Мой невыносимый босс

Я осторожно приоткрыла дверь:

— Доброе утро, Максим Геннадьевич. Я ваш новый секретарь… — я запнулась.

Вот этого я увидеть точно не ожидала!

Начальник стоял спиной ко мне в одних боксерах. Вернее, не совсем стоял. Чертыхаясь, он торопливо натягивал брюки.

— … меня зовут Екатерина, — все-таки закончила я фразу.

Надев штаны, босс повернулся ко мне передом, а к лесу задом. Не к лесу, конечно, а к своему столу… Боже, что за чушь я несу? Впрочем, немудрено.

Нет, Максим Геннадьевич точно не был уголовником с фиксами.

Мой будущий шеф являл собой зрелище куда более впечатляющее.

Широкие плечи, любовно проработанные мышцы, кубики, столько, сколько надо, и там, где надо. Он выглядел так, словно бы не бизнесом управлял, а с утра до вечера не вылезал из тренажерного зала.

Даже мне, готовой ко всему, с трудом удалось отвести взгляд от безупречного пресса и сфокусировать его где-то в районе глаз. Но и там меня ждали сюрпризы.

Он был красавцем.

Да таким, что все эти брутальные мачо с обложек журналов должны были скинуться гонорарами и заказать киллера, чтобы убить его, потому что рядом с ним смотрелись бы жалко.

— Извините, я, наверное, не вовремя, — сказала я, собираясь скрыться за дверью.

— Что значит — не вовремя? Вовремя! Заходи, поможешь, — он уже торопливо застегивал пуговицы на белой рубашке.

Я облегченно выдохнула. Когда все эти умопомрачительные кубики оказались спрятаны под тканью, взгляд уже не скользил вниз, и я уже могла совершенно спокойно вести деловую беседу.

— Ты же умеешь, завязывать эту штуку? — он помахал галстуком.

— Разумеется, — невозмутимо сказала я и мысленно себя похвалила.

Шок от увиденного все-таки никак не отразился на моем лице. Годы тренировок! Вернее, один год. Зато какой!

Я подошла ближе. На полу валялись джинсы и майка. Босс проследил за моим взглядом и небрежным движением ноги зашвырнул одежду куда-то под стол.

— Ну же, поторопись, к этим чертовым снобам нельзя опаздывать. Строят из себя! Ладно, забей, просто завяжи эту хреновину.

Я сделала то, что от меня требовалось, а потом поправила шефу пиджак, наклонилась и убрала нитку со штанины брюк, посмотрела на него придирчиво.

— Нормально? — спросил он.

Если бы от меня требовался честный ответ, я бы сказала, что не придумали еще такого уродского костюма, в котором он бы смотрелся плохо. Но я сказала:

— Не совсем. Сядьте, — и указала ему на стул.

Кажется, наступило самое время продемонстрировать свои деловые качества.

Повышенная лохматость моего босса вовсе не подходила к его безупречному костюму. Нет, конечно же, если бы он шел на свидание, было бы очень даже ничего — дерзко и сексуально. Но для делового разговора, особенно если где-то прозвучало слово «снобы», такая прическа не подойдет.

Безусловно, хороший секретарь должен быть готов ко всему, но все-таки не настолько. Новая расческа и воск для волос оказались в моей сумке совершенно случайно. Я купила их, чтобы не распаковывать чемодан.

От старой квартиры я отказалась, новую еще предстояло найти, так что мои вещи ровненьким рядком стояли дома у Ришки. И разбирать целый чемодан из-за трех-четырех гигиенических принадлежностей не было смысла.

Но когда я, как фокусник из цилиндра, извлекла из сумки расческу в упаковке и баночку воска, босс посмотрел на меня взглядом, полным благоговейного ужаса.

Когда Алевтина готовила идеальных секретарей, она учла практически всё и похожую ситуацию тоже. Так что несколько занятий с мужским мастером причесок у нас было.

Теперь главное вспомнить, как оно там делается. Я уверено зачесала волосы назад, и закрепила непослушные пряди воском. Посмотрела на результат. Ну вот. Теперь парни из рекламы не просто должны скинуться на киллера, они должны просто броситься на него с голыми руками и порешить на месте.

Я достала зеркальце.

— Посмотрите, Максим Геннадьевич, кажется, так лучше.

— Просто Макс, — буркнул он.

Взглянул в зеркальце, кажется, остался доволен.

Я убрала расческу, воск и зеркало в сумку.

Мой новый босс покосился на эту сумку с опаской и вдруг спросил:

— У тебя там что, вообще все есть? Все, что может понадобиться?

Хороший вопрос. А вот взгляд у «просто Макса», наоборот, нехороший.

Я подтянула сумку к себе поближе и торопливо застегнула молнию. Еще не хватало мне досмотра! Но ответила с доброжелательной улыбкой:

— Это зависит от того, что вам нужно.

— Жвачку бы мятную, — он поморщился.

— Боюсь, что нет…

Было видно, как он с облегчением вздохнул. Судя по всему, за секунду до этого он серьезно обдумывал, не лучше ли будет сжечь меня на костре. Так, на всякий случай.

— …если вы идете на встречу в галстуках, вряд ли следует жевать жвачку.

Я снова расстегнула сумочку и протянула ему мятный спрей-освежитель дыхания.

А вот эта штука была там не случайно: все Алевтинины выпускницы носили с собой этот важный аксессуар. Если ты общаешься с людьми, свежее дыхание — не то, что нужно оставлять на волю случая.

— Вот возьмите, — протянула я ему тоненькую упаковку.

— Ну ты даешь! Просто чума!

Он поднялся со стула и… звонко шлепнул меня чуть пониже спины!

Я застыла, не в силах поверить в то, что только что произошло. Вот же!.. Подобрать слова, чтобы охарактеризовать этого… нет, нет таких слов.

Теперь все ясно!

— Ладно, я тут по делам. Разбери пока бумаги, вон компьютер, — он указал на свой стол, — включен. Там корпоративная почта, посмотри, чего там насыпали. Увидимся после!

— Максим Геннадьевич… — я подбирала слова, чтобы обозначить границы, но он меня перебил:

— Тс-с! Просто Макс, поняла?

Он снова размахнулся, видимо, собираясь порадовать меня очередным шлепком, но в этот раз я успела раньше и сделала шаг в сторону. Рука разрезала воздух.

Максим Геннадьевич посмотрел на меня недоуменно, кажется, хотел что-то сказать, но потом бросил взгляд на часы и выскочил из кабинета.

Глава 4

Повезло Гераклу. Ему, чтобы расчистить Авгиевы конюшни, понадобилось всего ничего — маленькая стремительная речка. Але-оп! И там, где было грязно и плохо, стало чисто и хорошо. Еще и воздух увлажнен. Полезно, значит.

Несколько раз за день я мечтала о том, чтобы навести тот порядок также по-простому: взять шланг — да и… Но нет. Уборка по-секретарски представляет собой кое-что совершенно другое. Если продолжать аналогии с мифами и сказками, то это скорее подвиг несчастной Золушки, которая была вынуждена сортировать чечевицу, перловку, гречку. Что там еще было? Надеюсь, что не манка.

Уже закончился рабочий день. Следом пролетел рабочий вечер. Наступила и прошла рабочая полночь, и близилось рабочее утро. А я все еще никак не заканчивала.

Впрочем, в пять утра я решила, что достаточно. Времени остается только на то, чтобы белочкой метнуться домой, принять душ, переодеться, попытаться нарисовать лицо там, где должно быть лицо, и уложить волосы.

А к восьми явиться на работу с таким видом, будто бы все, что было сделано за ночь, — это вообще не я, а птички и полевые мышки. Или кого там согласно канону припрягла фея-крестная?

Я прилетела на работу в без двух минут восемь. К девяти я поняла, что, собственно, можно было и не торопиться. Ни одного звонка. Ни одного визитера. Тишина. Так что у меня было достаточно времени, чтобы изучить документы, с комфортом устроившись в ортопедическом секретарском кресле. Кстати, Валерий Михалыч мне такое кресло зажал, несмотря на всю любовь.

Впрочем, есть подозрение, что просто Макс к появлению здесь этого предмета мебели тоже не имел отношения. Судя по тому бардаку, который здесь образовался за какие-то десять дней… Да-да! Вся корреспонденция, договоры и прочие полезные штуки, валяющиеся тут и там, появились здесь в течение последних десяти дней. Более ранние документы были разложены по папкам — в каком-то странном, но все-таки порядке. С ними тоже придется разбираться. Никогда не знаешь, что там наворотила твоя предшественница. И лучше узнать об этом первой.

— О! Ты уже здесь? — с порога удивился Максим Геннадьевич.

Я поднялась.

— Доброе утро! Какие будут распоряжения? — спросила я.

Впрочем, глядя на моего босса, угадать, какие будут распоряжения, было очень легко.

Был он взлохмачен и хмур. Вчерашний костюм и галстук остались где-то там, где и положено быть всему вчерашнему — в прошлом. Сейчас он был в джинсах, майке и кожаной куртке с заклепками. Судя по взгляду, которым он меня окинул, он не сразу сообразил, кто я такая. Кажется, больше всего он сейчас нуждался в холодной минералочке.

— Катя? — то ли сообщил, то ли спросил он. — Хорошо.

Ну, тут я не могла с ним не согласиться. Судя по тому, что я о себе знала, Катя — это, в общем-то, неплохо. Особенно если у Кати хорошая зарплата и сносные условия труда.

Я решила не дожидаться, пока по-утреннему медленный мыслительный процесс начальника, спотыкаясь и падая, наконец доковыляет до того места, где нужно послать секретаршу за пивом в ближайший супермаркет. Поэтому быстро подошла к маленькому офисному холодильнику (вчера он не работал, пришлось вызывать мастера) и достала оттуда полулитровку минералки. Ее, а также несколько видов соков, фрукты и конфеты я тоже загрузила туда вчера. Так что газировка должна быть холодненькой.

— Вот, пожалуйста, — я откупорила бутылку, налила воду в стаканчик и поставила бутылку рядом на столик.

Он бросил на меня настороженный взгляд, а потом, начисто пригнорировав стаканчик, взял со столика бутылку и приложился к горлышку. Действительно, как это я не подумала?

— Никаких звонков не было, — отрапортовала я.

Он нахмурился:

— Конечно, с чего бы кому звонить в такую рань?

Он распахнул дверь своего кабинета и застыл на пороге. Потом посмотрел на меня, снова на кабинет и выдал что-то вроде:

— Это же… Тут же… Но как?

Наблюдать за выражением его лица было, что уж говорить, приятно. Надо сказать, Валерий Михайлович, хоть и отдавал должное моему профессионализму, но все-таки периодически поправлял меня и делал замечания. Особенно поначалу. И уж точно я никогда не видела на его лице выражения изумленного восторга, как у ребенка на входе в Диснейленд.

— Я тут немного разобралась, — самым обыденным тоном сказала я. — Дайте знать, когда у вас будет время, я расскажу, что и где. К тому же нам необходимо обсудить круг моих обязанностей, особые требования, черный список, белый список…

— Это еще что?

— Черный список — это люди, с которым вас не соединять ни при каких обстоятельствах. Белый список — соединять, даже если вы очень заняты.

— Ага.

Он все еще ошалело пялился на свой кабинет.

— Когда я разбирала документы и почту, кое-что мне показалось очень важным, — я направилась в сторону компьютера. — Полагаю, вам лучше взглянуть на это как можно быстрее.

Он обогнул свой стол и упал в свое кресло. Неплохое, в общем-то, кресло, дорогое. Но мое однозначно лучше. Я едва сдержала улыбку. Кто бы ни была моя предшественница, себя она не обидела.

— Вот это письмо попало в спам, — я обошла кресло сзади и открыла документ. — Мне показалось, что оно важное.

— Ах, ты ж!

Если опустить все нецензурные выражения, которые за этим последовали, можно сказать, что Максим Геннадьевич молча удивился.

— Я-то думал, эти снобы снобские даже на письмо ответить не могут, а они, оказывается… Больше недели прошло! И это мы им не ответили! — он посмотрел на дату и снова… эм… промолчал.

Когда шеф закончил «молчать» и обрел способность говорить внятно и цензурно, он посмотрел на меня, как смотрит детсадовец, сломавший машинку, на всемогущую воспитательницу — с наивной верой в то, что все еще можно починить.

— Алевтина говорила, что ты на этих, — он кивнул на письмо, — собаку съела. Можно все это как-то исправить? Нашей компании очень нужен этот контракт. Что делать? Извиняться? Прислать им в офис фрукты? Десяток девственниц для жертвоприношения? — кажется, после минералки мой авторитет достиг каких-то немыслимых высот.

— А может быть, просто ответить? Вроде спасибо, получили, всю нужную информацию по вашему вопросу собрали… Чем вы в это время могли быть заняты? Смету составлять, прикидывать стоимость проекта?

— И что совсем не извиняться? — с недоверием посмотрел на меня он.

— А зачем? Вы работали.

— А ты подготовишь письмо?

— Письмо? Да, — сказала я. — А вот смету — вряд ли.

— Ой, это я тебе за минуту, — оживился Максим Геннадьевич.