Академия Лакрес

Ключница взъерошила белоснежный ежик волос и с насмешкой оглядела меня с ног до головы.

— Батюшки, до нас и вторая принцесса снизошла, — по-мужски хихикнула. — Щаз проверим-с, ваше высочество.

Развернувшись ко мне спиной, ключница вернулась в свой закуток (называть это комнатой язык не поворачивался: вытянутое помещение без окон, широкой кровати и гардероба) и стащила с толстой дубовой полки увесистую книгу.

Послюнявила палец, листнула. Через секунду еще разок. Чувствую, день обещает быть долгим… На нее словно замедляющие чары наложили — за то время, что она подносила руку к губам, я бы трижды могла обойти ее комнату.

— Евалия, значит, — она вновь лизнула указательный палец и перевернула страницу, исписанную крупным ровным почерком.

— Евалия Од, — кивнула я, облокотившись на дверной косяк.

— Од… — так это на «О» искать надо! — воскликнула ключница с такой радостью, будто раскрыла главный секрет мироздания.

Я была в замешательстве. Ключница выглядела лет на сорок, для подросткового дебилизма поздновато, а для старческого маразма — рановато. Больше похоже на издевательство — в голове не укладывалось, как можно не знать очередности имен?

— Евалия — мое первое имя, Од — второе. Сандрайн — имя рода матери, Лакрес — отца, — набравшись терпения, пояснила я.

Может, и правда я выросла в абсолютно тепличных условиях? Во дворце меня оберегали от каждого ветерка, замотав в кокон безопасности? И все для того, чтобы потом поразить, насколько моя прошлая жизнь отличается от реальности? Неужели люди действительно настолько глупы, что не знают даже элементарных вещей? Вряд ли. В королевстве, знаменитом своими верфями, рудниками, шахтами и магтоварами, большая часть которых уходит на экспорт, должен быть высокий уровень общего образования. Не может быть, чтобы даже у ключницы в академии Лакрес отсутствовали зачатки мозгов, что она так рьяно пытается продемонстрировать.

Вывод напрашивается сам собой — надо мной попросту издеваются. Сперва та дама на входе, теперь вот ключница. Либо массовое помешательство, либо распоряжение. Неужели мать мало того что решилась отправить меня без служанок, так еще и подговорила местный обслуживающий персонал?!

Я разозлилась, в ладони впились отточенные ноготки. Так, Евалия, спокойно. Возьми себя в руки и докажи всем, в том числе и матери, что ты не просто юбки просиживала во дворце. А научилась терпению и дипломатии.

— Может, вам помочь? — внезапно для самой себя произнесла я.

— Помочь? — переспросила ключница, удивленно вскинув белоснежные брови.

— Ну да, — растерянно пробормотала я, представляя картину «Принцесса и ключница».

— Не надо, — резко ответила она и перевернула книгу другой стороной. Через пару секунд раздалось: — Комната семьсот один. Вот ключи.

Протянула мне медный ключ с бархатной ленточкой стального цвета. Видимо, Софина тоже проживала в этих покоях — не случайно же там королевский герб с обратной стороны.

— Благодарю, — кивнула я, забирая ключ.

И лишь когда мой взгляд снова опустился на этих кожаных монстров, поджидающих в холле, я запоздало сообразила, что стоило один из них оставить у этой невыносимо «милой» женщины. Оба за раз я не утащу в любом случае, тут бы с одним справиться. Со страданием посмотрела на высокую лестницу, укрытую изумрудно-зеленым ковром. О!

— Эй! — обрадовавшись, крикнула я. И тут же мысленно себя отругала — ну что за принцесса, если позволяет себе подобное общение?!

По левой стороне исполинских ступенек шел долговязый паренек, несущий перед собой стопку из нескольких книг. От моего крика он споткнулся и едва не прокатился до самого низа. Толстые фолианты с грохотом рассыпались по ступенькам.

Парень нервно обернулся, но, увидев меня, облегченно выдохнул. Местное затравленное пугало?

— Чего тебе? — голос парня разлетелся по холлу звонкой трелью. Не думала, что мужчины могут взять такую высокую ноту.

— Не мог бы ты оказать короне неоценимую помощь? — фраза сквозила патетикой, от которой я сама же внутренне поморщилась.

— Это как? — с недоверием уточнил он, наклонив голову вбок и из-под светлой челки меня рассматривая.

— Помоги, пожалуйста, донести чемоданы, — я стрельнула глазками. На случай, если и этот не знает в лицо особ королевской крови, попробую взять хоть женским обаянием.

— Э-э-э-э, — невнятно пробормотал студент. — Я не понял. Нести, что ли? Мне нельзя тяжести поднимать.

— В смысле?

— Грыжа, — буркнул парень и наклонился за книжками (на них, видимо, грыжа не распространялась). Одна, вторая, третья. Интересный у него выбор литературы: история войн, иерархия древа жизни — достаточно узконаправленные монографии. Об этом я вслух и сказала. Парень загадочно улыбнулся, обнажив мелкие ровные зубы, и произнес:

— Ладно, давай помогу тебе с этими чемоданами, только книги возьми.

— Меня Евалия зовут, — я сделала легкий реверанс и начала поднимать оставшиеся томики.

— Да уж знаю, — серьезно ответил тот. Потом замялся: — А меня зовут… Натан. Вот.

— Приятно познакомиться! — я постаралась улыбнуться.

Интересно, а какой у него статус? Выглядит презабавно. Высоченный и худющий, как жердь. Волосы светлые и немного засаленные у корней, глаза же удивительного зеленого оттенка. Вот только усталые и затравленные. Странно — подобный типаж в моде у светских дам уже лет пять. Отчего у него такие робость и стеснительность? Надо избавляться от этого бесполезного набора комплексов. Даже сейчас, под моим изучающим взглядом, он лишь покраснел и отвернулся.

— Вот мои чемоданы, — я махнула свободной, не занятой книгами рукой.

— Мм, — пробормотал Натан и задумчиво замер, прикидывая, как именно тащить эти два неповоротливых чудища на седьмой этаж.

— Я не подниму одновременно два, — смущенно пробормотал он, трогая один из чемоданов указательным пальцем. — Я после недельной практики, силы на минимуме.

После последней фразы я засомневалась, а сможет ли он поднять хотя бы один. Софина рассказывала про местную практику: она полностью истощала как студентов, так и преподавателей. Может, поэтому никого нет? Старшие курсы отсыпаются после практик, а младшие еще не прибыли?

Внезапно с пальцев юноши слетели голубоватые искорки, разрастающиеся и расползающиеся по чемодану тонкой светящейся пленкой.

— Так это?.. Так ты второкурсник? — прозвучало почти с обвинением.

— Немножко постарше, — пожал плечами он. Чемодан дернулся в такт его движениям.

— Что это за чары? — пораженно выдохнула я. Во дворце было наложено табу на несанкционированное пользование магией. В каждой комнате лежало по пауниту, отлавливающему каждое проявление чар еще на подлете. Не знаю, к чему были подобные меры предосторожности, но факт оставался фактом — мне очень редко удавалось подглядеть, как эти чары творятся. А многочисленным гувернерам дозволили обучать меня только теории — оставив практику для академии.

— Э-э-э… — Натан недоверчиво на меня глянул. — А ты так не можешь?

— Не могу, — я мотнула головой, не отрывая взгляда от голубоватой пленки.

— Ого, — парень выдохнул. — Сложно тебе тут придется. Это же элементарные чары.

— Мне родители говорили, что любые практические чары необученный человек может применять только в академии.

— Почему-то твою сестру это не останавливало, — Натан хмыкнул.

— Ты с ней знаком? — удивленно вскинув брови, поинтересовалась я. В этот момент мы как раз шли по лестнице.

— Я… — протянул юноша, почему-то отводя взгляд.

— Осторожнее! — Чемодан едва не вылетел за пределы лестницы, повторяя движения Натана.

— Да-да. Пожалуйста, — невпопад пробормотал он.

Путь до седьмого этажа оказался не таким долгим и страшным, каким я его навоображала.

До четвертого мы добрались с остановками, мило обсуждая интерьер небольших рекреаций. Потом Зашли в подъемник: деревянная коробка в два человеческих роста, покрытая точно такой же голубоватой поблескивающей пленкой, как и мой чемодан. Видимо, замешан тот же вид магии. Едва мы с Натаном встали на отмеченные краской места, коробка дернулась и лениво поползла вверх. Во дворце не было подъемников, хотя Софина все уши прожужжала, насколько это здоровское изобретение. Все пыталась убедить отца установить парочку во дворце, но тот был непреклонен: магии в замке не будет.

Мои подозрения подтвердились, Софина и правда проживала в той комнате, что мне выделили. На двери был выжжен герб нашего рода с характерными для сестры завитушками и кокетливыми сердечками по бокам. Отца всегда раздражало, как сестра «уродует» одного из самых таинственных и одновременно величественных животных — верпа.

Натан присвистнул, едва мы вошли в предоставленные мне для проживания покои. Просторная комната с высокой постелью, спрятанной под балдахином, огромный стол, диванчики, креслица, шкафчики — ничего интересного. Но вот цветовая гамма, выбранная для комнаты, заставила скривиться словно от зубной боли.

Золотисто-желтый.

Любимый цвет сестры.

— Даже лучше, чем преподавательские покои, — хмыкнул Натан.

— Готова не глядя махнуться с любым преподавателем, — не удержалась от недовольного стона.

— Почему? — удивился парень, снимая чары с чемодана.

— Не люблю этот цвет, — буркнула в ответ, подходя к столу и кидая туда вещи, который несла. На нем лежал белоснежный конверт с чернильной завитушкой.

— Оу, ты когда успела выговор от ректора получить? — поинтересовался Натан.

Я вопросительно вскинула брови, толком не понимая, о чем он говорит.

— Запомни, белый конверт — выговор, приглашение на беседу в кабинет ректора. Голубоватый — похвала за учебные успехи. Красный — исключение. Зеленый — распределение на практику… Нет, так я тебе не перечислю, смотри, — парень пересек комнату и открыл первый выдвижной ящик. Достал пухлую кожаную папку. — Это устав. Чтоб не нарваться на новые белые конверты, подробно изучи. И запомни, три письменных выговора — тебя приглашают в кабинет ректора. Три приглашения к ректору — получаешь красный конверт. В данном случае даже для тебя исключения не сделают.

Я испуганно притихла. Если мне дали выговор за такую, казалось бы, ерунду, то что будет дальше? А если я вылечу? Вот смеха-то будет. А сколько у сестрицы поводов меня задеть появится…

— Но не бойся, — Натан окинул меня внимательным взглядом. Один голубой конверт все перебивает, если судить по практике. У нас очень жесткое отношение к дисциплине, но к образованию — многим жестче. Потому любые достижения высоко ценятся.

— Спасибо, — я кивнула. — Сможешь помочь со вторым чемоданом? — настроение резко поползло вниз. Судя по тому, как Натан удивился, что я не знаю элементарных чар переноса, получить хотя б один «хороший» конверт мне будет очень сложно.

— Прости, но мне пора. Он поменьше этого. Если хочешь, могу объяснить, как работают чары, — предложил парень, отводя взгляд в сторону и стягивая с тумбы стопку книг. На его глаза упала челка, которую тут же захотелось отстричь.

— Нет, не надо, но спасибо. Дотащу так, — я выдавила улыбку. Представляю, как он удивится, когда узнает, что я совсем ничего не умею. И почему я только раньше об этом не подумала? Мне казалось, что в академии начинают с азов. Так, до начала учебного года осталась неделя. За это время мне надо все выучить…

Мысли путались, а руки опускались только от того, что не знали, за что именно браться.

— Удачи, — бросил Натан и выскользнул в коридор.

Ладно, Евалия, соберись. Тебе нужен второй чемодан, затем найти библиотеку, поискать нужную литературу, чтобы не попасть впросак в первые же дни учебы, а потом можно и поесть. Или сперва поесть? Так.

Чемодан. Поесть. Библиотека.

* * *

По шее табуном прошлись мурашки. Как так? Ведь я оставляла его тут!

Растерянно заглядывая за гардины и под столы, я искала чемодан. Его и след простыл.

Я отважилась даже заглянуть к ключнице! Та равнодушно пожала плечами и, закрыв за собой дверь, куда-то заспешила.

Кому мог понадобиться мой чемодан?! Там же только вещи украшения и праздничные платья занимали половину второго кожаного монстра, уже разместившегося в моих покоях.

И Натан, как назло, уже куда-то ушел. Может, чьи-нибудь служанки посчитали, что чемодан забыт, и утащили в каморку потерянных вещей?

Желудок отвлек от размышлений, протяжно сообщив о том, что был бы не прочь подкрепиться. С сомнением замерев на месте, я глянула в сторону левого коридора. Натан говорил, что где-то там, в конце, первая столовая. Ладно, с чемоданом можно разобраться позже.

По бокам длинного коридора расположились деревянные дверцы. Какие-то были украшены цветами, резьбой, другие — девственно чистые, словно там никто не жил. Картины, развешанные в простенках, отражали жизнь академии. Вот девушка-студентка с кипой бумаг сидит в просторной, но темной библиотеке. А вот два парня, тренирующиеся во дворе в битве на мечах. Художники видели студенческие будни именно такими.

Дверь в столовую больше напоминала дворовые ворота — витиеватые узоры, соединяющиеся лучами в самом центре. Сквозь просветы было хорошо видно огромное количество небольших столиков, размещенных в хаотичном порядке. Никаких тебе огромных дубовых махин на широких ножках-лапах, красота! Не придется ждать, пока каждый сидящий закончит трапезу. Не придется следить за правилами этикета! Сел где-нибудь в сторонке, быстро перекусил и побежал дальше.

Я уверенно нажала на ворота, ожидая, что те распахнутся сами собой. Глухой щелк — створки лишь вздрогнули.

Закрыто?

— Вообще-то на себя, — позади раздался суховатый женский голос.

Я обернулась.

Высокая, почти на две головы выше меня, девушка с длинными рыжими волосами, собранными в четыре косы. Раскосые желтоватые глаза и пухлые губы, измазанные яркой фиолетовой помадой. Именно измазанные — контура там и в помине не было. Платье, вопреки довольно теплой погоде, шерстяное. Еще и коричневое. М-да, безвкусица!

Видимо, мои мысли отразились на лице, потому что девушка нервно дернулась и, задрав нос (вероятно, чтобы меня не видеть), подошла к воротам и потянула на себя. Те послушно отворились, чуть задевая меня створками.

Я мгновенно отвлеклась от девушки и посетовала на неудобную планировку. Через мгновение забыла и о ней — передо мной открылось огромное помещение с высокими, но узкими витражными окнами, вытянутыми к потолку симметричным пике. Широкий мраморный стол, расположившийся вдоль противоположной стены, был заставлен едой. Не сказать, что деликатесами, но жить можно.

Овощи, фрукты, горячее и выпечка — ешь, сколько хочешь. Но если твои сокурсники приметят, что все котлетки пропали именно в твоем желудке, — жди беды.

Столовая была почти пустая. Та девушка, встретившаяся мне при входе, небольшая компания, тихо переговаривающаяся в углу, и женщина в возрасте, засевшая сбоку с каким-то томиком.

Стараясь не пялиться на присутствующих, я прошла к общему столу. Нашарила взглядом тарелки, внутренне поморщилась — фи, сколько людей их трогали своими пальцами. Подавив брезгливость, наложила туда морковное пюре и пару куриных ножек. Вязкий кисель плюхнулся в стеклянный стакан почти шариком. Прелестно. Издали все смотрелось куда как аппетитнее.

— Хэй, ты кто? — Я вздрогнула от резкого выкрика в мою сторону.

Один из парней, сидевший в углу и живо что-то обсуждающий с одногруппниками, внезапно откинулся назад и, балансируя на табурете, вперился в меня насмешливым взглядом.

— Евалия, — растерянно ответила я, на мгновение даже забыв представиться полным именем. Но следом добавила: — Евалия Од Сандрайн Лакрес!

Парень наклонил голову набок и прошелся взглядом по моей фигуре. У меня тут же появилась навязчивая мысль, что те места, на которые падал его взгляд, тут же покрываются липкой и вязкой мерзкой субстанцией.

— Добро пожаловать в академию, ваше высочество, — уже более почтительным тоном произнес он. — Мое имя…

— Да кого волнует твое имя! — в беседу вмешалась девушка из той же компании. Яркие голубоватые прядки, сплетенные в косы, выделялись на фоне белоснежных волос, однако по-детски кукольная внешность пугала. Казалось, сейчас она обнажит зубы — а там клыки, как у рылтоков. Я читала про них — те еще чудища.

— Меня вот, — девушка откинула пару локонов за спину, — зовут Геллара Жарфак.

Я напряженно кивнула. Меньше всего я хотела примкнуть к какой-нибудь компании. Мне всегда искренне казалось, что подобные связи делают тебя слишком ограниченным в личном времяпрепровождении. «Друзья» постоянно что-то требуют, предлагают, в их жизни надо принимать участие. И если сперва на каждый жест с «той стороны» ты смотришь со скепсисом, то потом начинаешь привязываться и становишься зависимым и слабым. Мне это ни к чему… Но и проявить явное нерадушие нельзя — статус второй принцессы обязывает быть как минимум милой. Софине можно было с этим не заморачиваться — ее полагалось любить по закону, даже если по ночам она бы выпивала кровь маленьких детей.