Когда умирает ведьма

— Это был мой дом, — сказала Люся.

— Что?!

Люся сидела бледная.

— Простите меня, — сказала женщина. — Я не знала.

Удерживая руль левой рукой, правой она осторожно коснулась Люси. Прикосновение оказалось нежным, словно это была мать.

— Бедная девочка! — сказала женщина.

* * *

Ничто за эти дни не изменилось в офисе, кроме перемен, случившихся с самим боссом. Те же вычурно-театральные интерьеры и завораживающе-таинственный сумрак всех помещений — и строгий деловой костюм голубоглазого ковбоя. Впрочем, на ковбоя он сейчас не был похож. Скорее, на красавчика из глянцевых журналов: молод, стильно одет, явно успешен и безусловно богат.

Когда Люся, сопровождаемая доставившей ее женщиной, вошла в кабинет, хозяин кабинета стоял у стола. Он обернулся, не поздоровался, как и в прошлый раз, и только окатил Люсю с головы до ног синевой своего взгляда, будто ледяной водой — Люся, по крайней мере, испытала озноб.

Во-первых, на все соглашаться. Во-вторых, вопросов не задавать. На все соглашаться, без вопросов. Соглашаться…

— Вы еще не передумали?

— Что?! — встрепенулась Люся.

— Не передумали у нас работать?

— Нет.

— Садитесь, — предложил хозяин кабинета.

Люся опустилась на стул, а ее собеседник остался стоять, и женщина у двери стояла, они возвышались над Люсей, отчего она почувствовала себя совсем уж маленькой.

— А у нас командировки, — сказал Алексей Иванович, будто давая Люсе возможность еще раз все хорошенько взвесить и обдумать.

— Мне это будет несложно, — сообщила Люся.

— В том числе заграничные.

— Мне подходит.

— У вас есть заграничный паспорт?

— Да.

— Долго он еще будет действителен?

— Точно не помню, но года три.

Три года — это хорошо, подумалось самой Люсе. Можно ездить в командировки — и целых три года не думать о том, что паспорт надо менять.

— А в институте придется взять академический отпуск.

Люся хотела спросить, зачем, но вовремя вспомнила, что спрашивать ни о чем нельзя, и промолчала. Но ее молчание было воспринято как заминка, и Алексей Иванович спросил:

— Что — вам не подходит?

Вопрос прозвучал так, что дальше уже должно было последовать предложение покинуть кабинет. Так показалось Люсе. И она поспешно ответила:

— Я согласна!

— Поездка очень скоро. Поедем, как только нам сделают визы. Нам?! Она едет… И он… За границу… За две тысячи долларов в месяц… «Про работу — это все для отвода глаз»… Это еще в прошлый раз многоопытная Катька сказала.

— И еще вам надо будет посетить врача, — будничным тоном продолжил Алексей Иванович. — Это обязательное условие.

Растерявшаяся Люся повела взглядом, зацепилась за неподвижно стоящую у двери женщину и на ней сфокусировала свой взгляд, будто пыталась таким образом удержать равновесие. Предложение было стыдное, и так нагло с Люсей не обходился еще никто и никогда. Особенно унизительно было то, что все происходило при этой женщине. Люся до сих пор помнила ее по-матерински нежное прикосновение там, в машине, когда женщина сказала ей: «Бедная девочка!», и было между ними уже что-то почти родственное, а некоторые вещи в присутствии близких делать неловко или даже вовсе не возможно.

Люся молчала, и Алексей Иванович спросил, как и пару минут назад:

— Вам не подходит?

Вниз головой. С пятнадцатого этажа. И нельзя зажмуриваться. Пусть думают, что ей совсем не страшно.

— Нет, я ничего против не имею, — сказала Люся.

Но как же страшно падать!

— Отлично, — оценил Алексей Иванович, словно другого ответа попросту быть не могло.

— Но у меня есть пожелание.

Голос у Люси твердый, а взгляд доброжелательный. Босс склонил голову, изготовившись выслушать.

— Я хотела бы получить зарплату за три месяца вперед.

Босс воззрился на Люсю с веселым изумлением, как это было в прошлый раз, когда она в порыве отчаяния наговорила гадостей о Катьке. Но сейчас за его едва угадываемой улыбкой Люсе виделся спокойно и обстоятельно производимый подсчет: босс оценивал, не слишком ли завышенную плату просит девочка за все эти визиты к гинекологам-венерологам, и вообще — правильную ли цену она себе, такой красивой и длинноногой, назначает.

— Хорошо, — сказал босс. — Вы получите эти деньги авансом. Ей хотелось бы его сейчас расцеловать, но не было сил подняться, и Люся просто сказала:

— Спасибо!

— Еще что-нибудь?

— Нет.

— В таком случае Наталья Романовна все вам объяснит.

Женщина у двери кивнула с готовностью. Можно было уходить. Люся поднялась со стула. Ей было неловко.

— До свидания, — пробормотала она.

Босс не ответил. Люся бочком вышла из кабинета, мышкой проскользнула через приемную, но спастись бегством ей не удалось, потому что в коридоре ее нагнала Наталья Романовна. Та делала вид, что ничего особенного не случилось. Распорядилась с начальственной интонацией в голосе:

— Завтра к десяти утра — сюда с загранпаспортом и двумя фотографиями. И завтра же посетим с вами клинику.

— Какие врачи? — спросила Люся невинным голосом.

— Там по списку, — ответила Наталья Романовна неопределенно.

— Гинеколог, наверное, венеролог, — кротко предположила Люся.

Наталья Романовна посмотрела на нее внимательно и поправила с нажимом на первую часть слова:

— Дерматолог-венеролог.

Глава 5

Увидев гостью на пороге, частный детектив Станислав Сергеевич Пахарь заметно приуныл.

— Здравствуйте, — сказала Люся.

— Здравствуйте, девушка, — ответил Пахарь, старательно давя вздох.

Впервые он столкнулся со случаем, когда к нему повторно обращался человек, уже получивший однажды отказ. Пахарь умел говорить «нет» так, что у просителей полностью рассеивались иллюзии. Хватало людям ума понять. А эта красавица оказалась непонятливой.

— Я приходила к вам, — напомнила Люся.

— Да что вы говорите! — игриво ответил на это Пахарь, демонстрируя гостье, что серьезного разговора у них не получится.

— Вы сказали, что без денег разговора не будет.

— Вас в тот раз это сильно удивило, — напомнил Станислав Сергеевич.

— Просто у меня не было денег.

— Да, я помню. Ну и как — появились?

— Да.

Люся достала из сумочки стянутую резинкой пачку стодолларовых банкнот и положила их на стол перед собой как доказательство своей финансовой состоятельности. Пахарь не отказал себе в удовольствии попенять гостье за былую неискренность.

— Вот видите, — сказал он едко. — А вы говорили в прошлый рез, что у вас нет ни копейки и даже дом у вас сгорел.

— У меня действительно не было денег.

— Но ведь появились откуда-то.

— Я их заработала.

Пахарь с сомнением посмотрел на деньги.

— Сколько в этой пачке? — спросил он.

— Шесть тысяч.

— Я тоже хочу там работать, — сказал Пахарь. — Где за месяц зарабатывают шесть тысяч долларов.

— Вас туда не возьмут.

— Почему?

— Давайте говорить о деле, — попросила Люся.

— Давайте, — легко согласился Пахарь.

— С чего начнем?

— В чем суть проблемы, — подсказал Пахарь.

— Пропали мои родители.

— То есть как пропали? Исчезли?

— Да.

— Давно?

— Почти три месяца назад.

— При каких обстоятельствах?

— Я не знаю, — покачала головой Люся. — Просто вышли на пятнадцать минут и не вернулись.

— Вышли — куда? — уточнил Пахарь. — И откуда?

— Мы приехали на базу отдыха. Я и мои родители. Это был первый день. Мы еще только заселились. И у нас не было продуктов. Родители пошли в магазин. Он там же, на территории базы. От нашего коттеджа туда идти минуты три. И они не вернулись.

— Куда же они подевались?

— Уехали.

— Уехали? — приподнял бровь Пахарь.

— Мне потом сказали, что они сели в машину и уехали.

— Кто сказал?

— На въезде на территорию базы шлагбаум. Там милицейская охрана. Милиционер мне и сказал.

— Так. Значит, родители все-таки не исчезли, как вы изволили выразиться, а банально уехали.