Единственная для Барса

Его губы почти не шевельнулись, когда он это произносил. Голос был едва слышим. И в то же время девушке показалось, будто он обжег ее, как хлыстом.

Это было достаточно больно. Не физически, нет. Но Лика едва сдержалась, чтобы не сжаться в комочек. Желание сопротивляться сразу пропало.

Опустив взгляд и кусая губы, она поспешила к Гелендвагену. В голове царила неразбериха, вызванная странной реакцией собственного тела. Черт возьми, что с ней сейчас было? И кто он такой, этот Кирилл? Указывает ей, что делать, с кем общаться, куда ходить. Что он вообще о ней знает? Откуда он взялся?

На водительское сиденье ввалился Кирилл. Предупреждающе глянул на девушку, которая уже собралась выдать новую порцию возмущений:

— Не здесь.

И Лика послушно захлопнула рот, ненавидя себя за слабость.

Когда машина сворачивала на основную трассу, девушка зачем-то оглянулась. Толпа уже разошлась, и у шлагбаума стояли только несколько человек, все еще обсуждая фееричное появление Гелендвагена.

Но внимание Лики привлекла одинокая мужская фигура, застывшая чуть поодаль. Она узнала профессора Неймана.

Тот смотрел вслед удалявшемуся автомобилю. И от его пристального взгляда Лике стало не по себе.

* * *

Начал накрапывать дождик, и толпа у шлагбаума поредела. Люди расходились, обсуждая произошедшее, но постепенно их мысли возвращались к обыденным делам. Они были слишком уверены в своих силах и в том, что в их маленьком мирке не может произойти ничего необычного.

Вскоре Генри Нейман остался стоять в одиночестве, не замечая испортившейся погоды. Его костюм намок под дождем, по опустевшей площади ветер носил бумажки и старые листья, а он все стоял, позабыв счет времени. Остекленевший взгляд профессора смотрел в одну точку: на изгиб дороги, за которым исчез Гелендваген, наделавший столько шума. Нейман не мог заставить себя сдвинуться с места.

Прошлое, которое он, казалось, похоронил навсегда, вернулось.

Оно настигло его там, где он считал себя защищенным от любых неожиданностей, в самом центре военной базы. И Нейман не знал, что с этим делать.

Водитель Гелендвагена был не человек. Вер!

Генри понял это сразу, как только его увидел.

Нейману было достаточно взглянуть в лицо незнакомца, чтобы вспомнить события двадцати шести летней давности. Первый глава Химнесса Захар Стромов всплыл в памяти так легко, словно они расстались только вчера.

Генри знал, что не сможет забыть его, даже если захочет. Столько лет он старался не думать о нем, всячески избегал этих воспоминаний, и вот они сами настигли его и накрыли холодной волной.

Захар Стромов. Мощный, суровый, точно вырубленный из скалы. Со взглядом дикого зверя. Опасный и хищный. Он был одним из первых веров и видел в людях только врагов. Он не желал искать компромисс с новой властью. Считал, что резервация — это та же тюрьма, и не был согласен на жалкие подачки.

В конце концов, эта бескомпромиссность его и сгубила.

А этот парень со шрамом на правой щеке был так похож на него, что Нейману на мгновение стало дурно…

— Профессор! Профессор!

Кто-то тронул Неймана за рукав, возвращая в реальность.

Генри моргнул и, судорожно вздохнув, схватился за сердце. Что-то болезненно и неприятно кольнул в груди.

— Вам плохо? — перед залитыми дождем очками профессора маячило лицо Руиса Денова.

— Нет, все нормально, — откашлявшись, Нейман еще раз взглянул на дорогу. На этот раз серьезно и хмуро. — Ты домой?

— Да, вас подвезти?

— Нет, иди. У меня остались кое-какие дела.

Он развернулся, намереваясь вернуться в научный корпус.

— Профессор, извините…

Голос Руиса заставил его обернуться. Нейман вопросительно взглянул на своего ассистента:

— Что еще?

— Наш гость сообщил, что хочет встретиться с вами. Лично.

Брови профессора изумленно взлетели вверх.

— Каховский? Он хочет меня увидеть?

С тех пор, как Лукашу дали право самому назначать встречи с персоналом базы, он тщательно избегал любых контактов с людьми. Все, что оставалось — это следить за ним через видеокамеры. Но за прошедшие месяцы ни одна из них не записала чего-то действительно стоящего.

И вот Лукаш Каховский сам требует встречи? Тут было, с чего удивляться.

— Да, профессор.

— И что ты ему ответил?

— Что вы уже ушли домой. Он сказал, что будет ждать завтра и не советует пренебрегать его гостеприимством. Мол, это в ваших же интересах.

— Так и сказал? — Нейман с трудом сдержал триумфальную улыбку.

— Да.

— Отлично. Можешь идти.

Попрощавшись, Неман направился к научному корпусу. У него еще оставалось незавершенным одно небольшое дельце: вечерний отчет. Но разговор с Руисом заставил его изменить прежнее решение.

В этот раз Генри точно знал, какие из новостей не стоит упоминать.

Глава 11

Автомобиль мчался по трассе с предельной скоростью. Слишком быстро, чтобы Лика чувствовала себя в безопасности. Она никогда не была любительницей адреналина и больших скоростей, к тому же мрачное молчание Кира пугало ее не меньше, чем возможность разбиться.

Искоса глядя на него и мусоля в руках ремень безопасности, который он заставил ее застегнуть, Лика пыталась решить дилемму.

Почему она села в эту машину? Почему не сказала «нет» и не уехала с таким спокойным и безопасным Эдмундом, который вряд ли выжимает на своем джипе больше ста в час?

Говорить правду даже самой себе не хотелось. Этот тип ее завораживал. Он был похож на скалу, под холодным камнем которой бурлит раскаленная лава. От него исходило вполне осязаемое ощущение опасности. Такое притягательное, возбуждающее и пугающее одновременно. И этот коктейль заставил Лику растеряться, поддаться эмоциям и почувствовать, как внутри зарождается теплый комок истомы.

Черт возьми, да, этот парень ее пугал и притягивал одновременно!

Лика глянула на стрелку спидометра. Сто пятьдесят!

Поймав ее испуганный взгляд, Кир сбросил скорость, и стрелка тут же перепрыгнула на сто двадцать. Лика шумно выдохнула.

— Ты сказал, что нам нужно поговорить, — она искоса посмотрела на Кира. — О чем?

— Скоро узнаешь.

Нет, такой ответ ее не устраивал. Тоненькие черные бровки недовольно сошлись к переносице.

— Куда ты меня везешь?

На это раз ее вопрос был проигнорирован. Лика почувствовала, как в груди появился небольшой холодок.

— Кир… ответь, куда мы едем?

Молчание.

Охваченная внезапно возникшей паникой, Лика схватилась за ручку двери.

— Скажи, куда мы едем, или я выпрыгну! — пригрозила она как можно убедительнее. Ей было страшно, она боялась этого непонятного типа, не зная, чего ждать от него.

— Ты меня боишься?

Такой ответ заставил ее растеряться. Это было совсем не то, что она хотела услышать.

— Да. — Лика чуть вздрогнула, когда раздался сухой щелчок. Теперь все двери были заблокированы.

— Настолько, что готова выпрыгнуть из машины на полном ходу?

Вопрос был резонным. И справедливым.

Он заставил Лику остыть. Но сдаваться она не собиралась.

— Да! — заявила с детским упрямством.

Он немного помолчал, потом спросил:

— Помнишь, о чем мы разговаривали сегодня?

— Эм…

Конечно, она помнила. Помнила все, до мельчайших подробностей. Но сделала вид, что такая мелочь давно вылетела из головы.

От Кира не укрылся этот пассаж.

— Мы говорили о твоем отце, — напомнил он, следя за тем, как меняется лицо Лики. Ей явно не хотелось снова поднимать эту тему. — О том, что он не человек, как и я. Как и ты.

Последнюю фразу он выделил особо.

Лика надулась.

— Я не хочу говорить об этом.

— Тебе придется. В твоем отце заложены гены тигра, значит в тебе они тоже есть.

— Не думаю, что ты имеешь право лезть в мою личную жизнь, — она покачала головой.

Зверь недовольно взрыкнул. Он не имеет права лезть в ее личную жизнь! Она так и сказала?

Стромов сузил глаза.

У него были женщины. Ласковые, покладистые, с широкими бедрами и тяжелой грудью. Молчаливые и понятливые. Именно таких он предпочитал. Он искал в них слабость, которая хорошо гармонировала с его силой, успокаивая и охлаждая огонь, бурлящий в крови.

Но эта девчонка, казалось, решила до конца испытывать его терпение.

Стоило им только встретиться в первый раз, как он понял, что спокойные дни для него закончились. Но даже тогда он не думал, что главная проблема еще впереди. И вот сегодня вечером, встречая ее у выхода с территории базы, он столкнулся с этой проблемой лоб в лоб.

Кир снова посмотрел на Лику. На этот раз изучающе. Но девушка отвернулась к боковому окну.

Или действительно не знает, что с ней происходит, или хорошо притворяется. Она не такая невинная овечка, чтобы не замечать очевидного. Он должен выяснить это здесь и сейчас.

— Ты изучала веров и знаешь, что ими руководят инстинкты, — заговорил он, стараясь сохранить спокойствие, хотя с каждой минутой это становилось все труднее. — Их жизнь подчиняется особому распорядку. Особенно у женщин. И сейчас ты одна из них.

Лика вздохнула.

— Ты ошибаешься. Я не могу быть вером. Посуди сам, если бы во мне было хоть какое-то отклонение от нормы, меня давно бы вычислили и выслали в резервацию.

— Меня же не вычислили. При желании любой может подменить карту крови и ДНК, не говоря уже о сотне способов изменить глаза.

Лика хмыкнула.

Так и есть, он носит линзы, которые делают его глаза такими необыкновенно синими. Интересно, а какого они цвета на самом деле?

Но вместо этого она продолжила развивать свою мысль:

— У меня глаза родные и, как видишь, вполне человеческие. Я сегодня провела целый день под носом у военных и научных сотрудников. Они видели веров собственными глазами. Изучали их, убивали. Но ни один из них не заподозрил вера во мне.

Кира передернуло от ее слов.

— И тебе ничего не показалось странным? — процедил он, крепче сжимая руль.

— Что именно?

— Например, необычное внимание к твоей персоне с мужской стороны?

Лика пожала плечами.