Абьюз (СИ)

– А если нет? – с вызовом прорычала я.

Он улыбнулся почти нежно, но от этой нежности у меня холод по позвоночнику растёкся.

– «Если нет» в моём сценарии не предусмотрено.

– Что ты сделаешь?! Как в прошлый раз, заставишь меня смотреть как кишки Энджела на руку наматываешь? Изнасилуешь его? Или снова заставишь моего брата насиловать собственную мать?!

– Не советую недооценивать мою больную фантазию. Повторяться я не люблю, что было то было – так что ну его. А из зрителя, солнышко, тебя легко превратить в участника. Подумай хорошенько, в чьей постели ты предпочтёшь поднабраться сексуального опыта: Альберта или Энджела? Может быть Артура? Или, даже, моей?

Рэй рывком потянул меня за волосы, которые жёстко зажимал в горсти, низко склоняясь к моему лицу, не давая отвернуться, заставляя смотреть ему прямо в глаза. Его, словно нарисованное, лицо оказалось до тошноты близко:

– Подумай хорошенько прежде чем мериться со мной характером!

– Будь ты проклят, сволочь!

Мне только и оставалось, что шипеть.

В ответ его кулак больно врезался мне в живот, словно выбивая воздух.

– Ответ неправильный. Скажи: «Да, папочка. Сделаю всё, как ты скажешь». Давай, Сандра, это не сложно. Ну же? Не заставляй меня быть с тобой жестоким. Мы ведь оба этого не хотим?

Может быть, кого-то и могли обмануть мягкость его голоса и улыбки, но я-то знаю этого гада почти как саму себя. Чем нежнее выражение его лица, тем гнуснее и гаже будет следующая жестокость. Если Рэю придёт в голову такой каприз он, не задумываясь, переломает мне все кости, а потом заново заставит их срастись. Да ещё и Энджела в это втянет. Братец, конечно же, охотно оттянет гнев Рэя на себя, лишь бы я не пострадала. И наш любимый домашний адский сценарий повторится заново.

Вот, казалось бы, что проще – притвориться, отступить? Подчиниться? Но не в одном Рэе живёт бес. Он есть в каждом из нас, тех, в ком течёт проклятая, отравленная кровь. Плоть от плоти Рэя, я тоже умела играть в эту игру под названием: «Заставь собственными руками выковать себе маленький личный ад».

Я знала, Рэй не отступит. Просто не сможет.

Но знала и другое – поднимая руку на меня он каждый раз мучается сам. А я люблю, когда он мучается.

– Иди ты со своими угрозами и предложениями!

Его рука сжалась на моём горле, впечатывая в кресло.

– Дура! Я тебе не тигр, чтобы дёргать меня за усы. Ты сделаешь так, как нужно или очень об этом пожалеешь.

Я с ненавистью смотрела в его красивое лицо, мечтая увидеть Рэя мертвым.

Подари мне, Боже, Санта Клаус или счастливый случай этот подарок! Сделай так, чтобы он сдыхал долго, в муках. Чтобы боли, которую он так щедро раздаёт, хватило с лихвой на него самого. Чтобы его хвалёная выдержка, которой он так кичится, треснула, как перезрелая дыня. Чтобы ему подавиться ей!

– Ну так что, Сандра?

– Да, папочка. Сделаю всё, как ты того пожелаешь.

– Вот умница, – довольно хмыкнул Рэй, отпуская меня.

И вновь потянувшись за очередной бутылкой.

Хлебай, тварь хоть ухлебайся. Даст бог дожить до этого светлого момента.

– Ну, не делай такого лица, Санда. Подумай о хорошей стороне вопроса.

– Она есть?

– Конечно. Всё то время, которое ты будешь вынуждена проводить рядом с Эленджайтами, ты будешь избавлена от моего ненавистного общества.

Я смерила его взглядом. Хотела озвучить тот банальный факт, что, куда бы я не пошла, тень моей проклятой семейки потянется следом, и тень папочки – в первую очередь. Но промолчала. Какой в этом смысл?

– Я так понимаю, следует объяснить, с чего мне вдруг потребовалось заручиться твоей помощью?

– Все давно привыкли к тому, что твои капризы не отличаются последовательностью.

– Моё безумие больше показное, чем настоящее, оно лишь видимость. В любом случае я и в половину не так безумен, как Синтия Элленджайт, которой ты пытаешься симпатизировать.

– Не трудись что-то обосновывать, твой главный аргумент я уже выслушала. Пока твоя удавка способна дотянуться до моей шеи, я буду тебе повиноваться. Но не поворачивайся ко мне спиной. Я тебе не союзник и не друг.

Я направилась к выходу.

– Не торопись, – полетело мне в спину. – Мы не закончили.

– Что ещё? – от раздражения я едва не притопнула ногой.

– Синтия дожидается результатов нашего… хм-м… разговора?

– Хочешь, чтобы я поехала с ней прямо сейчас?

– Способность мобильно реагировать на ситуацию одна из лучших человеческих качеств.

– Подведём итоги, чтобы ничего не напутать. Ты хочешь, чтобы я отправилась с твоей венценосной жёнушкой в её заново отстроенный дом и там делала вид, будто выполняю порученную ей работу. Впрочем, без особого рвения, чтобы не вызвать ненужных подозрений. Пользуясь ситуацией, я должна соблазнить и привязать к себе Альберта Элленджайта с тем, чтобы перетянуть его на нашу сторону. Но тоже без особого рвения. Жениться он всё-таки должен на Катрин, ведь без этого брака мы все не получим доступ к пресловутым денежным активам легендарных предков. Всё правильно?

– Можешь быть умницей, когда захочешь. Собирайся. Синтия хочет заполучить тебя прямо сегодня, сейчас. А то, что она хочет, она обычно получает. Будь с нею осторожна. Очень. Как с особо ядовитой и опасной змеёй, способной ужалить в любой момент и от которой нет противоядия.

Что касается змея и прочих хищников – так я живу в серпентарии. Ползучие гады меня не пугают с тех самых пор, как я научилась ходить.

Перед отъездом мне ужасно хотелось поговорить с Энджелом. Каждому из нас нужна поддержка близкого.

Или её иллюзия.

Хотя бы просто сказать… но он развлекается с этим своим недодохликом – Артуром.

При одной мысли о сладкой парочке во мне поднялась горячая волна ярости и негодования. Как я надеялась, что Артур исчезнет из нашей жизни! Но всё стало только хуже. Если до его исторической ласточки с небоскрёба Рэй понятия не имел о младшем сыне, то после несчастного случая Ливиану зачем-то припекло рассказать о существовании Артура папочке. Рэй охотно принял сложившееся положение дел, в смысле связь двух непутёвых сыночков, в некоторых вопросах он до тошноты толерантен. Так что теперь наши милые голубки могут продолжать отношения не таясь.

Одна правда – покинуть наш гадюшик, пусть даже на время, это к лучшему.

Энджел, вынужденный беспокоиться о моём благополучии, может быть, наконец, завяжет с очередным загулом, покинет своего единокровного любовника и наркоту?

Я поймала себя на том, что судорожно мечусь по комнате, собирая вещи. Кружу на одном месте, перекладываю по десять раз туда и сюда одно и тоже. А мысли мои раз за разом возвращаются к брату.

Пусть в последнее время выяснилось, что у меня их целых три, но в сердце жил только один.

Легко рассуждать о том, что нельзя влезать в жизнь других людей. Что близкого человека нужно принимать таким, какой он есть.

Но я не могу принять Энджела таким, какой он есть! Смириться с пороками любимого человека это значит смириться с его гибелью. Я не хочу! Да и элементарно не могу принять, как данность, то, что от того Энджела, которого я знала и любила, остались одни руины, а, может быть, и того меньше.

До появления в нашей жизни Артура я терпела все закидоны моего брата-близнеца. Я оправдывала его поведение, ведь многим его поступкам действительно находилось объективное оправдание.

Но этой губительной братской страсти я ни понять, ни оправдать, ни, тем более, принять. И, не стану таиться, я была бы рада, если бы Артур умер. Или остался парализованным до конца своей жизни, где-нибудь подальше от нас.

Возможно, так бы и было, но, если верить Ливиану, Альберт Элленджайт и тут сунулся своей смазливой бабьей физиономией! Этот красавчик дважды перешёл мне дорогу. Спас жизнь Рэю, поставил на ноги Артура. А я, словно злобная фурия, подобно Злой Королеве из недоброй сказки, не нахожу себе из-за этого покоя.

Что ж? Предложение Синтии даёт мне возможность нажать на паузу и заняться чем-то, что ни связано с Эджелом.

Чёрт! Энджел! Я так надеялась, что он влюбится в нормальную девушку и побудет, пусть недолго, нормальным и – почти счастливым.

Эта его Фиалка в самом деле запала ему в душу, но возникло папочкино задание, потом некстати выздоровел Артур и всё покатилось к чёрту.

Всё тошнотворно и мерзко.

Мерзко до такой степени, что я вынуждена ненавидеть единственного человека, которого люблю.

Когда-то Энджел был вынужден окунуться в порок, чтобы спасти от него меня. Он делал это без души и это было с его стороны жертвой. Но теперь он научился находить радость в том, что раньше принимал с отвращением.

Я понимала, что во многом это закономерно и предсказуемо, что, наверное, так и должно было случиться. Не могло быть по-другому. Понимала, но ничего не могла с собой поделать.

Я чувствовала себя так, будто брат бросил меня. Оставил. Предал.

Из-за этого своего Артура.

Я могла бы легко принять Ирис. Пусть мне было бы и сложно поделиться с ней любовью брата, но я бы сделала это ради него.

Но Артура не приму.

И если Энджел не сможет справиться со своей гибельной страстью, тем хуже для нас обоих. Или он расстанется с любовником. Или потеряет сестру.

Самое печальное, я не уверена в безоговорочном выборе брата.

Каприз Синтии давал возможность взять тайм-аут. И за это я была почти благодарна ей.

Всё кончилось тем, что я, забросив чемодан куда подальше и прихватив с собой лишь кредитку, не попрощавшись ни с братом, ни, уж тем более с матерью, которая обычно в это время под действием наркотиков и алкоголя с трудом могла вспомнить как её зовут, налегке отправилась на встречу к поджидающей меня госпоже Элленджайт.

Глава 2. Сандра

Не могу сказать, чтобы Синтия мне нравилась, но она определённо будоражила моё воображение: единственная женщина, с которой считался мой отец, стоила интереса.

Одно у таких людей как Рэй и Синтия не отнять – с ними никогда не бывает скучно. Их странный мозг, работающий не так, как у остальных людей, выдаёт такие мотивы, которых ни предугадать, ни просчитать. Это забавно.

Приятно полной грудью вдохнуть свежий прохладный воздух после спёртой духоты подземных казематов, что по милости Рэя служили нам домом. Он бодрил.

У каждого свои ассоциации, но что касается меня, то Синтия всегда напоминала мне змею. Кажущаяся неторопливость, неспешность и молниеносная реакция; видимая беспомощность и крайняя ядовитость – всё это было также присуще ей, как любой песчаной гадюке или кобре, притаившейся в скалах.

– Ты долго собиралась, – фыркнула она вместо приветствия, стоило мне подойти. – Судя по времени, ушедшему на сборы, я думала, машины будет мало, чтобы сдвинуть весь твой гардероб? А ты практические налегке?

– Всегда приятно обмануть чьи-то ожидания. Путешествовать налегке приятно.

Синтия усмехнулась.

Сегодня она выбрала образ девчонки. Девчонкой и выглядела: волосы, высоко забранные в хвост, джинсы, кожаная куртка – легкомысленно и молодо.

Интересно, сколько ей лет на самом деле?

Водила она отлично. Плавно, ровно, без рывков. Никого не подрезала, никого не обгоняла, ни разу не проехала на красный свет. И в то же время в её манере чувствовалась уверенное спокойствие человека с отличной реакцией.

– Мы проехали половину пути, а ты ещё не задала мне ни одного вопроса, – нарушила она молчание, в котором лично мне было вполне комфортно.

Так и не дождавшись моей ответной реплики, она фыркнула рассерженной кошкой:

– Не интересуешься тем, что тебя ждёт?

– Я знаю, что меня ждёт: мавзолей из золотых свитков под названием Кристалл-Холл и позолоченная мумия – ты.

Я обычно резка с людьми. Почему? Потому что людям только дай повод, они сразу же начнут доставать навязчивым дружелюбием. Нужно успеть выставить свои колючки до того, как тебя достанут щенячьими восторгами и щенячьей же преданностью.

Но к Синтии мои обычные мотивы были не применимы. Она на дружелюбного щенка уж точно не походила.

– Редкостное и похвальное равнодушие, – усмехнулась она, лихо сворачивая с главной дороги. – Что тому причиной?

– Право голоса. Раз я его не имею, то мне плевать, с какой целью и куда меня везут.

– Серьёзно? Тебе плевать, даже если я скормлю твою шикарную тушку ручным крокодильчикам?

– Сильно сомневаюсь, что вашим домашним крокодильчикам я окажусь по зубам. Я бы на вашем месте так ими не рисковала.

– Ты недооцениваешь моих крокодильчиков. У них острые зубки.

– Тем досадней будет их потерять.

Синтия рассмеялась высоким, мелодичным, холодным смехом. Он раскатился по салону машины мелкими снежными кристалликами.

Я всерьёз поверила в то, что смех бывает острым. Теперь, когда я слышала госпожу Элленджайт, я знаю – он таким бывает.

– Я не потерять хочу, а кое-что обрести. Именно для этого мне и потребуется твоя помощь, Сандра. Как насчёт того, чтобы поработать наживкой? Ах, да, ты же уже озвучила твоё отношение к отсутствию выбора и тут я склонна с тобой согласиться: отвратительно, когда кто-то что-то решает за тебя. И уж совсем омерзительно, когда решают все. Но что поделать? Жизнь так устроена! Я готова поставить памятник человеку, в решающий момент выбравшему интересы ближнего своего, а не свои собственные. Но я прожила туеву кучу лет и – увы! – но нет. Человек всегда выбирает самого себя. Всегда своя рубашка ближе к телу. Однако тебе никто не запрещает отстаивать свои интересы.

– У меня в ваших играх интереса нет.

Кстати, человек не всегда выбирает самого себя и свои собственные интересы ставит выше других, но каждый живёт в той реальности, в которую верит. Я с Синтией спорить не собиралась.