Наследство золотых лисиц

– Ради будущего моего лисенка, – негромко произнесла я, положив обе ладони на живот. Я не могла сказать, что любила это дитя. Если честно, я до сих пор не знала, что должна чувствовать и как следует воспринимать всю эту ситуацию, но одно я знала точно: мой лисенок – наследник герцогской короны Исэ. И он займет предписанное место. Чего бы мне это ни стоило.

– Льяса, – тяжело вздохнул дядя Сори, – пойми ты наконец, даже я не верю в их невиновность. Сердцем понимаю, что они не могли предать империю, но логика и разум выступают против них. Доказательств измены много, очень много. И нет ни одного намека на то, что все произошедшее было нелепой ошибкой или спланированной подставой.

Я резко остановилась, встала как вкопанная прямо посреди тротуара. В глазах потемнело от гнева, а руки самопроизвольно сжались в кулаки. А еще к горлу подкатила горячая, удушливая волна – проклятые гормоны решили подкинуть в топку гнева еще и беспричинную истерику.

– Алияса, девочка… – Голос дяди звучал виновато, Сори явно уже успел пожалеть о своих словах, но я мириться с ним не собиралась: едва он положил ладонь на мое плечо, я решительно смахнула его руку.

– Я не знаю, кто и как, но в одном убеждена – их подставили. И я клянусь, что очищу от клеветы доброе имя герцогинь Исэ! Так или иначе, но каждый, кто причинил им вред, поплатится за это.

– Но император…

– Виновен, – убежденно произнесла я. Едва сдерживаемые слезы жгли глаза. Я снова словно воочию видела разграбленный дворец, тела преданных слуг, небрежно сваленные грудой в яме, вырытой вдоль конюшни, удушливый запах разложения, казненных родителей, чьи останки были выставлены на всеобщее обозрение в назидание остальным… Но это все мелочи – жестокость живых по отношению к мертвым не так уж и страшна, но вот то, что они сотворили с оставленной в живых… Не забуду. И не прощу. – Тот, кто вырезает верных подданных, не озаботившись выяснением всех обстоятельств, не может быть невиновен. Тот, кто позволяет насиловать и издеваться над последней представительницей рода, веками служившего короне, не заслуживает спокойной жизни.

– Льяса…

– Ты меня не убедишь в обратном, дядя. Вы согласились со мной!

– И мы не отказываемся от своих слов. Я просто хочу, чтобы ты успокоилась и подумала. Император виновен лишь в том, что поверил доказательствам. Держать всех лордов в ежовых рукавицах – его главная задача.

И ведь я согласна с каждым словом. Но все равно не смирюсь с тем, что всю мою семью уничтожили.

– Мне надо прогуляться и остудить голову, – бросила я, развернувшись на каблуках. Сейчас находиться рядом с Сори мне было тяжело. Очень-очень тяжело. Я ведь тоже помню, что семья Корвир всегда была скрытым во тьме кинжалом императорского рода… Но семья важнее верности, ведь так?

Дядя останавливать меня не стал. Волноваться за меня, практически выросшую на улицах городов империи, он не собирался. Да и беззащитной я не была: под тяжелыми юбками были спрятаны два узких легких ножа, обращаться с которыми меня учили чуть ли не с младенчества.

Предавшись эмоциям, я как-то незаметно для себя вышла к площади, расположенной недалеко от торгового квартала. На самом деле это была даже не площадь, а внутренний дворик для трех окружавших его домов. Местечко не очень людное, тем страннее выглядел в этом закоулке книжный магазин. Мое давнее и любимое убежище…

Интересно, а он здесь?..

Забыв обо всем на свете, я растерянно посмотрела на покосившуюся вывеску с кое-где облупившейся краской и улыбнулась. На глазах в очередной раз навернулись слезы. С досады я впечатала кулак в ближайшую стену. Боль отрезвила. Содранные костяшки пальцев ныли – и это было хорошо. Что угодно лучше истерики. Есть время для войны – и есть для слез. И порядок нарушать нельзя ни в коем случае: если отпустить себя, позволить боли излиться, то следующей уйдет и решимость.

– Снова бушуешь, принцесса? – Знакомый голос раздался совсем рядом. Надо же так уйти в себя, чтобы проворонить чужое появление рядом с собой. – Кто вызвал твой гнев на этот раз? – Подкравшийся ко мне мужчина осторожно отстранил мою руку от стены, нежно разжал стиснутые пальцы и ласково погладил кровящие ссадины.

На секунду я растерялась от чужой бесцеремонности, но в следующий момент до меня дошло, кто стоит рядом.

– Нэсси?! – радостно завопила я и кинулась на шею приятелю.

Мы знали друг друга уже лет пять. Высокий, худой, нескладный парень, годами носивший одну и ту же мантию, выдающую его принадлежность к людям умственного труда, был для меня кем-то вроде старшего брата и тайной детской влюбленности одновременно.

Познакомились мы при весьма забавных обстоятельствах: я, устав быть леди, в очередной раз сбежала из дому, а так как все наше семейство в тот момент пребывало в Соули, то именно в столицу я и попала, громко хлопнув за спиной дверью. Нэсси, заметив праздношатающуюся в одиночестве девчонку, решил за ней, то есть за мной, проследить и при необходимости защитить. Я же мелкой была, слежку сразу не заметила, поэтому весьма неосторожно показала парочку цирковых пируэтов. Думаю, в тот момент Нэсси и заинтересовался мной окончательно. Заслышав аплодисменты в пустынном переулке, я сразу же сгруппировалась, меняя траекторию падения, а мгновение спустя вполне решительно встретилась лицом к лицу с незнакомцем. Тогда он выглядел точно так же, как и сейчас. В общем, впечатления абсолютно не производил, я расслабилась, завязался разговор… С тех пор всякий раз, оказываясь в Соули, я стараюсь с ним увидеться и поговорить.

Нэсси обнял меня в ответ, не забыв попутно облапить. Это было частью старой игры. В его жестах никогда не было интимного подтекста, хотя было время, когда я всерьез обижалась на него из-за этого.

– Хм, принцесса, а ты, кажется, поправилась. Причем как-то избирательно, – чуть отстранившись, без всякого смущения подвел итог проведенному осмотру Нэс.

Я сконфуженно потупилась. Впрочем, у меня был очень начитанный и умный друг, чтобы знать причины, по которым у женщин в определенный период жизни начинает расти живот.

– Ух ты… – только и произнес он, сообразив, что да как. – И кто это успел меня опередить? Принцесса, ты же клялась, что замуж выйдешь только за меня!

Ни грана осуждения или неодобрения. Ни мгновения сомнения во мне…

Светлые боги! Такого доверия мне даже дядюшки не оказывали.

– Замуж – только за тебя, – счастливо улыбнувшись, уверила я. А вот Нэсси, напротив, посмурнел. Он и раньше не был особо румяным, а сейчас совсем побледнел и губы сжал в тонкую линию. Я подняла руку и кончиком пальца провела по ним. Он совсем некрасив, мой книжный король, но почему-то все равно при взгляде на него у меня сладко щемит сердце.

И вновь меня сжали в объятиях, крепких, мужских, при этом совершенно бесцеремонно притиснули к твердому телу и, я бы даже сказала, распяли на нем. При всей моей изворотливости и гибкости я пошевелиться и то не могла, вообще.

– Если тебя кто-то обидел… – раздалось у меня над ухом угрожающее, со странным присвистом шипение.

И я почему-то сразу же почувствовала себя защищенной. Он ведь совсем не воин, мой книжник, но рвется в бой. А ведь это даже приятно…

– Никто не обидел, Нэс. Все хорошо.

– Но ты…

– Нэс, все правда хорошо, – со всей доступной мне силой убеждения произнесла я. – Нет ничего, с чем я не справилась бы.

– Принцесса, тебе никто не говорил, что излишняя самостоятельность женщин не украшает? – пробурчал мой друг, но я поняла – успокоился. По крайней мере, на время.

Чувствую, к теме внезапности моего нынешнего положения мы еще вернемся. Эх, значит, надо что-то придумать достаточно правдоподобное, чтобы Нэсси мне поверил. Причем версия должна быть как можно более нейтральной, иначе мой рыцарь влезет в неприятности.

– Говорили, – отмахнулась я от ворчания Нэсси. – Но мне и так хорошо. Кстати, не накормишь усталую маленькую меня? У тебя ведь еще остался тот южный травяной сбор?

– Для тебя – найду. Все равно эту гадость никто, кроме тебя и брата, не пьет.

– И вовсе не гадость! – встала я на защиту любимого напитка, однако про себя все-таки отметила оговорку друга: о своей семье он при мне вспомнил впервые. – Это напиток бодрости и жизни.

Нэс чуть слышно хмыкнул, но остался при своем мнении. Ну и ладно – мне больше достанется.

Так мы и зашли в его магазинчик – опираясь друг на друга, обмениваясь улыбками и шутками. На какое-то время проблемы отступили. Мне нужна была передышка.

Глава 5

Братья-драконы

Ночь уже вошла в свои права, когда из таверны, полной огней и шума, вывалилась группа молодых мужчин. Не тратя время на взаимные расшаркивания, они жестами попрощались и направились кто куда.

Гил, в голове которого приятно шумело, запрокинул голову и жадно втянул в себя прохладный ночной воздух. Хмель уходил неохотно. Рэдж с собой справился быстрее.

– Итак, что скажешь теперь, после личного знакомства с девчонкой? – спросил уже совсем трезвый маг.

– Скажу, что даже Рьясу они не оберегали столь ревностно. Любая моя попытка свести разговор к его племяннице сходила на нет. А ведь Ари изрядно набрался к тому моменту. С девчонкой точно что-то не так. А у тебя какое сложилось впечатление? – вернул другу вопрос огненный дракон, мысленно прокручивая в голове события сегодняшнего вечера.

– Она действительно девственница. Я просканировал ее ауру на всех уровнях – результат один, и он неизменен.

– Занятно, я могу то же самое сказать и о младенце. Ребенок действительно есть. И подозреваю, что его родителем был кто-то из высших. Вот только в пресловутое чудо я не верю. Должно быть какое-то объяснение.

– Что собираешься делать? Доложишь императору?

– Саю необязательно знать об этом. – Гил безразлично пожал плечами. – Это дело не стоит того, чтобы отвлекать его от государственных вопросов. Пусть лучше невесту себе выбирает, а то до смерти надоел этот прекрасный серпентарий во дворце.

– Правда? А мне казалось, что этому цветнику ты радуешься больше всех.

– Не смешно. Если я не шиплю на них, как Сай, это еще не значит, что меня радует этот открывшийся охотничий сезон на мужей. Боюсь, что еще немного – и дамы между собой поделят всех нас, припрут к стенке и окольцуют прежде, чем мы успеем опомниться.

Рэдж, не сдержавшись, рассмеялся. Вот только Гил его веселья не разделял.

– И снова не смешно. Тем более ты тоже в списке счастливых жертв.

Разговаривая, мужчины добрались до дворца. Прошмыгнув под носом у охраны (завтра их ожидает очередной начальственный разнос за невнимательность), они разошлись – огненный дракон отправился спать, а Рэдж решил по-быстрому освежиться, переодеться и немного поработать, благо на утро никаких дел запланировано не было.

Но и после того, как он покончил с делами, добраться до кровати ему так и не пришлось. Едва рассвело, на пороге кабинета появился секретарь с донесениями от работающих в городе магов. Пришлось сделать над собой усилие и разбирать бумаги. Он уже почти заканчивал, когда на глаза ему попалась короткая записка от приставленного к циркачке наблюдателя. Удивившись столь раннему отчету – обычно они поступали раз в неделю, если не случалось чего-то экстраординарного, – Рэдж вчитался в нервно скачущие по бумаге строчки.

Он пробежал глазами записку раз, другой… наконец зло выругался и, подхватив висевший на спинке кресла камзол, выскочил из кабинета. Такие новости надо сообщать сразу и лично.

До малой приемной, где обычно проводил все свое время Баргил, маг домчался в кратчайшие сроки и, снедаемый нервозностью и нетерпением, дверь открыл с ноги.

– Гил, ты не представляешь, что мне удалось выяснить про девчонку!.. – на одном дыхании выпалил он, врываясь в кабинет друга. И тут же замолчал, наткнувшись на ледяной императорский взгляд.

Сергил Соулийский в столь ранний час изволил находиться в приемной брата.

Рэдж словно на каменную стену налетел. Черный дракон – даже человеческая личина не делала его более человечным – смерил мага абсолютно нечитаемым взглядом. Понять, о чем думает его величество, не представлялось возможным. Прозрачно-серые, словно озерная гладь зимой, глаза не выражали ничего, кроме скучающего равнодушия. Именно это кажущееся безразличие императора к окружающей действительности больше всего мешало магу сблизиться с правителем.

– Добрый день, ваше магичество, – с едва уловимой иронией произнес Сергил, вот только эта легкость тона совсем не сочеталась с неподъемной тяжестью взгляда. – Позвольте поинтересоваться, о какой девушке идет речь? И чем же она вас так заинтересовала, что вы врываетесь в кабинет моего брата в такую рань?

Гил, находящийся за спиной императора, жестами начал показывать, что другу сейчас лучше заткнуться и убраться.

Рэдж внимательнее всмотрелся в драконов. Оба мужчины выглядели невыспавшимися и весьма недовольными жизнью. Видимо, поспать ночью не удалось никому из присутствующих.

– Прошу прощения, если я не вовремя… – Маг предпринял попытку отступить в коридор, но император, словно кот, обнаруживший в поле зрения вполне откормленную мышку, это бегство пресек:

– Что вы, ваше магичество, вы очень даже вовремя. Мы как раз искали тему, на которую могли бы отвлечься.

Гил хмурил брови и смотрел вниз. Его беседа с братом явно шла не по лучшему сценарию. Даже интересно, почему огненный дракон так не хочет сообщать об их находке императору? Или он уже в курсе…

Рэдж, сложив руки на груди, взволнованно впился пальцами в собственные предплечья.

Как же сложно лавировать во внутренних течениях дворца, когда даже твой лучший друг так и норовит утаить сведения государственной важности!

Сергил, заметив, что испуганный мышонок вместо того, чтобы коситься на голодного кота, поглядывает тому за спину, заинтересованно оглянулся. Брат был напряжен. И было мало похоже, что причиной тому неприятный разговор, происходивший здесь несколько минут назад.

– Гил, не желаешь сообщить старшему братишке, что тебя так сильно мучит?

– Сай, я разберусь…

– Интересно… – задумчиво протянул император, откидываясь на спинку кресла и запрокидывая голову. Черные блестящие пряди зазмеились по лазурному камзолу. Серебряная заколка, которой Сергил всегда скалывал волосы в домашней, неформальной обстановке, снова не удержала тяжелую шевелюру. В отличие от брата, подстригающегося по-военному коротко, императору по протоколу полагалось носить косу. Но Сай это не любил, а потому всячески пытался подобной чести избежать, периодически сооружая на голове совсем уж странные конструкции. – Это насколько же проблемная ваша девица, что тебе необходимо тратить на нее время и усилия?

– Сай, у тебя и без того забот хватает. Девчонка – не проблема. Проблема – глупые слухи, что вокруг нее вьются.

– Девчонка-то хоть стоит таких усилий? – полюбопытствовал император.

На какое-то мгновение он даже показался Рэджу более человечным и понятным.

– Она дочь Рьясы, – так, словно это объясняло абсолютно все, произнес огненный.

Сергил, однако, в дополнительных объяснениях не нуждался.

– Стало быть, так и не отпустило.

Баргил неопределенно пожал плечами. Обида осталась – это да, но каких-либо ярких чувств к отвергшей его циркачке он не испытывал.

– Ее родословная, если честно, меня волнует в последнюю очередь.

– И чем же ценна эта человечка, если не секрет?

– Тем, что еще немного и найдется идиот, который додумается объявить ее святой. И что печально, в Соули действительно отыщутся те, кто за ней последует.

– Святой, говоришь? Чем же она так выделиться успела?

– Да девственница она.

Император, запрокинув голову, расхохотался.

– Это же как нужно гулять, чтобы додуматься в святые записывать по этой причине. Неужели всех девок в столице перепортили?

– Не смешно.

– Да нет, очень даже. Она такая страшная, что ни один из вас не оказал ей честь своим вниманием?

– Сай! Девчонка беременна!

– Которая? И от кого? – Императора озадачила столь резкая смена темы.

– Та самая! Маги в один голос твердят, что «фата» не тронута даже тенью плотских желаний. А она с пузом!

Император чуть слышно хмыкнул:

– И ты в это веришь?

– Я нет, но горожане… Эта девчонка всего за три дня стала самым популярным персонажем столичных сплетен!

Император, осознав масштабы происходящего, обеспокоенно свел брови. На фоне всех последних волнений им только «знамения» не хватает. А ведь кто-нибудь излишне деятельный и умный непременно найдется, упустить такую возможность – это же глупость.

– Ясно. Есть способ незаметно устранить проблему?

– Сай! – Баргил возмущенно уставился на брата.

Власть, конечно, грязная штука, но не настолько, чтобы обрекать на смерть двух детей.

– Успокойся. Я имел в виду – без применения радикальных мер.