Оно. Том 2. Воссоединение

– Нет!

Билл посмотрел на нее. Лицо оставалось добрым, но в нем проступала строгость.

– Бе-е-ев, мы это у-уже п-проходили, и…

– Я все сделаю, – прервала она Билла. – Буду стрелять в этих чертовых тварей, когда придет время, если оно придет. В результате нас всех, наверное, убьют, но я это сделаю. Я только не хочу брать их домой, вот и все. Кто-нибудь из моих

(отец)

родителей может их найти. Тогда мне хана.

– Разве у тебя нет тайника? – удивился Ричи. – Разве так можно? У меня их четыре или пять.

– Один есть, – ответила Беверли, имея в виду узкую щель у дна ее пружинного матраса, в которую она прятала сигареты, комиксы, а в последнее время журналы о кино и моде. – Но такое я класть туда не рискну. Подержи их у себя, Билл. Пока не придет время, подержи у себя.

– Хорошо, – согласился Билл, и тут же на подъездную дорожку выплеснулись лучи фар. – Й-йопс! Они ра-аньше. С-сматываемся о-о-отсюда.

Они все сидели вокруг игрового поля «Монополии», когда Шерон Денбро открыла дверь кухни.

Ричи закатил глаза, сделал вид, будто вытирает со лба пот; остальные весело рассмеялись. Ричи выдал очередной прикол.

Через мгновение Шерон вошла в комнату.

– Отец ждет твоих друзей в машине, Билл.

– Хо-орошо, ма-ама. Мы в‐все ра-авно ка-ак раз за-аканчивали.

– Кто выиграл? – спросила Шерон, радостно улыбаясь маленьким друзьям Билла. «Девочка вырастет красавицей», – подумала она. Предположила, что через год-другой за детками придется приглядывать, если обычную компанию мальчиков разбавят девочки. Но пока, конечно же, не имело смысла волноваться о том, что секс поднимет свою отвратительную голову.

– Вы-ыиграл С – Стэн, – ответил Билл. – Е-е-евреи о-о-очень хо-орошо у-умеют де-елать деньги.

– Билл! – воскликнула Шерон, ужаснувшись и покраснев… потом посмотрела на них, изумленно, потому что все они захохотали, включая Стэна. Изумление перешло в нечто похожее на страх (хотя позже, в постели, она ничего не сказала мужу). Что-то висело в воздухе, вроде статического электричества, только более мощное, более пугающее. Она чувствовала: если прикоснуться – получишь убийственный разряд. «Что с ними происходит?» – подумала она в ужасе и, кажется, открыла рот, чтобы спросить вслух. Но Билл уже извинялся (по-прежнему с дьявольским блеском в глазах), а Стэн говорил, что все нормально, это у них такая шутка, которую они иногда с ним разыгрывают, и Шерон пришла в такое замешательство, что ничего не смогла сказать.

Однако она почувствовала облегчение, когда дети ушли, а собственный заикающийся, ставящий ее в тупик сын поднялся к себе в комнату и выключил свет.

7

25 июля 1958 года Клуб неудачников впервые сошелся с Оно в открытой схватке, и Оно едва не пустило кишки Бена на подтяжки. Выдался этот день жарким, влажным и безветренным. Погоду Бен помнил достаточно хорошо: последний день жары. Потом резко и надолго похолодало, а небо затянуло серыми облаками.

Они появились у дома 29 по Нейболт-стрит примерно в десять утра, Билл привез Ричи на Сильвере, Бен приехал на «роли», его ягодицы свисали по обе стороны седла, Беверли – на красном «швинне» для девочек. Рыжие волосы, убранные со лба зеленой лентой, развевались за спиной. Майк прибыл один, а пятью минутами позже пришли вместе Стэн и Эдди.

– Ка-а-а-ак т-твоя ру-ука, Э-Э-Эдди?

– Не так уж и плохо. Болит, если я поворачиваюсь на этот бок, когда сплю. Ты все привез?

В проволочной корзинке, закрепленной у руля, лежал брезентовый сверток. Билл достал его, развернул. Рогатку протянул Беверли, которая взяла ее, скорчив гримасу, но ничего не сказав. Лежала в свертке и жестяная коробочка из-под мятных пастилок «Сукретс». Билл открыл ее и показал всем два серебряных шарика. Неудачники молча смотрели на них, собравшись тесной кучкой на выжженной лужайке перед домом 29 по Нейболт-стрит, на которой, похоже, росли только сорняки. Билл, Ричи и Эдди уже видели этот дом. Остальные – нет, и с любопытством на него поглядывали.

«Окна напоминают глаза, – подумал Стэн, и рука его потянулась к книжке в обложке, которая лежала в заднем кармане. Он прикоснулся к ней, потому что она приносила удачу. Стэн носил ее практически всюду – атлас М. К. Хэнди «Птицы Северной Америки». – Они выглядят как грязные слепые глаза».

«Дом воняет, – подумала Беверли. – Я ощущаю его вонь… но не носом, вроде бы не носом».

Майк подумал: «Совсем как в тот раз, на том месте, где стоял Металлургический завод. То же ощущение… словно нам предлагают войти».

«Одно из жилищ Оно, это точно, – подумал Бен. – Одно из таких мест, как шахты морлоков, откуда Оно выходит и куда возвращается. И Оно знает, что мы здесь. Оно ждет, что мы войдем».

– Вы-ы все хотите это сделать? – спросил Билл.

Они посмотрели на него, бледные и серьезные. Никто не сказал «нет». Эдди вытащил из кармана ингалятор и пустил в рот долгую струю.

– Дай-ка и мне, – попросил Ричи.

Эдди в удивлении глянул на него, ожидая подвоха.

Ричи протянул руку.

– Без всяких шуток. Можно мне?

Эдди приподнял одно плечо – движение получилось очень уж неуклюжим – и протянул ингалятор. Ричи нажал на клапан и глубоко вдохнул.

– Не мог без этого. – Он вернул ингалятор, кашлянул, но взгляд его оставался серьезным.

– И мне дай, – протянул руку Стэн. – Хорошо?

В итоге ингалятор пустили по кругу. Когда он вернулся к Эдди, тот засунул его в задний карман, снаружи остался только носик. И все снова повернулись к дому.

– Кто-нибудь живет на этой улице? – тихо спросила Беверли.

– В этом конце нет, – ответил Майк. – Уже нет. Думаю, иногда здесь ночуют бродяги, которые приезжают в товарняках.

– Они ничего не увидели бы, – вставил Стэн. – Для них никакой угрозы нет. Для большинства из них, во всяком случае. – Он посмотрел на Билла. – Как думаешь, Билл, кто-нибудь из взрослых может увидеть Оно?

– Не з-з-знаю, – ответил Билл. – Кто-то, на-аверное, мо-ожет.

– Как бы мне хотелось, чтобы мы встретили хотя бы одного такого, – мрачно изрек Ричи. – Недетское это дело, вы понимаете, о чем я?

Билл понимал. Когда братья Харди 115 попадали в беду, появлялся Фентон Харди и вызволял их. То же самое проделывал и отец Рика Брэнта 116 в «Научных приключениях Рика Брэнта». Черт, даже у Нэнси Дрю 117 был отец, который приходил очень вовремя, если всякие злые люди связывали Нэнси и бросали в заброшенную шахту или разбирались с ней как-то по-другому.

– С нами должен быть взрослый. – Ричи смотрел на запертый дом с облупившейся краской на стенах, грязными окнами, укрытым тенью крыльцом. Он тяжело вздохнул. На мгновение Бен почувствовал, что их решимость дает слабину.

– По-одойдите сюда. – Билл двинулся к дому. – По-осмотрите на э-это.

Они обошли крыльцо слева, там, где выломали декоративную загородку. Розовые кусты росли на прежнем месте… и оставались черными и омертвевшими там, где к ним прикасалось Оно, когда вылезало из-под крыльца.

– Оно просто их коснулось и вот что из этого вышло? – в ужасе спросила Беверли.

Билл кивнул.

– Вы-ы все еще у-уверены?

Сразу никто не ответил. Не были они уверены; пусть даже все понимали, что Билл войдет в дом и без них, уверены не были. На лице Билла читался и стыд. Как он уже говорил, Джордж им братом не был.

«Но все другие дети, – подумал Бен Хэнском. – Бетти Рипсом, Черил Ламоника, маленький Клементс, Эдди Коркорэн (возможно), Ронни Грогэн… даже Патрик Хокстеттер. Оно убивает детей, черт побери, детей!»

– Я иду, Большой Билл, – сказал он.

– Черт, да, – поддержала его Беверли.

– Конечно, – кивнул Ричи. – Ты думаешь, мы позволим тебе поразвлечься в одиночку, каша-во-рту?

Билл смотрел на них, кадык ходил вверх-вниз, потом он кивнул. Протянул жестянку Беверли.

– Ты так хочешь, Билл?

– Хо-очу.

Она кивнула – и в ужасе от ответственности, и польщенная его доверием. Открыла жестянку, достала кругляши, сунула один в правый передний карман джинсов. Второй положила в резиновую пяту «Яблочка», и именно за пяту она несла рогатку. Чувствовала крепко зажатый в кулаке шарик. Сначала холодный, потом теплеющий.

– Пошли. – В голосе слышались нотки дрожи. – Пошли, пока я не струсила.

Билл кивнул, потом пристально посмотрел на Эдди.

– Ты-ы с-сможешь э-это с-сделать, Э-Э-Эдди?

Эдди кивнул.

– Конечно, смогу. В прошлый раз я был один. Сейчас со мной друзья. Так? – Он посмотрел на них и улыбнулся. Застенчивый, хрупкий и прекрасный.

Ричи хлопнул его по спине.

– Именно так, сеньорр. Ежли кто попытается стибррить твой ингаляторр, мы его урроем. И уррывать будем медленно.

– Это ужасно, Ричи, – смеясь, оценила его старания Беверли.

– Ле-езем по-од к-крыльцо, – скомандовал Билл. – В-все вы за м-мной. Потом в по-одвал.

– Если ты идешь первым и эта тварь бросится на тебя, что мне делать? – спросила Бев. – Стрелять сквозь тебя?

– Е-если п-придется, – ответил Билл. – Но я ду-умаю, с-сначала те-ебе на-адо б-бы за-айти с-со с-стороны.

Тут Ричи дико захохотал.

– Мы о-обыщем весь д-дом, если придется. – Билл пожал плечами. – Может, ничего не на-айдем.

– Ты в это веришь? – спросил Майк.

– Нет, – коротко ответил Билл. – Оно та-ам.

И Бен не сомневался, что он прав. Дом 29 по Нейболт-стрит окружала ядовитая аура. Невидимая – да… но она чувствовалась. Он облизнул губы.

– Го-отовы? – спросил их Билл.

Они все посмотрели на него.

– Готовы, Билл, – ответил Ричи.

– То-огда по-ошли. Держись в‐вплотную за мной, Бе-е-еверли. – Он опустился на колени и сквозь кусты полез под крыльцо.

8

За Биллом последовала Беверли, потом Бен, Эдди, Ричи, Стэн, Майк. Листья под крыльцом хрустели, и от них поднимался кислый, затхлый запах. Бен поморщился. Разве так пахнет прелая листва? Он думал, что нет. От них, решил он, идет запах мумии, в тот самый момент, когда ее нашли и сдвинули крышку саркофага: пыль и горечь древней дубильной кислоты.

Билл уже добрался до разбитого окна и всматривался в подвал. Беверли подползла к нему сзади.

– Что-нибудь видишь?

Билл покачал головой.

– Но это ни-ичего н-не з-значит. Г-глянь, у-угольная ку-уча, по ко-оторой мы с Ри-и-ичи выбрались наружу.

Бен, который смотрел в подвал между ними, увидел угольный бункер. Он ощущал возбуждение, не только страх, и возбуждение это его радовало, причем интуитивно он понимал, что причина – этот самый угольный бункер. Куча угля являлась для него некой известной достопримечательностью, о которой он только читал или слышал от других.

Билл развернулся и ногами вперед легко соскользнул через окно в подвал. Беверли отдала «Яблочко» Бену, сжав его руку вокруг пяты, чтобы шарик оказался в кулаке.

– Передашь рогатку мне в ту самую секунду, когда я встану на землю, – велела она. – В ту самую секунду.

– Понял тебя.

Вниз она соскользнула так же легко и непринужденно, как Билл. И в один захватывающий дух – во всяком случае, для Бена – момент ее блузка вылезла из джинсов, обнажив плоский белый живот. А потом Бен затрепетал, когда ее руки коснулись его при передаче рогатки.

– Все, она у меня. Спускайся сам.

Бен развернулся и начал протискиваться сквозь окно. Ему следовало бы предвидеть, что произойдет: по-другому быть и не могло. Он застрял. Его зад уперся в раму прямоугольного окна, и Бен не мог продвигаться дальше. Начал вылезать обратно и осознал, к своему ужасу, что вылезти-то он может, но при этом скорее всего сдернет с себя штаны – и, возможно, трусы – до колен. После чего огромных размеров жопа засверкает перед лицом его возлюбленной.

– Поторопись! – нетерпеливо бросил Эдди.

Бен уперся руками в землю. Поначалу не мог сдвинуться, но потом зад все-таки протиснулся в окно. Джинсы зажали промежность, расплющивая яйца. Верхняя рама сдернула рубашку чуть ли не до лопаток. Теперь застряло брюхо.

– Втяни живот, Стог. – Ричи истерически хохотнул. – Втяни живот, а не то нам придется посылать Майка за лебедкой его отца, чтобы вытаскивать тебя отсюда.

– Бип-бип, Ричи, – процедил Бен, скрипя зубами. Втянул живот насколько мог. До этого крайне неприятного момента он в полной мере не понимал, какое огромное отрастил брюхо. Чуть продвинулся, но снова застрял.

Повернул голову, борясь с паникой и клаустрофобией. Его лицо стало ярко-красным и блестело от пота.

– Билл! Можете вы потянуть меня?

Он почувствовал, как Билл ухватился за одну его лодыжку, а Беверли – за другую. Вновь, как можно сильнее, втянул живот. И таки протиснулся в окно. Билл подхватил его. Они оба чуть не упали. На Бев Бен смотреть не мог. Еще ни разу в жизни ему не было так стыдно.

– Т-ты в по-орядке, че-ел?