Марпа и история Карма Кагью: «Жизнеописание Марпы-переводчика» в историческом контексте школы Кагью

В. П. Андросов

Об авторе «Жизнеописания Марпы»

Цанг Ньен Хeрука (Tsang Nyon Heroka, 1452— 1507) создал «Жизнеописание Марпы» в самом начале XVI в., когда в Тибете начинал формироваться жанр агиографической литературы (rnam thar, намтар; букв. полное освобождение»). Главная тема книги — духовное развитие в жизни героя, поэтому сновидения и песнопения занимают значительную часть текста. Его перу принадлежат еше два труда: «Жизнь Миларепы» и «Сто тысяч песен Миларспы». Цанг Ньёна можно считать основоположником литературной школы, поскольку по меньшей мере пять его учеников написали аналогичные труды, посвященные Тилопе, Наропе, Речунгпе, самому Цанг Ньёну и другим Учителям. Наибольшую известность из этой плеяды писателей приобрел его главный ученик Лхацюн Ринчен Намгьял благодаря сочинению «Жизнь и учение Наропы». По идее, чтение и изучение таких книг должно приносить духовные плоды на Пуги к Просветлению.

Духовная жизнь Цанг Ньёна отчасти характеризуется его пространным именем из колофона к «Жизнеописанию Марпы»— «Трактхунг Гьялпо (Царь Херук), йогин, странствующий по кладбищам», или проще — «Безумный йогин из Цанга». В семь лет он получил посвящение в послушники монастыря, в восемнадцать — встретил своего Учителя Шара Рабджампу, наставления которого практиковал в уединении. По совету Учителя вступил в монастырь школы Сакья, чтобы получить систематические знания о тантрическом буддизме. После трех лет обучения Цанг Ньён понял, что монашество не поможет ему полностью обрести плоды духовных знаний. Дело в том, что к тому времени тибетские монастыри накопили богатство и экономическую мощь и, будучи близки кланам светских властей, активно участвовали в политической жизни, в том числе через институт религиозно-философского диспута с соперничающими монастырями (и кланами). Но целями этих споров было не выяснение духовных истин или определение логической достоверности буддийских положений, а установление политического лидерства. Ради этого не брезговали никакими подтасовками фактов и грязными наговорами.

Цанг Ньён стал странствующим (нъёнпа — smyon pa, «безумный») по Тибету и Непалу йогином, проводя немало времени в отшельничестве в местах, освященных йогическими практиками Миларепы. Именно благодаря этому ему удалось очень точно воспроизвести песни Миларепы в своих книгах, завершенных в 1488 г. Долгие годы Цанг Ньён трудился над созданием многотомной серии книг, содержащих учения изустной линии духовной передачи(snyan brgyud), тесно связанной с «Чакра-самвара-тантрой». Начало этой линии положил Марпа, получивший устные наставления от своего гуру Наропы. Затем через Миларепу духовную передачу получили его главные ученики: Гампопа, Речунгпа и учитель Нген Дзонг. Цанг Ньён принадлежал к этой линии преемственности через Речунгпу; в пещере его имени (Речунг Пхуг) он и скончался.

В Тибете XV—XVI вв. ньёнпа было распространенным движением. Идеологически оно объяснялось продолжением традиции махасиддхов (великих совершенных) Индии — аскетов, живших по большей части вне монастырских стен и демонстрировавших своим поведением отказ и от традиционной морали, и от монашеской дисциплины. И в Тибете XI—XII вв. великий деятель Кагью Миларепа стал ярким образцом «безумного йогина» — необычного и независимого в своем поведении, стремящегося проводить жизнь в медитативном отрешении одиночества, излагая Учение в духовных песнях (доха) и рассказах.

Жанр житийной литературы исстари чрезвычайно популярен среди тибетцев. И книги Цанг Ньёна относятся к образцам высочайшего мастерства. Их ценность возрастает еще и потому, что он создавал письменные тексты духовной традиции, которая передавалась преимущественно изустно. Ему удалось отразить практическое значение посвящений и медитаций мастеров ранней Кагью и описать обретение этими мастерами высшего плода Законоучения Будды.

Именно широкой популярностью «Жизнеописания Марпы», предназначенного и для посвященного, и для простого слушателя, объясняется ряд моментов, которые могут показаться странными для русского читателя. К примеру, для русского (да и западного) человека отнюдь не очевидна связь между духовным величием героя жития и его материальной состоятельностью, богатством и всем тем, что в миру зовется блеском золота. В христианской традиции это как бы две разные сферы, и жизнь духа не должна измеряться достатком.

Совсем не так в буддийской культуре. По мере развития сюжета жития Марпы золото играет возрастающую роль. Перед каждым следующим путешествием в Индию он собирает его все больше, а затем раздаривает Учителям. Перед вторым путешествием Марпа использует собранное золото и на обустройство своего дома, который предназначался в том числе и для создаваемой религиозно-просветительской школы как духовной обители и как учебного заведения. Строит он и другие храмы. Странным кажется то, что буддийские Учители делятся знаниями исключительно в обмен на золото.

К этому надо относиться с пониманием жанровой специфики. Во-первых, золото как великий металл в буддийской агиографии — это непременный атрибут при описании великих людей, духовных властелинов. Поскольку величие Марпы — это событие, обусловленное благоприятной кармой былых рождений, постольку он не мог родиться бедняком (как и Просветленный Шакьямуни), в несчастливой семье и т. д. Но хотя его семья была состоятельной и открытой буддизму, родные не разделяли его чрезмерных, по их мнению, устремлений к познанию глубин Учения в Индии. Марпа был вынужден самостоятельно заботиться об этом.

Во-вторых, тибетские школы буддизма создавались и содержались либо царской семьей (Ньингма), либо богатыми родами, князьями (Сакья, Кадам). Школу Кагью Марпа создавал и содержал сам, поэтому предпринимаемое им собирание золота, даров и прочего — это не наполнение сундуков под звон речей о духовном благе, а реально историческое решение задачи существования буддизма. В Индии исстари все монастыри и другие обители, культовые       святыни возникали благодаря пожертвованиям, дарениям и меценатству царей, раджей, купцов, а так― же их жен. Основоположник Великой Колесницы знаменитый Нагарджуна (II — нач. III в.) предписывал в «Драгоценных строфах наставления царю» (IV, 10-17):

Воздвигни великолепный храм Закона,

Который прославился бы как сокровищница

трех Драгоценностей...

У возвышенных от необычайной щедрости

Растет достоинство и усердие,

У посредственных же усердие убывает.

Поэтому щедро используй все свое богатство.

В новом рождении ты должен будешь расстаться

Со своим богатством — независимо от желания.

Если же ты пожертвуешь его Закону,

То все оно целиком поведет тебя вперед,

к благу рождений...

Растрачивая богатства на наслаждения,

обретешь счастье здесь,

На даяние — счастье там, после смерти...

Умирая, ты не сможешь одаривать подданных,

Так как министры, ищущие благосклонности

Нового царя, станут безразличными

К крушению твоих надежд.

Следовательно, пока ты во здравии,

Не медли и, используя свои богатства,

Воздвигни храм Закона...

В-третьих, несмотря на обязательное «участие» золота в событиях сюжета, оно имеет и огромный воспитательный потенциал. Автор постоянно подчеркивает непривязанность героя «Жизнеописания» к этому благородному металлу, который он собирает отнюдь не из корысти. Такое же отношение к золоту демонстрирует и главный Учитель Марпы — Наропа. Таким образом, золото переходит в разряд искусных средств (упайя) духовного Пути.

Полное жизнеописание

Марпы-переводчика

«Видение свершает все»

Составлено Великим Херукой

Перевод с тибетского Е. В. Леонтьевой

Под редакцией В. П. Андросова

---------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------

Пролог

Слава Ламе, Йидамам и Дакиням!

Наконец-то осуществились обеты и устремления твоих прошлых рождений. Свободный от привязанности к телу и жизни, ты вошел в ладью добрых намерений на благо всех существ.

Под парусом благородных сокровищ и удачных обстоятельств, раздуваемым ветрами радостных усилий, ты поплыл в глубочайшие воды Счастливой страны, в Пуллахари и другие места.

От Наропы, царя нагов, сияющего величием, и от других превосходных ученых и совершенных йогинов ты получил драгоценность священной Дхармы[1], дарующей дождь всего, что нужно или желанно.

Сейчас и в будущем ты искоренишь всю бедность людей Тибета и этого мира, укрепляя их в безусловных достоинствах. С почтением я простираюсь у твоих ног, Марпа, благодатный и добрый Мастер на этой ладье.

Твое ваджрное тело абсолютно не приемлет усталости.

К радости индийских ученых и мастеров,

Достигших совершенства,

Ты держал линию преемственности.

В этой стране заснеженных горных хребтов

Ты установил знамя победы Учения Шакъямуни.

Твоему телу, Марпа-переводчик, я возношу хвалу и кланяюсь.

Нектар речи всех Победоносных,

Всех слов и их смысла ты выпил до дна,

Обретая плод.

Твой львиный рык развеял превратные убеждения

И превзошел учения малых Колесниц;

Твоей речи, Марпа-переводчик, я возношу хвалу и кланяюсь.

Ты постиг сущностную природу и содержание всего,

Что можно познать.

Ты с любовью заботился о живых существах —

Нежнее, чем о самом себе.

Светом мудрости и сострадания

Ты рассеивал мрак в сознании многих.

Твоему уму, Марпа-переводчик, я возношу хвалу и кланяюсь.

Твое тело излучает безграничное блаженство

И несет пользу всем.

Твоя речь вращает Колесо Дхармы Великой

Колесницы.

Твой ум — обладатель мудрости пяти видов,

Творящий два блага.

Великий Мастер, Марпа-переводчик,

Твоим телу, речи и уму я с почтением возношу хвалу и кланяюсь.

Перед главным сыном Победоносных, Марпой Чёкьи Лодрё,

С нерушимым доверием я почтительно простираюсь.

Днем и ночью посредством трех врат и двух фаз[2]

Я посвящаю себя практике на благо другим.

С безначальных времен отравленный ядами ума,

С великим сожалением и раскаянием

Я признаюсь в разрушительных действиях моих трех врат.

Ты, святой, преодолевал препятствия

И терпел лишения ради Дхармы.