S-T-I-K-S. Второе пришествие

— Угу, — согласился Бубка.

— Что, угу? Давай, к приборам, глазей по сторонам, обо всем подозрительном докладывай.

— А? Ага. Я понял, — мальчишка подскочил и прильнул к приборам наблюдения. — Никого.

— Хорошо, что пока никого. Запомни, долго хорошо в Улье не может быть по определению. Обычно, хорошо — это когда ты не видишь, откуда к тебе приближается плохо. Так что хорошо — это момент счастливого неведения. — Рэба под влиянием алкоголя, основного ингредиента живца, потянуло на философствования.

— А куда мы поедем? — спросил Бубка, не переставая перескакивать от прибора к прибору.

— А без разницы. Куда дорога выведет. Улей большой, возможностей погибнуть хоть отбавляй. — Рэб осёкся, опасаясь неосторожной иронией напугать юного товарища.

— Прикольно, — ответил совсем не напугавшийся мальчишка. — Да кто нам в танке страшен?

— Тю, тут такие кобыздохи иногда попадаются, что и на настоящем танке страшно, а у нас консервная банка, по сравнению с ним. Чего там? — Рэб заметил, что Бубка замер у прибора наблюдения по правому сектору обзора.

Мальчишка обернулся. Лицо его было бледным, а глаза сделались по пятаку. Рэб сразу понял, в чем дело и приложил палец к губам. Бубка еле заметно кивнул и присел на корточки. Рэб, перегнувшись через него, прильнул к окуляру. Посреди двора, между пятиэтажками, прямо на детской площадке заросшей клёнами, ходил кусач. Он явно примерялся к «бардаку», обдумывая способ нападения. То, что он услышал в нем людей, было очевидно, иначе пустая железка его не заинтересовала.

— Это кусач, — шепотом произнёс Рэб. — Помнишь, я говорил про него, что он может нам откусить резину с колеса?

Бубка кивнул. Похоже, он находился в прострации. Местные развитые мутанты и впрямь на первых порах вызывали у новичков схожие чувства. Природа словно знала, как перекроить тело человека, чтобы оно начало вызывать неконтролируемый ужас. Рэб сел на место мехвода.

— Садись и держись крепко. Пора нам отсюда валить.

Глава 3

Тварь сразу почувствовала, что добыча собирается сбежать от неё. В несколько прыжков догнала «бардак» и с ходу запрыгнула на него, молотя когтистыми лапами по крыше. Удары гулом раздавались по корпусу машины, будто били кувалдами. Рев мутанта перекрывал шум двигателя. Рэб завилял на полном ходу, пытаясь скинуть его, но «бардак» был ещё той машиной. Он слишком медленно выполнял команды.

Бубка вцепился в свое кресло, испуганно глядя на Рэба. Вид у старшего товарища сейчас был не самый обнадёживающий. Рэбу никак не удавалось скинуть тварь. Он решил наскочить на клумбу правым колесом, искренне желая верить в то, что военная техника выдержит такое надругательство.

— Держись крепче, сейчас прыгнем, как твой Бубка! — крикнул Рэб.

Бардак налетел правым колесом на белую гипсовую клумбу, в центре которой торчали кусты кучерявой розовой герани. Машина подскочила, но на удивление мягче, чем ожидал Рэб. В маленьком лобовом окошке на мгновение мелькнула крыша здания педуниверситета. «Бардак» проехался на левой стороне несколько метров, серьезно напугав своих пассажиров возможностью завалиться набок, но всё–таки вернулся на четыре колеса. Рэб налетел грудью на руль, но не почувствовал боли. Адреналин полностью её нейтрализовал. Бубка не удержался и ударился о железную поверхность, разбив в кровь лоб.

Тварь слетела с крыши прямо под колеса. «Бардак» перепрыгнул через неё. Рэб, не останавливаясь, проехал метров сто, остановился и развернулся посмотреть, что сталось с кусачом. Твари не было видно. Вряд ли её задавишь даже такой тяжелой машиной, подранить, переломать кости можно, но не настолько, чтобы убить.

Рэб не знал, как лучше поступить, остаться и добить кусача, разжиться споранами на перспективу и горохом, или же уезжать из этого кластера, как решил раньше. В Улье как–то было принято не поддаваться на слишком очевидные вещи, потому что все лёгкое часто становилось началом тяжелых проблем.

— Держаться сказал, как следует, — Рэб протянул кусок тряпки Бубке, чтобы вытереть кровь с лица.

— Грязная, — мальчишка взял в руки тряпку, которой Рэб вытирал окошки в «бардаке».

— А чистых нет. Не бойся, столбняка в Улье не бывает, вытри и приложи, пока не остановишь.

Бубка смял тряпку в кулаке и приложил.

— Голова не кружится? — спросил его Рэб.

— Нет, ни капельки. Мы его задавили? — с надеждой в голосе спросил мальчишка.

— Не совсем. Они живучие. Пока в черепушку не залезешь, лучше считать их ранеными. Страшный?

— Вообщеее. Он на меня глянул, я чуть из танка не выбежал.

— Запомни, из танка никогда никуда не выходишь, пока я тебе не разрешу. Там, — Рэб махнул рукой в сторону, где должен был лежать кусач, — голодные твари, а ты слишком вкусный, чтобы пройти мимо. Запомнил?

— Да, — Бубка втянул воздух через зубы. — Болит.

— До свадьбы заживёт, а точнее, через пару часов забудешь, что ударился.

Рэб поехал дальше. Свернул на улицу Горького, чтобы выехать к Уралу в районе автомобильного моста. Как он и думал, имея большой опыт жизни в Улье, кластер обрезало по руслу реки. Мост ровненько обрывался на противоположном берегу, так что по нему покинуть кластер не представлялось возможным. Берег в этих местах был пологим, с пляжем, на котором до сих пор лежали чьи–то вещи. Рэб сходу пустил БРДМ в реку. Проехал до половины, прежде, чем колеса перестали доставать дна.

В зеркале заднего вида отразилось движение, Рэб присмотрелся внимательнее. Могучая тварь провожала их с берега взглядом. Мутанты не жаловали воду из–за тяжелых доспехов, выросших на них и тянущих ко дну. Грозный противник был старше кусача, не младше рубера. Его скинуть с крыши «бардака» было бы гораздо тяжелее.

— Чего? — Бубка заметил встревоженный взгляд Рэба.

— Да вон, провожающий один не успел вовремя. Теперь жалеть будет.

Бубка забыл про боль и тряпку, привстал, чтобы разглядеть в зеркале провожающего, да так и замер, когда это ему удалось. Вид шипастого мутанта, словно вывалившегося из игры про адских созданий, парализовал его волю безотчётным страхом.

— Смотри на них, привыкай, а то так и будешь впадать в ступор. Этот называется рубером, очень опасный, его нашими винтовками только пощекотать можно.

— Рубероид?

— Рубер.

— Он плавать не умеет?

— Слава богу, не умеет. У них природная водобоязнь, тяжеленькие, топориком ко дну идут.

— А там, впереди, нет таких?

Рэб набрал воздух в лёгкие и медленно выпустил его через раздутые щеки.

— Они теперь везде будут. Здоровые, как этот, не так часто. Но мелочи всегда будет столько, что не расслабишься. Особенно там, где происходит подгрузка свежих кластеров мутантов всегда много. Если бы не моя придумка с минированием города, здесь бы сейчас кишмя кишело всяких тварей.

— Ха, так это ты? — удивился Бубка.

— Я, — сознался Рэб.

— А мой батя догадался, даже позвонил куда–то, чтобы тебя проверили.

— Серьезно? — теперь пришла пора удивляться Рэбу.

— Да. Он сказал, что ты мутный тип и от тебя можно ждать всякого и ещё назвал тебя хрипострадальцем.

— Христопродавцем?

— Наверное, я не запомнил.

— Несмотря на все недостатки твоего бати, чутье у него было замечательное.

— А зачем ты это сделал?

— Людей прогнать, чтобы поменьше перенеслось сюда. Не райское местечко, поди.

— Ааа, понятно, — Бубка снова вытер грязной тряпкой выступившую на ссадине кровь. — Значит, ты хотел лучше сделать?

— Ну, да. И тебя хотел за пределы кластера выгнать, но ты упертый, не захотел.

— А я и сейчас не хочу. Тут прикольно.

Рэб засмеялся. Реакция ребенка удивила его.

— Тогда считай это тебе на день рождения подарок.

— А ты знаешь, когда у меня день рожденья?

— Когда бы не был, другого я тебе не подарю.

— Послезавтра.

— Да?

Бубка коротко кивнул.

— Ну, если повезёт, я тебе живчик не из водки, а из коньяка сделаю.

— Я не буду пить, как батя.

— Правильно, как батя не пей, только для здоровья. К сожалению спораны в газировке не растворяются, придётся пить их алкогольный раствор.

Мальчишка повернулся спиной к Рэбу и уставился на берег. «Бардак», колёсами с грубым протектором, поднимал вверх брызги темного ила, выбираясь на берег. За Уралом начинался другой кластер с нетипичной для степных краёв густой растительностью. Почти сразу за берегом начинался лесной подпушек, обильно поросший борщевиком, папоротником и белеющими над ним зонтиками болиголова.

Рэб высмотрел едва заметную колею посреди сомкнувшейся кроны разнолесья и направил БРДМ по ней. Колеса попали на влажную скользкую почву, но это ничуть не остановило машину, приспособленную к передвижению и по намного худшим дорогам. Бубка смотрел по сторонам, заворожённый сумраком настоящего леса. Рэб приоткрыл люк над головой, чтобы в салон попал влажный лесной воздух.

— Здесь грибы, наверное, есть? — предположил Бубка.

— Должны быть, но и грибники здесь конкуренцию не любят. Вообще, лучше в таких местах, где плохой обзор, не останавливаться.

— Ага, — согласился парнишка.

— А тебя отец стрелять из оружия не учил? — поинтересовался Рэб.

— По пьяни давал заряжённое ружье, но мамка отбирала, боялась, что его застрелю.

Рэба ответ мальчишки смутил, и он решил больше не касаться темы его семьи.

— Как–нибудь поучу тебя, нам лишний стрелок не помешает. Я бы рулил, а ты отстреливался.

Глаза у Бубки загорелись. Видимо идея пострелять в мутантов пришлась ему по душе.

— Да, я научусь быстро, я хваткий.

— Хорошо, хорошо, для начала надо место найти спокойное, где пострелять можно.

БРДМ ухнул вниз. Из–за травы Рэб не сразу разглядел, что впереди лощина. На дне её была лужа. Брызги разлетелись далеко в стороны. «Бардак» чуть не ткнулся в землю носом, но благодаря форме корпуса только слегка проутюжил грязь. Рэб переключился на пониженную и полез на склон. Машину возило из стороны в сторону, но она карабкалась, не давая усомниться в своих внедорожных способностях.

«Бардак» перевалился через край лощины и сразу уперся в поваленное дерево. Его можно было бы перескочить ходом, но скорость была слишком мала. Рэб сразу почувствовал подвох. В такие совпадения в Улье никто не верил. Останавливаться тоже было нельзя, подожгут или прошьют из чего–нибудь крупнокалиберного. Рэб взял вправо и поехал вдоль дерева.

Машина спокойно справлялась с кустарником и мелкими деревцами, не замедляя ход. Объехал дерево, отметив ровный спил у корня, и снова вернулся на дорогу. Здесь не ждали такого транспорта, скорее всего надеялись поймать беглых горожан. Место и в самом деле было удобным для организации засад. На такой поступок шли в основном мелкие банды муров, всяких неудачников, не надеющихся на свои силы и прочей швали, чудом не съеденной в первые дни после переноса в Улей.

Удалившись на метров сто от поваленного дерева, Рэб позволил себе расслабиться. Почувствовал, как вспотели руки, удерживающие руль. Снова захотелось глотнуть живца. Спораны из головы лотерейщика были какими–то не нажористыми.

— Дай–ка мой термос, — термосом Рэб называл свой «шейкер» для приготовления живца.

Бубка соскочил с кресла и подал Рэбу тяжелый «термос».

— Открой, — попросил Рэб.

Мальчишка с трудом, сопя, открыл крышку. Рэб взял термос и сделал глоток. Спустя несколько секунд все признаки недавнего напряжения сил тут же растворились в согревающем тело напитке.

— Спасибо. Ты не хочешь?

— Нет ещё. Мне хорошо. Тебя напугало упавшее дерево?

— Вообще, да, напугало, только оно было не упавшим, его подпилили и уронили на дорогу.

— Кто? Мутанты?

— Нет, не видел ещё ни одного мутанта с пилой. Люди, конечно же.

— Да? А им зачем? Они, что за мутантов? — ребенок размышлял ещё простыми категориями, предполагая, что Улей разделен на два противоборствующих лагеря, людей и мутантов.

— Не, что ты, они тоже против мутантов, но и не за людей. Эти ублюдки сами по себе, грабят, кого не боятся. Мерзкое отродье без моральных принципов и сочувствия. Таких здесь много, их никто особо не любит, поэтому убивают при любой возможности.

— Они тоже убивают?

— Да, на потеху себе, без всякой нужды.

— Мой батя был бы с ними заодно.

— Слушай, Бубка, давай про семьи больше говорить не будем. Я понимаю, что у тебя было трудное детство, но оно закончилось. Теперь началась новая жизнь, не стоит за ней тащить из прошлой всякие неприятные воспоминания.

— Ладно. Про батю больше не буду. Он тебя тоже не любил.

— В курсе. Всё, сменили тему. Вперёд смотри, а то опять в лощину влетим на полном ходу.

Бубка присел на край кресла, чтобы ему было удобнее смотреть вперёд. Он молчал минуты три.