхватил за талию повисшую на шее девушку. Я рад, что ее влечение удалось переплавить в дружеское расположение. Мне не нужны интрижки в стане гонщиков, от этого одни проблемы. И меня невозможно приручить, я как вольный ветер, что может лишь согреть дуновением, но не останется надолго. А сюда я хочу возвращаться, я выбил свое право здесь находиться, заслужил уважение этих людей.

Пожал руки нескольким знакомым ребятам и продолжил движение. Место дислокации Роджера с компанией не менялось, поэтому я уверенно остановил байк у уже разложенной синей палатки, прислонив его к ближайшей березе. Первым мое появление заметил внимательный Штопор, подав мне руку и зычно кликнув остальных. Вскоре я уже здоровался с приятелями, обмениваясь шутливыми фразами. До заезда еще было время, так что мы просто поболтали за жизнь, обсудили произошедшие за месяц события.

А потом была сама гонка, и снова ощущение полета на взбесившемся ревущем байке. Взрыв адреналина в крови. Лавирование среди таких же отвязных экстремалов. Стремление к финишу во что бы то ни стало. На этот раз фортуна не была ко мне столь благосклонна, я пришел четвертым, всего лишь на полколеса отстав от занявшего третье место, но ликования от пройденной в рекордные сроки трассы это нисколько не омрачило.

Пожав руку Вольфу, оказавшемуся первым в этом заезде, пошел к своим. По дороге меня дернули в какую-то еще компанию, потом еще в одну, где шапочно знакомый крупный мужик протянул бутылку с пивасиком.

— Извини, дружище, я не пью, — охолодил я его пыл.

— Так это безградусное, не боись.

— Безалкогольное пиво — первый шаг к резиновой женщине, — со смехом парировал я, вызвав зубоскальство группы.

Как начало смеркаться, я простился со знакомыми и отправился в обратный путь. К вечеру ощутимо похолодало, подмерзшая трасса покрылась корочкой льда, поэтому ехал я не на большой скорости. Крупными белыми хлопьями падал первый снег, покрывая асфальт, и я посочувствовал оставшимся. Ночевка в такую погоду — удовольствие не из приятных.

Я и сам начал ощутимо подмерзать, не смотря на теплую куртку и ботинки, рук и ног уже почти не чувствовал. Скорей бы оказаться в тепле собственной квартиры. Я подъезжал к городу, машин становилось больше, вот сейчас юркнуть в тоннель и остальной путь будет по улицам. Желтые фонари тоннеля давали достаточно света, а вот выезд на открытое место виделся сплошным белым маревом из-за падающего снега, а еще, кажется, там не горело уличное освещение дороги.

Я уже выезжал, как вдруг свет фары высветил белое пластмассовое дорожное ограждение, почему-то валяющееся на середине проезжей части. Резко крутанул руль вправо, избегая столкновения, но едущая сзади машина не успела повторить маневр. Ее занесло на скользком полотне, по инерции дернуло вперед прямо на меня. Мотоцикл падает, с оглушительным скрежетом несясь по дороге. Меня же вышвыривает прямо на бетонную стену. Удар. Неимоверная всепоглощающая боль и больше ничего…

В сознание я приходил урывками и тут же отключался от боли. Последнее воспоминание, почему-то вид сверху: распластанное на белой простыне тело, подключенное к многочисленным приборам, трубки капельниц из вен, бегущая изломанная линия на экране и вдруг противный писк, а график превращается в прямую линию.

Сверху под самым потолком раскручивается сверкающая белым светом воронка, куда начинает неотвратимо затягивать. Я сопротивляюсь изо всех сил. Что-то держит в этом мире, не хочу умирать. Разряд, еще разряд. Меня дергает то туда, то обратно. Притяжение начинает ослабевать, но я все равно ощущаю себя в каком-то беловатом мареве. Еще несколько секунд и воронка с легким хлопком исчезает, а пространство вокруг принимает форму сферы.

Я прошел по зыбкому полу, дотронулся до стены, прогнувшейся под пальцами. Хрень какая-то. И это загробная жизнь? Хиловато как-то.

Вдруг я чувствую, что уже не один в означенном пространстве и резко оборачиваюсь, созерцая благообразного седого старца с кротким взором, длинной белой бородой, светящейся хреновиной вокруг головы (нимб что ли?) в белой хламиде и с крыльями за спиной.

Вот последнее меня дюже заинтересовало. Ничего не спрашивая, я переместился озадаченному старикану за спину и дернул за белые перья. А хорошо приклеены, даже не удалось в качестве сувенира надергать.

— Отрок, — торжественно произносит появившийся индивид. — Отринь все земные мысли и возрадуйся.

— Чему радоваться-то? И ты кто вообще, мужик?

Он аж поперхнулся заготовленной патетической речью и совсем по-земному закашлялся, ломая весь образ.

Участливо постучал его меж крыльев и повторил вопрос:

— Ты кто такой, старче?

— Я…

Он хотел торжественно возвестить о своей божественности, но скептически поднятая мной бровь заставила как-то сдуться всей этой пафосности, и уже нормальным голосом мужик просто сказал:

— Демиург я.

— А-а-а. Круто. Я, типа, все уже, — провел пальцем по горлу, — да? И, может, ты примешь нормальный облик, — демонстративно провел рукой в воздухе, обозначая ангельский образ. — Гусиные крылья это конечно зрелищно и все такое, но не торкает.

— Вот ведь, блин, никакого уважения у творений!

Буркнул новоприбывший, махнул рукой, и безликое пространство заменилось на захламленную комнату с клавой, большим экраном, витающим прямо в воздухе, соседствующим с какими-то древними свитками на столе, расчетами, моделями и проекциями миров. Сам старец превратился в расхристанного взлохмаченного рыжеволосого мужика, задумчиво чешущего затылок и смотрящего на меня усталыми глазами.

— И откуда ты такой взялся на мою голову?

— Оттуда откуда и все, — я нагло подвинул к себе единственное в комнате кресло и сел в него, закинув ногу на ногу. — Так с чем пожаловали, Уважаемый Демиург?

— Ну, ты и наглый!

Хозяин сделал движение рукой, и на полу появилось еще одно кресло, точная копия первого.

— А мне, похоже, уже терять и нечего.

— Ошибаешься. Ты не умер, просто в коме. — сказал хозяин, удобно устраиваясь в созданном предмете мебели.

— И какие же шансы?

— Без моего вмешательства никаких.

— Понятно. И что нужно делать? Мир спасать? Просто так же ничего не бывает.

— Правильно мыслишь, парень. — Демиург согласно кивнул. — Ну и что, готов ли ты постараться на благо собственного мира?

— Тогда жду объяснений. Не буду же я давать свое согласие непонятно на что. И кстати, мне как обращаться к вашеству, панибратски али сугубо возвеличивающе?

— Да ты уже определился в самом начале, так что можешь и на «ты». А задача, что я на тебя планирую возложить, не такая уж и сложная. Вот гляди.

Он что-то набрал на клавиатуре и на экране высветилась наша Земля, ткнул пальцем в текущий материк, и увеличившаяся картинка явно показала мой город, пронизанный сеткой с огоньками различной яркости на пересечениях линий. И эти огоньки двигались.

— Вот эти высветившиеся элементы — люди, так или иначе влияющие на судьбу мира, или узловые точки, как мы их называем, — пояснил мужчина. — Их жизни важны для нормального функционирования планеты и по возможности оберегаются. Но уследить за всеми невозможно. И вот для этого привлекаются такие, как ты. За возможность сохранить собственную жизнь ты должен спасти чужую.

— И кого же следует облагоденствовать? Кто этот счастливчик, что получит счастливый билет от самого создателя?

— Будущий криминальный авторитет, который косвенно должен предотвратить ядерный взрыв на другом материке. Но чтобы равновесие не нарушилось, вместо него должен умереть совсем другой человек, никчемный, никому не важный, чью смерть даже никто толком и не заметит.

— Это тоже должно быть воспроизведено мной? — угрюмо спросил я.

— Нет, твоя задача только спасти.

На экране появилась обычная заснеженная улица, бородатый мужчина средних лет ступает на проезжую часть и тут из-за поворота неожиданно выруливает на значительной скорости Камаз, пешеход не успевает отскочить и размазывается бампером. Даже мне стало не по себе, настолько реалистично все было показано.

— Когда это произойдет?

— В течение недели с сегодняшнего дня.

— Ну, нифига ж себе, а точнее нельзя сказать? — возмутился я.

— Что какие-то несколько дней для того кто мыслит тысячелетиями? — недовольно буркнул Демиург, вставая и нервно прохаживаясь по помещению. — Я сообщу точнее за пару часов, но ты должен находиться где-то поблизости, чтобы за это время суметь достигнуть места. Методы, которыми будешь действовать, меня не волнуют, но задача должна быть выполнена.

— Хорошо, все равно выбора у меня особого нет, — обреченно вздохнул я, но тут же в голове появилась занимательная мысль, которую не преминул озвучить: — И раз уж я вот так запросто беседую с создателем мира, может ответишь на один вопросик?

— Валяй, — милостиво разрешил Главный.

— Ты действительно создал наш мир за 7 дней?

Демиург ощутимо поморщился, но все же ответил.

— Вообще-то на создание было отведено несколько месяцев, это был дипломный проект. Но у меня… э-э-э… были другие дела, поэтому пришлось все делать в спешном порядке.

Охренеть, нерадивый студент, как это знакомо.

— И как же ты управился в срок много меньший, чем требовалось? — не унимался я.

— Да что там морочиться, все этапы описаны в лекциях, которые я… ну, в общем, у знакомых позаимствовал. Сначала в отведенном пространстве нужно сформировать сгусток энергии и зажечь его со словами: «Да будет свет!». Затем отделить его от тьмы и привести обе силы в равновесие. Затем скатать шары и запустить вокруг источника света. Выбрать тот, что подошел больше, и залить водой, — начал перечислять он заученный материал.

— А остальные шары-планеты зачем? — вставил я, ломая весь тщательно выстроенный алгоритм рассказа.

— Промахнулся мимо орбиты, не отвлекай, — и он начал загибать пальцы, видимо, чтобы не сбиться. — На второй день создал атмосферу, на третий выпарил часть воды, образовавшуюся в результате конденсата, и создал сушу. Рассадил зелень разную, траву, деревья. И увидел я, что это хорошо. В смысле, ничем не хуже мой проект оказался. Естественно, такое событие нужно было отпраздновать возлиянием. Тем более, что четвертый день можно было ничего не делать, поскольку светила на тверди небесной — есть не что иное, как создаваемые сокурсниками проекты. На пятый день сотворил я в воде пресмыкающихся да рыб, а над водой птиц. На шестой, — теперь он начал загибать пальцы уже на другой руке, — создал зверей, скот и гадов земных. А как вершину эволюции — людей, — в меня показательно тыкнули указательным пальцем. — И наказал творениям своим: «Плодитесь и размножайтесь». Сделал всю систему саморазвивающейся, ограничив жизнь каждого творения системой саморазрушения, но дав возможность исцелять себя.

— И как же?

— Для лечения всех недугов есть соответствующие травы.

— То есть ты дал в руки живым существам аптечку, но забыл выдать инструкцию? — не смог сдержать язвительные нотки в голосе.

— Запамятовал, не все же упомнишь. Ну, что-то они и сами выяснили методом проб и ошибок, процентов так 15–20, - почесал он затылок. — А день перед защитой проспал, поскольку умаялся, да вроде все и само функционировало.

— А зачем нужна система саморазрушения?

— Так то ж временный мир был, только чтоб преподам показать и диплом получить. К тому же, эту функцию легко можно отключить, выпив эликсир молодости. Он восстановит установленную на минимум систему регенерации и о таком понятии, как старость, можно забыть.

— Да уж, нет ничего более постоянного, чем временное. И как же изготовить этот эликсир?

— Да забыл я… Сколько уж времени прошло.

— Короче, косяк твой, случайная ошибка, лишившая жителей вновь созданного мира большей части жизни. Ведь наверняка рецепт эликсира ты придумать так не удосужился. Зачем мучиться ради макета, времянки. И как, защитился с первого раза?

— Представь себе да. Но изверги преподы заставили потом курировать вновь созданный мир, вместо того, чтобы развоплотить после защиты. А я, черт возьми, хотел создать совсем не это. Я мечтал о магическом мире, эльфы, единороги, драконы, магически одаренные создания. А вместо этого должен потратить вечность на присмотр за отсталым технологическим мирком! Вселенская несправедливость!

— Сочувствую, — саркастически ответил я. — Надо было не пьянками-гулянками заниматься, а дипломный проект нормально делать. Тогда и не было бы ограничения продолжительности жизни у созданий, катаклизмов всяческих и развивался бы мир наилучшим образом, а не как попало.

— Не дорос еще, чтобы меня учить, — разозлился бывший студент.

— Да где уж мне, — не стал нагнетать обстановку, меняя тему. — И когда же начало моей благородной миссии по спасению означенного мира?

— А сию же минуту.

И меня подхватил внезапно возникший вихрь, закрутил, завертел и выкинул на недавно увиденную на экране улицу. Хорошо хоть пинка для ускорения не получил, за то что посмел язвить и указывать на промашки молодости самому Демиургу.

* * *

Приземление вышло не очень удачным, но отойдя от удара об асфальт, я с интересом огляделся. Дома почему-то смотрятся выше и больше, а люди обозреваются начиная с ног.

Я что лежу?

Поднялся на карачки, угол обзора практически не изменился. Попробовал встать на ноги, но неожиданно не удержал равновесия и сел на зад. Что-то у меня видимо с координацией движений приключилось. И перед глазами нечто пушистое серо-коричневое в двойном размере.

Попытался убрать рукой, но одно из этого пушистого непонятно чего само шевельнулось. Нагнул голову, переведя взгляд выше, и вскочил, как ужаленный, обозревая себя самого, покрытого шерстью (!) непонятного окраса с явно различимыми черными полосами. Начал скакать по дороге в шоке от увиденного, не веря собственному зрению, и тут на глаза попалась еще и пятая конечность, сиречь хвост. Я бы взвыл, если б мог, но из горла вырвалось только нечленораздельное: «Мя!».

Я Котёнок?!!! Охренеть, меня превратили в мелкую зверушку! Вот тварюга миросоздавательная! И как я в таком виде буду выполнять оговоренную миссию по спасению собственной жизни? Еще бы в мышку-норушку превратил. Почему-то у меня даже никаких сомнений не было, что я буду эти дни в собственном теле. Да у меня, цивилизованного человека, далекого от всей этой сказочной хрени, даже мысли никогда не было, что окажусь в образе мелкого зверя. Правда, о возможности встречи с отцом сущего, тоже мыслей не было. Да превратил бы хоть в кота матерого, но меня, взрослого мужчину, в тело Котёнка? Это просто издевательство какое-то.

Я потрясенно сел прямо в снег, механически обвив хвостом задние лапы.