Тайна маминой записки

В восемь часов все начали расходиться. Вера и Таня сели поговорить.

— Ты надолго? — спросила Таня девочку.

— Я к вам приехала на неделю. Ровно настолько, на сколько мне нужно сделать свое дело.

— Какое еще дело? — удивилась Таня.

— Найти то, что ма… — начала девочка и вдруг осеклась. — Не твое это дело! Не влезай в это!

Но недаром Танька славилась своей проницательностью умением все выпытывать. Она ласково погладила Веру по голове и сказала:

— Ну ладно. Не хочешь, не рассказывай. А ты вот про маму говорила. Где твоя мама?

— Моя мама умерла, — всхлипнула девочка.

— А что же ты тогда хочешь найти?

— Я? И… Я сказала, не лезь!

— Ну хорошо. А твой папа?

— Мой папа! Не напоминай о нем! Он для меня умер! — закричала девочка и выбежала.

Ночью Таня никак не могла заснуть. У нее из головы не шли Верины слова: «Он для меня умер!». Поскольку ей не спалось, Таня задумалась: «То есть отец у нее жив. Но он ей сделал что-то плохое. Скорей всего, он будет ее искать. А я постараюсь слушать все телефонные звонки… Да…» На этом Танька заснула.

Разбудил ее луч солнца, прорвавшийся через занавеску. Потянувшись, Таня открыла глаза. Вся комната была в снопах яркого солнечного света. За занавеской голубело небо. Резво вскочив с постели, Таня подошла к окну. И тут же заметила записку:

«Дорогая Танечка! Мы уехали на дачу. Тебя не взяли, потому что, ты очень сладко спала. На завтрак ешь кашу, на обед — грибной суп и вермишель с котлетой, а на ужин мы приедем».

Таньке каши совсем не хотелось, но она здраво рассудила, что предки это проверят и нарываться на скандал ей не хотелось.

Пока на сковородке шипела каша, в кухню вошла крайне встревоженная Вера.

— Привет! — сказала Таня, но, увидев Верино лицо, спросила: — А что случилось-то?

— Да понимаешь… мне бабушка дала адрес поликлиники, а я бумажку потеряла.

Но Таня сразу поняла — не адрес поликлиники она ищет.

— Ладно. Давай помогу, — бодро пропела она.

— Но у тебя же каша! — воскликнула Вера.

— А! Подумаешь! Еще подогрею.

Искали они в течение часа, но так и не нашли. В конец расстроенная Вера ушла на улицу. И Танька прошла в комнату «друга» — Вредителя.

— Ты что тут делаешь? — жалобно осведомился он.

— Дима, — вкрадчиво начала Таня. — А ты ничего не брал у Веры?

— Я? — так ненатурально удивился Вредитель, что Таня поняла: это он взял так нужную Вере бумажку.

— А мне кажется, ты взял, — мягко возразила Таня. — Я же знаю, что ты взял. Отдай по-хорошему. Ведь я могу и Вере рассказать. И Сане.

Димка вздрогнул при последнем имени. Не вставая с кровати, он просунул руку под матрац и вытащил вчетверо сложенный листок.

— Вот все, что я нашел в Веркиной комнате.

— «Осина, дуб, береза…», — с удивлением прочла Таня. — Что это?

— То, что я взял из Веркиного ящика.

— Ну я ей отдам.

Глава III

СОВЕТ ДЕВЧОНОК

Придя к себе в комнату, Таня на всякий случай переписала записку и бросилась в прихожую, где находилась Вера.

— Вер, это не твой листок? — протянула она девочке листок бумаги.

Поскольку Тане внимательно следила за выражением лица Веры, и увидела как радостно загорелись глаза девочки.

— Нет, — улыбнулась Вера. — Но он мне понадобится, чтобы записать адрес поликлиники. Я узнала его. Это поликлиника номер десять.

— Да я ее знаю! — воскликнула Таня. — Сказала бы раньше!

— Но я же не знала, что ты ее знаешь! — возразила Вера и, насвистывая, ушла к себе в комнату.

Таня, подпрыгивая, устремилась на кухню. Быстро проглотив холодную кашу, и, запив ее холодным чаем, она позвонила Варе.

— Слушай, Варька, время есть?

— Есть. А что?

— У меня новости. К тебе можно?

— Нет. Все дома. А почему к тебе нельзя?

— Потом объясню. Я сейчас позвоню Ане и выясню к ней можно или нет. Жди моего звонка, — сказала Таня и не вешая трубку позвонила Ане. — Ань, к тебе можно? Дело есть.

— Можно. Папа Петя ушел на какой-то банкет. Мальчишкам звонить надо?

— Нет пока. Это чисто женский разговор.

— Ясно, — засмеялась Аня. — Мальчишки настолько тупые, что не поймут?

— Правильно! — тоже засмеялась Таня. — Но только им не говори. Обидятся!

— Не буду.

— Ты сможешь сейчас позвонить Варьке? Сказать ей, что мы встречаемся у тебя?

— Я позвоню.

Таня заскочила в комнату, надела футболку и джинсы, достала из верхнего ящика бумажку и сунула ее в карман.

Через двадцать минут она уже звонила в Анину дверь. Не успела Таня войти в коридор, как на нее бросилось что-то огромное и свалило ее с ног. Первое, что увидела перед собой, огромную морду сенбернара.

— Альма! Альмуся! — обрадовалась Таня, — слезь с меня, пожалуйста!

Альма, собака Ани, внимательно послушала Таню и, встав с нее, побежала на кухню. Из кухни вышла Варя. Увидев Таню на полу, она засмеялась:

— Тебя она тоже свалила? По-моему за зиму Альма здорово выросла.

— Да уж! — ответила Таня, вставая.

— А мы тут чай делаем. Когда сделаем, ты нам все расскажешь.

— Хорошо.

Через десять минут все, включая Альму, расселись в Аниной комнате.

— Сначала было вот что: после вашего ухода мы сели поговорить. И Вера сказала, что приехала сюда ровно настолько, сколько ей нужно, чтобы сделать дело. Я спросила какое. А она сказала: найти то, что мама — и осеклась. Затем я спросила, где ее папа. Она сказала, что он для нее умер. А сегодня утром она спросила у меня, не видела ли я ее листок с адресом поликлиники. Но вы же знаете, какая я проницательная. И я увидела, что она ищет что-то гораздо важнее. Она ушла, а я пошла к вредненькому Димочке и нашла у него нужную Вере бумажку. Я ее переписала и взяла сюда. Вот!

— «Осина…» Что это? — хором воскликнули девочки.

— Слушай, Таня, я, конечно, все понимаю, но это по-моему больше похоже на Веркины причуды.

— Девочки, я знаю, что своей интуицией я никогда не блистала, но мне кажется, что тут действительно что-то не так.

— Сделаем так. Если что-то изменится, ты нам скажешь, и мы что-нибудь придумаем, — сказала Аня.

На следующий день был понедельник, и ребята пошли в школу. Так как девчонки решили не говорить Темычу, Сане и Леве про Веру пока все не узнают сами, они не говорили о Вере.

Сидя на математике, Таня вдруг с возмущением увидела, что Олька Сорокина кидает на Леву томные взгляды. Тане Лева очень нравился с первого класса. Она наклонилась к уху Вари и прошептала:

— Смотри на Ольгу! Совсем из ума выжила! Пялится на кого попало!

— Например, на Леву? — также шепотом спросила Варя.

— Ну да! Гляди, гляди еще что-то писать и рисовать начала!

— Смирнова! Мещанская! Я же вроде примеры задала!

— А мы их как раз обсуждаем, Марья Ивановна, — состроила из себя ангелочка Варя.

На перемене Танина злость и ревность увеличились. Все началось с того, что Оля подошла к Леве.

— Лев, мне нужно с тобой поговорить. Если можно, наедине.

— Конечно, — сказал безотказный Лева.

Но для Тани это выглядело так: нахалка, которая пялилась на Леву на уроке, теперь набралась наглости, чтобы подойти к нему. И тут Таня со злостью увидела, что Лева с Олькой, взявшись под руку, идут по направлению к лестнице. В мгновение ока Таня оказалась рядом с ними.

— Куда это вы?

Глава IV

ТАНЬКИНА РЕВНОСТЬ

Лева повернулся к Тане:

— Оля хочет поговорить наедине со мной.

— Ну разумеется! — возмутилась Таня, не найдя больше слов, возмущенно ушла.

Когда Варя услышала, что сделала Таня, она очень возмутилась:

— И ты оставишь его наедине с этой… даже не знаю, как ее назвать?

— Ну, а что делать?

— Иди и подслушай, о чем они говорят. Знаешь, куда они пошли?

— Знаю. Вниз, наверное. В раздевалку.

— Так иди скорей!

Таня дошла до успевшей уже опустеть раздевалки. Их она сразу увидела. Быстро пригнувшись за скамейку, она замерла. Но, похоже, Лева и Оля ее не заметили. Подобравшись поближе, она услышала:

— Лев, так ты согласен?

— Ну, раз это учительница сказала…

— Она, она, можешь спросить.

— Ладно, согласен.

И тут Таня почувствовала, что хочет чихнуть. Изо всех сил зажав нос, она ползком добралась до входа в раздевалку. Едва она успела встать, как оглушительно чихнула.

— Ты что тут делаешь? — спросил Лева.

— Я… Э-э-э…, — протянула Таня, но тут ее выручила находчивая Варя:

— Мы думали, вы уже закончили.

— А так и есть, — улыбнулся Лева. — Мне с Олей поручили заведовать «Огоньком».

— Так я же лучше всех в этом понимаю! — воскликнула Варя.