Помоги проекту - поделись книгой:
Dubois E. Pithecanthropus erectus, eine menschenahnliche Uebergangsfom aus Java. Batavia, 1894.
Joordens J. C. A., d’Errico F., Wesselingh F. P., Munro S., Vos de J., Wallinga J., Ankjærgaard Ch., Reimann T., Wijbrans J. R., Kuiper K. F., Mucher H. J., Coqueugniot H., Prie V., Joosten I., Os B. van, Schulp A. S., Panuel M., Haas V. van der, Lustenhouwer W., Reijmer J. J. G. et Roebroeks W. Homo erectus at Trinil on Java used shells for tool production and engraving // Nature, 2015, V. 518, pp. 228–231.
Soriano M. The fluoric origin of the bone lesion in the Pithecanthropus erectus femur // American Journal of Physical Anthropology, 1970, V. 32, №1, pp. 49–57.
8. ФЕРЗ ПЛАТТ.
РУБИЛО ДЛЯ ГУЛЛИВЕРА
(АНГЛИЯ; 300 ТЫС. Л.Н.)
Прогресс! Как много в этом слове… Для большинства современных людей это синоним полётов в космос и электронной техники. Нам, людям XXI века, трудно оценить разницу даже между мягким и жёстким лошадиным седлом, не говоря уж об отличиях чоппера и ашельского рубила. А разница между тем грандиозна. Многие изобретения прошлого поворачивали ход истории, ставили его на совершенно новые рельсы.
1,76 миллиона лет назад в Кокиселеи 4 и 1,75 миллиона лет в Консо появляются первые каменные ручные рубила. Началась эпоха ашеля – самая длинная и тёмная эпоха истории человечества. К её завершению, около 400–300 тысяч лет назад, относится расцвет нового вида людей – Homo heidelbergensis. Их лица всё ещё были истинно первобытны, но их мозг почти сравнялся с нашим, а в издаваемых ими звуках уже можно было уловить признаки речи. Они всё ещё кочевали по долам и лесам подобно зверям, но в их сознании всё чаще просыпалось чувство прекрасного, а со времени 350 тысяч лет назад их стоянки регулярно стал освещать свет костров.
Зелёные холмы раскинулись, насколько видит глаз. Лёгкий ветерок колыхал верхушки трав, настраивая на лирический лад. У подножия одного из бугров, недалеко от берега вьющейся голубой лентой реки расположился лагерь. Его обитатели были заняты повседневными делами. Кто-то стругал наконечник копья из стволика молодой ели, кто-то нянчил детей, а кое-кто просто лежал на траве, предаваясь упоительному безделью. Охота была удачна, еды было вдоволь, так стоило ли волноваться и суетиться?
Один из мужчин, шутник и балагур, задумчиво перебирал куски коричневого кремня, принесённые на стоянку для изготовления орудий. Его внимание привлёк особенно крупный обломок. В глазах человека загорелась лукавая искорка, рот растянулся в улыбке. Он ухватил камень и отволок его в сторонку, туда, где вся земля была усыпана осколками битого кремня, в «кузницу». Воздух надолго огласился резким глухим стуком работы…
Возвращение творца в лагерь было триумфальным. Сначала он шёл спокойно, неся в руках что-то непонятное. Но живость характера было не сдержать: он с радостным смехом подскакивал к сидящим соплеменникам и, приседая от нетерпения, на вытянутых руках гордо и весело демонстрировал своё произведение – рубило, очень ровное, симметричное, но огромное, просто титаническое, с предплечье длиной. Некоторые недоумённо хмурились, большинство, заражённое возбуждением мастера, хохотало. Вокруг героя собралась почти вся группа. Мужчины ободряюще хлопали его по мускулистому плечу, женщины восхищённо строили глазки…
Эпоха позднего ашеля – удивительное время. Кончился миллион лет «великого застоя», в вязких тысячелетиях которого мы не видим явного прогресса. С появлением Homo heidelbergensis всё изменилось. 400–350 тысяч лет назад – время великих сдвигов, не менее значительных и судьбоносных для всего человечества, чем последующее наступление эпохи верхнего палеолита или неолитической революции. Вместе с тем в археологической терминологии этот момент никак особо не отражён: «поздний ашель» – немудрёное название для важнейшего этапа нашей истории. В чём же секрет? Дело в том, что археологи в первую очередь имеют дело с технологиями древних людей. А они-то в это время формально почти не изменились. Рубила и кливеры (каменные прямоугольные «топоры») позднего ашеля отличаются от средне- и раннеашельских только лучшим качеством выделки.
Однако поздний ашель значителен не формой рубил. Люди стали гораздо интеллектуальнее. Появилась новая техника получения заготовок для изготовления более качественных орудий – леваллуазская. Теперь из одного булыжника стало можно получить не одно, а множество орудий, причём они получались меньше, удобнее и качественнее.
Люди научились составлять несколько элементов в одно изделие – изобрели составные орудия. Хотя все известные деревянные копья этого времени – это просто остро обструганные палки, найдены хотя и немногочисленные, но очевидные примеры орудий, в которых каменный наконечник либо вставлялся в расщеплённую деревянную рукоятку, как в Шёнингене, либо приклеивался к ней куском смолы, как в Кампителло.
Климат с 400 до 340 тысяч лет назад постепенно ухудшался, закончившись мощным оледенением. Несмотря на это, люди уверенно расселялись на север и впервые надёжно обосновались в зонах с умеренным климатом, где зимой температура опускается ниже нуля и выпадает снег. Это сказалось на всех сторонах жизни «людей гейдельбергских».
Самое главное, люди окончательно освоили огонь. Если свидетельства его использования полтора миллиона лет назад редки и не вполне надёжны, и даже 400 тысяч лет назад на большинстве стоянок никаких его следов не обнаруживается, то 350 тысяч лет назад произошёл перелом. Холод не тётка – люди стали активно жечь костры, греться и жарить на очаге мясо. Впрочем, и в более поздние времена, даже в неандертальских пещерах, частенько не находится ни малейших угольков или обожжённых костей. Видимо, великая зависимость человека от огня сложилась только у представителей нашего вида.
«Люди гейдельбергские» научились строить примитивные хижины. Правда, первое подобное сооружение относится ещё ко временам «людей умелых», но этот пример единичен, а похолодание, случившееся в эпоху Homo heidelbergensis, подействовало на людей стимулирующе. На французской стоянке Терра Амата найдены следы столбов, которые, возможно, держали стены и крышу нескольких хижин или, как минимум, ветровых заслонов. Во французской же пещере Лазаре люди устроили навес из шкур около стены, чтобы на голову не капало и с потолка не сыпалась пыль.
Наконец, люди стали создавать нечто особенное – произведения искусства. Одним из первых проявлений творческого духа стала суперсимметрия каменных рубил. Для практических целей достаточно просто острого края, совершенно незачем добиваться трёхмерной симметрии орудия. Но кривой чоппер неэстетичен. Кособоки и первые рубила. А вот позднеашельские – практически идеальны! На них приятно посмотреть, чего, собственно, и добивались среднеплейстоценовые творцы.
Известны и иные примеры игры воображения. В английском местонахождении Ферз Платт с датировкой 300 тысяч лет назад среди 600 рубил одно выделяется своими неслыханными габаритами: длина 39,5 см, вес 3,2 кг. Таким невозможно работать. Сделано оно было явно не для рубки баобабов или охоты на слонов, целью было удивить сородичей, сотворить нечто небывалое.
Другие среднеплейстоценовые предшественники англичан были не чужды палеонтологии: житель первобытного Сванскомба нашёл где-то камень с ископаемым морским ежом и исхитрился обработать его так, чтобы древнее иглокожее стало центром рубила. Так же поступил «дизайнер» из Вест Тофтс, только у него украшением рубила оказалась окаменевшая раковина двустворки.
Иные шли по пути коллекционирования. В Веймос кто-то очень ценил полированный кусок ископаемого коралла – приятный брусок с красивыми звёздочками, такой, что и современному человеку приятно держать в руках и не зазорно положить на каминную полочку. В Сванскомбе два похожих куска были принесены аж за 193 км! В индийском Синги Талав и китайском Чжоукоудяне люди позднего ашеля любовались на собранные кварцевые кристаллы.
Нечто подобное делали и первые неандертальцы – прямые потомки «людей гейдельбергских». Во французском Цис-ла-Коммун 115–127 тысяч лет назад один из них изготовил вытянутое рубило из особой породы камня, постаравшись, чтобы тёмное включение с красными пятнышками оказалось в центре орудия.
Наконец, люди стали по-особенному относиться к умершим родственникам. До этих пор они просто оставляли тело усопшего на том месте, где его настигла смерть. Но люди испанской Атапуэрки начали поступать иначе. Когда кто-то умирал, его останки несли за полкилометра и бросали в естественный колодец Сима де лос Уэсос, на дне которого в итоге скопилось три метра слежавшихся, спрессованных костей. И символично, что среди этой воплощённой мечты палеоантрополога нашлось лишь одно орудие – «Эскалибур» – шикарный образец истинно красивого рубила, ибо сделано оно из красного с жёлтыми прожилками камня. Думается, он попал в коллективную могилу не случайно – такими вещами просто так не разбрасываются…
Мы видим своеобразный культурный парадокс: в позднем ашеле типы орудий оставались принципиально прежними, тогда как по всем прочим ключевым показателям шёл не просто прогресс, а буквально интеллектуальная революция. И её уже было не остановить.
Emery K. A re-examination of variability in handaxe form in the British Palaeolithic. PhD Archaeology, 388 p.
Lumley de H. A palaeolithic camp at Nice // Scientific American, 1969, V. 220, №5, pp. 42–50.
Pei W. C. Notes of the discovery of quartz and other stone artefacts in the lower pleistocene hominid bearing sediments of the Choukoutien cave disposits // Bulletin of Geological Society of China, 1931, V. 11, №2, pp. 149–156.
Roebroeks W. et Villa P. On the earliest evidence for habitual use of fire in Europe // Proceedings of the National Academy of Sciences, USA, 2011, V. 108, №13, pp. 5209–5214.
Shimelmitz R., Kuhn S. L., Jelinek A. J., Ronen A., Clark A. E. et Weinstein-Evron M. ‘Fire at will’: the emergence of habitual fire use 350,000 years ago // Journal of Human Evolution, 2014, V. 77, pp. 196–203.
9. БРОКЕН-ХИЛЛ.
ПРОКЛЯТИЕ ЗЕМЛИ
(ЗАМБИЯ; 300 ТЫС. Л.Н.)
Жизнь древних людей была нелегка. Не всегда беды приходили в виде хищников, холода и голода. Иногда их несла в себе сама земля, по которой ходили люди…
Человек грустил. Ему было плохо. Живот болел, голова болела, уши болели, зубы болели нестерпимо. Человек кашлял и всё время чувствовал себя уставшим. Он раздражался по пустякам и плохо спал. Он почти ничего не слышал, а на тыльной стороне кистей вскочили какие-то язвочки. Движения его стали неуверенными и неловкими, человек стал забывать, что происходило совсем недавно.
Грустно глядя из-под нависших надбровных валиков, человек обгрыз кожуру с клубня ямса и продолжил резать его костяным ножом. Не самая вкусная еда – горчит, но есть можно. Конечно, зебра или бородавочник несравненно вкуснее, но их добыть сложнее, а корневища и клубни растут на каждом шагу.
Проблемы человека начались давно. Он не знал, что с ним не так, откуда навалилось столько напастей. Человек непроизвольно погладил белый шрам над левым ухом. Наверное, всё дело в том злосчастном ударе копьём в висок. При этой мысли человек сурово усмехнулся про себя. Неплохо мы тогда наваляли чужакам.
Ямс оказался не таким уж горьким, даже сладковатым. Это хорошо, хоть что-то приятное есть в этом мире.
Через несколько часов человеку стало хуже. Во рту было сухо, лоб горел, знобило, грудь теснило, захотелось спать. Пошатываясь, человек пошёл в лагерь. Трещина в земле, прикрытая травой, и так была незаметна, а тут ещё и голова стала плохо соображать. Нога подвернулась, посыпались камни, теряя сознание, человек полетел в чёрную пустоту…
Замбийский свинцово-цинковый рудник Брокен-Хилл или Кабве дал не только много ценной руды, но и прекрасную коллекцию скелетов ископаемых животных. Тут в 1921 году были откопаны кости слонов и чёрных носорогов, бородавочников и ориксов, львов и сервалов, а также многих других существ. Поверх звериных остовов лежали и останки людей. Среди них самым сохранным и впечатляющим оказался череп Брокен-Хилл 1. Его первобытный облик настолько отличался от всего того, что было тогда известно, что находка была описана под особым названием «человек родезийский» – Homo rhodesiensis. В момент открытия и после он часто рассматривался как особый африканский неандерталец. Сейчас, когда в нашем распоряжении десятки находок, мы знаем, что «человек родезийский», в отличие от европейских неандертальцев, был нашим прямым предком. Тем более впечатляют мощнейшее надбровье, огромные челюсти, выступающий костный рельеф затылка. Такими были наши пращуры 130–300 тысяч лет назад!
Брокен-Хилл 1 интересен не только своим брутальным обликом, но и нелёгкой судьбой. 13 из 15 сохранившихся зубов были поражены кариесом – редчайшей для древних людей болезнью. Судя по чрезвычайной стёртости передних зубов и повреждениям эмали, человек использовал их как орудия. У обезьян такой же комплекс формируется из-за сдирания резцами шкурок с клубней и фруктов.
Левая височная кость Брокен-Хилл 1 мало того что была поражена мастоидитом и патологией внутреннего уха, приведшей к глухоте, так ещё и пробита чем-то острым. Судя по следам заживления, человек перенёс травму, но вряд ли она добавила радости в его жизнь.
А самое главное, что свинец и цинк (добыча которых привела к открытию останков) при попадании в организм приводят к тяжёлому отравлению. Оно выражается в тех симптомах, что описаны в нашей истории. В частности, при попадании цинка в рот человек чувствует сладковатый вкус, после чего появляется сухость во рту, температура сначала резко поднимается, а потом падает, пострадавший много потеет, его клонит в сон. Очень вероятно, что и мощнейший кариес был следствием отравления свинцом. Кроме прочего, оно приводит и к расстройствам памяти, внимания и координации движений. Как знать, может, именно эти нарушения стали причиной того, что Брокен-Хилл 1 провалился в трещину в потолке пещеры и погиб на груде скелетов животных? На этом финальном несчастье закончились его мытарства, но благодаря ему же нам достался его впечатляющий и столь информативный череп.
Древние люди не могли знать о тяжёлых металлах. Трудно сказать, как они мыслили причину своих хворей. Задумывались ли вообще о причинах и следствиях? Скорее всего, да. Ведь несмотря на дремучую внешность, они обладали неплохим интеллектом. Свидетельством этому являются костяные орудия, найденные в Брокен-Хилл вместе с костями. Тонкость в том, что это древнейшие настоящие костяные орудия, то есть сделанные с использованием специальной «костяной» технологии. До тех пор кости могли использоваться от случая к случаю, иногда древние люди пытались делать из них рубила, но обрабатывали кость так, будто держали в руках кусок камня. Теперь же они использовали особую технику. Кость поддаётся обработке труднее, чем кремень или обсидиан, так что люди из Брокен-Хилл перешагнули ещё один важнейший цивилизационный рубеж, который так трудно в полной мере оценить современному человеку.
Barham L. S., Pinto Llona A. C., Stringer C. B. Bone tools from Broken Hill (Kabwe) cave, Zambia, and their evolutionary significance // Before Farming, 2002, V. 2, №3, pp. 1–16.
Bartsiokas A. et Day M. H. Lead poisoning and dental caries in the Broken Hill hominid // Journal of Human Evolution, 1993, V. 2, pp. 243–249.
Lacy S. A. The oral pathological conditions of the Broken Hill (Kabwe) 1 cranium // International Journal of Paleopathology, 2014, V. 7, pp. 57–63.
10. КРАПИНА.
ГЕНИЙ И ЗЛОДЕЙСТВО СОВМЕСТИМЫ
(ХОРВАТИЯ; 130 ТЫС. Л.Н.)
Расселившись по просторам Евразии, добравшись до побережья Северного моря в Европе, Алтая в Сибири и Флореса в Индонезии, люди стали меняться. Наступила удивительная эпоха нескольких одновременных человечеств. Оставшиеся в Африке постепенно эволюционировали в «людей разумных» – Homo sapiens, добравшиеся до Явы, Филиппин, Сулавеси и Флореса превращались в странных островных человечков, заселившие Восточную Азию стали загадочными «денисовцами», а развивавшиеся в Европе – неандертальцами. Именно о неандертальцах – наших двоюродных братьях – мы знаем больше всего. Каждый год приносит всё новые открытия, образ пещерных людей становится всё рельефнее, краски ярче, уже слышатся звуки древней жизни и даже доносятся её запахи. Альтернативная реальность неандертальского бытия восхищает и отталкивает, завораживает и ужасает…
Моросил тёплый дождь, тонкие струйки стекали с карниза грота и ручейками уходили по заросшему склону. Облачное небо нависло над лесом, раскинувшимся в долине. Погода не располагала к веселью. Но на душе у человека было хорошо. Он был сыт и доволен. Человек машинально погладил орлиные когти, украшавшие его широкую грудь. Было приятно касаться блестящих костяшек, чувствовать пальцами их плавные изгибы, острые кончики, пупырышки на основании. Вчера охота была удачной, сегодня можно никуда не идти, а сидеть под навесом, греться у костра и размышлять о хорошем, добром и вечном. Женщины и дети сыты – вон они играют костями на шкурах. Что ещё надо человеку для счастья?
Он решил ещё немного подкрепиться и протянул руку к костру, на котором жарилось мясо. Человеческое мясо…
Время неумолимо, в его тьме былое растворяется почти без следа. Обычно археологам и антропологам достаются обломки и огрызки, небольшие фрагменты, по которым приходится угадывать прошлое. Но иногда учёным везёт. И тогда они обнаруживают древние сокровищницы, полные не изумрудов и яхонтов, а залежей орудий и остовов их создателей. Так сказочно в 1895 г. повезло хорватскому палеонтологу Драгутину Горяновичу-Крамбергеру. Он нашёл скальный навес Крапина, где с 1899 по 1905 год откопал несколько сотен костей неандертальцев. Они принадлежали по меньшей мере 34 людям – мужчинам, женщинам и детям. Но чем больше исследователи находили костей, тем яснее становилось: что-то тут не так. Останки валялись в культурном слое как попало, без всякой системы, они были разбиты, на некоторых обнаружились явные следы орудий, многие оказались обожжены.
В таких случаях может быть несколько объяснений. Может быть, какая-то катастрофа вроде пожара или обвала свода пещеры сгубила разом множество людей? Но в Крапине нет следов подобного катаклизма. Возможно, людей хоронили по экзотическому обряду, предполагающему сожжение тел умерших? Но мы говорим о ранних неандертальцах, для которых существование хоть каких-то обрядов довольно спорно. Наконец, остаётся самый мрачный вариант: под сводами Крапины разыгрывались кровавые сцены каннибализма.
Кто кого съел? Первые исследователи были склонны считать, что в Крапине мы имеем следы столкновения примитивной и прогрессивной групп древних людей. Правда, кто был поваром, а кто пошёл на барбекю, оставалось не вполне ясным. Последующие изыскания показали, что разделить найденные кости на две чёткие группы невозможно. Видимо, все останки принадлежат ранним неандертальцам, ставшим жертвой других ранних неандертальцев, так как в Европе того времени других людей не было.
Не только крапинцы были людоедами. 110 тысяч лет назад во французской пещере Мула-Гверци кошмарные события повторились. Неандертальские кости, расколотые, с многочисленными надрезками, валялись на полу пещеры в беспорядке и вперемешку с костями оленей, имеющих точно такие же следы разделки. Известны и другие примеры, как одиночные, так и массовые.
Но мир не чёрно-белый, реальность – это пёстрый спектр. Крапинские душегубы – лучший тому пример. Среди прочих чудес пещеры Д. Горянович-Крамбергер нашёл восемь когтей и одну фалангу орланов-белохвостов. Уже в XXI веке на основаниях этих когтей были обнаружены затёртости и множественные надрезки с заглаженными краями. На концах когтей нет следов использования, так что это не были орудия. Судя по всему, это – остатки древнейшего в мире ожерелья! Так что кровожадные троглодиты, в современном мире за свои кулинарные пристрастия получившие бы смертную казнь или пожизненные сроки, были не чужды прекрасному.
Не только крапинские неандертальцы украшали себя когтями птиц. Семь птичьих костей со следами обработки, в том числе когти беркута и орлана-белохвоста с затёртостями на основании, найдены во французской пещере Комб-Греналь в слоях с датировками около 90 тысяч лет назад. Два когтя орлана-белохвоста с такими же надрезами откопаны в Ле Фьё в слое возрастом 40–60 тысяч лет назад. Орлиными когтями украшали себя неандертальцы в Пеш-де-л’Азе IV 100 тысяч лет назад, в Пеш-де-л’Азе I 67 тысяч лет назад, в Рипаро ди Фумане 42,2–44,8 тысячи лет назад.
Итальянский грот Рипаро ди Фумане дал и вовсе уникальную коллекцию: кости птиц с самыми большими и красивыми перьями – бородачей, чёрных грифов, соколов, альпийских галок – несут следы резания и скобления, причём именно в тех местах, где эти перья прикрепляются. Ясно, что перья можно использовать по-разному, но украшение – самое напрашивающееся объяснение. В микокском слое грота Ортю найдены лапа и хвост леопарда в анатомическом положении. Вероятно, они были изюминкой костюма какого-то пещерного Гильгамеша, Геракла или Тариэла.
Так что неандертальцы перешагнули ещё один важнейший рубеж на пути к истинной человечности: стали ценителями личной красоты.
Chrisomalis S. Social aspects of early hominid cannibalism claims. 1997, 34 p.
Le Mort F. Cannibalisme ou rite funeraire? // L’homme de neandertal. Dossiers histoire et archeologie, 1988, №124, pp. 46–49.
Morin E. et Laroulandie V. Presumed symbolic use of diurnal raptors by Neanderthals // PLoS ONE, 2012, V. 7, №3, p.e32856.
Peresani M., Fiore I., Gala M., Romandini M. et Tagliacozzo A. Late Neandertals and the intentional removal of feathers as evidenced from bird bone taphonomy at Fumane Cave 44 ky B. P., Italy // Proceedings of the National Academy of Sciences, USA, 2011, V. 108, №10, pp. 3888–3893.
Radovčić D., Sršen A. O., Radovčić J. et Frayer D. W. Evidence for Neandertal jewelry: modified white-tailed eagle claws at Krapina // PLoS ONE, 2015, V. 10, №3, p.e0119802.
11. КАФЗЕХ 11.
НА ГРАНИ МИРОВ
(ИЗРАИЛЬ; 100 ТЫС. Л.Н.)
В то же время, когда по Европе бродили неандертальцы, в Африке зарождались «люди разумные» – Homosapiens. Время между 200 и 50 тысячами лет назад – эпоха, когда складывался наш вид. Лица этих людей уже были похожи на современные, но лбы всё ещё слишком покаты, надбровья велики, а челюсти тяжелы и частенько без подбородков. Время от времени, когда климат позволял и пустыни Северной Африки и Аравии становились проходимы, африканские жители расселялись на Ближний Восток, где встречались с неандертальцами, спасавшимися на тёплый юг от периодически наступавших ледников. Взаимодействие двух человечеств давало удивительные результаты.
Каменный свод отбрасывал на землю резкую тень. Впереди солнце ярко освещало привходовую площадку и раскинувшуюся под горой долину, покрытую низкорослыми деревцами и кустарниками. Тень отсекала глубину пещеры, чёрную и прохладную, гулкую и непонятную.
В долине кипела жизнь, паслись олени и лани, быки и зебры, носороги и страусы. В пещере время застыло, камни оставались недвижными и безмолвными.
На границе двух миров собрались люди. Они были высокими, с вытянутыми лицами, покатыми лбами, выступающими надбровьями, скошенными или небольшими подбородками. На груди некоторых на верёвочках висели морские раковины, выкрашенные красной охрой.
Лица их были мрачны. Говорили мало, двигались не торопясь. Обитатели пещеры окружили небольшую яму, в которой лежало тело ребёнка. Люди смотрели на него, в мрачные недра пещеры, и вспоминали жизнь ушедшего от них.
Ребёнок прожил не так много, но успел оставить неизгладимый след в памяти всех людей группы. Первые шесть лет его жизни были вполне обычными, можно даже сказать – счастливыми. Группа не голодала, ровный климат – не жаркий и не холодный, не засушливый и в меру влажный – не создавал проблем.
Но однажды пришли чужаки. Они пришли с севера, они были страшны и низкорослы, у них была светлая кожа и огромные носы.
Маленький мальчик был застигнут врасплох: твёрдая палка чужака пробила ему лоб справа. Прибежавшие мужчины прогнали врагов и принесли безжизненное тело на стоянку. Мальчика уже считали погибшим, но он выжил.
Только вот с того несчастливого дня он стал не от мира сего. Мальчик больше не говорил, стал рассеянным, смотрел всё время в сторону, направо. Его лицо потеряло всякое выражение, он почти ничем не интересовался. Он не узнавал родных, мог подолгу сидеть без всякого движения, а когда что-то делал, то очень странно. Иногда он мог без причины ухватить что-нибудь левой рукой и подолгу не отпускать. В остальном же этой рукой он вообще почти не пользовался. Родственники заботились о нём, терпеливо кормили его, молча переносили все странности.
И вот, спустя ещё шесть лет, он умер. Люди старательно – до скального основания – выкопали яму, укрепили её каменными плитами, опустили туда тело – головой в сторону пещерной тьмы, указав тем путь в небытие. На грудь умершему водрузили верх черепа лани с огромными рогами, а руки уложили так, чтобы они охватывали эти рога. Туда же положили кость ноги лани с отсечённым концом и печёное яйцо страуса – то, что так любил покойный. Украсили погребение кусками красной охры. На ноги умершему положили каменную плиту, на всякий случай, чтобы он не нашёл путь к солнцу, не вышел обратно к живым. Закопали…
Солнце ярко освещало заросшую долину. Жизнь продолжалась.
Ближний Восток всегда был перекрёстком. В эпоху многих человечеств тут соприкасались два больших мира – неандертальский и протосапиентный, родственный нам. Те и другие люди владели одной и той же мустьерской культурой, но сами люди были разные. Неандертальцы – коренастые, крайне широкоплечие, невысокие, с большими носами, светлыми кожей и волосами – должны были представать перед протосапиенсами – стройными высокими выходцами из Африки – странными и чужими. Трудно сказать, что думали столь различные люди друг о друге. Те и другие были дикарями, охотились на оленей и ланей, делали одинаковые орудия, жгли костры в пещерах, хоронили умерших. Но хоронить можно по-разному.
Неандертальцы всегда погребали в одной могиле только одно тело, всегда укладывали покойного на бок в скорченном положении, никогда не снабжали умершего вещами или едой, не украшали его охрой или чем-либо. Иногда они отмечали погребения камнями необычной формы, как в Ла Феррасси, или козлиными рогами, как в Тешик-Таше, поэтому, хороня следующего человека, могли сориентировать могилу сообразно расположению предыдущей. Но всё же создаётся впечатление, что погребальный ритуал неандертальцев был очень прост, тем более что он в целом повторялся десятки тысяч лет на огромной территории.
Протосапиенсы имели более живой ум, они были впечатлительнее и могли задумываться о небывалом. Трудно сказать, когда возникли первые сложные погребальные обряды. Но около 100 тысяч лет назад они уже были. Отличные доказательства этого найдены в пещерах Джебель Кафзех и Схул в Израиле.
Особое внимание обращает на себя самое древнее погребение – Кафзех 11. В яме, выложенной каменными плитами, покоился скелет мальчика 12 лет. На его груди лежали рога огромной лани и метаподия – кость стопы – с отсечённым концом, а также обожжённая скорлупа яйца страуса и кусочки охры.
Самое интересное обнаружилось при реконструкции черепа: отверстие на правой стороне лба со следами заживления. Судя по состоянию и форме кости, удар был нанесён тупым орудием и повредил мозг, а по нарушению зарастания швов и асимметрии черепа мы знаем, что травма повлияла на рост головы и мозга. Повреждения такого рода вызывают нарушения, описанные в нашей истории. Самое главное, человек становится очень странным, он неадекватно реагирует на происходящее, его поведение может удивлять окружающих.
Между тем на зубах Кафзех 11 нет следов эмалевой гипоплазии – поперечных бороздок, образующихся, когда маленький ребёнок переносит какой-то серьёзный стресс. Стало быть, травму он получил в возрасте примерно шести лет. Выходит, примерно шесть лет родственники заботились о странном мальчике, а когда он умер, погребли его по особому, нестандартному обряду.
Другие погребения Кафзеха тоже необычны. Поверх Кафзеха 11 позже были похоронены женщина Кафзех 9 с шестилетним ребёнком Кафзех 10, причём женщина имела искривлённый палец на стопе и, вероятно, особую походку. Кафзех 8 тоже ходил странно – на цыпочках, из-за перелома левой пяточной кости. Трёхлетний Кафзех 12 страдал от гидроцефалии; лобная кость ребёнка Кафзех 13 пробита каким-то оружием или камнем, упавшим со свода, причём рана заживала; у девятилетнего ребёнка Кафзех 15 не развились вторые нижние предкоренные зубы.
Обращает на себя внимание, что все хорошо сохранившиеся погребения Кафзеха обращены головой к недрам пещеры. Случайность? Или древние люди задумывались о разнице мира сущего – солнечного, наполненного жизнью – и потустороннего – тёмного и застывшего?
Подтверждением этого предположения могут служить могилы в пещере Схул, имеющие приблизительно те же датировки, что и в Кафзехе. Они тоже обращены головами к стенам пещеры, в них тоже есть погребальный инвентарь. Мужчина Схул V похоронен с нижней челюстью большого кабана на груди, между руками; Схул IV – с кремнёвым скреблом между ладонями.
В это же время люди начинали творить. В Кафзехе найдены куски охры, в том числе со следами использования, кусок камня с нацарапанным орнаментом, морские раковины, принесённые за 35 км, некоторые с отверстиями и окрашенные красной краской. Две просверленные морские раковины обнаружены и в Схуле.
Так насколько отличались протосапиенсы от неандертальцев? Ощущали ли непреодолимую границу при встречах? Может, и нет. Черепа Кафзех 6, Схул IV, V и IX сочетают неандертальские и сапиентные признаки. Многие антропологи считают, что это останки метисов. Два человечества пересекались, соревновались, влияли друг на друга.
А непредсказуемая природа, испытывая их на прочность, несла новые испытания…
Обращает на себя внимание, что все хорошо сохранившиеся погребения Кафзеха обращены головой к недрам пещеры. Случайность? Или древние люди задумывались о разнице мира сущего – солнечного, наполненного жизнью – и потустороннего – тёмного и застывшего?
Bar-Yosef Mayer D. E., Vandermeersch B. et Bar-Yosef O. Shells and ochre in Middle Paleolithic Qafzeh Cave, Israename = "note" indications for modern behavior // Journal of Human Evolution, 2008, V. 56, №3, pp. 307–314.
Coqueugniot H., Dutour O., Arensburg B., Duday H., Vandermeersch B. et Tillier A.-m. Earliest Cranio-encephalic trauma from the Levantine Middle Palaeolithic: 3D reappraisal of the Qafzeh 11 skull, consequences of pediatric brain damage on individual life condition and social care // PLoS ONE, 2014, V. 9, №7, p.e102822.
Поделиться книгой: