Помоги проекту - поделись книгой:
Вся эта разношерстная братия (под разношерстной стоит понимать разнообразие фасонов и расцветок униформы, которое, видимо, никак не могли привести к единому виду), столь плотно заполонила внутренние переходы замка своими телами, словами, запахами и бурлящими эмоциями, что вошедший под серые своды синьор Лик, на секунду впал в ступор, не решаясь идти дальше. Будь здесь поблизости скульптор, то он сказал бы, что лучше модели для создания памятника «Пророк Кипага в момент Явления», ему не найти. Ну разве что одежду подобрать по эпохе. Скульптора, однако, не было, да и оторопь оставила мужчину весьма быстро.
Его удивление творящимся в замке бедламом было вполне оправдано. Инверино, хоть и являлся центром бюрократической машины Фрейвелинга, все же обычно был местом тихим, спокойным и чинным. И тут вдруг такое столпотворение!
Растерянность его прошла довольно быстро. Оглядевшись по сторонам, он вычленил из толпы одного из лакеев, указал на него навершием трости и громко позвал:
— Милейший!
Раз уж он надел свой прогулочный джуббоне, делавший его похожим на состоятельного купца, то отчего бы и не позволить себе властный и вальяжный тон?
Лакей моментально натянул на лицо улыбку (без привычки это делать, вышло у него ужасно! Видимо недавний деревенский житель, устроенный в замковые слуги через хлопоты родни), приблизился к мужчине и вопросительно вскинул брови.
— Что тут происходит? — поинтересовался Мерино.
Тот посмотрел на важного господина с тростью с некоторым сомнением, но, можно привезти селянина в город, но село из него никуда не денется, — решился-таки посплетничать.
— Так-ить Совет завтра, ваша милость!
“Ого, он меня за дворянина принял?”
— Вот готовимся, так-то вот! Понаедет народу, почитай со всего свету, а все ж благородные, всем же с обхождением надоть! А мы-то, выходит…
Слугу прервали так резко и грубо, что бедняга даже вздрогнул от неожиданности.
— Алезо! Твою же мать, проклятый лентяй! Какого рожна ты тут торчишь, когда я жду тебя с подушками для сидений!
Возникший из-за спины лакея старший слуга был невысок, но крепко сбит и судя по всему, обладал внушительной физической силой. Которую не замедлил продемонстрировать, отвесив лентяю затрещину, да такую увесистую, что беднягу швырнуло на пол. Тот поднялся с обиженным лицом, потирая скулу и пытаясь оправдаться.
— Так я… Господин, вон, интересоваться изволили!
— А ну бегом за подушками, к-корова! — выдохнул старший слуга, и лакея унесло ветром его гнева.
— А вы, синьор, не заслоняли бы проход, — это он уже обратился к Мерино. И тон его был куда уважительнее. Все-таки — встречают по одежде, как ни крути. — А то, неровен час, какой-нить остолоп из дворцовых не заметит, да и зацепит. А вы кого ищете, к слову?
— Барона да Гора. У меня с ним назначена встреча. Только я не представляю, где его искать в этом… — Мерино щелкнул пальцами, подыскивая подходящее слово, и не найдя, оставил фразу не законченной.
— Я видел его недавно возле малой приемной залы. — старший слуга неопределенно указал направление взмахом руки. — Позвольте, я провожу вас, синьор…
— Лик. Да, благодарю вас.
Следуя в кильватере своего провожатого, перед которым проход словно бы сам освобождался, синьор Лик добрался до малой приемной буквально за пару минут.
Малая приемная зала — огромная комната с высокими потолками, обилием картин и портьер на стенах и минимумом мебели — группа кресел и небольшой стол в дальнем углу, была, скорее всего, предназначена для частных и не вполне формальных мероприятий. Бесед, балов, попоек, — или чем развлекаются владетели, когда не ведут войн. Несмотря на приставку «малая» была она не меньше чем обеденная зала постоялого двора. У входа, сразу за открытыми дверями в приемную, стояло два человека: сам барон да Гора, щеголеватый молодой человек в одежде серых цветов и его собеседник — барон да Бронзино. Синьор Лик чуть замедлил шаг, видя что начальник стражи собирается покинуть общество кансильера коронной стражи — встречаться с ним снова ему не хотелось.
— Вижу, благодарю! — не громко произнес он своему провожатому. — Без вас бы и не нашел.
Старший слуга с достоинством поклонился и отправился по своим делам, а Мерино остановился, дожидаясь ухода да Бронзино. Тот, наконец, закончил говорить и, кивнув Бенедикту, покинул его. Тут же трактирщик приблизился к оставшемуся в одиночестве воспитаннику.
— Ваша милость? — вкрадчиво проговорил он приблизившись.
Барон да Гора величественно повернулся на голос. На лице молодого аристократа восковой маской застыло выражение высокомерия пополам со скукой. Которая сохранилась в нетронутости, когда он узнал своего наставника.
— Синьор Лик? — протянул барон с ленцой. — Что вы здесь делаете?
Вопрос был задан без интереса, исключительно из вежливости.
— Ваша милость! Я встретил на рынке иноземцев! Они оказались послами, потерявшиеся на улицах старого города. Вот я и привел их сюда.
— И, вероятно, расчитываете на награду? Что ж! Идите за мной, синьор Лик.
И воплощение высокомерия, снобизма и скуки развернулось на каблуках и направилось прочь от малой залы. Не планируя проверять — идет ли за ним трактирщик или нет.
Мерино, шагая за Бенедиктом, внутренне посмеивался, но на лице хранил подобающее случаю серьезное выражение. “Никому никогда ничего не показывай!” — один из самых важных уроков, который он дал сыну шефа Тайно стражи много лет назад, был выучен на отлично и отточен многократным применением. Как тут не испытывать чуть ли не отцовскую гордость!
— Что случилось, Мерино? — спросил Бенедикт, как только дверь его рабочего кабинета закрылась за спиной трактирщика.
— Да в общем-то — ничего, — тот пожал протянутую руку, второй приобняв воспитанника и пару раз хлопнул его по спине. — Но я правда нашел ваших потерянных послов и привел их в Инверино! Какого демона они у тебя бродят без переводчика и охраны по старому городу?
— Ох, только ты не начинай! — Бенедикт снял шляпу и со злостью кинул ее на заваленный бумагами стол. — Тут последние пару дней такой бордель твориться, что не удивился бы, встреть ты на улице потерявшуюся грандукессу! Садись, уже не маячь! Вино?
— Днем?
— Ты же трактирщик?
— Значит пьяница?
— Разве нет?
— Уже нет!
— Какой скучный! Разведи водой!
Бывший воспитанник и наставник в последнее время виделись все реже и реже: у одного были государственные дела и тайны, а у второго появилась личная жизнь. Но разговор они вели по-прежнему, будто и не расставались.
— Бенито, если не секрет — что это за послы? — наконец перешел к своему первому вопросу Мерино. Справедливо считая, что от него ко второму будет перейти легче.
— Да какой секрет, Праведник! Посланники Владыки страны под названием Рассарат. Это где-то на востоке, за Димаутом и Сотторменахом.
— Далековато забрались! А для чего?
— Да ни для чего, если вдуматься! Вручили грандукессе гобелены, которые у них заменяют официальные письма, долго и нудно говорили о великой стране Рассарат, которая желает мира и торговли с нашим Великим герцогством. Второй день околачиваются в замке, а сегодня просили разрешения осмотреть город, видимо, чтобы узреть величие своего нового торгового партнера. Им дали парочку стражников в сопровождение, переводчик у них свой.
— Шпионы?
— Мерино, ну какой нормальный посол не шпион для своего господина? Ты чего?
— Просто уточнил. И ты их отпустил вот так спокойно?
— А чего переживать? Что они в прогулке могли такого узнать? И потом — я тебе потом покажу на карте где этот их Рассарат. Чего от них прятать? Ни они нам, ни мы им — не интересны!
— Ну послов-то прислали.
— Прислали! Таможенные пошлины всех интересуют!
— Ясно.
— Ясно ему… А мне вот до сих пор неясно — куда они дели своего толмача и как мои люди их упустили…
Бенедикт на пару секунд замолчал, а потом прямо и жестко глядя на бывшего дознавателя, спросил:
— Ты же неслучайно здесь?
Мерино выдержал взгляд. Пожал плечами.
— Даже не знаю, как и сказать. Разговор у меня к тебе был, но сегодня я его заводить не собирался. Просто — сошлось. Встретил этих серокожих, довел до ворот и подумал, а чего бы мне не навестить Бенито?
Барон заинтересованно вскинул брови.
— Разговор? Как ко времени!
А вот теперь трактирщик удивился. Бенедикт знал о чем пойдет речь? Или догадывался?
— Почему — ко времени?
— Или — не ко времени! — рассмеялся молодой человек, заметивший удивление наставника. — Как угодно можно трактовать. Кто начнет?
— Давай-ка лучше я. — Мерино решил, что дальнейшее оттягивание разговора не пойдет на пользу. — А потом уже посмотрим, насколько мой разговор ко времени или не ко времени.
И трактирщик рассказал Бенедикту об их с Бельком идее. Говорил не торопясь, обстоятельно, самостоятельно указывая и сильные, и слабые ее места. Дополнительно озвучил и аргументы Карлы — про дворян и собственное происхождение. И про ее мысли о частном сыске тоже упомянул. Закончив, выжидательно посмотрел на барона.
Тот, все время монолога Мерино сидел молча, ничем не проявляя эмоций. Молчал он и пару минут после его завершения.
— Да-а… — протянул Бенедикт, наконец. — Вот так живешь себе, живешь, и думаешь, что все знаешь о человеке. А до дела доходит и, оказывается, что ничего-то тебе не известно… И давно ты все это в голове носишь?
Трактирщик усмехнулся.
— Да считай с того дня, как кавальер ди Одатэре меня носом в навоз макнул.
— Красиво он все устроил. — согласился да Гора. Всю эту историю с финальным хвастовством карфенакского шпиона, он уже слышал. — И вы с нашим убивцем решили помочь воспитаннику?
Мерино неопределенно пожал плечами. Мол, ну как — решили? Были мысли, да, но ничего определенного.
— Не знал, как к тебе с этим вопросом подойти, Бенито, — проговорил он, разводя руками. — С одной стороны, ведь и помощь наша тебе не лишней будет, а с другой — не почувствуешь ли ты себя обиженным такой опекой?
Бенедикт откинул голову назад и совершенно по простолюдински расхохотался. Громкий и заразительный его смех метался под тяжелыми каменными сводами кабинета разбуженным нетопырем, отражался от стен и заставлял подрагивать узкое застекленное окно-бойницу. Мерино, в первый миг, удивился такой реакции, а затем и сам стал понемногу посмеиваться, не вполне еще понимая, над чем именно хохочет кансильер коронного сыска.
— Ты меня убил прямо! — заявил барон, утирая извлеченным из рукава шелковым платком, слезы в уголках глаз. — Демоны, Праведник! Ты знаешь, какая твоя самая большая проблема? Ты слишком много думаешь! За себя и за своего собеседника сразу! Обидеть, Единый свидетель! Да как ты можешь меня обидеть, старый ты дурак! У меня ведь, кроме вас с Бельком, никого ближе-то и нет!
Изрядно смущенный словами Бенедикта, Мерино нарочито резко спросил:
— Так что ты думаешь по нашей идее?
Молодой человек тоже сразу посерьезнел, моментально превращаясь в вельможу.
— Идея прекрасная, друг мой. Я и сам думал об этом. Драть! Ты ведь даже представить не можешь, как мне нужны люди вроде вас с Бельком! Как воздух!
— Но?.. — с усмешкой перебил воспитанника Мерино. — Я отчетливо слышу непроизнесенное “но”.
— Верно. “Но” — есть. Идея практически не реализуема. И дело даже не в сословных ограничениях, нет! Дело прежде всего в тебе! Чтобы вернуться в Игру, я имею ввиду полноценное возвращение, а не твою эпизодическую помощь мне и связи с городским дном, тебе придётся отказаться от остерии. И ты это прекрасно понимаешь. А ты ведь не откажешься, согласись? Ну а я о таком и просить никогда не буду.
Некоторое время мужчины молчали, обдумывая произнесенные слова. Мерино, отбросив в сторону эмоции, холодным рассудком соглашался с Бенедиктом. Примерно то же самое он сам сказал сегодня утром Карле и Бельку. Но, все равно, отчего-то было очень обидно.
— А вот частный сыск, — подал голос барон. — Частный сыск — очень хорошая мысль! Твоя вдовушка просто умница, так ей и скажи!
— Бенито! Нейтралитет посредника не позволит… — принялся было объяснять Мерино, но Бенедикт перебил его.
— Постой! Попробуй посмотреть на это с другой стороны. Если ты будешь брать дела не от людей, а от меня?
Голубая папка
14 ноября 783 года от п.п.
Сегодня утром в порт прибыло судно “Ларея”, ходящее под флагом королевства Ирианон. В портовой ведомости судно зарегистрировано, как торговое, следующее с грузом вина и железной руды к островам морского народа, а именно, в город Берге. Агентом был замечен человек, сошедший с судна, подходящий под описание барона фон Ауэрштадта. На причале его встречали два человека из его агентуры. Помня ваши указания, чинить препятствий ему и его людям, не стали. А лишь проследили их путь. Однако потеряли его в районе Пыльника.
Глава 4
В которой имеется много рассуждений о политике, древних традициях и их влиянии на нынешние времена. Здесь же Бенедикта да Гора впутывают в дискуссию по вопросам чести, но он от нее невежливо отказывается.
«Ну что же!» — с бодростью, которую он на самом деле не испытывал, подумал кансильер коронного сыска барон Бенедикт да Гора. — «Вроде бы ко всему подготовились!»
По мнению этого, довольно молодого для столь серьезной должности человека (всего-то двадцать три года, а уже такой статус и влияние!), “ко всему” включало в себя такие возможные происшествия, как: драка представителей благородного сословия прямо во время дебатов; вторжения в страну любой соседской державы (да! Прямо во время герцогского Совета!); городские волнения и бунты. А также явление в зал заседаний Единого и всей его Праведной рати для проведения Главного суда.
Люди барона полностью контролировали все входы и выходы замка Инверино, скучали под видом слуг в конюшнях и караулках, пили разбавленное до полной прозрачности вино в нескольких находящихся на площади Святого Донато тавернах, и держали взведенные арбалеты, сидя в скрытых стенных нишах зала.
Было учтено все, что можно было учесть: проверены на благонадежность слуги, на свежесть — припасы, и на прочность (просто на всякий случай, ведь они, эти случаи, бывают разными) крепость замковых стен и потолочных балок.
Кто-то мог бы назвать данные меры предосторожности к такому рядовому явлению, как заседание герцогского Совета, чрезмерными. Кто-то, но не барон Бенедикт да Гора. Более того, он считал их явно недостаточными и рассмеялся бы в лицо любому, кто считал иначе. Более того, он попросил бы любого скептика занять его должность на сегодняшний день и вечер. Ха, даже начало войны со Скафилом (весьма скорое!), не предвещало таких неожиданностей и неприятностей, как очередное заседание герцогского совета! И человеку неподготовленному (слава Единому — барон да Гора таковым не являлся), было бы сложно выжить в этом клубке раздоров и противоречий, которым являлась политическая жизнь Великого герцогства Фрейвелинг.
Конечно, сейчас не времена его отца, Железного Сантьяги да Гора, который хоть и был первым носителем дворянского титула, умел напустить страха и на провинциальных баронов, и на родовитых графов. Да, разумеется, сейчас не сжигает страну Война Провинций, а аристократы послушно платят налоги трону. И власть дома Фрейвелингов, пусть во главе рода и стоит пятнадцатилетняя грандукесса, крепка как никогда. Даже селяне, большая часть из которых так до сих пор и не поняла, что из подданных Империи они превратились в подданных Великого герцогства Фрейвелинг, мирно созидали на своих полях что-то… Что там обычно созидают селяне?
Но для текущей ситуации все это не значило ровным счетом ничего. Всегда были и есть дворяне, которым в любое время в голову может ударить одна из двух главных витальных жидкостей: моча или кровь. Причин для этого — полные трюмы нефа[18]! Кого-то не заметили и не обласкали (разумеется, незаслуженно), другого, наоборот, закидали знаками внимания до полной потери жизненных ориентиров… У того дочь не замужем, у этого — сын не при дворе, а третьего, Единый помилуй какой ужас! грандукесса уже две триды принять не может. Да и вообще! Лучше немного перебдеть, чем чуточку недобдеть, как любил выражаться наставник кансильера.
Поделиться книгой: