- Васков, - крикнул Максим, привлекая внимание младшего унтер-офицера.
- Я!
- Отряд к бою.
- Есть!
- Возьмешь бойца, пулемет и займешь позицию вон там, - указал он на удачно поваленное дерево на правом фланге. Лес в этом месте делал небольшой крюк, огибая поле, выступающим перелеском. Именно из-за него немцы выйти и должны были. Так что пулемет, в случае удачи, мог ударить по колонне с задней полусферы. А это должно было добавить паники и неразберихи.
- Максим Федорович! – Внезапно ожил философ. – Позвольте мне.
- Ты уверен? – Поинтересовался поручик, глядя в глаза Хоботову. Горящие, прямо-таки безумные глаза. Из-за чего весь его облик напоминал хомяка-террориста.
- Да.
- Хорошо, - после короткой паузы ответил Максим. – Васков, поступаешь в распоряжение Льва Евгеньевича. Задание то же. Спешно выдвинуться к указанной точке и занять фланкирующую позицию за тем поваленным деревом. Вон – видите, между стволом и землей щель в пару ладоней. Естественная бойница получается. После открытия огня нами вы включаетесь и стараетесь длинной очередью положить как можно больше. А потом работаете короткими очередями, стараясь выстригать тех, кто залег. Ясно?
- Так точно, - заявил Васков и, вместе с Хоботовым, повторил приказ.
- Действуйте.
И это импровизированное звено энергично зашевелилось.
Чуда не произошло. Лев Евгеньевич не стал помогать своим подчиненным в сложной обстановке. Видимо об этом он даже не подумал. Ограничился тем, что понес свою тушку к позициям. А Васков и рядовой Соснин оказались вынуждены не только приспосабливаться к переноске пулемета, но и как-то две коробки с патронами и наспех набитую ленту, под мышки хватать. Да-да. Именно перетаскивании пулемета. Станок у него оказался тоже поврежден, что укрылось от Васкова поначалу. И катить, а точнее волочить по земле его можно было только в качестве эрзац-плуга. Впрочем, после снятия покореженного щитка, масса оружия ощутимо снизилась.
- Хоботов! – Окрикнул прапорщика Максим.
- А? – Откликнулся он, словно из забытья.
- Не хотите помочь своим бойцам? Возьмите у них патроны. Тогда они смогут скорее донести пулемет. Или вы хотите, чтобы они споткнулись и что-то сломали?
- Ах! Господи! Точно! – Спохватился Лев Евгеньевич и, накинув себе на плечи ленту, схватил две жестяные коробки с патронами.
- Вот ведь дивное создание… - тихо, буквально себе под нос буркнул поручик, глядя ему в след. Однако ближайшие солдаты услышали и заулыбались.
Сам же Максим Федорович занялся приведением в боеготовность оставшихся у него солдат. Семеро рядовых и ефрейтор Сапрыкин. Охранение поручик решил стянуть в ударный кулак, чтобы хоть как-то повысить слишком уж жидкую огневую мощь подразделения.
И вот из-за перелеска появился передовой дозор немцев.
Три солдата шли довольно беспечно. Но оно и понятно, судя по обстановке – русский корпус откатился далеко на юг, а отставшие бойцы пытаются его догнать или бесцельно прячутся по окрестным кустам. В любом случае – для целой роты они угрозы не представляют…
Максим сжимал в руке пистолет Люгера, прислонившись к обломкам двуколки, заброшенной взрывом на линию траншей. С фронта его было не видно, а он сам мог в щели между досками наблюдать за бойцами противника.
Вот в зону видимости входит один немец передового дозора. Второй. Третий. Дистанция – метров двадцать – двадцать пять. Не больше.
- Огонь! – Громко кричит поручик, вскидывая пистолет, перехватывая его двумя руками и начиная стрелять. Быстро. Как на тренировке в тире. Благо, что война только началась и у личного состава местных воинств еще нужных рефлексов не появилось. Вот и эти трое, вместо того, чтобы упасть, словно подкошенные при первом же звуке опасности, с дури обернулись к Максиму. Но ровно затем, чтобы получить по пуле.
Где-то фоном вдарило разом восемь винтовок, всадив примерно с сотни метров пули в противника. И мгновение спустя застрекотал пулемет, выпуская, как и было оговорено, длинную очередь прямо в эту колонну. А солдаты, попавшие под столь убийственный прием, посыпались на землю словно кегли после удачного броска. Кто-то убитый, кто-то раненый, а кто-то и за компанию.
Максим дозарядил магазин своего Люгера и осторожно выглянул. И тут же нырнул обратно. А там, где только что мелькнула его голова, встали два земляных фонтанчика. Пришлось спешно переползать на новую позицию.
Стрекот прекратился. Пулемет расстрелял ленту и теперь расчет в спешке заряжал вторую.
Редкие хлопки выстрелов с позиций разбитой пулеметной роты ввели немцев в заблуждение. И они с совершенно портовыми матерными репликами ломанулись в атаку. Нет, ну могли, конечно, и что-то уставное прокричать, если бы за ними командир какой высокий наблюдал. А так… по старинке выдали универсальный боевой клич солдат всех стран и народов в формате грубой матерной импровизацией. Очень уж она от страха помогает.
Вскочили. Громко обозначили свое присутствие. Пробежали шагов двадцать. И пулемет застрекотал вновь. Только не короткими очередями, как требовал поручик. А снова выпустил длинную, плотную очередь, буквально скосившую эту атакующую волну.
Когда пулемет снова замолчал, Максим выглянул и заметил, как по дороге в сторону перелеска убегало человек десять немцев.
- Добивай! Чего ждете?! Уйдут же! – Рявкнул он своим бойцам и винтовки энергично захлопали в неумелых руках плохо обученных солдат.
Впрочем, все равно трех положили. Дистанция уж больно невелика оказалась.
Максим, еще раз, уже более вдумчиво осмотрев поле боя. Перебрался ближе к сбившимся в кучу бойцам и приказал:
- Выбегаем вперед и пригнувшись двигаемся в сторону маршевой колонны. Раненых и выживших – добиваем штыком или пулей. Увидите тело, вроде мертвое, не поленитесь – ткните штыком. Всем все ясно?
- Да, - нестройным хором ответили солдаты.
- Повторите, - потребовал поручик. И только после того, как каждый боец смог кратко объяснить поставленную ему задачу, отдал следующий приказ. – Пошли! Пошли! Пошли!
И первым выскочил на бруствер. В левой руке Люгер, в правой – винтовка Мосина с примкнутым штыком, взятая как легкое копье. Так и стрелять сподручно, и колоть.
Ефрейтор с солдатами побежали за ним.
Дальше последовала не самая этичная сценка. Далеко не все немцы оказались убиты или тяжело ранены. Хватало и тех, кто пытался сдаться в плен или даже отстреливался. Так что чисто сработать не удалось. И, как следствие, тяжелые для такого небольшого отряда потери. Двое «двухсотых». Первого сразу наповал уложили, а второй скончался через пару минут от обильной кровопотери. С перебитыми артериями в таких условиях долго не живут.
Зато удалось положить целую пехотную роту. Осознание чего подняло боевой дух бойцов на совершенно невероятный уровень. Разбитые, пробирающиеся из окружения солдаты психологически чувствовали себя очень и очень скверно. Подавлено. Ощущали себя даже не вполне полноценными. А тут такой тонус… допинг… Они прямо воспрянули духом.
- Ты, ты и ты, - произнес Максим солдатам, - выступить в дозор.
Остальные занялись сбором трофеев.
Подбежал Васков.
- Ваш благородие, - козырнул он.
- А где Хоботов? Ты его там одного оставил?
- Лев Евгеньевич приказал мне прибыть в ваше распоряжение, а сам остался у пулемета. Третью ленту зарядил и готовится прикрывать. От него все равно тут толку мало.
- Хорошо, - чуть помедлив, кивнул поручик. – Распорядись, чтобы ему патронов россыпью отнесли. Пусть пока сидят с вверенным ему солдатом и ленты набивают. И да – у бойцов патроны тоже собери, пусть их тоже в ленты набьют. Ты говорил их семь штук есть. Вот пусть и набьет сколько сможет.
- А стрелять чем же солдаты будут? – Искренне удивился Васков, но тут же оправился. – Виноват. Есть передать боеприпасы бойцов.
- Немецкие винтовки возьмем. С нашими патронами сам видишь – не все ладно. А пулемет нам нужен. Без него кисло нам будет. Понял?
- Так точно, ваше благородие.
- Хорошо. Исполняй.
В этот раз Максим даже и не пытался отлынивать. Дорога была каждая минута. Те немцы, что смогли убежать, наверняка сообщат в ближайшую комендатуру о засаде. Или патрулю. Или еще кому. В любом случае был приличный шанс того, что очень скоро по их душу прибудут.
В принципе, можно было бы и повторить засаду. Но Максим не тешил себя иллюзией о том, что немцы дважды в одну и ту же ловушку попадутся. Рядовые, убежавшие с поле боя, безусловно, могли многого не разглядеть и не понять. Но офицеры-то явно не дураки. Разберутся в сути вопроса и постараются зайти с другого фланга или еще как. Вышлют разведку, в конце концов. Да и, если честно, патронов для пулемета оставалось не так уж и много. Очень вряд ли немцы тут теперь маршевой колонной пойдут, а выстригать их из кустов да кочек – слишком затратное дело по расходу боеприпасов.
Глава 4
26 августа 1914 года, где-то в Восточной Пруссии
Увы, разжиться транспортным средством не удалось. Просто потому, что сводная маршевая рота таковых не имела. Судя по всему, ее перегоняли на небольшое расстояние. Не больше суточного перехода. Фронт-то хоть и откатился на юг, но не так и далеко.
Поэтому, вместо того, чтобы прихватить всего необходимого в обозе и быстро «cделать ноги», пришлось возиться с трупами.
Под «чутким» руководством поручика бойцы его отряда нацепили немецкую сбрую. Навесили подсумки под боеприпасы. Прицепили штык-ножи на пояс, определив туда же малые пехотные лопатки и кобуры с пистолетами. Да-да. С пистолетом. В маршевой роте было достаточно офицеров и унтеров, чтобы обеспечить весь небольшой отряд Максима пистолетами Люгера, унифицировав тем самым боеприпасы. Мало того. Себе он прихватил еще один, запихнув в карман галифе. Оно точно лишним не будет.
Второй бинокль, пять карманных часов и карта местности наилучшим образом дополнили благостную картину.
Времени ремонтировать станок пулемета не было. Поэтому пришлось разобрать и тащить на горбу, по частям. Да, можно было сделать волокушу и решительно облегчить транспортировку оружия. Всяко лучше, чем на горбу тащить. Но Максим на это не пошел. Слишком уж отчетливый след за ними останется. Не найти их сможет только совсем ленивый и слепой.
Когда закончили, Максим провел краткий ликбез для личного состава по пользованию новым вооружением. В принципе, «девяноста восьмой маузер» был предельно близок по эксплуатационной механике к «трехлинейке». Будучи даже проще, так как вместо предельно бестолкового предохранителя была вполне интуитивно понятная вещь. Но показать и кратко объяснить пришлось. И дать пострелять немного, расстреляв по две обоймы. Заодно и заряжать их поучились. Да, крайний эрзац-вариант. Но каждая минута была на счету.
С пистолетами дела обстояли еще хуже. Максим просто раздал их и все. Потом при случае обучит. Ну или сами разберутся, если жить захотят.
Собрались. Вынули затворы у всех оставляемых винтовок с карабинами и, спрятав их в ближайшем овраге, выступили. Нагруженные, разумеется, как мулы.
Все лишнее было отброшено.
Максим планировал действие своих бойцов из расчета автономности в день-два, не больше. Поэтому поручик нагрузил их преимущественно боеприпасами.
- Максим Федорович, - тихо спросил Хоботов, на марше. – Вы позволите вопрос?
- Конечно, - кивнул поручик, дожевывая сухарь на ходу. Задерживаться было слишком опасно.
- А зачем вы приказали у убитых собрать деньги? Они ведь нам не нужны для боя.
- Как не нужны? – Удивился поручик. У него на эту наличность были кое-какие планы, но распространяться о них он не желал. Да это, по большому счету, и не требовалось, так как у Максима на этот счет имелась вполне реалистичная отмазка.
- Но зачем? – Продолжал настаивать Хоботов.
- Деньги, мой друг – это тоже оружие. Сейчас нам везет. Мы поймали в засаду противника. А может статься, что придется отходить огородами. И тогда нужно будет не силой, а деньгами решать сложности. Те же продукты покупать у местных.