Книга третья. Магическая сделка

— Мне нравится, как меняется твой взгляд, — с легкой иронией произнес Ирэнарн, — как в нем наконец-то просыпается осознание. Приятное зрелище. Милада, посмотри вверх.

Я посмотрела. Там, в небесах, среди облаков парил орел.

— Эта птица, не поворачивая головы, способна видеть даже то, что происходит сзади нее, и в данный момент без особого труда оглядывает сразу большую половину города в поисках нужной добычи. Без труда, Милада. Это просто в рамках ее возможностей.

Медленно перевела взгляд с парящего орла на откровенно наслаждающегося ситуацией дракона. Ирэнарн тоже своеобразно парил, без труда использовав экранирующее заклинание, огненной кромкой отделившее нас от всего остального пространства и исключив любую возможность подслушивания.

— Рамки моих возможностей — шире, — улыбнулся дракон, — гора-а-а-аздо шире. И, к примеру, в данный момент я отчетливо вижу, как в лаборатории центральной башни данного университета под руководством самого Валентайна проводятся испытания нового драконьего яда. Испытывают, правда, на ящерицах, но очень горды эффектом.

А я вдруг вспомнила фрагмент вспыхнувшего над нашим университетом письма: «Срочное секретное донесение его королевскому величеству Умарху Третьему, датированное от восьмого яросня от верноподданного мага Гарнилиуса. Великий, истинный, святопомазанный, гениальнейший и умнейший, простите, сегодня я вынужден быть краток и не могу в полном объеме выразить вам свое восхищение и уважение, ибо сообщить должен — орден „Мучительной гибели всех драконов“ требует от вас решительных действий, ваше величество. И знать желают, что там с тем ядом, экспериментальный состав коего вы передали магистру Аттинуру, для испытания на гадах подлых из комиссии проверяющей. Издохли ли? Мучительно ли? Корчились ли поганые?»

— Орден «Мучительной гибели всех драконов»? — прошептала невнятно.

— Он самый, — весело подтвердил Ирэнарн.

Дракон продолжал смотреть на меня с усмешкой, откровенно наслаждаясь моментом и ожидая… Не знаю, чего он ждал, меня взволновало совершенно иное:

— Вы знали о смертях в Горлумском лесу! О гибели людей! О гибели магов! Вы, драконы, знали! — Меня переполняли и возмущение, и горечь, и непонимание.

Ирэнарн улыбаться перестал. В его зеленых с серебристым отливом глазах промелькнуло не то недовольство, не то гнев. А затем Черный дракон произнес:

— Милада, если ты сейчас подойдешь к краю террасы и взглянешь вниз, то хорошенько приглядевшись, увидишь кусок недоеденной, покрытой глазурью булки. И вот сдобу ты, может, и разглядишь, а сражающихся за нее муравьев из двух различных муравейников вряд ли. Так вот, милая, там сейчас идет война. Настоящая. И там действительно гибнут, счет пошел на сотни, но учитывая спешащую подмогу, дойдет до тысячи. Полагаешь, если я дракон, то обязан вмешиваться в любой конфликт?

Я встала, подошла к парапету, посмотрела вниз — действительно с трудом разглядела остатки булки, и то лишь благодаря розовой глазури, сохранившейся на боку… Муравьев я не увидела, но война…

Тяжелый вздох дракона, и булку внизу разнесло на две равные части в разные стороны, видимо, разом прекращая смертоубийственное сражение.

— Спасибо, — робко поблагодарила я, обернувшись.

— Без проблем! — с нескрываемым сарказмом ответил Ирэнарн. — Но, полагаю, мне лучше не стоит говорить о мухе, которая попала в паутину вон на том дереве, птице, только что схватившей выглянувшего из-под листка червяка, и да — орел, кстати, тоже уже нашел себе источник пропитания в виде амбарной крысы.

Укоризненно посмотрел на меня, вздохнул и все же уточнил:

— Или их тоже спасать будем?

Отрицательно покачав головой, я вернулась за стол и сказала:

— Им есть нужно. А за муравьев спасибо.

Дракон не ответил, пристально глядя на меня, затем тихо, практически с издевкой, спросил:

— Ты действительно искренне верила, что могла бы сбежать? От меня??? Серьезно?!

Я промолчала.

Опустила взгляд, едва ли глянув на остывающий пирог.

— Почему? — Вопрос мрачно повис в воздухе. Дышать стало тяжело, горечь снова обожгла горло, и молчать едва ли следовало, но я промолчала снова.

— Твоя жизнь принадлежит мне, — тихо произнес дракон, и я, почувствовав, как мелко задрожали мои руки, спрятала их под стол, положив на колени.

Ирэнарн, видимо, заметил тоже — как иначе объяснить долгую паузу.

Но все же Правящий дракон вернулся к тому, с чего начали:

— Я в очередной раз наступаю на горло собственной гордости, позволив тебе учиться дальше, а не заперев в спальне, как следовало бы. Я сдерживаю собственное желание, хотя, видят предки, я ни одну женщину не хотел так, как тебя. Я иду на уступки раз за разом! Снова, снова и снова. Но с тем же упорством, с каким я пытаюсь приручить тебя, ты…

— Приручают животных. — Я не знаю, слова вырвались сами.

— И женщин, — с нажимом произнес Ирэнарн.

— Животных, — непримиримым шепотом повторила я. И добавила: — Женщин — любят.

— И много ты знаешь о любви? — насмешливо поинтересовался Черный дракон.

— А вы?

Я все же посмотрела на него. В зелено-серебристых глазах дракона зазмеилась странная туманная дымка, разлилась серым маревом, и Ирэнарн холодно ответил:

— Достаточно, чтобы убедиться раз и навсегда — совместный полет не для меня. Я боевой дракон, мой удел — схватить добычу и унести в свое логово. Без сантиментов и прочих условностей. И чем больше я пытаюсь дать тебе хотя бы видимость свободы, тем сильнее осознаю — напрасно! И твоя наивная попытка сбежать — как последний гвоздь в гроб моего терпения.

Проговаривая все это, Ирэнарн смотрел мне в глаза так же холодно и безразлично, как до того глядел на башню Университета Стихийных Сил. Но за холодом и безразличием я с нарастающим ужасом видела другое — решимость, растущую крепнущую решимость, и я сильно засомневалась, что мне понравится его решение.

И убедилась в своем предположении, когда дракон как-то очень нехорошим тоном поинтересовался:

— На тебе ведь нет золота? Не так ли?

И в его улыбке не осталось ничего человеческого.

Вспышка портала, и одновременно нахлынувшая на меня темнота.

* * *

Когда я очнулась, где-то рядом капала вода.

Капля за каплей, снова и снова… Я слышала сначала лишь эти капли, звук обрушивающейся с огромной высоты воды нахлынул позже, и заставил болезненно застонать, свернувшись на… Я подскочила прежде, чем осознание окончательно оформилось, и едва не рухнула на постель снова от накатившей слабости.

Я находилась в каменном гроте. Внушительном, темном, без окон, но с широкой двустворчатой дверью. В этом гроте единственным, что имелось из мебели, была кровать. Только кровать. И все.

Отшатнувшись от нее, как от жертвенного алтаря, я с ужасом прижалась спиной к стене, оглядывая грот повторно, но, как я ни всматривалась в полумрак, ничего более разглядеть не удалось.

Затем осторожно, придерживаясь за стенку, двинулась к выходу, ощущая нарастающий звук падающей воды.

И, когда распахнула двери, увидела ее источник.

Я находилась в пещере под водопадом.

Под огромным водопадом, которым Замея с яростным ревом рушилась в подземную реку Атту. Отсюда открывался размытый струями падающей воды вид на Аркалон с речной, не знакомой мне еще стороны, но… едва ли это могло меня заинтересовать. Потому что Аркалон был уже недоступен для меня и с каждой секундой становился все недоступнее!

Я не знаю, как Ирэнарн работал с горным хрусталем, но тот, подчиняясь его воле, упорно рос прямо из стен, чтобы соединиться в единой точке в центре, отрезая меня от водопада, от города, от всего…

— Три комнаты, — не оборачиваясь, но ощутив мое появление, произнес дракон, продолжая перекрывать для меня все пути к отступлению. — Пока что только кровать, остальное перенесу в течение нескольких дней, у тебя есть возможность высказать пожелания.

Я молчала, с ужасом глядя, как соединяются края хрустального «стекла».

— Здесь нет металла, — невозмутимо продолжил Ирэнарн, — дух-хранитель этой скалы способен сдерживать даже водопад, соответственно легко прервет любые твои попытки призвать магию.

Хрустальные края соединились, спаялись и стали единым целым, разом отрезав от меня и грохот падающей воды, и возможность покинуть пещеру.

— И едва ли я подвергнусь очередному нашествию твоей новообретенной родни, ведь они искренне убеждены, что ты от меня сбежала и скрываешься где-то там, за границами Долины. — Ирэнарн обернулся, смерил потрясенную меня откровенно издевательским взглядом и добавил: — Так что у тебя есть только один выбор, милая: или привыкнуть ко мне быстро, или привыкать медленно. Решать только тебе.

Он усмехнулся и устало произнес:

— В любом случае я как минимум смогу нормально выспаться, не обремененный необходимостью вырывать тебя из очередных объятий смерти, когда крепких, когда не особо. Твой завтрак.

И мне небрежно указали на стол с чашкой, кувшином, заварником и двумя кусочками пирога, которые находились у противоположной от запаянной хрусталем стены. Похоже, стол был перенесен вот прямо так из чайной вместе с нами.

— Отдыхай, — почему-то стараясь больше не смотреть на меня, посоветовал дракон.

Вспышка.

А я поняла, что, не удержавшись, медленно сползаю на пол, продолжая цепляться за свежеустановленные двери.

* * *

Не знаю, сколько просидела на полу, растерянно глядя в серый необработанный каменный потолок. Встать не было сил. Плакать… Я все еще надеялась, что это не навсегда. Просто надеялась. Отчаянно надеялась. Надежда была тем единственным, что у меня оставалось. Она сохранялась во мне до наступления сумерек…

А потом умерла.

К моменту, когда появился Ирэнарн, я сидела уже у искривленного гранями впаянных кристаллов стекла, и смотрела на искаженный потоком водопада далекий город. Я безумно замерзла, опять. Но холод скорее успокаивал, чем причинял неудобство.

— Долго там сидишь? — раздался холодный вопрос.

Я не ответила.

— Милада?

Если бы можно было раствориться в этом камне, я бы растворилась, просто чтобы не слышать. Не слышать шагов, не чувствовать болезненного хвата на запястье, не ощущать рывка, которым меня подняли.

— Я спросил! — прорычал дракон.

А я вдруг поняла, что стекло было ровным и гладким, без искажений. Я просто все это время плакала, даже не замечая этого.

— Прекрати! — продолжая больно держать руку, потребовал взбешенный Черный дракон.

Молча отвернулась, даже не пытаясь высвободить руку.

Он отпустил сам.

И я снова опустилась, обняв колени и глядя на сияющий огнями вдали город… Город растворился в черноте стекла, которое потемнело, едва в пещере зажегся свет. Ужасающе много света. Столько, что, казалось, не осталось места ни для одной тени, ни одному темному закутку… Наверное, так сияет солнце в пустыне — выжигая все.

— Я принес ужин, — произнес все так же стоящий надо мной Ирэнарн.

Я не отреагировала.

— Но тебе все равно, ты ведь не притронулась даже к завтраку! — заключил разъяренный дракон.

Да, мне было все равно.

— И как долго ты собираешься так сидеть? — раздраженно поинтересовался он.

Пока не сдохну…

И понимание этого накатило волной. Я вдруг отчетливо осознала, что все, чего я сейчас хочу — просто умереть. Молча и тихо. Превратиться в камень, упасть на самое дно этой реки, исчезнуть в темноте… Все, что угодно, только бы не оставаться здесь.

— Значит, так, — зло произнес Ирэнарн, — у вас есть два варианта, госпожа Радович: или вы поднимаетесь, идете ужинать и отогреваетесь самостоятельно у огня, или… я тебя поднимаю, несу в ванную, отогреваю в воде, а после по крайней мере один из нас с удовольствием утолит голод, и это буду я!

Мне было все равно.

Просто все равно.

— Милада, учти — если я сказал, я сделаю, и мне плевать, что произойдет после.

Я сжалась, опустила голову и уткнулась лбом в колени… Я слишком устала даже бояться… Мне уже было все равно, что произойдет после…

— Милада! — прозвучало угрожающе.

Закрыла глаза, зажмурилась и подумала, что лучше бы я умерла все те много раз, в которые ир-хан Главнокомандующий спасал от неминуемой смерти. Потому что неминуемой оказалась вовсе не смерть, неминуемым был он.

И дракон набросился на меня.

Жестко схватив, вздернул, поднимая, перекинул через плечо и понес, расшвыривая с пути мебель, какую-то не знаю даже когда перенесенную сюда одежду, что-то фарфоровое, разлетевшееся замедленно, словно в стазисе, тысячей сверкающих осколков, какие-то упавшие сорной травой цветы, безжалостно растоптанные решительной поступью Правящего.

Внезапно поняла, что меня сомнут и растопчут столь же решительно и безжалостно, просто потому, что слова были сказаны, а они у Главнокомандующего не расходятся с делом.

— Нет! — Я попыталась ухватиться за дверь, мимо которой мы проходили.

Но Ирэнарн перехватил мои руки прежде, чем пальцы коснулись дерева, перекинул наперед, прижал к своей груди, не позволяя и дернуться, и уверенно внес в купальню, в которой, стоило нам войти, в круглую каменную ванну хлынула вода.

— Не надо, пожалуйста, — тихо взмолилась, осознав, что он сейчас сделает.

Но никакой жалости у дракона не осталось.

Моя одежда опала на пол грудой изорванных ошметков с той неизбежностью, с которой опадают по осени листья с деревьев. Со своей одеждой Главнокомандующий тоже не церемонился и через мгновение перед судорожно пытающейся прикрыться руками и волосами мной стоял абсолютно голый мужчина. И я в жизни не видела ничего более агрессивного…

— Нравлюсь? — ледяным тоном, не особо скрывая жестокую насмешку, поинтересовался Ирэнарн.

— Не надо, пожалуйста, не надо, — испуганно отступая, отчаянно попросила я.