Замок с видом на убийство

Он рассказывал, как трудно было переделывать номера, дому-то почти тысяча лет! И провести нормальную канализацию, горячую воду, установить современные душевые кабины, это титанические усилия, не говоря о средствах..

В холле замка стояла тишина… Постояльцев было немного, посетители ресторана сидели в саду, за столиками у фонтана, и в холл доносилась лишь тихая музыка…

Одна из дверей открылась и навстречу, вопросительно глядя на Роберто и Сашу, вышла пожилая дама с ниткой жемчуга на шее и – неожиданно – в джинсах.

– Тетя,– обратился к ней Роберто, – ты помнишь Алессандру?

– Нет, – вежливо улыбнулась дама, – нет, не помню, к сожалению! – она развела руками.

– Она приезжала к нам уже, неужели ты не помнишь?

– Помните – в прошлом году, – начала Саша, и вдруг лицо дамы радостно озарилось:

– Ну, конечно. Русская!

– Ну да,– обрадовалась Саша, – как вы?

– Спасибо, все замечательно,– спокойной ночи, – дама удалилась..

Как сдала за год старая графиня, – подумала Саша, но не успела об этом сказать.

– Тетя очень постарела, – словно прочитал её мысли Роберто, – она совсем отошла от дел, теперь я тут сам всем занимаюсь.

– Я заметила.. и все получается здорово!

На следующий день комиссар сделал запросы в Тулу, о семье убитой русской девушки.

Сейчас главным было выяснить, кого ещё она могла знать в Италии, в первую очередь в Тоскане. Это удача, что коробок спичек оказался с рекламой ресторана, иначе труп так и остался бы неопознанным. Пересекая границу, девушка не сообщала, что направляется во Флоренцию, да это и не фиксируется. Могла пройти годы, пока родственники – а если их нет?!– сообщили бы о её исчезновении, а потом практически невозможно было бы выяснить, куда она направилась в Италии.

Случайно выпавший из кармана коробок помог идентифицировать девушку, теперь у неё, по крайней мере, будут нормальные похороны..

Но улика ли коробок? Этого недостаточно, чтобы предъявить обвинения ди Бенедетто, сама девушка курила, и на коробке оказались только её отпечатки. Скорее всего, он выпал из кармана её пиджака.

Но все же надо раздать фотографии ди Бенедетто, а вдруг кто-то его вспомнит?

Нежным ядом пропитан воздух Тосканы.. он сладок, как запах цветущего олеандра, и горек как ликер амаро… он проникает в каждую клеточку твоего тела, и нет другого лекарства, чем возвращаться сюда снова и снова…

Саша сидела на скамейке у подножия старой башни и смотрела, как оживает долина. Все больше и больше автомобилей, грузовиков, автобусов снует внизу, на широкой дороге, ведущей в Сиену, несколько человек прогуливаются по полям с собаками. А вот тот пожилой, судя по виду издалека, человек приехал посмотреть на свои подсолнухи…

Его поле ярко желтым клином врезалось в нежную, несмотря на июль, зелень рощи и берегов небольшой речки Эльсы.

Вроде и река-то – перепрыгнуть можно, и не видно её в заросших ивами и высокой травой берегах, а дала имя всей долине…

Дальше, за рощей и подсолнухами – оливковые рощи и виноградники.. кьянти классико – знаменитый на весь мир регион – совсем рядом. Но местные виноградники тоже территория кьянти. И вино не хуже дорогих, раскрученных марок с красным петухом на этикетке.

Саша спустилась по узкой тропинке в поле, обычная утренняя прогулка к ближайшему холму, откуда открывался потрясающий вид на башни, стены и крыши древнего города.

Встреченные здоровались, желали доброго утра, собаки радостно махали хвостами. Из оливковых рощ доносились голоса. – Интересно, что они делают в июле, – подумала Саша, – Сухие ветки обрезают?

– Осторожно – гроза надвигается! – предупредили две женщины, и махнули рукой в сторону, за дальние холмы.

Небо действительно темнело, и свинцовые тучи увеличивались на глазах.

– Спасибо! – махнула в ответ Саша и заторопилась в город. А над холмами уже засверкали молнии, зарокотал где-то далеко гром.

Саша успела вбежать в маленький бар на центральной улице… бокал кьянти. Пожалуйста.

– Рекомендую, – достал бутылку бармен, – Кьянти Дьяволо. Вернее, дьявольского ручья. Так оно называется.

Гром раздался уже близко

Бармен открыл бутылку, и темное вино полилось в бокал. Тут от удара грома содрогнулись стены и ливень стеной накрыл город– молнии сверкали не переставая. Знаменитая тосканская гроза показала себя во всей красе.

– Хммм… кьянти дьяволо, говорите?

Гроза стихла также неожиданно, как и началась, умытые улицы сверкали под яркими лучами солнца, листья на деревьях вспыхивали бриллиантами, а над долиной, над холмами и полями, выгнулась огромная радуга.

– Ну, наконец-то! встретил её Альфредо. – Пошли, я позвонил, нас уже ждут.

Розовый веселый дом уже был знаком Саше. Заставленные цветами окошки, резная дверь с красивым не то грифоном, не то ещё каким зверем давно ей нравилась. Сказочный пряничный домик.

– Знакомься, – представил её Альфредо, – Симона наша художница, у нее здесь, на первом этаже, мастерская.

Симона – яркая, красивая, с копной темных кудрей– сама была бы идеальной моделью для художника, это именно тот образ итальянки, который возникает у нас при мысли о юге Италии. В ней всего было много, ярко, ошеломляюще, но это только придавало ей особую красоту.

– Пошли, вы ж не ко мне, вы к моему отцу,– улыбнулась Симона.

На столе уже стояла бутылка вина – золотистое, тягучее вин санто.. оно играло в свете лампы в бокалах Роберто и пожилого худенького синьора..

Сашу представили, синьор – звали его Анджело – церемонно поцеловал ей руку, но девушка уж не могла оторвать глаз от книжных полок вокруг:

– Боже мой! Это же старинные книги!

Старик улыбнулся, и подойдя к полкам наугад вынул пару книг и передал в дрожащие руки Александры.

– Смотри – вот это 13ый век.. это 17ый .. я их всю жизнь собираю, а до меня мой отец и мой дед…

Саша потрясенно листала страницы…

– И вы их вот так храните, дома, и мне в руки даете?

– Книги должны жить, их надо читать, листать, нельзя, чтобы они покрывались пылью за стеклом в музеях, – ответил Анджело.. – Я рад, что моя дочь унаследовала эту страсть..

Но вы же не за этим пришли, – уселся он в кресло и налил себе ещё вина..

– Анджело.. помнишь, ты рассказывал историю о последней смертной казни здесь, в долине?

– А-а… помню… – старик вздохнул.. – а почему вы вдруг заинтересовались?

– Да вот,– кивнул Альфредо, – Алессандра собирает всякие истории этих мест, ей будет интересно..

Старик пригубил вино:

– Да вы пейте, пейте, рассказ долгий…

Это случилось в те времена, когда в Палаццо Преторио – дворце правителей долины, ещё заседал викарий Кастельмонте.

На рассвете 12 декабря 1768 года прибыла плохая весть.. Викарий нахмурился, открыв послание от местного управляющего – синдика Ченнини из деревушки Сант Аньезе ди Рада. А прочитав депешу, сразу же отправил посланника своего двора, чтобы «ознакомиться на месте и составить детальное впечатление».

13 декабря кавальере Каммелли возвратился и представил его светлости Викарию Синьору Джузеппе Чьякки подтверждение того, что было изложено в послании…

К сожалению, все, что написал синдик в депеше, прибывшей в Палаццо днем раньше, оказалось правдой – спокойную жизнь долины нарушило убийство.

Тело принадлежало молодой женщине, и было оно найдено на спуске к источнику дель Бертаччи, плавающим в луже крови.

На место немедленно был отправлен доверенный эмиссар Викария, в компании с врачом, также был вызван хирург из ближайшего городка Подджибонси, необходимо было провести полное обследование тела и детально изучить сцену совершенного преступления.

«Убитая низкого роста, приблизительно 24-х лет от роду, со светло каштановыми волосами, заплетенными в косу и уложенными таким образом, как это делают крестьянки. Она одета в женское платье темно-лилового цвета в полоску, хлопковую нижнюю юбку и кожаные туфли с завязками, с серьгами в виде колокольчиков в ушах»– записал эмиссар Викария.

На спуске к источнику виднелись следы борьбы, был найден разбитый глиняный кувшин с женскими волосами, при последующем детальном осмотре также был найден другой волос, по форме и виду принадлежащий мужчине. В кустах неподалеку был найден и мужской берет из хлопка с розовыми, белыми и голубыми полосками.

Но самая трагическая новость пришла после обследования тела женщины: она была беременна со сроком приблизительно семь месяцев и у неё на шее были обнаружены четыре глубоких раны, которые и привели к смерти. .

Собрав все сведения, кавальере вернулся в Кастельмонте, известил Викария и приготовился ждать необходимых указаний.

Расследование началось, и практически на следующий день клубок начал разматываться…

Мария Лучия Чьяни– таково было имя бедняжки– дочь умершего Пьеро Чьяни жила с дядей и тетей и, по слухам, у неё была страстная любовь с неким молодым человеком по имени Антонио Дзимарди, жителя деревни Сан Донатино вблизи Кастаньоли.

Естественно, что беременность молодой женщины сразу же заставила следователей заподозрить Антонио. Во избежание риска Викарий приказал немедленно произвести арест.

За несколько минут до полуночи того же самого дня специальный посланник Викариата в присутствии двух свидетелей из семей, живущих по соседству, произвел обыск в доме Дзимарди. И тут обнаружились первые доказательства причастности юноши: его левая рука была изранена и исцарапана. Кроме того, в доме был найден женский платок бирюзового цвета со следами крови..

Изъятый платок была завернут в кусок белой ткани, сверток запечатан сургучом и немедленно отправлен в Палаццо Преторио. А молодой человек, в свою очередь, отправлен в заключение в Сан Касьяно.

15 декабря началось официальное следствие.

Сначала был опрошен дядя убитой, Анджело Чьяни, который сразу же сообщил, что у его племянницы действительно был «аморе» с Антонио Дзимарди, причем уже лет пять, и что их обычным местом встреч был как раз источник, куда девушка часто ходила за водой. Также он подтвердил, что ей принадлежал бирюзовый платок, в котором она и ушла в последний раз.

Слова дяди подтвердили две тетушки, они доподлинно знали, что именно в этот день девушка должна была встретиться с Антонио у источника, чтобы потом вместе пойти в церковь на мессу в церковь дела Панеретта.

Местный мясник по имени Ландоцци заявил что «как раз в то воскресное утро видел Антонио, у которого все штаны были промокшими».

Таким образом, все пазлы в мозаике сложились, осталось допросить подозреваемого.

Антонио Дзимарди, молодой крестьянин, подозреваемый в убийстве Марии Лучии, был перевезен из заключения в Сан Касьяно ко двору Викариато ди Чертальдо, чтобы Его Светлость Викарий синьор Джузеппе Чьякки смог его допросить.

17 декабря 1768 года начался официальный допрос. Сначала в протоколе была описана фигура и внешность обвиняемого, причем записывающий придал Антонио нечто демоническое, хотя ничего особенного, по свидетельству прочих документов, в парне не было.

В целом Антонио был описан как «молодой человек хорошего здоровья примерно 22 лет отроду, с каштановыми волосами, одетый в шерстяную рубашку табачного цвета, нижнюю рубашку голубого цвета с пуговицами из белого металла, простые шерстяные брюки белого цвета и кожаные башмаки с завязками».

На многочисленные вопросы юноша не отвечал, хранил молчание. В итоге он был отправлен в тюремные камеры Палаццо, а отчет о проведенном расследовании Викарий направил в Аудиторе Фискале во Флоренцию.

23 декабря из Флоренции пришла бумага, гласившая: все документы внимательно и тщательно изучены, расследование считается проведенным по всем правилам и с подобающим прилежанием.

Тем не менее, для устранения каких бы то ни было противоречий желательно получить признание обвиняемого.

В тот же день Викарий спустился в карцер для разговора с обвиняемым. Каким был этот разговор, не рассказывает ни один документ, но всем известно, что в Палаццо имелась камера пыток…

Вскоре Антонио предстал перед церковными судьями и признался:

– Да, господа, Я совершил очень плохое деяние, и больше я не буду хранить молчание.

И начал рассказывать.

«Вечером предыдущего дня мы встретились с Марией Лучией, и она позвала меня на следующее утро к источнику для серьезного разговора. Она рассказала о своей беременности, и желании выйти за меня замуж немедленно.

Однако я этого не хотел, у меня не было уверенности, что именно я, а не кто-то другой, отец этого ребенка. Но Мария Лучия настаивала, она набрасывалась на меня, кричала, что я должен жениться, и в какой-то момент мне захотелось её убить. Весь вечер и всю ночь я мучился, не зная, что же не делать.

На следующий день у источника она опять набросилась на меня, она стала бить меня кулаками.

Крича, что я немедленно должен пойти с ней в церковь, она даже столкнула меня в воду.

Я разозлился, и в порыве гнева, уже не понимая, что делаю, схватил нож, который всегда был у меня в кармане, и ударил ее несколько раз. Когда я увидел, что наделал, я убежал, даже не заметив, что у меня в руках остался её платок…»

Антонио Дзимарди был приговорен к смертной казни. «Повесить, после чего четвертовать, и вывесить голову на месте эшафота» гласил приговор Франческо Литтори, Маэстро ди Юстиция, вынесенный 1 июля 1769 года.

Эта была последняя в истории смертная казнь, совершенная Викариатом Валь д’Эльса и Валь ди Пеза в центральной Тоскане.

– Вы хотите сказать, – первой нарушила молчание Саша, – что это то самое место?

– Какое «то самое»,– удивился Анджело?

– Ну, где нашли убитую русскую девушку.

– Я даже не обратил внимания,– удивился старик, – да, вроде то же самое. Но это просто совпадение…

– А если нет?

– Ты хочешь сказать, что призрак Антонио явился на прежнее место и решил продолжить? Синьора слишком любит триллеры!

– Нет, я конечно так не думаю, но… странно все это!