Оно. Том 2. Воссоединение

Билл выставил руку перед лицом Ричи. Раздавленный комар лежал в середине пятна крови, красневшего на ладони. «Моей крови, – подумал Ричи, – которая питье для тебя и многих других».

– Да, – ответил он.

– Не во‐олнуйся. Э-этот г-гаденыш у-уже ни-икогда не с-станцует та-анго. – Они пошли дальше, убивая комаров, отмахиваясь от туч мошкары, которую привлекала какая-то составляющая запаха их пота – нечто такое, что годы спустя назовут «феромонами». Чем бы они ни были.

– Билл, когда ты собираешься сказать остальным о серебряных пулях? – спросил Ричи, когда они подходили к полянке. В данном случае под остальными подразумевались Бев, Эдди, Майк и Стэн, хотя Ричи подозревал, что Стэн уже догадывался, почему они частенько бывают в библиотеке. Стэн быстро соображал что к чему, даже слишком быстро, иногда думал Ричи, что не всегда шло ему на пользу. В тот день, когда Майк принес в пустошь альбом отца, Стэн едва не дал деру. Если на то пошло, Ричи почти не сомневался, что Стэна они больше не увидят и Клуб неудачников станет секстетом (это слово Ричи очень нравилось, но обязательно с ударением на первый слог). Но на следующий день Стэн вернулся, и Ричи еще больше его зауважал. – Скажешь им об этом сегодня?

– Н-не се-егодня, – ответил Билл.

– Думаешь, они не сработают?

Билл пожал плечами, и Ричи, который, возможно, понимал Билла Денбро лучше, чем кто бы то ни было, пока в жизни последнего не появилась Одра Филлипс, догадался обо всем, что мог бы сказать сейчас Билл, если бы не препятствия на пути его речи: отлитые детьми серебряные пули годятся для книг, годятся для комиксов… Другими словами, это бред. Опасный бред. Они могут попытаться это сделать, да. У Бена Хэнскома, возможно, все получится, да. В кино они бы сработали, да. Но…

– Думаешь, нет?

– У меня есть и-и-идея, – ответил Билл. – Проще. Но если только Бе-е-еверли…

– Беверли – что?

– Не бе-ери в го-олову.

И больше по этому поводу Билл ничего не сказал.

Они вышли на поляну. Если приглядеться внимательнее, могло показаться, что трава здесь примята сильнее, чем везде, а листья и сосновые иглы словно набросаны на дерн специально. Билл поднял обертку от шоколадного кекса – почти наверняка брошенную Беном – и рассеянно сунул в карман.

Мальчишки подошли к центру поляны… и кусок земли, длиной в десять дюймов и шириной в три, отвалился в жутком скрипе петлей, открыв черную щель-окно. Из этой черноты выглядывали глаза, и у Ричи по спине пробежал холодок. Но это были всего лишь глаза Эдди, и всего лишь Эдди, которого неделей позже они навестят в больнице, прорычал голосом злого тролля:

– Кто идет по моему мосту?

Снизу донеслись смешки, вспыхнул ручной фонарик.

– Селяне, сеньор. – Ричи, присев на корточки, покручивая рукой воображаемый ус, заговорил Голосом Панчо Ванильи.

– Да? – откликнулась снизу Беверли. – Дайте взглянуть на ваши жетоны.

– Купоны? – радостно воскликнул Ричи. – Не нужны нам никакие блинские купоны.

– Пошел к черту, Панчо, – ответил Эдди и закрыл щель в земле. Снизу снова послышались приглушенные смешки.

– Выходите с поднятыми руками! – прокричал Билл хрипловатым командным голосом. Принялся кружить по выложенной дерном крыше клубного дома. Чувствовал, что дерн под его ногами пружинит, но чуть-чуть; крышу они построили крепкую. – У вас нет ни единого шанса! – кричал он, видя себя бесстрашным лос-анджелесским полицейским Джо Фрайди 91. – Выходите немедленно, сопляки. Не то я начну СТРЕЛЯТЬ!

И он подпрыгнул, чтобы подчеркнуть значимость своих слов. Снизу донеслись крики и смех. Билл улыбался, не замечая, как Ричи смотрит на него – по-умному, не как ребенок на ребенка, но – на краткий миг – как взрослый на ребенка.

«Он не знает, что заикается не всегда», – подумал Ричи.

– Давай впустим их, Бен, пока они не проломили крышу, – послышался голос Бев, и мгновение спустя потайная дверца откинулась, как люк субмарины. Показалось раскрасневшееся лицо Бена – Ричи сразу понял, что Бен сидел рядом с Беверли.

Билл и Ричи спустились, Бен закрыл дверцу. Теперь они все сидели, привалившись спинами к дощатым стенам, подтянув колени к груди, лица тускло подсвечивал фонарик Бена.

– Т-так ч-что т-тут п-происходит? – спросил Билл.

– Ничего особенного, – ответил Бен. Он действительно сидел рядом с Беверли, и лицо его не только раскраснелось, но и светилось от счастья. – Мы просто…

– Расскажи им, Бен, – прервал его Эдди. – Расскажи им эту историю! Поглядим, что они скажут!

– Для твоей астмы пользы от этого не будет, – предупредил Стэн голосом единственного-здесь-здравомыслящего-человека.

Ричи сидел между Майком и Беном, обхватив колени сцепленными руками. Внизу царила восхитительная прохлада. Восхитительная таинственность. Следуя взглядом за лучом фонарика, скользящего от лица к лицу, он на время забыл испуг, который пару минут назад вызвала у него внезапно открывшаяся в земле щель.

– О чем вы говорите?

– Бен рассказывал нам об одном индейском обряде, – ответила Бев. – Но Стэн прав, для твоей астмы, Эдди, пользы от этого не будет.

– А может, ничего страшного и не случится. – В голосе Эдди слышалась только легкая тревога, что Ричи, конечно же, заценил. – Обычно она беспокоит меня, если я разволнуюсь. В любом случае мне хотелось бы поучаствовать.

– По-о-оучаствовать в ч-чем? – спросил Билл.

– В обряде «Дымовая яма», – ответил Эдди.

– И ч-что э-это та-акое?

Луч фонаря Бена ушел наверх, взгляд Ричи последовал за ним. И пока луч бесцельно кружил по деревянной крыше, Бен рассказывал про обряд. Луч пересекал выдолбленные и расколотые панели двери из красного дерева, которую они всемером притащили со свалки тремя днями раньше – за день до того, как копы нашли тело Джимми Каллума. О Джимми, тихом, маленьком мальчике, который тоже носил очки, Ричи помнил одно: в дождливые дни тот любил играть в скрэббл. «Больше ему в скрэббл не сыграть», – подумал Ричи и содрогнулся. В сумраке клубного дома никто этого не увидел, но Майк Хэнлон, сидевший с ним плечом к плечу, с любопытством на него посмотрел.

– Эту книгу я взял в библиотеке на прошлой неделе, – начал Бен. – Она называется «Призраки Великих равнин» – об индейских племенах, которые жили на западе сто пятьдесят лет назад. Пайюты, пауни, кайова, ото, команчи. Правда хорошая книга. Мне хотелось бы как-нибудь поехать туда, где они жили. В Айову, Небраску, Колорадо, Юту…

– Заткнись и расскажи об обряде «Дымовая яма». – Беверли ткнула его в бок локтем.

– Конечно, – кивнул Бен. – Хорошо. – И Ричи не сомневался, что ответ Бена не изменился бы, если б Бев ткнула его локтем и сказала: «Выпей этот яд прямо сейчас, Бен». – Видите ли, практически у всех этих племен существовал особый обряд, и наш клубный дом напомнил мне о нем. Если им предстояло принять важное решение – то ли двинуться вслед за стадами бизонов, то ли найти новый источник чистой воды, то ли вступить в бой или заключить мир с врагами, они вырывали в земле большую яму и накрывали ветвями, оставляя маленькое вентиляционное отверстие.

– Ды-ы-ымовую яму, – уточнил Билл.

– Твой острый ум не перестает изумлять меня, Большой Билл, – произнес Ричи ну очень серьезным голосом. – Тебе пора участвовать в «Двадцати одном» 92. Готов спорить, ты побьешь старину Чарли ван Дорена.

Билл сделал вид, будто собирается ударить его, и Ричи отпрянул, крепко приложившись головой к подкосу.

– Черт!

– Ты этого заслужил, – вынес вердикт Билл.

– Я упью тепя, мерский гринго, – заверещал Ричи. – Нам не нушны никакие вонюсие…

– Может, хватит, парни? – вмешалась Беверли. – Это интересно. – И одарила Бена очень теплым взглядом. Ричи тут же подумал, что из ушей Стога через пару минут повалит пар.

– Хо-орошо, Бен, – кивнул Билл. – М-мы с-слушаем.

– Конечно, – просипел Бен. Ему пришлось откашляться, прежде чем он сумел продолжить. – Подготовив дымовую яму, они разжигали внизу костер. Использовали зеленые ветки, чтобы дыма было побольше. Потом все индейские воины спускались в яму и садились вокруг костра. В книге написано, что это был религиозный обряд, но одновременно и поединок, понимаете? Где-то через полдня большинство воинов вылезали из ямы, потому что не выдерживали дыма, и оставались только двое или трое. Им открывались видения.

– Да, если я буду дышать дымом пять или шесть часов, у меня скорее всего тоже начнутся видения, – заметил Майк, и все рассмеялись.

– Предполагалось, что видения подскажут племени, что нужно делать, – продолжил Бен. – Я не знаю, правда это или нет, но в книге написано, что в большинстве случаев видения подсказывали правильное решение.

В клубном доме воцарилась тишина, и Ричи посмотрел на Билла. А потом до него дошло, что они все смотрят на Билла, и возникло ощущение – опять, – что история Бена о дымовой яме не просто любопытная информация, которую ты узнаешь из книги, а потом пытаешься повторить, вроде химического эксперимента или трюка фокусника. Он это знал, и все это знали. Возможно, Бен понял это даже до того, как начал рассказывать. История эта – руководство к действию.

Им должны открыться видения… в большинстве случаев видения подсказывали правильное решение.

Ричи подумал: «Готов спорить, если б мы спросили его, Стог ответил бы, что книга буквально прыгнула ему в руки. Словно что-то хотело, чтобы он прочитал именно эту книгу и рассказал нам об обряде «Дымовая яма». Потому что здесь собралось племя, так? Да. Мы. И да, нам нужно знать, что случится дальше».

Эта мысль привела к другой: «Предполагалось, что это случится? Должно было случиться с того самого момента, как Бен указал, что подземный клубный дом лучше дома на дереве? И что из этого мы придумали сами, а о сколь многом подумали за нас?»

Ему казалось, что мысль эта в определенном смысле даже греет. Приятно осознавать, что есть нечто больше тебя, умнее, и это нечто думает за тебя, как взрослые готовят тебе еду, покупают одежду, планируют твое время, и Ричи не сомневался: сила, которая свела их вместе, которая использовала Бена, чтобы тот рассказал им о дымовой яме, – совсем не та сила, что убивала детей. Эта сила противостояла другой… противостояла

(да ладно, ты можешь это сказать)

Оно. И тем не менее ему не нравилось, что он не контролирует свои действия, что его направляют, используют.

Они все смотрели на Билла; ждали, что скажет Билл.

– А ч-что, и вп-п-рямь к-круто.

Беверли выдохнула, Стэна передернуло… и все.

– И вп-п-рямь к-круто, – повторил Билл, глядя на руки, и, возможно, причину следовало искать в тусклом свете фонарика, который держал Бен или в собственном воображении, но у Ричи сложилось впечатление, что Билл чуть побледнел и выглядит очень испуганным, пусть и улыбается. – Может, это ви-идение по-одскажет нам, ч-что де-елать с на-ашей п-п-п-проблемой.

«Если кому-то и будет видение, так это Биллу», – подумал Ричи, но тут он как раз и ошибся.

– Конечно, там написано, что срабатывает такое только для индейцев, но попробовать будет интересно.

– Да, скорее всего мы отключимся от дыма и умрем здесь, – мрачно предрек Стэн. – Это действительно будет интересно, будьте уверены.

– Ты не хочешь этого делать, Стэн? – спросил Эдди.

– Скорее хочу. – Стэн вздохнул. – Боюсь, из-за вас у меня едет крыша, понимаете? – Он повернулся к Биллу. – Когда?

– Се-ейчас. Ло-ови мо-омент, т-так?

В клубном доме повисла ошарашенная, раздумчивая тишина. Потом Ричи поднял руки, откинул дверцу и впустил тусклый свет застывшего летнего дня.

– Топорик при мне. – Бен вылез из клубного дома следом за ним. – Кто поможет мне нарубить ветки?

В итоге помогали все.

3

На подготовку ушел час. Они принесли четыре или пять охапок зеленых веток, с которых Бен обрубил все сучки и ободрал все листья.

– Дым они дадут, – заявил он. – Не знаю только, удастся ли нам их разжечь.

Беверли и Ричи спустились на берег Кендускига и принесли кучу больших камней, использовав вместо мешка куртку Эдди (мать всегда заставляла его брать с собой куртку, даже если температура воздуха превышала двадцать пять градусов: может пойти дождь, говорила миссис Каспбрэк, и если у тебя будет куртка, она не даст тебе промокнуть до нитки).

– Ты в этом участвовать не сможешь, Бев, – заметил Ричи, когда они несли камни к клубному дому. – Ты девочка. Бен говорил, что только воины спускались в дымовую яму – не скво.

Беверли остановилась, посмотрела на Ричи, во взгляде читались удивление и раздражение. Прядь волос выбилась из конского хвоста. Беверли выпятила нижнюю губу и сдула прядь со лба.

– Я могу уложить тебя на лопатки, когда захочу, Ричи. И ты это знаешь.

– Это не вашно, мисс Скавлетт! – Ричи округлил глаза. – Ты все равно девочка, и всегда будешь девочкой! Ты не индейский воин!

– Тогда я буду воинессой, – ответила Беверли. – Так мы несем эти камни к клубному дому или мне посмотреть, как они будут отскакивать от твоего сраного кумпола?

– Помилуйте, мисс Скавлетт! – заорал Ричи. – Нет никакого сральника в человеческом кумполе.

Беверли так смеялась, что выронила свой край куртки, и камни высыпались. Она бросала на Ричи мрачные взгляды, пока они собирали камни, а Ричи шутил, кричал на разные Голоса и думал, какая же она красавица.

Хотя Ричи шутил, говоря о том, что в дымовую яму вход ей заказан по половому признаку, Билл Денбро придерживался того же мнения, но уже на полном серьезе.

Она стояла перед ним, подбоченившись, ее щеки пылали от злости.

– Можешь взять эти слова и запихнуть длинной палкой сам знаешь куда, Заика Билл! Я в этом тоже участвую, или я уже не член вашего вшивого клуба?

– Де-дело н-не в э-этом, Бе-Бе-Бев, и т-ты э-это зна-а-аешь, – терпеливо пытался объяснить он. – Кто-то должен остаться на-наверху.

– Почему?

Билл попытался ответить, но голосовые связки его не слушались. Он посмотрел на Эдди, прося помощи.

– Стэн это уже говорил. Насчет дыма. Билл думает, что такое возможно. Мы можем отключиться, сидя там, внизу. И умрем. Билл говорит, что именно это происходит с людьми при пожарах. Они не сгорают. Они задыхаются от дыма. Они…

Теперь она повернулась к Эдди:

– Хорошо. Он хочет, чтобы кто-то остался наверху на случай беды?

Несчастный Эдди кивнул.

– Так почему не ты? Астма-то у тебя.

Эдди промолчал. Она вновь повернулась к Биллу. Остальные стояли вокруг, сунув руки в карманы, разглядывая свои кроссовки.

– Причина в том, что я девочка, так? Это настоящая причина, да?

– Бе-е-е-е…

– Можешь ничего не говорить, – фыркнула она. – Только кивни или покачай головой. Башка твоя не заикается, так? Причина в том, что я девочка?

Билл нехотя кивнул.

Она долго смотрела на него, губы задрожали, и Ричи подумал, что она сейчас заплачет. Вместо этого Беверли взорвалась.

– Да на хер вас всех! – Она поворачивалась, глядя на каждого, и они подавались назад под ее взглядом, словно он обжигал. – На хер вас всех, если вы думаете то же самое! – Она опять посмотрела на Билла и заговорила быстро, бомбардируя его словами: – Это больше, чем паршивая детская игра вроде салочек, войны или пряток, и ты это знаешь, Билл. Нам надо это сделать. Это часть игры. И ты не должен исключать меня только потому, что я девочка. Понимаешь? Тебе лучше это понять, иначе я уйду прямо сейчас. А если я уйду, то совсем. Навсегда. Ты понимаешь?