Помоги проекту - поделись книгой:
Краткая остановка в рыбном ресторанчике около Дог-Бич ради палтуса с картошкой и коктейля «Сайдкар» в пластиковой кабинке подальше от бара. Сосредоточиться на еде и посылать сигналы мужчинам, чтобы они держались подальше.
Ах да, и салат на закуску. А может, не палтус, а камбала, если у них есть свежая. Или тарелка с гребешками и мягкокожими крабами. Потом домой, переодеться в шорты и футболку и пробежаться по темному пляжу. После пробежки – долгий душ и мастурбация под струей воды. Потом быстро просмотреть гору психоаналитических журналов, которая стала слишком высокой, а когда веки проиграют сражение с гравитацией – стаканчик спиртного на ночь или какая-нибудь чушь по телевизору.
Может, она подумает о красной комнате, а может, нет…
Зевнув, Грейс посмотрела на себя в зеркало встроенного шкафа, подправила макияж, аккуратно заправила белую блузку в черные слаксы и напомнила себе, что она авторитетный специалист и готова принять мистера Эндрю Тонера из Сан-Антонио, который нашел в каком-то журнале ее довольно необычную статью. Написанную без Малкольма, но в его стиле, потому что Блейдс, поднаторевшая в статьях по психотерапии, ненавидела их и отказывалась вырабатывать собственный стиль. В самом начале ей не терпелось увидеть свое имя в числе авторов, и она внимательно читала каждую публикацию, но всякий раз находила стиль изложения сухим.
Малкольм, несмотря на все свои достоинства, тоже отличался типичным профессорским стилем и не смог бы увлечь читателя даже описанием столкновения с астероидом.
Для того чтобы непрофессионал обратил внимание на самостоятельный опус Грейс, требовалась мотивация.
И конечно, у Эндрю Тонера она была – ведь он приехал к автору заинтересовавшей его статьи из великого штата Техас.
Когда к ней обращались за помощью пациенты из других городов – не так редко, как можно было бы подумать, – они часто оказывались неисправимыми перфекционистами. Люди, которые могли набрать в «Гугле» «психологическое лечение последствий насилия» и часами читать ссылки.
Посмотрим, права ли она насчет мистера Эндрю Тонера.
Грейс прошла по пустому коридору, служившему для пациентов чем-то вроде декомпрессионного туннеля, улыбнулась и открыла дверь в приемную.
Перед ней сидел Роджер, мужчина, с которым она бездумно трахалась вчера вечером и от которого избавилась, получив удовольствие.
Теперь ей от него не избавиться. Никак.
Он посмотрел на нее и как будто съежился.
Роджер/Эндрю тоже пребывал не в лучшем состоянии. Он остался сидеть с журналом на коленях, челюсть у него отвисла, а лицо стало мертвенно-бледным. Грейс почувствовала, что у нее непроизвольно открывается рот.
Копировать пациента? Раньше она такого за собой не замечала. Что
Уверенная улыбка, с которой она вошла в комнату, сменилась другой – застывшей, непроизвольной, идиотской. Врач заставила себя сомкнуть губы, не зная, что теперь выражает ее лицо.
Она чувствовала себя неуклюжей, неживой, словно восковая кукла. Она не знала, что сказать. Но даже если б ей удалось найти слова, они застряли бы в ее стиснутом спазмами горле.
Роджер/Эндрю, неотрывно смотревший на нее, шевельнул губами. Наружу вышел какой-то жалкий мышиный писк.
Блейдс бросило в жар. Потом в холод.
Эндрю и Грейс.
Роджер и Хелен.
Он тоже назвался чужим именем.
Руки и ноги психотерапевта стали ледяными.
Из окна донесся громкий звук. Мимо проехала машина с неисправным глушителем.
Обрадовавшись хоть какому-то отвлечению, Грейс стала ждать нового шума. Ничего. Она не могла сдвинуться с места. Словно парализованная.
Эта была новая ситуация, незнакомая,
Доктор вся взмокла. Поры ее кожи раскрылись. Капельки пота стекали из подмышек по грудной клетке.
Она
Теперь ее грудь словно сдавило обручем, и ей стало тяжело дышать. Как будто огромный зверь уселся на ее диафрагму.
Эндрю Тонер смотрел на нее во все глаза. А она – на него. Два беспомощных… обидчика?
Нет, нет, нет, она сильнее этого! Решение есть всегда.
Но оно не находилось.
Глупая девчонка.
Грейс продолжала стоять в дверном проеме. Эндрю Тонер продолжал сидеть.
Оба погружались в океан стыда.
И снова он первым обрел дар речи.
– Боже мой… – хрипло пробормотал мужчина.
«Если Бог существует, он теперь покатывается от хохота», – подумала Грейс.
Ее ответ был блестящим:
– Ну…
Почему она это
Что она
Глупая девчонка.
И я никому не причинила зла
Ни на йоту не веря в это, женщина призвала на помощь весь свой разум и заставила себя посмотреть прямо в красивые голубые глаза Эндрю из Сан-Антонио, штат Техас. Человека, который приехал к ней потому, что она могла сказать ему что-то ценное о… Та же твидовая спортивная куртка и мятые брюки цвета хаки, что и вчера вечером.
Рубашка другая.
Блейдс с трудом набрала воздух в непослушные легкие. Подумала, как сформулировать извинение.
Но он
– Мне очень жаль.
– Вам лучше войти, – сказала Грейс.
Клиент не пошевелился.
– Правда. Это не конец света, – попыталась убедить его врач. – Мы должны это преодолеть.
Движимая надеждой и отчаянием, она направилась к себе в кабинет.
За спиной у нее послышались шаги.
Он идет. Подчиняется указаниям.
Как вчера вечером.
Глава 9
В пять с половиной лет Грейс уже умела хорошо прятаться.
В маленьком доме на колесах не было ниш или укромных уголков, а для входа и выхода служила одна дверь, и поэтому главным было держаться ближе к стенам. И подальше от чужаков.
По возможности так, чтобы ее нельзя было достать рукой.
Она не могла выразить это понятие словами, но узнала о зоне досягаемости рукой посредством синяков, ссадин, разбитого носа и потери одного зуба. Молочного зуба, когда рука Ардиса метнулась к лицу Доди, но сочетание травки, виски и злости сбили ему прицел, и костяшки его пальцев угодили в рот дочери. Было очень больно.
Она не плакала. Грейс вообще не была плаксой, и кроме того, она не хотела, чтобы ее заметили. Тогда она ела шоколадное мороженое на палочке, уронила его и наклонилась, чтобы поднять.
Ардис тоже пострадал от удара. Он тряс рукой и вопил от боли.
Доди расхохоталась, чем еще больше разозлила сожителя, который снова бросился на нее. Она уклонилась и принялась насмехаться над ним, а он совсем рассвирепел и ударил ее наотмашь – после таких ударов лицо Доди распухало, а на следующий день становилось иссиня-черным.
Но Блейдс потерял равновесие и рухнул на пол, а Доди отделалась царапиной, которую оставил его ноготь.
«Теперь он всегда бьет кулаком, – подумала Грейс. – Они оба такие глупые».
Увлеченные дракой, они не замечали девочку, которая забилась в самый дальний угол. Ее кровь смешивалась с шоколадным мороженым, образуя тошнотворную жижу, которая стекала по ее лицу.
Во рту было очень больно, но Грейс, естественно, молчала. Когда жалуешься, становится еще хуже, потому что они – особенно Доди – могут разозлиться на тебя.
Она старалась думать о чем-то приятном, не связанном с болью.
Иногда девочка вспоминала телевизионные шоу, которые она смотрела, или книги, которые читала в детском саду. Иногда представляла, что чужаки исчезли. Например, в этот раз.
Она попыталась откусить мороженого. Зуб хрустнул и покосился. Грейс сунула пальцы в рот и без труда вытащила зуб, чувствуя, как через дырку со свистом проходит воздух. Теперь крови во рту было больше, чем шоколада, и мороженое имело вкус печенки – Грейс его больше не хотелось.
Это был весь ее ужин, но она не была голодна.
В другом конце трейлера Ардис сидел на полу и удивленно тряс головой, а Доди смеялась над ним. А потом они смеялись вместе, и Доди поднимала Ардиса. Он трогал ее грудь, а она – молнию на его джинсах.
Покачиваясь, они в обнимку двинулись к кровати. Доди хихикнула и попыталась задернуть занавеску, но Ардис потащил ее дальше. Занавеска сдвинулась только наполовину, и Грейс при желании могла бы видеть все.
Девочка вытерла лицо куском туалетной бумаги из рулонов, которые Блейдс украл в «Макдоналдсе», и вышла из трейлера – в ночь.
Она даже не старалась не шуметь. Никому до нее не было дела.
Отойдя на несколько шагов, Грейс нашла ровное место на сухой земле, села и принялась вытирать кровь своими бумажными салфетками, пока не остался лишь металлический привкус во рту.
Воздух был холодным. Из других трейлеров доносились разнообразные звуки, в основном электронные. Грейс вздрогнула. А потом открыла рот и негромко засвистела, воспользовавшись новым отверстием в зубах.
После той ночи Ардис появлялся редко, и Доди жаловалась на него Грейс – других слушателей у нее не было.
– Скатертью дорога. Знаешь, что это значит?
– Ага.
– Что? – спросила Доди. Она только что возилась с химическим туалетом трейлера: запах стоял отвратительный, руки у нее были грязными, и она жутко ругалась. Все это сделало ее чрезвычайно раздражительной, а в таком состоянии она всегда требовала от Грейс, чтобы та говорила то, что от нее ждали.
– Что? – повторила Доди. – Немедленно скажи, что это значит?
– Ты рада, что его здесь нет.
– Верно, – признала женщина. – Но не только. Ты ребенок и не понимаешь этого.
– Чего не понимает? – послышался голос за дверью, и в трейлер вошел Ардис с ведерком жареных цыплят в руках. Он бросил взгляд на Грейс и вскинул брови, словно удивляясь, что она все еще здесь, а потом пристально посмотрел на Доди, вильнул бедрами и покачал ведерком.
Его сожительница уперлась руками в
– Полюбуйтесь, кого это принесло! – воскликнула женщина. – Явился.
– Смотри, ужин. – Ардис сморщил нос. – Похоже, тут воняет дерьмом.
– Ага, как в роскошном кондоминиуме. – Доди стала рассматривать ведерко. – Ты теперь в «КФС»? Из «Макдоналдса» тебя вышвырнули?
– Нет, я еще в «Микки Ди», но у меня есть связи.
– Связи, чтобы добыть немного долбаных цыплят. – Доди показала своему дружку средний палец. – Дерьмо собачье.
– Грудки и бедрышки, – подмигнул ей Блейдс и бросил взгляд на дочку, проверяя, заметила ли она это. Она заметила, но отвернулась и сделала вид, что ничего не видит.
– Грудки и бедрышки, бедрышки и грудки, – игриво повторила Доди.
– Ага.
Поделиться книгой: