Помоги проекту - поделись книгой:
— Спасибо. Так вот, голос звучал негромко, но… как бы это правильно выразиться… отчетливо и убедительно. Я думал, радио, или соседи шумят — стены-то, сами знаете…
— Ой, и не говорите! — отмахнулся Брок. — Та же история! Просыпаюсь как-то, а у жены бессонница — колет орехи на кухне молоточком. Кричу: «Сколько времени, Ирусик?», а мне сосед из-за стенки: «Полтретьего ночи, уроды!» Падение нравов полнейшее! Бескультурье, грубость. Простите, я вас отвлекаю…
— Молоточком? А вы, извиняюсь, в каком доме живете?..
— Да разве это жизнь? — вздохнул сыщик. — Не берите в голову, продолжайте.
— Так вот, — подозрительно оглядев сыщика, продолжил Русский. — Прислушался я, а голос-то из живота идет…
— Мужской, женский? — Брок схватил ручку и занес ее над блокнотом. — Акцент? Заикание? Отличительные признаки?
— Не понять чей. Скорее, механический, неживой какой-то. Как это?.. Синтезированный, да?
— Вам виднее! Вы же его слушали.
— Ну да. Вот он-то и сказал, чтобы я вернул их планету. Дал сроку три дня. А как я ее верну? Я, простите уж… — Толстяк огляделся и зашептал: — Даже слабительное принимал и клизму ставил…
— Вот теперь я вам верю! — погрозил сыщик пальцем. — Такое не придумать.
— Да уж!.. Только не помогло ничего. Вчера снова был голос. Сказал, два дня осталось.
— А что потом?
— А потом, говорит, запустим ракету. На поражение.
— И кто же это, по-вашему, говорил?
— Как кто? Инопланетяне, естественно! Ну, то есть, жители этой моей планеты.
— Голубчик, но ведь инопланетян не бывает! — заломил руки Брок. — Ну, нет никаких инопланетян, понимаете?
— Да как же нет, если есть? — занервничал Русский. — Вы что, опять за свое? И планеты, по-вашему, нет?
— А вот этого я не говорил, не надо передергивать, голубчик! Планета — физический объект. А вот инопланетяне, зеленые человечки, НЛО всякие — это уже к другим специалистам! Хоть ноль-два звоните, хоть ноль-три — и там, и там с удовольствием помогут.
— А как же голос?!
— Голос — это уже надо думать. Вот это как раз моя работа. Может, вы тоже мобильник проглотили…
— Так вы беретесь мне помочь?
— А зачем я иначе тратил бы на вас столько времени, Измаил Самуилович? Конечно, берусь! — Сыщик снова вышел из-за стола. — Вот только пообедаем с вами — Сашенька уже идет.
Входные двери и впрямь распахнулись. В кабинет впорхнула изящная блондинка в джинсиках и желтенькой кофточке. Чмокнула в щеку папу, поставила на стол объемную сумку, бросила из-под длинных ресниц застенчивый взгляд на посетителя.
— Знакомься, Сашенька, — повел рукой Брок. — Господин Русский!
— Никогда бы не подумала, — покраснела девушка.
— Это у меня фамилия такая — Русский, — поспешил объясниться смущенный клиент. — Измаил меня зовут. Можно Изя.
— Самуилович, — добавил Брок. И принялся шурудить в сумке.
— Сядь, папа, я сама! — перехватила сумку Александра. Сыщик послушно вернулся в кресло.
Девушка достала большой алюминиевый термос, затем термос поменьше — с веселыми райскими птичками на боках, а напоследок — желтую эмалированную кастрюлю, замотанную полотенцем. Извлекла два комплекта тарелок, по паре ложек и вилок, разложила и расставила на столе.
— Подсаживайтесь, Изя Самуилович! — мурлыкнула Сашенька и принялась разливать густую бордовую жидкость, исходящую паром.
Русский, словно сбросив вмиг полцентнера веса, резво подкатил к столу кресло. А Брок, напротив, столь же резво отпрянул от тарелок.
— Фто это?! — зажав нос, прогундосил он в ужасе.
— Папа! Как не стыдно?! Это борщик, — закачала головой Александра. — Мама совсем разболелась, и я всё приготовила сама. Под мамину, разумеется, диктовку. — Девушка отвернулась от неблагодарного отца и улыбнулась Русскому. — Это мой первый в жизни кулинарный опыт! Изя Самуилович, попробуйте. Мне так важно услышать ваше мнение…
Расцветший от Сашенькиной улыбки Русский с готовностью схватил ложку.
— Стойте!!! — вскочил Брок, в ужасе вскинув руки. — Не делайте этого, прошу вас!
— Отчего же? — Измаил Самуилович занес столовый прибор над тарелкой. Сыщик схватил первое, что подвернулось под руку — им оказался калькулятор — и швырнул, метя в ложку. Удар достиг цели — ложка звякнула об пол, а побледневший посетитель затряс ладонью.
— Вы что? Рехнулись?!
— Простите, Бога ради, но это опасно для жизни! — схватился за голову Брок. — Всё, что впервые делает моя дочь, заканчивается катастрофой! Я помню, как в детстве она первый раз искупала котенка! Как пошла в первый класс! Как полгода назад впервые села за руль!..
— Папа! — тряхнула светлой челкой Сашенька. — Не позорь меня перед гостем! Котенок, между прочим, выжил.
— А инфаркт директора школы? А гипс инструктора по вождению?! По самые брови…
— Разве я виновата, что мужчины такие слабаки? — Девушка вновь улыбнулась Русскому: — Не слушайте его, Изя Самуилович, папа порой словно бредит.
— Я это заметил, — пробурчал шокированный толстяк. Пыхтя, наклонился, поднял ложку, обтер ее галстуком и снова занес над тарелкой.
Брок рухнул в кресло, всё еще сжимая голову руками. Вдобавок зажмурив глаза.
— Как хотите… Дело ваше. Вы предупреждены. Надеюсь, вы хорошо подумали? Это ваше конечное решение?
— Если уж вы так против того, чтобы я покушал, — вызывающе начал Русский, — то, учитывая вашу извращенную логику, мне следует поступить как раз наоборот! Будем считать это нашим общим решением! — И голодный толстяк начал жадно поглощать «борщик». Опустошив тарелку, он мигом прикончил и порцию Брока. Сашенька с готовностью подала второе и обернулась к отцу:
— Вот видишь, папа, он вовсе не умер!.. — Девушка замерла с открытым ртом. Брок смертельно побледнел, волосы на его голове шевелились, а трясущийся палец указывал за спину дочери.
Саша оглянулась. Не будь она девушкой закаленной и мужественной, — плоть от плоти сыщика Брока — завизжала бы наверняка! Измаил Самуилович Русский, судя по всему, завершал свои бренные дела в этом мире. Толстое лицо его исказила гримаса адского ужаса, словно он глядел уже в котлы Преисподней. А может быть, таким причудливым образом оно отражало восторг от вида райских кущ. Щеки несчастного толстяка посерели и обвисли, глаза выкатились и стали белыми, как у снулой рыбы, язык в хлопьях пены вывалился на подбородок. Скрюченные пальцы впились в кожаные подлокотники кресла — да так, что обивка одного из них лопнула. Но самое страшное происходило с животом Измаила Самуиловича. Он то опадал, то раздувался, то начинал под натянутой до треска тканью кошмарный, завораживающий безумием танец. А еще — живот хрипел и булькал. Сашеньке показалось, что она слышит из поджировых глубин вопли ужаса и отчаяния. А еще ей почудились странные хрипы, напоминающие обратный отсчет: «…Три, два, один, пуск!»
Живот Русского прыгнул. Треснула ткань пиджака. Возле уха сыщика Брока свистнула долгожданная пуговица. Пискнуло двойное стекло оконного стеклопакета, возмущаясь сквозной дырой. Дрогнули стены. Измаил Самуилович Русский, раскинув руки и распластав голое пузо, лежал на полу. Глаза его были закрыты.
Первой к упавшему бросилась Саша.
— Папа, он еще дышит! Скорее звони!.. — Девушка отбросила с груди умирающего остатки рваных лохмотьев, сдернула с толстой шеи галстук. Она лихорадочно соображала, с чего следует начать: с искусственного дыхания рот-в-рот, или с массажа сердца. И то, и другое ей было внове. До сердца сквозь жировые прокладки было, пожалуй, не добраться. Искусственное дыхание делать не хотелось. Особенно рот-в-рот. Да и надо ли, раз человек дышит? Тут Сашенькин взгляд упал на обнаженный живот несчастного, безвольно съехавший набок, и девушка всё же не смогла удержать крик: — Мамочка, кровь!!! Папа, он ранен!
Чуть выше пупка Русского зияла черная дырочка. Из нее печально вытекала алая струйка.
К счастью, «скорая» приехала быстро. Худая, строгая врачиха, бегло осмотрев живот Русского, кивнула санитару с водителем, стоявшим у входа с носилками, и пока те грузили неподъемного клиента, отвела Брока в сторону и, прищурившись, злобно шепнула:
— Огнестрельное!.. Милиции сообщу!
— Разумеется, это ваш долг, — ответил Брок, «не понимая» намека.
— Ну, как знаете, — сжала тонкие губы врачиха и вышла за кряхтящими с носилками мужчинами, сильно хлопнув дверью.
— Подумаешь! — скорчил рожу сыщик, убедившись, что его никто не видит. — Нашла чем пугать — милицией!..
— Тем более, выстрел был произведен изнутри живота, — профессионально подметила Сашенька.
Глава 2
Дама с помойки
Следующее рабочее утро сыщика Брока снова началось в одиночестве. Жена по-прежнему болела (хоть ей и стало немного лучше, так что на съедобный обед Брок всё же надеялся), поэтому Сашенька осталась с мамой.
Клиентов тоже пока не было (на «пока» Брок надеялся не менее сильно, хоть и прошло уже три бесполезных часа), так что сыщик, скосив всё же глаза на Сашенькин стол и даже заглянув под него, зашел в Интернет на сайт сетевого конкурса фантастических рассказов «Склеенные ласты».
Брок очень любил участвовать в различных сетевых литературных конкурсах, чем вызывал со стороны других членов семьи некоторое недоумение. Во всяком случае, Ирина Геннадьевна — дражайшая супруга — соболезнующе покачивала головой и горестно вздыхала, а Сашенька громко фыркала, морщила курносый носик и выразительно крутила пальцем у виска (последнее — когда думала, что папа этого не видит).
Он никогда не выигрывал в подобных конкурсах, мало того — даже ни разу не вышел в финал. Каждый раз сильно расстраивался, зарекался участвовать впредь, но… Как только начинался очередной конкурс — в голове сыщика начиналось брожение; сюжеты разбухали, обрастали действиями, персонажами, описаниями, прочей литературной лабудой, и Брок уже не мог удержать «крышку» — ее просто срывало мощной струей творческого пара. Сыщик на два-три дня забывал о делах, и строчил, строчил, строчил…
А потом начиналось время терзаний, когда участники читали и комментировали анонимные (в подавляющем большинстве подобных конкурсов) произведения сотоварищей. Брок не любил критиковать чужие творения и делал это редко, зато близко к сердцу принимал то, что писали о его рассказах другие. Он бледнел, когда его писанину ругали, краснел, если хвалили (да-да, случалось и такое) и не находил себе места, покрываясь пятнами, когда над ней издевались. А любителей поиздеваться среди конкурсантов хватало!
Особенно доставал Брока своими злобными пасквилями некто Мафиози (в основном «критики» пользовались подобными сетевыми псевдонимами — никами). Он столько раз надругался (другого слова сыщик не мог подобрать для подобного действа) над рассказами Брока, что тот готов был найти охальника «в реале» и сдать собственноручно в органы правопорядка для привлечения к уголовной ответственности по статье «Изнасилование в особо извращенной форме». Сыщик даже вычислил настоящее имя негодника, применив все свои профессиональные таланты. Им оказался Антон Кожинов — очень милый с виду (на фото, найденных в Интернете) молодой парень с добрыми серыми глазами и застенчивой улыбкой. Из-за коварной двуличности Мафиози Брок возненавидел его еще больше. Теперь он считал, что никакой суд не сможет наказать мерзавца по заслугам и очень мечтал задушить парня собственноручно.
Зато сыщик моментально таял, пунцовел, становился мягким, легким и пушистым, когда попадал под «критическое перо» некой Даши Панкратовой, которая никогда не пользовалась ником, что особенно подчеркивало в глазах Брока ее исключительную порядочность. Девушка (а может, бабушка — кто их разберет, этих виртуалов!) — настолько деликатно разбирала тексты сыщика, что даже явные ошибки и ляпы казались после ее добрых слов оригинальными находками. Поначалу Брок также хотел отыскать фотографию девушки, но потом испугался. А что если она и впрямь окажется бабушкой (а то и — чем черт не шутит? — дедушкой)?! Сыщик бы этого не пережил.
Конкурс начинался сегодня, в пятницу. Брок зашел на сайт и увидел тему. «Нанотехнологии на службе у Сил Зла», — прочитал он. Руки сыщика безвольно опустились. Что писать, он совершенно не знал. Так было почти всегда — озарение наступало обычно ближе к вечеру пятницы (срок для написания рассказов ограничивался вечером понедельника). Но на сей раз Брок действительно впал в ступор. Разумеется, он знал о нанотехнологиях, и знал немало. Но все эти знания говорили о том, что нанотехнологии — это перспективное направление в науке, что это прорыв к блистающим вершинам прогресса, изобилия… В общем, они говорили хоть и избитыми штампами советских агиток, но подразумевали не менее шаблонный вывод: нанотехнологии — это хорошо! Добро, то есть. Но никак не Зло. Ну, мелькал то тут, то там в околонаучных кругах шепоток о так называемой «серой слизи», в которую, при неосторожном обращении с новой технологией может превратиться вся наша планета, но… Но в подобные сказки сыщик Брок не верил. Потому что в чудеса не верил в принципе.
И потом, наверняка добрая половина участников конкурса как раз и возьмется обыгрывать эту «серую слизь»! А Брок непременно хотел на сей раз если не победить, то хотя бы пройти в финал, поэтому он непременно должен был написать нечто оригинальное! Но что? Что?!
Сыщик обхватил голову ладонями и закачался в кресле. О чем же писать рассказ?! Неужели — о «серой слизи»? Но его ж тогда непременно смешает с этой самой слизью и размажет по асфальту без катка, склеенными той же слизью ластами проклятый Мафиози! Растрезвонит по всему форуму, какой он, Брок, бездарь!..
Дверной колокольчик звякнул столь неожиданно и громко, что Брок закричал. А когда увидел источник звяканья, влетевший в офис, заорал во всё горло и, сгруппировавшись, кувырнулся с кресла под стол. Орать он не забыл и лежа под столом, хотя уже и не очень понимал, зачем он это, собственно, делает. Ну, влетело в агентство нечто большое, чумазое, косматое, окровавленное и бесформенное — что из того? Это ж всё-таки
«Нет, — подумал сыщик и осторожно перестал орать, оставляя, впрочем, горло „на взводе“, — на работе надо думать о работе, а не о „Склеенных ластах“!»
— Что вы хотели? — как можно любезней спросил он из-под стола и остался собой доволен, голос почти не дрогнул.
Ответа, впрочем, не последовало. Брок откашлялся и повторил вопрос громче. Его вновь проигнорировали.
«Видимо, звуковые волны отражаются от стенок стола и столешницы, — сделал предположение сыщик, — а потом, столкнувшись, взаимно гасят друг друга». Из данного предположения следовал не очень желательный вывод: чтобы быть услышанным, необходимо вылезти из-под стола…
Брок вынул из кармана авторучку, чтобы сделать перед клиентом вид, будто именно за ней и нырял под стол. Этим было сложно объяснить звуковое сопровождение, но сыщик в глубине души надеялся, что посетитель туг на ухо (возможно, как раз поэтому он и не отвечал на вопросы?).
Был ли посетитель тугоухим, сыщик сразу выяснить не смог. Потому что лежал тот посреди комнаты без признаков жизни (во всяком случае, без сознания). И даже не посетитель, а посетительница. Грязная, с окровавленными, спутанными паклей волосами, но тем не менее — прекрасная! К такому выводу пришел Брок, рассмотрев лицо незнакомки. Вот только лишь губы, на его вкус, были слегка тонковаты. А то, что находилось ниже лица (поскольку женщина лежала, а не стояла, то, правильнее будет не «ниже», а «между подбородком и подошвами»), к большому сожалению сыщика, мешала рассмотреть грязная, рваная, серая с желто-бурыми пятнами тряпка, вид которой и источаемая ею вонь недвусмысленно говорили, что достали этот «предмет гардероба» прямиком из помойки. Видно было лишь раскинутые в стороны руки (руки как руки, если не обращать внимания на грязь — только пальцы, на вкус Брока, коротковаты) и ноги ниже колен. Ноги сыщику откровенно не понравились! Он, конечно, не являлся дипломированным оценщиком ног, но какому, скажите, мужчине нужен диплом, чтобы оценить женские ноги? Правильно, в этом деле все мужики — первоклассные специалисты! И любой из них при виде этих вот торчащих из-под вонючей хламиды ног, сказал бы: «Нет, батенька, это не ноги! Это бутылки какие-то, горлышками вниз!» И этому вполне охотно можно поверить, учитывая, что по бутылкам большинству мужчин также диплом защищать не надо.
Налюбовавшись вдоволь на посетительницу, обойдя ее при этом раза четыре, Брок наконец-то забеспокоился ее неподвижностью. Сыщик наклонился и приложил пальцы к сонной артерии женщины. Пульс прослушивался четко. Не менее четко прослушалась и брошенная сквозь сжатые зубы фраза:
— Убери руки, придурок!
— Позвольте! — отпрянул Брок. — Да как вы смеете?!
Женщина открыла глаза. Прекрасные — серые и лучистые. Полные одновременно тоски и презрения.
— Орать будешь еще? — поинтересовалась их владелица.
— Думаю, нет, — осторожно сказал сыщик.
— Думает он, — хмыкнула женщина и села. Потом медленно поднялась с пола, придерживая норовящую съехать с плеч хламиду. Сыщик откровенно ждал этого и судорожно сглотнул.
— Но-но, кобелина, дырку глазами не протри! — заметила интерес Брока незнакомка.
— Дырку? — подпрыгнул сыщик и залился краской. — Не имею, знаете ли, привычки!
— Ладно, проехали, — махнула рукой женщина и плюхнулась в кресло для посетителей. — Курить у тебя можно?
— Да-да, конечно, курите!
— Курите!.. Угости даму, тогда и покурю.
— Да я, знаете, как-то… — замялся Брок. — Видите ли, курить очень вредно… Вы даже не представляете себе, насколько! Никотин пагубно влияет на мозг, легкие, сердце, — начал загибать он пальцы, но посетительница рявкнула:
— Замолчи, идиот! Я — сестра профессора Хитрюгина, доктора медицинских наук! Получше тебя знаю, что мне вредно, а что полезно. Есть у тебя курево, чудила?
— Почему вы меня всё время оскорбляете? — передернул плечами Брок. — Я прямо-таки какое-то неуважение к себе ощущаю с вашей стороны!
— А за что тебя уважать-то? — прищурилась женщина. — Орешь, как резаный — чуть не сдохла на хрен, — руками беззащитную девушку лапаешь, лекции придурочные читаешь… — И заорала вдруг, рывком поднявшись с кресла: — Ты дашь мне закурить или нет, козлина?!
От неосторожного движения ужасная тряпка слетела всё-таки с ее тела, и сыщик впился глазами в обнаженное (как оказалось — полностью!) тело. Но то, что открылось его вожделенному взору, подействовало на него так, что Брок опять заорал — еще истошней, нежели в первый раз. Он дернулся было к столу, чтобы вновь нырнуть под него, но властный голос незнакомки, перекрывший его дикий ор, заставил сыщика замереть на месте, вжав голову в плечи:
— Стоять, паскудыш!!! Смотреть сюда! Глаз не отводить! — Женщина демонстративно выпрямилась, выпятив то, что ей вполне без стеснения можно было выпячивать. Брок уставился на это вполне-ничего-себе, не мигая, боясь опустить глаза ниже, поскольку оно — было бы точнее сказать «они», — без сомнения, выглядели куда аппетитнее, чем всё остальное… С трудом сдерживая рвотные позывы, он нечаянно глянул всё-таки вниз и тут же крепко зажмурился. Но перед мысленным взором всё равно продолжало белеть рыхлое, обезображенное внизу целлюлитом тело, расходящееся к бедрам подобно сторонам равнобедренного треугольника, пытающегося сесть на шпагат. Талии оно было лишено в принципе, а там, где висел низ бесформенного, в мерзких складках живота, прикрывая собой, к счастью, наиболее интимное место, у нормальных людей уже находились колени… «С таким низким центром тяжести она должна быть необычайно устойчивой!» — подумал расчетливый сыщик. Но от дальнейших размышлений его отвлек негодующий голос тошнотворной красавицы:
— Что, не нравится?! — Но возглас неожиданно сорвался, послышались разрывающие сыщицкую душу всхлипывания, зашуршала ткань, скрипнуло кресло, и уже совсем другой голос — тихий и жалобный — позвал Брока: — Можешь смотреть, я оделась…
Сыщик осторожно раскрыл левый глаз. Женщина сидела в кресле. Грязная хламида прикрывало недавно виденный ужас. Правый глаз Брока тоже открылся.
— Ты ж обещал не орать! — вздохнула незнакомка.
— Не совсем, — замотал головой сыщик. — Я сказал: думаю, нет. То есть, возможно не буду. Я ж не знал…
Поделиться книгой: