Книга третья. Магическая сделка

Но эта запись пропала столь стремительно, что я даже не была до конца уверена, не привиделась ли она мне.

* * *

Когда я, наконец, пришла к ужину, за столом оставались только Камали, Хатор, бабушка Осаи и древний. Похоже, меня терпеливо ждали. Причем не только они, но и запеченная в листьях рыба.

— Как псинка? — начала допрос бабушка Осаи.

— На данный момент лишился возможности мимикрировать под окружающую обстановку и потому видимый, но в целом намного лучше и уже даже ест сам, — с улыбкой ответила я и села за стол.

— Неужели? — как-то язвительно поинтересовался древний.

Я, уже активно жующая, с удивлением взглянула на дракошу, но тот, делая вид, что старательно рассматривает когти на собственной лапе, ни на что вроде как не намекая, протянул:

— То есть твое присутствие, как я понимаю, для вечернего кормления вовсе не требовалось. — Быстрый взгляд на меня — и проникновенное: — Я прав?

Вдруг почувствовала, что краснею. Не совсем, правда, поняла от чего…

— А то знаешь, я как-то не сразу проанализировал слова Бронзового, но потом дошло — четыре часа Главнокомандующий убил на псинку и не избавил от чар? Это было бы странно. Особенно если учесть способности боевых драконов и этого конкретного в частности.

И все посмотрели на меня. Вопросительно и явно ожидая подробного изложения всего произошедшего.

Я с трудом проглотила пережевываемое. Запила все соком и бодро отчиталась:

— Сначала я отнесла одному дракону экстракт мирта, потом приволокла полведра спирта, потом появился Главнокомандующий, мы сходили покормили грасса, потом была пещера, следом озеро, затем я вернулась, и мы в письменной форме обсудили мое поступление в Университет Стихийных Сил. Завтра собеседование с магистром Валентайном. Мне нужна мантия и человеческое платье. Я очень голодная.

Семья начала молча переглядываться, я старательно ела. Действительно была очень голодной, и в целом, кажется, это был единственный способ избежать более подробных расспросов, потому что говорить о том, что так явно продемонстрировал Ирэнарн, я не собиралась. Не хотела маму расстраивать. И надеялась выкрутиться. Еще не знаю как, но как-нибудь… И еще очень не хотелось во все это верить. Просто не хотелось.

И как-то вдруг вспомнилась фраза из лекции профессора Иваса: «Очень часто проблема заключается в том, что мы игнорируем степень ее опасности».

И слова Черного дракона: «Я Правящий дракон, Милада, моей главной обязанностью является смотреть правде в лицо, не позволяя себе обманываться надеждами и домыслами».

Перестала жевать. Посидела, подумала. Вообще, лекция профессора Иваса относилась к теме: «Методы выживания на активированных древних захоронениях», и вышеуказанные слова относились к тому, что нужно было четко понимать, с чем имеешь дело — просто с поднятым кладбищем полуразлагающихся трупов или с индивидами вроде упырей, гулей, выморхов и прочих. Потому что последние двигаются раз в двадцать быстрее первых и имеют большую склонность к убийству магов, в отличие от поднятых мертвых, которые всего лишь хотят выгрызть твой мозг и прочее.

— Милада? — позвала мама.

К слову, лекция читалась как раз таки на этом самом поднятом кладбище, где мы все сидели, забившись в древний склеп, и жадно внимали профессору, потому что слушать его было гораздо приятнее, чем скрежет когтей гулей по стенам и их же яростный вой, когда они осознали, что столь вкусная добыча остается в полной недосягаемости. К моменту как появились, наконец, профессора и магистр Аттинур, гули успели разобрать родовой склеп герцогов Верийских наполовину, по поводу чего ректор впоследствии имел неприятный разговор с королем, а мы навсегда запомнили, что три ржавых ножа в девятой от входа безымянной могиле — это не к добру, даже если повсюду валяются черепки разбитых горшков, а посуда, как всем известно, разбивается исключительно к счастью.

— Ты о чем задумалась? — спросил Хатор.

— О кладбище, — отмахнулась я.

И снова принялась есть, пытаясь понять, с чего я вообще вспомнила об этом кладбище. И о лекции. И о том, что «очень часто проблема заключается в том, что мы игнорируем степень ее опасности».

— О каком это кладбище? — встревожилась бабушка Осаи.

— На первом курсе был практикум по некромантике, — все так же отстраненно ответила я.

Просто не могла понять, почему вдруг появилось нехорошее предчувствие. Очень нехорошее. Просто появилось, и все. Откуда?

— Тебя если что тревожит, ты скажи, — неожиданно серьезно произнес древний.

— Не знаю, что тревожит, — честно призналась я. — Мысль какая-то промелькнула сейчас, как бы намеком, я все не могу понять какая. И кладбище это с чего вдруг вспомнилось? Может, потому, что у ректора Валентайна никто студентов на растерзание гулям не бросает? Но в таком случае воспоминание должно было бы вызвать спокойствие, а мне, напротив, тревожно стало.

Моя новая семья промолчала, давая мне возможность продолжить, но продолжать было нечем и не о чем. Я сама не могла понять, откуда вдруг такая тревожность нахлынула.

— Так, значит, мантия на завтра нужна? — спросила мама. — И платье?

Я кивнула, все еще раздумывая о своем.

* * *

Ночью мне приснился Призрачный ямщик. Он устроился почему-то на ступеньках возле трона, а рядом с ним, угрюмо сгорбившись, сидел наш король Умарх Третий, с криво повисшей на лысой голове короной, и жаловался, жаловался, жаловался призраку. Ямщик понуро слушал, но, судя по выражению его призрачного лица, уже очень хотел сменить место обитания.

— Такой человек был, ты понимаешь — такой человек, — жаловался король. — И такая смерть… По кускам привезли. Представляешь? По кускам.

— Да, хороший был мужик, — замогильным голосом подтвердил призрак.

— И по кускам… — Король всхлипнул. — И кто, вот скажи мне?

— Так псы эти призрачные, намедни вам донесение было, — напомнил Ямщик.

— Псы! — король горько усмехнулся. — Псы хоть и животные, а перепись провели, налоги исправно платят, территорию проживания обозначили, под королевскую присягу пошли. А ты говоришь, псы! Не могли грассы, я с их вожаком в шахи тут вот, прямо тут играл, и знаешь что — Ухр выиграл. У меня. Пес! Представляешь?!

Помолчал и добавил понуро:

— Не могли грассы… Кто-то из своих это был, кто-то из магов, как не сам Воронир. Я ж не дурак, я же, знаешь, задом чую, проворачивают что-то. За моей спиной проворачивают. Сам посуди — пограничная застава на южном тракте выгорела дотла — ни записей, ни людей не осталось. А ведь до того десятник Тессорду прислал сообщение: «Магов сюда, срочно!» Значит, случилось что-то, что-то гиблое, иначе к Энроэ сообщение бы пошло. Дальше смотри. — Король, забывшись, хотел ударить по колену собеседника, привлекая внимание, но рука прошла насквозь. Умарх крякнул досадливо и продолжил: — Тессорд и маги его где были убиты? В четырех верстах от начала государева пути. А значит, они на пограничной заставе, почитай, полдня провели — что там было? Что нашли? Почему ни вороны, ни почтовые голуби не долетают?! А я тебе скажу — маги скрывают что-то!

Король растер лицо ладонями, пальцы с кольцами запутались в бороде, он их с трудом высвободил и продолжил:

— Я как на печи раскаленной сижу, веришь? С одной стороны, рвут на части эльфы, наши-то грабят их, то территорию Заповедного леса пересекли, то еще что! С другой — хутары эти! Вот ты мне скажи — что произошло? Договор был? Был! С атаманом по рукам ударили, сам ездил, лично. А тут вдруг раз — и нет хутарской княжны? Где, куда, как? Атаман Костицкий все договоренности разорвал, заявил: «С государством, полным мертвяков, дел иметь не будем», и всем посольством назад вернулись, и даже княжну, заметь, искать не стали, стало быть, сами они ее и спрятали. А мне как теперь? Двое надежных людей было — Энроэ и Тессорд. Мага больше нет, а Энроэ…

— Совсем помешался? — участливо спросил призрак.

— Совсем, — уныло подтвердил король. — Сам видишь — второй заговор у нас, а этот за девкой своей по всему Горлумскому лесу мотается.

Раздался тихий стук, приоткрылась дверь, и вошел мужчина, которого я уже знала: тот, который изменил мое вино на ужине с лордом Энроэ и предупредил про лес.

— Торн? — вскинулся король. — Чего тебе?

Вошедший прикрыл за собой дверь и сообщил:

— Нашли еще четыре кольца.

Умарх Третий, глухо и с отчаянием простонав, спросил:

— Тоже замаскированные под перстни с камнем Правды?

— Нет, — сухо ответил Торн. — Два были обручальными, один перстень с изумрудом, последнее с неприметным топазом. Идентифицировались как простые украшения, но реакция у подопытных заключенных одна — проявление крайней агрессии. Опасное даже у простых людей.

Король посмотрел на Торна, затем на свои руки и начал остервенело срывать кольца. Все.

— Указ о запрете ношения украшений уже готов, — сказал Торн.

— Неси, — глухо отозвался правитель Любережи, — подпишу.

И я проснулась.

* * *

Некоторое время просто лежала, глядя в потолок и потрясенно думая о том, что только что увидела и услышала.

Итак — король узнал о гибели магистра Тессорда. При воспоминании о боевом маге и его жуткой смерти на глаза наворачивались слезы… Смахнула, не задумываясь, потому что подумать было о чем. К примеру, о том, что, похоже, информация о мертвых деревнях теперь имелась только у меня. Причем действительно у меня — плащ к концу нашего семейного чаепития принес Зэрнур, карта была в кармане. Но сейчас, после увиденного, я сидела и думала — а кому ее отдать?! Королю, от которого, похоже, скрывают факт того, что население его королевства практически уничтожают мертвяки, или магистру Аттинуру… и неизвестно, что тогда с картой будет дальше.

И что мне делать?!

Я села, затем соскользнула с постели, стараясь не произвести ни малейшего шума.

Осторожно подошла к окну, приоткрыла деревянные створки — на дворе была ночь. Время где-то около двух-трех, самое темное время. Неудивительно, что я увидела во сне Призрачного ямщика — это время его силы, вот он и передал свое видение мне через такое расстояние. Словно предупредить хотел. О чем? Видимо, о том, что лорд-дознаватель Энроэ меня ищет. Но сейчас совсем другое взволновало.

Абсолютно другое.

Постояв несколько минут возле окна, я мысленно прикинула возраст дома бабушки Осаи. По всему выходило, лет триста, не меньше. Значит, мне не подойдет.

Опасливо магической вспышкой зажгла фитилек оставленного мне мамой фонарика, разместила его на столе, приоткрыв ту створку, которая бросала свет на нужную мне сторону стола.

Карту перерисовывала долго.

У меня на это ушло около часа, не меньше, но в итоге карт теперь было две, а это уже проще.

Закончив, затушила фонарик, взяла копию карты, вернула оригинал обратно в карман плаща, накинула халат на плечи, шелковый, такой же приятный на ощупь, как и ночная рубашка, которую мне мама дала, и, обувшись в домашние туфли, осторожно выскользнула из комнаты.

По счастью, дверь даже не скрипнула.

Бесшумно пройдя по открытой террасе и спустившись по лестнице, я обнаружила дверь.

Закрытую на внушительный засов входную дверь.

То, что открыть его я едва ли смогу, стало ясно с первого взгляда.

Немного поразмыслив, прошла к окну, практически не дыша, открыла, взобралась на подоконник и спрыгнула в сад. А дальше оставалось самое в принципе сложное — отсчитать как минимум четыреста шагов от дома и надеяться, что я не упрусь во время своего отсчета в высокий забор.

Тем обиднее было уткнуться носом в белый камень ограды на триста девяносто четвертом шаге.

Очень обидно.

Теоретически призвание духа можно было бы попробовать провести и здесь, но на практике у старых домов, особенно вот таких, с многовековой историей одной семьи, собственная аура давала сильные искажения — это как минимум, а как максимум — у них имелся дух-хранитель. И что-то мне подсказывало, что у дома бабушки Осаи он непременно тоже есть. А вызывать одного призрака на исконной территории другого — верх глупости, обыкновенно приводящей к смерти вызывателя, причем довольно мучительной.

Собственно, поэтому в свое время некоторые маги в Любережи настаивали на том, чтобы на дымоходе или же торце каждого дома указывалась дата его строительства. Правда, находились и такие, которые предлагали вместо года писать что-то вроде: «Осторожно, злой дух-хранитель», но инициативу не поддержали, потому что обязательно появлялись умники, добавляющие к этой надписи что-то вроде: «А хозяева так вообще звери», или «И кот-убийца», и это помимо личных оценочных высказываний о проживающих в домах людях.

Но это была лирика, а вот тот факт, что мне придется лезть через стену, стоял передо мной со всей очевидностью этой стены.

Безуспешно прошлась к воротам — на них висел амбарный замок. Зачем вешать замок на ворота там, где все население вполне способно летать, для меня оставалось загадкой. К сожалению, неразрешимой, потому что калитка тоже оказалась заперта.

И тут позади прозвучало:

— Твоя мама так ко мне на свидания бегала.

Испуганно оглянувшись, с облегчением выдохнула, увидев Хатора. Папа постоял, светящимися в темноте, как и у всех драконов, глазами разглядывая меня, затем прямо спросил:

— В чем дело?

— Мм-м… — нервно проговорила я, думая, что вообще можно сказать в такой ситуации.

— То, что это не попытка сбежать на свидание, я уже понял, — посмеиваясь, сообщил дракон.

— А как? — не удержалась я от вопроса.

— К любимым драконам обычно бегают как минимум причесавшись, а не с вороньим гнездом на голове, — очень резонно заметил папа.

Судорожно пригладила волосы и сообщила:

— Просто не хотела никого будить. А ключи от калитки у кого?

— А зачем тебе выходить за ворота? — задал вопрос родитель, который в принципе имел полное право задавать такие вопросы.

Тяжело вздохнув, честно призналась:

— Перед тем как попасть в Долину драконов, я проходила практикум по Призрачным явлениям. И немного… помогла одному призраку.

— А надо было? — поинтересовался папа.

— По заданию требовалось его немного убить, — неловко ответила я.

— Поступок в твоем духе, — пожал плечами папа. — Дальше.

Стянув полы халата и потуже завязав пояс, нехотя продолжила:

— Дальше, в результате ритуала открепления его от места базирования у нас образовалась некоторая связь. Она непрочная и способна инициироваться только Призрачным ямщиком, который уже несколько раз показывал мне некоторые события, которые считал для меня важными или способными предупредить, в смысле, мне как-то помочь. Одно из событий он показал сейчас. Но лорд Энроэ для меня не представляет никакой опасности, а вот история с кольцами… и тот факт, что королю до сих пор неизвестно о гибели жителей стольких деревень в Горлумском лесу, меня волнует, и очень. Вот я и хотела отойти подальше от дома, чтобы, не потревожив его духа-хранителя, связаться с Призрачным ямщиком и… — Я запнулась и понуро продолжила: — И по обстоятельствам.

Хатор внимательно смотрел на меня несколько секунд, потом подошел и, сдвинув в сторону, просто открыл калитку ключом, который из кармана достал.

И, выйдя первым на улицу, спросил:

— Так, значит, тебе нужно место, где не стояли дома, нет захоронений и не живут духи?

— Да, — неуверенно ответила я, выходя за ним.

— Идем, — папа протянул руку, — есть тут одно местечко, Эмали для медитаций и призывания ветра использует постоянно. Думаю, самое то, что тебе нужно.