Помоги проекту - поделись книгой:
Уильям Риттер
Карта
Утро
Я подумала, возможно, мой работодатель забыл. Я хотела сказать: надеялась. Энтузиазм Джекаби, когда находит нужное для себя русло, может вызывать некоторое беспокойство — я бы все отдала, чтобы этот день вошел в историю, как самый непримечательный. Когда я шагнула на винтовую лестницу, чтобы услышать такой уже ставший родным аромат завтрака, который включает в себя запах горелого тоста, пережаренного бекона и паленых волос, я позволила себе вообразить, что, в конце концов, получу желаемое.
Когда я вошла, Джекаби, похоже, не заметил меня. Он метался по комнате в своей обычной манере, заглядывая в баночки и нюхая их содержимое, прежде чем добавить щепотку в какое-то месиво, которое издалека очень походило на тесто для блинов. Я бы чувствовала себя спокойнее, если бы Джекаби не делил кухню, где он экспериментирует с кулинарией, с лабораторией, которая была снабжена достаточным запасом кислот, взрывчатых веществ и сушеными или маринованными останками, которые когда-то принадлежали животным, или сами были животными с непроизносимыми названиями.
Я заняла место за столом напротив своего работодателя.
— Доброе утро, сэр.
— Очевидно, — ответил он, не оборачиваясь. Джекаби не был грубияном. Но этому человеку была свойственна бестактность, в равной мере, как и искренность. — Я ожидал, что вы уже переросли впечатление от того факта, что солнце ежедневно встает на востоке, мисс Рук. Серьезно. Разве нельзя было сообщить о каком-нибудь более впечатляющем наблюдении?!
Хотя порой Джекаби просто груб.
— Хорошо спали? — спросила я, тайно радуясь его покровительственному тону. По крайней мере, поведение Джекаби говорило об обыденном утре — или как можно ближе к обыденным утрам, когда речь идет о том, что вы проводите их в компании детектива по паранормальным делам.
Затем он повернулся, и я увидела патронташ.
Его грудь поперек перетягивал толстый кожаный ремень с восемью прорезями, которые содержали трубки и размер которых был больше, чем любые боеприпасы, виденные мною за всю жизнь. Каждая трубка была обернута блестящей бумагой, концы которой, высовывающиеся с обеих сторон, кричали разноцветными хвостами. Я бы предпочла на их месте увидеть пули.
— Прошу вас, скажите мне, что это... — я сглотнула, — не хлопушки?!
— Если вы настаиваете. Это не хлопушки. — Он широко улыбнулся. — С Днем Рождения!
Я обмякла на своем сидении.
— Вы же понимаете, что вы взрослый человек, напялили на себя детские игрушки? — спросила я, и, чтобы не пересекаться с ним взглядом, принялась шарить глазами по столу, пока не нашла поднос и не подцепила с него кусочек бекона не такой обугленный, как его собратья по несчастью. — Я отчетливо помню, как говорила вам, чтобы вы не поднимали из этого шум.
— Никакого шума, — возразил он, — вы сами скоро поймете, что эти маленькие конфетти куда лучше каких-то обычных шутих. — И с этими словами он развернулся к тесту, поверхность которого чуть поднялась, чтобы потыкать его деревянной ложкой.
— Ааа, — произнесла я. — Они, значит, не обычные. Почему-то это не убеждает меня, но и не удивляет. Разве в этом доме есть что-нибудь обычное?
— Ну конечно. Я позволяю Дугласу хранить архивы вполне обыденным способом, — ответил он. — В хронологическом, кажется... или алфавитном, или в каком-нибудь столь же утомительно-скучном порядке. Я даже уверен, что он ведет какую-то картотеку. Прямо-таки банальщина.
— Да, но Дуглас в то же время утка, что, как я полагаю, сравнивает счет.
— Верно, но он же был ею не всегда, — оспорил мой довод Джекаби. — Но вы правы, я не люблю связываться со слишком большим количеством нормальности. Для разума лучше же, если его держать открытым, а кругозор не зашоренным. Особенно на пороге празднования, да?
Он приподнял брови и ухмыльнулся, помешивая варево в миске, пока оно настолько не загустело, что ложка отказывалась тронуться с места. Его глаза неистового серого цвета вспыхнули, а брови метнулись в мою сторону, словно щенячьи виляющие хвостики.
— Понятия не имею, что вы подразумеваете под словами «на пороге», но как я уже говорила, я бы предпочла вообще ничего не праздновать.
Джекаби смотрел на меня какое-то время, а потом сунул миску со всем содержимым в рукомойник.
— Пора нам прогуляться на рынок.
Я с подозрением уставилась на него.
— Просто прогуляемся на рынок? — спросила я, не доверяя столь резкой перемене. — Вы неожиданно оказались в настроении для пополнения запасов продовольствия?
— Определенно, — сказал он. — Мы так же можем ощипать парочку продавцов, если вы в настроении. — Он уже натянул свою нелепую вязаную шапку на облако темных, спутанных волос, и перекинул совсем неподходящий к этой шапке шарф через шею. Затем он сорвал пальто и ранец с потрепанного манекена, стоявшего в углу, облачая в пыльник свою тощую фигуру. Ну, по крайней мере, пальто и шарф более или менее прикрывали патронташ с хлопушками.
— Вы собираетесь это весь день носить на груди? — спросила я, натягивая на себя собственное длинное шерстяное пальто.
Он посмотрел вниз, словно забыл о них на мгновение.
— Не все, нет. — Он вырвал ярко красный, маленький тубус и вручил его мне. — Ну же, мисс Рук, — сказал он и улыбнулся, — не каждый же день вы празднуете успешный оборот солнца вокруг земли.
— И слава Богу, — сказала я. — Всего один, а потом мы пойдем на рынок? Обещаете?
— Таков план. Теперь держите покрепче свой конец, а я буду держать свой.
— Полагаю, что от одной маленькой хлопушки не настанет конец света. — Я надела шерстяную шапку и приняла подарок. — Три, два...
Мы потянули на слове «один» и со слабым треском, мир перестал существовать.
Зандермахт
Возникло ощущение мало чем отличающееся от выпадения из мчавшегося на всех парах поезда прямо на рельсы. Весь мир, частью которого мы были, остался где-то позади нас, а мы на бешеной скорости врезались ногами в новый.
Мои ноги подогнулись при приземлении, и я опрокинулась на спину. Болезненная яркость прямого солнечного света вместо потолка замазала толстым слоем весь обзор, но вдруг в поле моего зрения появилась тень. Джекаби улыбнулся, глядя на меня сверху вниз, и по выражению его лица я осознала, что он считает наши дела довольно обнадеживающими.
— Калибровка для уровня земли бывает с хитрецой. Вы в порядке?
Я приняла его руку и поднялась на ноги.
— Хлопушка?
— Ну я же говорил вам, что это не обычные шутихи.
Мой желудок постепенно приходил в себя.
— Да. А еще вы сказали, что мы просто прогуляемся на рынок.
— Вот мы и на рынке! — Он развернулся и махнул в сторону старых, ржавых, кованных ворот. Их обрамляла простая каменная арка и сквозь эти ворота я могла разглядеть немного высохших сорняков.
— Похоже, мы ошиблись адресом.
— Внешность может быть обманчива. — Джекаби провел пальцем по верхушке ворот, словно искал потайной паз. — Я бы перенес нас прямо внутрь, но телепортация на территории рынка строго запрещена. А теперь, если я просто вспомню, как открыть этот барьер... Самые простые вещи чаще всего оказываются самыми раздражающими. — Он наклонился в бок, пока говорил, вглядываясь в несовершенство металлических прутьев и нюхая петли.
— Что ж... — Я смотрела на ржавый замок, который висел расстегнутым. — Мы могли бы попытаться открыть ворота.
— Чем, вы думаете, я занимаюсь? — Он издал звук, напоминающий сдавленный кашель, но вполне способный сойти и за смех. — Мне нужна всего лишь минута. Я уверен, что Узел Ариадны где-то здесь... или Звонок Иерихона...
Когда Джекаби зарылся в свою котомку, я легко толкнула ворота. Они со скрипом отворились. Джекаби закрыл свою сумку и воззрился на меня.
— Ваш разум, мисс Рук, исповедует принципы простоты.
Я расценила это за комплимент и высказалась:
— Не удивительно, что ворота не заперты, мистер Джекаби. Здесь же ничего нет!
— Не ничего, а кажется, что ничего. — Он взял меня за плечо, и мы переступили порог. — И это рынок, самый настоящий.
У меня по рукам поползли мурашки электрическим покалыванием, а волоски на шее встали дыбом. Спустя шаг, занавеса мрачной местности спала, и мы неожиданно оказались в самом центре шумной, базарной площади, ломившейся от лотков, палаток и хлопающих на ветру реклам.
До моего носа донесся запах жареного мяса вперемешку с запахом духов, а уши внимали диалогам людей, ведущих торг, и прочей обычной уличной суете. Прямо передо мной угловатый человек с огромными, словно из паутины крыльями, говорил на незнакомом, грубом языке с кожевенным торговцем, который был размером с киоск, занимаемый им. Через проход мужчина с очень густой бородой и заостренными ушами показывал свой товар суровой женщине, чья вся нижняя половина оказалась гигантской курицей. Повсюду, куда ни глянь, были рога, чешуя, крылья, покупатели и продавцы специфических пузырьков, хрустальных шаров и кожи животных, которых я видела только в сказках.
— Добро пожаловать, — сказал Джекаби, — на Рынок Зандермахт.
В соседнем окне вспыхнул свет, а из другого повалил сиреневый дым. Пока я таращилась на это светопреставление, вдалеке раздался приглушенный взрыв и в небо выстрелил, будто фейерверк, человек в темных одеждах.
Джекаби же чувствовал себя здесь как рыба в воде. Он весело вышагивал сквозь толпу и глядел по сторонам, словно каждый кипящий котел или череп циклопа были его закадычными друзьями. Я спешила за ним, не желая отставать.
Пока он шагал по проходам, наклоняясь, чтобы восхититься зайцем с рогами слева от него или жилетом из чешуи дракона справа, я начала подмечать нечто более тревожащее, чем просто любопытство лавочников. Вокруг все причудливые лица (с шипами, жабрами и мехом) были обращены к моему работодателю. Я думала, что у меня, должно быть, разыгралось воображение, пока скелет собранный, похоже, из костей птицы и медведя, не развернулся на канате, на котором был подвешен, и не уставился пустыми глазницами на Джекаби, когда тот прошел мимо.
— Мистер Джекаби, — сказала я почти шепотом, когда сократила расстояние между нами, — почему столько людей... гмм народу... наблюдают за вами?
Мой работодатель не потрудился оглядеться по сторонам, чтобы подтвердить мои тревоги, но посмотрел на меня так, словно я упустила какую-то вопиющую истину. Это было его самое излюбленное выражение лица.
— Мисс Рук, считаю это очевидным. — Он широко улыбнулся. — Я, как известно, важная персона.
Чистая, неприкрытая наглость странным образом успокаивала.
— Я имею привычку забывать, что вы, как правило, видите меня только на работе в городе, — продолжал он, — где мои способности не всегда осознаются в полной мере.
Это было правдой. В последний раз расследование моего работодателя привели нас в местный полицейский участок, где мы оба скоротали вечер в тюремной камере.
— Скоро вы обнаружите, что в этом окружении моя репутация довольно неоднозначная, — продолжил он. — Как я вам уже рассказывал, всегда существует только один единственный Ясновидец, коим я и являюсь, мисс Рук. Возможность видеть сквозь завесу и воспринимать всевозможные магические ауры — это бесценный навык.
Мы добрались до ларька, занятого мускулистым чудовищем с головой быка. Он напомнил мне Минотавра из мифов. Когда мы приблизились, он насупился, бросая странные взгляды на Джекаби.
— Взять, например, этот киоск, — сказал мой работодатель. — Я могу вам с уверенностью сказать, что эти кубки (хотя реклама утверждает обратное) не являются рогами изобилия, но на время зачарованы таковыми. Тот сокровенный свиток — подделка, а вот те яйца василисков, вообще страусовые.
Некоторые из клиентов, разглядывающие товары, побросали их и ушли прочь. Глаза Минотавра сузились, и он фыркнул горячим воздухом в сторону Джекаби.
— Видите? Я спас всех этих клиентов от бессмысленной траты денег, — продолжал болтать Джекаби. — Здешний народ меня любит! — Я поспешила прочь за моим ничего не замечающим работодателем, бросая взгляды на кипящего от злости продавца, пока он не скрылся из виду за несколькими рядами палаток и лотков.
— Сэр, — сказала я, — это все так невероятно... но нельзя ли притормозить. Столько всего навалилось сразу.
— Ну, разумеется. О, как удачно. Не желаете ли чашку чая, мисс Рук? Я угощаю.
Мы как раз подошли к маленькой группке тележек, торгующих богатым ассортиментом еды и питья, которые выглядели подозрительно обыденно. Успев съесть на завтрак лишь кусочек полуобугленного бекона, я с благодарностью приняла чашку и села, чтобы выпить её с Джекаби.
— Спасибо, сэр, ммм, за этот по истине чудесный напиток, — сказала я, сделав первый пробный глоток. Это была богатая, темная композиция, мало чем отличающаяся от крепкого Ассама [1]. — Очень бодрящий.
— Да, как я понимаю, листья для получения такого крепкого вкуса проходят через пищеварительный тракт молодого тролля. Увлекательный процесс.
Мне удалось побороть несколько мощных позывов, чтобы проглотить последний глоток, а потом отставить чашку в сторону.
Наша следующая остановка состоялась прямо за прилавками и стендами у очень старого каменного здания, вход в которое был прегражден толпой разносчиков. Надпись на деревянной вывеске над дверью гласила, что мы входили в Картографориум.
Владелец заведения, пожилой мужчина в очках с эльфийскими чертами лица, поприветствовал Джекаби с широкой улыбкой. Потолки в его магазине были высокими и снизу доверху уставленными полками и шкафчиками, ломившимися от книг и свитков. Мне было понятно, почему Джекаби был здесь завсегдатаем. Его собственная библиотека магической литературы и прочих сведений казалась ничтожной по сравнению с этой.
Джекаби представил меня хозяину, мужчине по имени Анаксимандер. Он вежливо улыбнулся, а потом нетерпеливо нырнул за прилавок, чтобы показать Джекаби новые поступления — первое издание чего-то там с ксилогравюрами, по-видимому, отсутствующих в последних изданиях. Насколько я могла судить, все образы, написанные явно не дилетантом, представляли собой непропорциональных сатиров, которые занимались несусветными вещами, чтобы испугать нимф. Я оставила этих двоих наедине с этой литературной находкой и отправилась рассматривать остальную часть магазина.
В Картографориуме книги были на всех языках, с которыми я уже сталкивалась и которых прежде не встречала. Я прошла мимо свитков, исписанных чистым золотом, диаграмм величественных подводных царств и подробных чертежей искусно-сложных машин. Посреди прохода стоял огромный детальный глобус, ленивое вращение которому я задала толчком пальца, когда проходила мимо.
Палеонтолог во мне заметил изображение лопаты в углу одной из карт, торчащей из переполненного деревянного сундука. Я высвободила карту из груды и быстро осмотрела. Она заставила меня улыбнуться. Сомнений быть не могло, все — пунктирная линия, череп и перекрещенные кости, над которыми детской рукой был выведен большой красный крест, — говорило о том, что это карта сокровищ.
Я тоже рисовала такие, будучи маленькой девочкой, часто мечтая наткнуться когда-нибудь на настоящую, несомненно, принадлежащую подлому пирату, груду сокровищ, которые зарыты где-то под землей. Я уже давно оставила эти романтические фантазии, но, наверное, та самая маленькая девочка все еще живет во мне, и поэтому я решила вслед за отцом заняться палеонтологией. Если уж я не могла отыскать груды золотых дублонов, то пусть это будут огромные доисторические животные.
— Нашли что-нибудь? — голос Джекаби, раздавшийся за спиной, заставил меня подпрыгнуть и бросить карту обратно в коробку.
— Нет, нет... просто глупость. Готовы идти дальше?
Его глаза сузились, когда он пристально посмотрел сначала на меня, даже я бы сказала чересчур пристально, а потом на брошенный мною расписной пергамент.
— Вас ничего не заинтересовало? В конце концов, сегодня ваш день рождения. Разве не самое подходящее время, чтобы порадовать себя?
— Нет, — сказала я. — Нет, все какое-то детское... что ли. Ничего интересного.
Джекаби выглядел неудовлетворенным, но, к счастью, решил оставить эту тему.
— Ну что, тогда идем дальше? Внутри или снаружи? Чтобы посмотреть еще Зандермахт.
Когда мы выходили, я на прощание вежливо кивнула продавцу с эльфийскими чертами лица, и только потом, спустя некоторое время осознала, что вообще-то он мог быть настоящим эльфом. Я оглядела людную улицу, чтобы попытаться сориентироваться. В рыночной оживленности, казалось, произошли перемены. Прямо перед нами стоял красный лоснящийся фургон, загруженный блестящими на солнце механическими животными. Я была совершенно уверена, что в магазин мы входили не отсюда.
— Мы вышли в другую дверь? — спросила я, тупо озираясь по сторонам.
Джеками хмыкнул.
— Нет, нет, это проделки Зандермахта. Тем интереснее. Дает вам шанс увидеть лавочников, которых могли пропустить.
— Что? А разве они просто не переходят со своими телегами с места на место?
Поделиться книгой: