Помоги проекту - поделись книгой:
Что-то у меня не получается, я вижу скорее голубое пятно в правом верхнем углу тёмно-синего поля зрения. Давайте найдем что-то общее в наших картинах. Расскажите о каких-нибудь других деталях фона или других элементах.
С. Кажется, внизу справа налево движется какое-то круглое розовое облако с чёткими краями.
А. Пытается увидеть то, о чем говорит С., и действительно видит движущееся облако, но окрашенное вновь в голубой тон.
Я вижу это облако, но оно по-другому окрашено, попробуйте окрасить его в голубой цвет, а я попробую окрасить его в розовый. Получается?
12
С. Да, кажется удалось.
А. Попробуем его остановить, у меня это получилось.
С. У меня тоже.
А. Вытянем его в линию, разделяющую всё поле зрения на верхнее и нижнее.
С. Получилось, сверху у меня фон светлее, внизу темнее.
А. У меня то же самое. Попробуем представить себе, что внизу находится дорога, сверху небо, и мы летим над поверхностью дороги, как в компьютерных гонках.
С. Да, я играл в такую игру, теперь у меня это получается. Справа какие-то горы.
А. Я пытаюсь их увидеть, они напоминают скорее округлые очертания очень больших холмов.
С. Точно.
А. Появляется какая-то фигура, будто из Вашего сна, это мужчина, он держит в руках палку, кажется он: где? С. Слева у обочины дороги.
А. Всё ближе и ближе, не могу рассмотреть его лицо.
С. Оно закрыто маской, но видны злые глаза.
Говорит сбивчиво.
Ещё два человека справа, они заодно, прямо как в моём сне. Приближаются.
А. Приподнимаемся выше и вверх в небо. Они уже внизу и продолжают идти вперёд под нами. Всё.
С. Да, всё, только небо.
Открыв глаза, С. уверяет, что его тревога прошла. По данным катамнеза, состояние нормализовалось, устрашающие сновидения исчезли, а в случаях появления преследования он научился его дистанцировать. В данной методике терапевт и пациент выступают как настраивающийся дуэт инструментов, диалог отзывается на все изменения переживаний, но в результате возникает общая мелодия.
Не всегда всё получается в пределах одной техники, иногда их приходится комбинировать. Мне помнится, в период Крымского психотерапевтического семинара 1997 года Н. Ф. Калина демонстрировала методику, при которой наяву индивид после описания сновидения спрашивает у собственного образа сна, чего он хочет и что он означает; спонтанное воображение прокладывало путь к осознанию, будто двигаясь по принципу проб и ошибок. Девушка, которая увидела перед входом в погреб стари-
13
ка, спрашивала его, как если бы он был сейчас рядом с ней. Вероятно, эта методика более подходит для юнгианской техники осознания структуры сознания (Анимы, Анимуса, Тени, архетипической конструкции), поскольку основана на инспекции, то есть наблюдении сна со стороны Я, законы которого иные. В психопатологических случаях важнее иногда не аналитическое осознание со стороны, а понимание и трансформация сновидения изнутри, то есть, будучи по крайнем мере в альтернирующем состоянии сознании. Эти методы позволяют трансформировать символику, хотя пациент не всегда знает, как это происходит. Словом, чтобы управлять машиной (сознанием), водителю не обязательно знать, как работает двигатель, это должен знать механик (терапевт), которому в свою очередь не обязательно знать, соблюдает ли водитель правила уличного движения, если это не влияет на работу двигателя. Научиться же вождению машины водитель может у инструктора, то есть психокорректора.
Механизмы сознания предполагают, что символы отражают механизмы психодинамики сознания. Сознание можно сравнить с моделью сосуда, в который наслоены друг на друга жидкости разного удельного веса. Любое воздействие на сосуд (встряхивание, вращение, нагревание) приводит к смешиванию и флуктуированию жидкостей. Этот процесс и есть модель психодинамики. С точки зрения этологии механизм, приводящий к кристаллизации символа, может быть прямым, переадресованным, смещенным, ритуализированным, указывать на регрессию, вакуум-активности.
Идеи этологии (биологии поведения) возникли почти одновременно с классическим психоанализом, и не только на той же территории (Австрия начала XX века), но и в близкой культуральной среде. Однако, будучи долгое время академической университетской наукой, этология стала известной лишь после второй мировой войны и приобрела популярность после возникновения собственно этологии человека. Хотя 3. Фрейд хорошо знал современную ему физиологию, биологию и был материалистически ориентированным исследователем, постепенно психоанализ, наряду с терапевтическим содержанием, приобрел метапсихологическое звучание. Конрад Лоренц и Нико Тинберген, ссылаясь в своих работах на психоанализ, подчеркивали, что за метапсихологией скорее всего (хотя не всегда) кроются
14
эволюционные механизмы, которые просто еще недостаточно изучены. Такой механизм, в частности, кроется за табу инцеста. При изучении детей воспитанных в кибуцах, в которых первоначально дети обоих полов воспитывались вместе, оказалось, что если они, даже не будучи родственниками воспитывались вместе, в дальнейшем между ними редко возникали брачные пары. То есть сексуальное влечение к близким родственникам не развивается, если в определенном возрасте они растут вместе.
Между бессознательным, архетипическим и суммой эволюционно приобретенных человеком адаптации (Urform) Конрад Лоренц ставил знак равенства. Этология всегда претендовала на роль объективной науки, а для социобиологии, как её отрасли, вообще характерен точный математический подход. Между тем, внешне независимое развитие этологии и психоанализа привело к странным последствиям: этология при описании объективных особенностей поведения использовала язык формального описания похожий на психоаналитический, а психоанализ, прикасаясь к поведению, не учитывал сравнительных кросс-культуральных и эволюционных исследований. В 80-х годах XX века появился ряд работ, указывающих на возникновение объективного, или эволюционного, психоанализа, в основе которого лежали аналогии эволюционно-биологических и психодинамических конструкций (Ранко-Лаферие, Овен Славин, Шарп, Бедкок). Позже возникли попытки использования эволюционного психоанализа для интерпретации мифологического текста, а также клиники неврозов и психозов.
Модель сознания Фрейда, с которой концептуально связана модель Эрика Эриксона и Когута, является по сути логическим modus barbara Эйлера и аналогична модели визуального восприятия. Центральными моделями этологии являются гидравлическая схема Конрада Лоренца, формальные функциональные модели, заимствованные у физиологии, модели формальных грамматик, лингвистические модели. В принципе все эти типы моделей сводимы друг к другу и могут быть использованы для понимания символа в одинаковой мере.
Непосредственным материалом психоанализа, как и этологии, являются символические системы. Однако принципиальная разница заключается в том, что этологи стремятся опираться на объективно фиксируемые признаки при неэкспериментальном наблюдении. Удивительно, что они в целом соответствуют субъективному аналитическому метатексту. Неэкспериментальному наблюдению в этологии хорошо соответствует парапраксис классического анализа. Все методы этих дисциплин прекрасно объединяет теория и практика герменевтики.
15
Прямая аналогия психоаналитических и этологических механизмов позволяет утверждать, что бессознательное построено по эволюционно-генетическим (биологическим) законам и не хаотично. Некоторые аналоги приведены в таблице 1.
Некоторые аналоговые конструкции психоанализа и этологии
| Этология | Психоанализ |
| Специфическая энергия действия | Либидо |
| Оттиск | Архетип |
| Модификация | Комплекс |
| Критические периоды | Стадии психосексуальности |
| Стадии Э. Эриксона | |
| Регресс | Регрессия, фиксация, перенос, контрперенос |
| Вакуум активности | Бездействие, обесценивание |
| Связывание | Присоединение |
| Смещение | Конверсия, интроекция-проекция |
| Подавление | Подавление |
| Ритуализаци | Рационализация, интеллектуализация, сублимация как процесс обращения неприемлемого в социально приемлемое поведение |
| Амбивалентность | Расщепление образа, отрицание, изоляция аффекта |
| Переадресация | Действие в сторону |
| Импринтинг | Экстремальная идентификация |
16
Этот, далеко не полный перечень показывает, что ряд этологических механизмов сознания, подтвержденный у животных, соответствует механизмам принятым в классическом психоанализе. Таким образом, метапсихология соответствует психобиологии сознания.
В психоанализе исходным является анализ речи, это фиксируется как в технике Фрейда, так и у Юнга, и, особенно, анализе Лакана, в котором печь и высказывание являются центральными пунктами. Хотя в парапраксисе анализируются ошибочные действия, не учитывается, что каждое действие имеет определенный радикал «ошибки», связанный с порогом мотивации.
Этологи, под влиянием лингвистов и генетиков, в настоящее время понимают язык не только как речь, но как любую структурированную семиотическую систему. Поведение — также язык, выраженный невербально или металингвистически. Структурная антропология описывает системы родства и структуры мифологического текста также как язык. Итак, существует сфера языков, в которой отдельные структуры, по-видимому, могут взаимно транслироваться. Проще говоря, возможна трансляция предметного мира в речь и поведение. Аналитик, сталкиваясь с проблемой вытеснения, переноса и контрпереноса, более всего интересуется процессом осознания этих феноменов. Между тем, еще до того как эти феномены становятся фактами сознания, они уже проявляются в поведении. Это подтверждают наши клинические, аналитические и этологические исследования больных неврозами и психозами (шизофрения и аффективные психозы). Симптоматические действия могут помочь аналитику правильно выбрать тактику, так как оказалось, что их появление, в частности, указывает на приближение к травматическому событию во время психоанализа. Кроме того, эти действия патогномоничны символике переживания. В частности, к ним относятся:
1. Скрытые и явные переживания тревоги проявляются в длительной фиксации рук (и) на горле (поведенческий аналог «комка» в горле).
2. При скрытой и неосознаваемой гомосексуальной ориентации у мужчин можно наблюдать быстрые косые движения глаз в сочетании со взглядом в сторону при общении с другим мужчиной, эти движения отсутствуют при гетеросексуальном общении (невербальные маркеры флирта). К этим же признакам относится выбор предмета для манипулирования во время сеанса.
3. При скрытой депрессии продолжительность взгляда в окно дольше чем при ровном настроении, эти же пациенты чаще фиксируют доми-
17
нантную руку на сердце, у них наблюдается складка Верагута* и фиксируется поза субмиссии.
4. Скрытый страх характеризуется фиксацией руки на животе.
5. Все скрытые намерения и ложь отражаются на асимметрии мимических выражений.
6. Агрессивные и аутоагрессивные тенденции заметны по комплексу специфических признаков и могут быть даже рассчитаны количественно. В частности, к ним относятся раскрытие паха, сжатие руки в кулак, жевательные движения, повышение тонуса плеч, пристальный взгляд и т. д. (всего 20 паттернов) [скрытые признаки агонистического поведения].
7. «Увеличение» и «уменьшение» плеча свидетельствуют о переживаниях соответственно доминантности и субмиссивности, связанных с изменениями гедонистического радикала и авторитарности.
8. Ритуализированная маркировка тела и одежды (в том числе украшения) указывает на скрытые конверсионные симптомы.
9. Повышенная и искаженная имитативность, а также ага-экспрессия, тесно связаны с процессами переноса и сопротивлением.
Эти и многие другие паттерны поведения могут интерпретироваться как аналитически, так и этологически, они также могут могут прорабатываться во время аналитических сессий, особенно когда складываются в неосознаваемый пациентом синдром привычных действий, отличающихся стереотипностью и навязчивостью.
Кроме того, выяснилось, что обсуждение с пациентом и непосредственное наблюдение как самим аналитиком, так и родственниками пациента сложных форм поведения весьма полезно для аналитической работы. Речь идет о знании особенностей и поз сна, об отношении к личной, ( семейной и миграционной территории, о специфике реального родительского поведения, об отношении к зеркалам, предметам, с которыми пациент предпочитает манипулировать, особенностей его прихорашивания (груминга), локомции (походки), отношения к чистоте, отдельным частям тела, нормативных проявлениях агонистического поведения, особенностях еды и питья, отношении к новому, а также месту в структуре иерархии (доминирования) в сообществе и семье, структуре игр и, конечно, сексуального поведения. Для каждой из этих форм поведения известны биологические и этнические нормативы, и их следует учитывать в аналитической интерпретации.
-----------------------------
* Складка на верхнем веке, закрывающая наружный угол глаза.
18
Всё поведение, связанное с конфликтами, называют агонистическим, оно включает агрессию, аутоагрессию, застывание и бегство.
Агрессивные импульсы обычно подавляются в жизни, но, тем не менее, они постоянно возникают в глубинах бессознательного как, вероятно, первичная энергия эквивалентная либидо. Точка зрения этологов состоит в том, что энергия агрессии в эволюции непосредственно перекрывается сексуальностью и неотделима от либидо. Это заметно уже на уровне рептилий, у которых отсутствует поведение поддержки, а сексуальность всегда проявляется в агрессивном контексте. Существует внутренняя мотивация к агрессии, которая не связана с внешними импульсами. Если агрессии не предоставлены другие выходы или нет переадресации агрессии, эти импульсы могут оборачиваться против самого индивида: становятся аутодеструктивными, они также выступают как чувство вины или тревоги, если эта энергия смещается. Иногда смещение выглядит как активный аутогруминг (прихорашивание) или спортивные состязания, являющиеся своеобразным клапаном безопасности. В результате смещения агрессия превращается в весьма сложные ритуалы. Агрессия подавляется субмиссией (подчинением) жертвы, увеличением территории, едой и питьем, оргастической разрядкой.
Тем не менее агрессивные импульсы могут быть трансформированы в поведение жертвы, так, например, жертва, желая свести счёты с агрессором, не в состоянии это сделать и умышленно берёт на себя вину, демонстрируя субмиссию (подчинение). Другой человек в сновидении может выглядеть агрессором, в то время как сновидящий представляется жертвой или невинным свидетелем, изолированным от насилия или даже испуганным им. Сновидения могут быть разоблачением сновидящего в плане его предполагаемой агрессии и её возможных последствий. На самом деле агрессия может быть инструментом выполнения других задач (например, педагогической, защита детей, материнская агрессия).
19
Некоторые аспекты жизни человека связаны с угрозами агрессора, находящегося рядом (например, член семьи или группы), которого он идентифицирует с собой. В этом случае он может наблюдать во сне трансформацию образа в домашнее животное (например, кошку или собаку), которое на него нападает.
К поведенческим признакам агрессии относятся сжатие руки в кулак, оскал и, следовательно, демонстрация зубов, увеличение плеча, демонстрация паха, замахивание, резкие и неожиданные жесты, пристальный взгляд, жевание, демонстрация нижней челюсти. Поэтому такие элементы, как гениталии, зубы, вытянутая рука, глаз, кулак, должны рассматриваться как агрессивные. Данные символы улавливаются в зубчатых орнаментах, украшениях стен и носят защитный смысл. Агрессия разворачивается по этапам: агрессивно-предупредительному, в котором проявляются лишь паттерны намерений, агрессивно-конфликтному и агрессивно-контактному. Непосредственное, прямое проявление агрессии у животных и человека невозможно, всегда присутствуют предупредительная и конфликтная стадии, они, естественно проявляются в символах интерперсональных отношений. Культуральные и расовые особенности проявления агрессии выражаются в том, что в разных этносах существуют относительно приемлемые формы презентации, переадресации или смещения агрессии. Так в некоторых этносах вполне допустимым является переадресация оскорбления индивида на членов его собственной семьи (жену, детей, домашних животных). В других этносах такой агрессивный аффект допускается в состоянии алкогольного опьянения и ассоциируется с особым проявлением «любви». В одних этносах агрессивные паттерны проявляются в жесте, но скрываются в мимике, в других они преимущественно проявляются в позе. Аутоагрессивное поведение также имеет стадию намерений, которая проявляется в субмиссивных паттернах избегания, уменьшения размеров, прятанья, стадию выраженного аутоагрессивного поведения вплоть до суицида. Оно также имеет культуральную окраску, которая, в частности, проявляется в приемлемости или неприемлемости суицида в ряде культур и этносов. Поведение агрессии проявляется в педагогике (педагогическая агрессия) и семье, такая агрессия определяет границы свободы индивида, и она присутствует во всех культурах.
Большинство символов агрессии совмещается с доминантностью, a символы аутоагрессии с субмиссивностью и поведением жертвы.
20
жертвы. Стилистика поведения жертвы является предметом науки - виктимологии. Напротив, жертва при определённых обстоятельствах становится агрессором. Это поведение называется агрессией жертвы. Жертва, как и агрессор, имеет метки поведения. Это метки субмиссии. При угрозе детёнышу мать, являясь заведомо более слабой, чем агрессор, и в обычных обстоятельствах являющаяся жертвой, тем не менее, нападает, это - материнская агрессия. Родители, являющиеся в детстве защитой, становятся разрушительным тормозом роста индивида. Эта тема вновь возникает во снах молодых людей вследствие ухода из дома и разрыва с прежним семейным окружением. Имеют значение орудия ограждения и поведение жертвы. Наиболее адекватным способом смещения агрессии является создание клапана безопасности. В этой роли чаще всего выступает спортивная игра. Поэтому символика спортивной игры прямо указывает на агрессивный контекст. В классическом анализе предполагается, что агрессивный контекст совпадает с гомосексуальностью и является ее маскировкой.
21
фликтов между женщинами. Нападению предшествует дегуманизация противника, которая облегчает прямое проявление конфликта. В психоанализе данное поведение ассоциировано с пассивным гомосексуализмом. Вероятно, при этом замещение символики агрессии символикой «клапана» безопасности, например спортивной игрой, в которой, как известно, существуют половые различия и состязания происходят в пределах одного пола.
Поделиться книгой: