Помоги проекту - поделись книгой:
— Ну, что ты решила? — процедил граф свозь зубы.
Девушка подняла на него покрасневшие от слёз глаза и вздёрнула подбородок:
— Я стану великой певицей!
— Ах, так… А ты не забыла, голубушка, что ты с детства помолвлена с князем Дороном? Так вот моё решение — замуж! Я отправлю немедленно письмо князю Варнону. Ты едешь поближе знакомиться с женихом, мы с мамой уезжаем в Баден-Баден на три недели, у мамы разыгралась мигрень от твоих глупостей, а когда вернёмся, сыграем свадьбу. Замуж! Родишь троих детей — забудешь о песнях. Мартин, не сводить с неё глаз.
Роберта, Роби, жила с мамой, папой и маминым братом Мартином в маленьком домике на территории графского поместья. Мама служила у Артванских поварихой и слава о её кулинарном искусстве тянулась далеко за пределы графства. Папа будучи потомственным дворецким, манерам и обхождению выучился в Париже. Мартин, достигнув восемнадцати лет, тоже был отправлен на учёбу в столицу Франции. Граф собирался по окончанию учёбы подыскать ему достойное место. Только доучиться до конца Мартину так и не пришлось.
Роби едва исполнилось два года, когда её родители погибли. Они возвращались поздно вечером из столицы, где проходил предновогодний праздник кулинарии. Уставший водитель не справился с управлением на скользкой дороге, автобус сорвался в пропасть.
Мартин вернулся в графство, получил должность дворецкого и посвятил свою жизнь маленькой племяннице. Девочка росла, с удовольствием крутилась среди поварих на кухне, учась всему понемножку, чему не успела её научить мама.
Роби и Берта, сдружились, ходили в одну школу, помогали друг дружке с уроками. У них даже подчерк был одинаковый. И когда Берта засиживалась допоздна у фортепьяно, Роби делала за неё уроки.
И сейчас Роби прокралась тихонько в комнату Берты и девочки сидели, обнявшись, не зная, что делать. Берта не прекращала плакать, а Роби утешала её, гладила по таким же рыжим, как у неё волосам и думала, думала… В какой-то момент её осенило! Всё оказалось так просто! Им только нужна была помощь Мартина, но Роби была уверенна, что он ей не откажет.
— Берта! Я придумала! -
Она так громко закричала, что девочки испугались, не разбудили ли спящих родителей.
— Послушай, Берта, — Роби перешла на шёпот, — ты едешь в Океанию, а я вместо тебя к князю. Они помнят тебя рыжей худой девчонкой, не важно, что у тебя глаза зелёные, а у меня карие. Вряд ли кто заподозрит нас в подмене. Я сяду в машину якобы провожать тебя. Мартин отвезёт тебя в аэропорт, а потом доставит меня к князю. А граф с графиней и не поймут ничего, они завтра улетают на воды лечить мигрень графини.
Берта не сводила с подруги сияющих глаз. Но вдруг она нахмурилась:
— Роби, но ты же не собираешься выходить замуж за Дорона? А что будет, когда они узнают правду?
— А ничего не будет. Лишь бы ты своего добилась. Дорон всё равно на мне не женится. У нас строго с этим — закон гласит, что знатным вельможам запрещено жениться на кухарках и прочих простолюдинках. Ну, поругают меня, голову-то не отрубят.
Глава 3
Князю Варнону что-то плохо спалось в эту ночь. Он поднялся на заре совсем разбитый и спустился на кухню попить молока. Отхлебнув из кувшина, князь сплюнул — молоко скисло. Странно, что Николь не убрала его вовремя в холодильник.
«Говорил же я, — ворчал князь, — нужно взять на лето кухарку из деревни, пока наша отправилась к дочке погостить. Так нет же! Девчонка всё клянчила, я сама… сама… Вот, теперь молоко скисло, придётся пить кислое. Да и кости все болят, к дождю, что ли… Эх, годы, годы. А ещё эти тараканы… Не к добру это».
Старому князю приснились ночью дохлые… бр. ррр… тараканы. А он верил в приметы. Так голодным он и поплёлся осматривать хозяйство. Выпустил коров и овец к пастуху на выпас, подсыпал зерна птице, налил свежей водички, убрал в клетках у кроликов. Пора собираться на службу. В это время к воротам подкатил белый джип с гербом графства Артванского и шустрый посыльный спросил у князя:
— Слушай, холоп, мне тут письмецо передать для его величества.
Вспыхнув до корней волос, князь забрал цидульку и, сунув вертлявому медный грош, отправился домой.
«Чего там графу понадобилось от меня? — размышлял Варнон по пути. — Может графиня родила и зовут меня на крестины? Ладно, чего гадать».
Присев к кухонному столу, он вскрыл конверт. Брови его полезли на лоб. Чем дальше он читал, тем выше они подымались. Пришедшая на кухню Люннета так и застала старшего брата остолбеневшим с листком в руках.
— Ей, Варнонушка, ты жив? Что стряслось-то?
— Мне тараканы приснились.
— Какие тараканы?
— Дохлые…
— Ты в своём уме? Я бегу за доктором…
— Стой, сядь, не беги. Граф Артванский требует немедленно сыграть свадьбу Дорона с дочерью его Робертой.
Люннета всплеснула пухлыми ладошками:
— Это когда же он успел, проказник? Ведь только из Лондона вернулся, шалунишка. Ну и дела… Что же граф-то не усмотрел за дочкой…
— Люнетта, замолкни и так тошно. Дорон её лет пятнадцать не видел. Когда он родился, а у графа родилась дочь, ты помнишь, в каком я был состоянии? Жену потерял, дитё малое. Я пил, как сапожник. И как-то, выпивши с графом, решили наших детей поженить, объявили помолвку и даже какой-то документ у нотариуса подписали. Теперь Артванские уезжают в Баден-Баден, а невеста в выходные приезжает к нам знакомится. Позови парня, скажи, пусть готовится. Мне на службу пора.
— Успеешь, никуда от тебя служба не денется. Ты отец, ты и скажи. — Люнетта была непреклонна.
На кухне появилась Николь, умытая и свеженькая с улыбкой на устах. Она поклонилась князю и княжне:
— Что желаете на завтрак? Оладьи или кашу? А хотите, сделаю ваши любимые гренки с сыром?
— Мне смолы горячей, — отрубил князь. — Слушай, Николь, тут невеста к Дорону приезжает, побеспокойся, чтобы ей приготовили комнату. И на ужин сообрази что-то праздничное. Деньги в тумбочке.
Князь ушёл, оставив девушку застывшей посреди кухни в полной растерянности. Куда девался румянец с круглых щёчек и блеск из глаз…
Старый князь постучал в комнату сына и, не дождавшись ответа, вошёл. Дорон ещё спал, пришлось его разбудить и огорошить:
— Так, юноша, к тебе приезжает невеста. Кто, когда и почему тебе расскажет Люнетта.
— Папа, князь Варнон, ваше превосходительство, я не хочу жениться, я хочу учиться и…
— Тебя никто не спрашивает. Меня тоже женили и не спросили. Всё. Мне пора.
Посчитав свой отцовский долг выполненным, князь отправился собираться на службу.
Дождавшись ночи, бедная Николь отправилась в сад, чтобы вдоволь нареветься.
Рыдала в кустах бедная девушка, а Луна не знала, как ей помочь и утешить. И юноша, подошедший к девушке в темноте, тоже не знал, как утешают юных плачущих барышень и потому стал делать то, что подсказало ему сердце. Он привлёк девушку к себе, стал осторожно гладить пышные чёрные кудри, целовать сладкие губы, нежную шею, тёплые плечи. А девушка всё шептала:
— Нельзя, нам нельзя этого делать… К тебе завтра приезжает невеста…
Но юноша, прервав на мгновение поцелуи, от которых кружилась голова, и подкашивались колени, молвил:
— К чертям всех невест. Мне никто не нужен, кроме тебя… Мы с тобой убежим, и никто нас не найдёт ни князь, ни невеста, ни её папочка. Я люблю только тебя одну…
Луна поняла, что в её услугах явно не нуждаются и отправилась проверить, что там слышно в соседнем графстве.
А там, в комнате, освещаемой слабым светом свечи, две рыжие девушки собирали чемоданы — один большой, а другой поменьше. И та из рыжих, у которой глаза были цвета янтаря твердила:
— Всё будет хорошо, увидишь, всё, всё…
Что будет хорошо, где и когда Луна так и не поняла и, махнув на всё рукой, спряталась за пухлую тучку подремать.
Глава 4
Проводив Берту и проследив, как самолёт набирает высоту, Мартин и Роби, вынужденная стать на некоторое время графиней Артванской, отправились в гости к князьям.
Прибыли они в самой полдень, когда солнце стояло в зените, и воздух дрожал от полуденного зноя. Всё живое попряталось кто куда. Никто гостей не встречал. Вытащив из машины чемоданчики, сумки и баулы, чувствуя себя незваными гостями, которые хуже татар, прибывшие робко постучали в массивные двери. Тишина. Мартин потянул скобу на себя, дверь со скрипом отворилась и они, робея, вошли в прохладное нутро княжеского обиталища. Окна были закрыты ставнями, чтобы не пропускать солнечный свет. Огромный холл оказался пуст, по бокам его тянулись в обе стороны и исчезали во мраке узкие коридоры. В центре наверх вела деревянная лестница. Оставив поклажу внизу, гости решили действовать. Роби обойдёт нижний этаж, а Мартин поднимемся наверх. Так и сделали.
Верхний этаж оказался меньше нижнего, так как с трёх сторон дом опоясывал деревянный балкон. Открыв первую же дверь, Мартин застыл на пороге.
На кровати, под прозрачным балдахином от назойливых мух, спала обнажённая женщина. Никого красивей её Мартин в своей жизни не видел. Он вообще мало чего видел после того, как стал опекуном маленькой Роби.
Одну полную руку женщина забросила за голову, второй прикрывала округлую нежную грудь. Рот её был слегка приоткрыт, вишнёвые губы притягательно изогнуты, она даже тихонечко похрапывала. Налитое тугое тело полно не растраченной жизненной энергией. Ноготки на пальцах маленьких ножек покрыты красным лаком. А сами ножки до того прелестны, что хочется немедленно покрыть их поцелуями от розовых пяточек до пикантно изогнутых бёдер. Мужчина стоял не в силах сдвинуться с места и отвести взгляд от дивной красоты, заслуживающей быть запечатлённой на холсте кистью талантливейшего художника.
Неожиданно Мартина пронзила мысль. А что, если на княжество внезапно нападут турецкие янычары, похитят красавицу и отвезут Султану в гарем? Или эти русские, как их там, казахи или казаки захватят её в плен и доставят своему Царю в жёны? Давно известно, что русские цари обожают брать в жёны именно иностранок. Мартин ощутил горячее желание находиться рядом с красавицей всю последующую жизнь, защищать её от других мужчин до самой последней минуты. Он будет сидеть на коврике у её дверей, и никто не посмеет посягнуть на Его Женщину!
Мартин вздрогнул. Женщина открыла глаза. Она не стала кричать и визжать, зачем, мужчина и так уже успел полюбоваться её прелестями. Лишь облокотившись на подушки, прикрылась тонким покрывалом и стала внимательно изучать стоящего перед ней мужчину. Мартин почувствовал себя неуютно под её пристальным взглядом и смущённо подумал, что ей виден его круглый выпирающий живот. Зря он так много пил пива в последнее время…
Роби в левой половине дома никого не нашла и направилась продолжать поиски направо. Не успела сделать и пяти шагов, как её чуткий нос уловил аппетитные запахи, витающие в воздухе. Кухня! Там обязательно кто-то должен быть и она решительно направилась вперёд. Открыв дверь, Роби оказалась в большом светлом помещении с огромной плитой и вытяжкой над ней, промышленным холодильником в углу, прямоугольным длинным дубовым кухонным столом и столами для разделки мяса и овощей. Стоящая к ней спиной высокая черноволосая девушка ничего не слышала, так как под потолком шумно вращался огромный вентилятор. Роби подошла поближе и заглянула кухарке через плечо. Та как раз занималась тестом.
— Слоеное тесто делаешь?
Девушка вздрогнув, обернулась на голос. Она была чудо как хороша эта стройная смуглая брюнетка. А улыбка превращала её в настоящую красавицу.
— Да. У нас сегодня званый ужин.
— И что же ты готовишь?
— Салаты, волованы[5] с красной икрой, крем-суп из спаржи и баранью ногу со сладким рисом.
— Ты добавь к «букету гарни»[6] пару веточек тимьяна, Вкус будет изумительный…
— Я лучше добавлю туда немного мышьяка в одну из тарелок, — насупилась повариха.
Роби вздрогнула, она начинала догадываться, что происходит, но, увы, не смела облегчить страдания молодой кухарки. Лишь убедившись, что у Берты всё получилось, сможет открыться и повиниться.
— Эй, послушай, а ты кто? — Сообразила поинтересоваться Николь.
— Я? Я — Роби… графиня Роберта Артванская, — вскинула подбородок гостья.
— Графиня? Вот как? Так чего ты шляешься по кухням и лезешь с советами ко мне? Ступай отсюда, пока я не вылила на тебя горячий бульон…
— Ухожу, ухожу, уже ушла… Ты только скажи мне, где князь?
— Не знаю, я ему не нянька. Уехал, наверное.
Роби, облегчённо вздохнув, вышла во двор, рассуждая, что теперь делать. «Ну и дела. Я приехала в гости, а жених укатил неизвестно куда. Ладно, похожу по двору, может, кого-нибудь найду. Да и Мартин непонятно где ходит, заблудился что ли? Ничего, ни маленький, не потеряется».
И Роби направилась в обход по поместью искать кого-нибудь живого и тут же наткнулась на приземистое здание типа сарая. Из-за закрытой двери доносились частые сильные удары, словно стучали металлом по камню. Дождавшись паузы, девушка постучала. Было слышно, как кто-то подошёл к двери и, наверное, посмотрел в щель. Видно Роби ему не понравилась, дверь ей не открыли и незнакомец удалился. «Ну и порядочки в этом княжестве! Да если бы у нас прислуга так себя вела, граф бы выпорол на конюшне».
Издалека девушка увидела распахнутые ворота в кузню, из которых вырывались наружу алые сполохи. Роби подошла поближе и застыла у входа, прикрывая глаза от огня. Высокий стройный мужчина занимался ковкой. На голове красовалась бандана, спадали на шею густые завитки каштановых волос. Глаза защищали очки. На мужчине был лишь брезентовый передник, перетянутый кожаным пояском. Широкие загорелые плечи и крепкие руки блестели в пламени печи от здорового мужского пота. Он стучал молотом по раскалённому металлическому стержню, лежащему на наковальне. До чего же красив был этот стройный сильный подмастерье. Сколько уверенности чувствовалось в каждом взмахе его руки, как точны были удары, словно пред ним был не твёрдый металл, а мягкая податливая глина. Девушка не сводила с него взгляда, щёки её пылали, наверное, от жара. Сделав шаг вперёд, замерла, боялась его окликнуть, помешать.
Почувствовав, что кто-то заслоняет свет, кузнец приостановил работу и поднял голову. В раме стояло видение. У видения по плечам рассыпались густые рыжие волосы, прикрывая гибкую шейку, глаза янтарного цвета жадно впивались в мужчину, щедрое солнце бесцеремонно прорывалось сквозь лёгкую ткань платья, обрисовывая стройную тонкую фигурку. В тишине набатом раздавался ритмичный стук двух сердец. Мужчина опомнился первым:
— Вы кто? Что вы тут делаете. — Он сорвал с глаз очки, стало видно, какие они серые глубокие с искорками пламени в зрачках. А губы у него именно такие, какие сняться женщинам по ночам, мешая им спать и заставляя вздыхать до рассвета.
«Если он меня сейчас не поцелует, я умру», — мелькнуло в голове у лжеграфини и она почувствовала, как ещё сильнее запылали румянцем щёки. «Хорошо, что здесь этого не видно», — устыдилась девушка и, стараясь говорить спокойно, ответила:
— Я ищу господ, а дом пуст.
— Как пуст? То есть, они видно спят, сиеста. Скоро проснутся. Ступайте, здесь находится небезопасно юным девицам.
Роби не могла сдвинуться с места, кузнец подошёл к ней и взял за локоток. «Сейчас поцелует» — девушка закрыла глаза и приоткрыла губы. Прошла минута, другая, но он не стал её целовать, а, не выпуская руки, вывел из кузницы.
Роби грустно вздохнула, решила ещё пожить и на непослушных ногах направилась в дом, чувствуя на сгибе руки тепло сильных пальцев, к своему ужасу понимая, что она влюбилась в княжеского кузнеца.
Глава 5
Кузнец из-за ворот провожал рыжеволосую красавицу тоскливым взглядом. Приворожила его девушка, только он и мечтать о ней не смеет. Графиня, невеста князя Дорона… Можно позволить себе лишь вообразить на мгновение, что девушка ответила ему взаимностью. Они гуляют вместе, взявшись за руки, он обнимает её, гладит чудные золотые волосы, целует тянущиеся к нему нежные губы… «Опомнись», — прервал себя мужчина, и обвёл пристальным взглядом кузницу, где на полках красовались выкованные им изящные вазы, тонкие кувшины, блюда с затейливой вязью по краям. Вот его призвание, прочь не нужные мечты. И кузнец вновь взял в руки молоток.
Когда Роби отдалилась на некоторое расстояние, князь Дорон открыл вход в старый сарай. Это именно он там закрылся и не желал впускать девушку в свои владения. Здесь он занимался своим любимым делом — ваял скульптуры. Сейчас перед ним была не законченная работа — фигура молодой девушки. И если внимательно приглядеться, можно без труда узнать в ней кухарку Николь, девушку которой принадлежало его сердце. Юноша устало опустился на табурет и опечалился. «Сегодня же скажу отцу, что я не желаю жениться на прибывшей графине, пусть делает со мной, что хочет. Не нужно мне ни княжество, ни богатство, если рядом со мной не будет моей возлюбленной. Уедем с ней в столицу, не пропадём, она будет куховарить, я пойду работать на стройку, у меня руки хорошие — не пропадём». Так решил для себя юный князь, и у него легче стало на душе. Взяв наждачную бумагу, стал аккуратно подчищать черты любимого лица.
Роби поднялась по ступенькам и в это время дверь открылась и навстречу вышел Мартин. У него был вид сытого кота, объевшегося хозяйской сметаной:
— Графиня! Где же вы пропадаете? Мы сбились с ног вас разыскивая…
— Вы меня разыскивали? Кто это «ВЫ»?
— Ах, прости… те, — из-за спины вынырнула очаровательная пухленькая женщина, розовощёкая, сероглазая, придерживающая двумя пальчиками подол светлого сарафана, из-под которого виднелись маленькие ножки с пальчиками покрытыми красным лаком. — Позвольте представиться, княжна Люнетта, проходите, вас уже ждёт удобная комната, где вы сможете отдохнуть до ужина. Я распоряжусь, чтобы вам принесли молока и булочек.
Перекусив, Роби растянулась на постели, с удовольствием вытянув уставшие ноги. Нужно отдохнуть до начала ужина, а то она будет плохо выглядеть. Ну и что? Кому нужна её красота? Может так даже лучше и молодой князь сам от неё откажется, и тогда черноглазая брюнетка не будет зря страдать. Только и у неё шансов никаких — закон в Жёлтом государстве суров. Никогда не станет кухарка женой князя, разве что он добровольно откажется от своего титула.
Роби пыталась уснуть, но лишь закрывала глаза и… Перед ней стоял высокий стройный подмастерье, с каштановыми волосами, которые хотелось погладить, с руками, которые должны были обнимать её крепко-крепко, с губами, которые она так мечтала целовать. Он не посмел этого сделать, так как принимал её за другую, а вот когда она расскажет всю правду… и сердце её сладко сжималось. Так и не уснув, она принялась готовиться к встрече с женихом. Налила полную ванну тёплой воды, добавила ароматного мыла и долго нежилась, приходя в себя.
Поделиться книгой: