1000 не одна ночь

Ульяна Соболева

1000 не одна ночь

ГЛАВА 1

— Продиктуйте еще раз по буквам ваше имя и фамилию.

— Анастасия Александровна Е-ли-се-е-ва

— Евсеева?

— Е-ли-се-ева. От имени Елисей. Так кораб…

— Я уже поняла. — меня перебили на полуслове, — Просто не услышала вы не внятно сказали.

Молодая темноволосая женщина за небольшим письменным столом в уютном офисе выглядела очень стильно и респектабельно. Аккуратная стрижка, минимум косметики, ухоженные руки и длинные ногти. Вместо линз модные очки с тонкими золотыми колечками на дужках. Она внушала доверие и располагала к себе с первой секунды именно спокойным, рассудительным и холодным видом. Когда увидела ее в этом маленьком кабинете в старом районе города даже духом воспрянула. Потому что поначалу очень скептически отнеслась к мейлу, который пришел в ответ на мое объявление о поиске работы няней или сиделкой. Я уже несколько месяцев поднимала это объявление наверх, двигала за деньги, рекламировала, но безрезультатно. Меня вызвали на пару собеседований, но каждый раз я получала отказы. Чаще всего не подходил возраст, отсутствие опыта, не подходило, что не замужем и куча всего не подходила. Какие-то совершенно обидные мелочи вплоть до цвета волос. Типа такие светлые блондинки не отличаются умом. Куклы пустоголовые.

Одна так и сказала своему мужу едва я вышла за дверь их квартиры.

— Зачем мне эта Барби без мозгов? Глазами шлепает, волосы выбелила чему она моего ребенка научит? Тоже мне педагог. Глазами так и стреляла из стороны в сторону.

Стало очень обидно я даже расплакалась. Стреляла глазами потому что роскоши такой никогда не видела, а волосы у меня такие белые от природы. Какая-то мутация гена. Не альбинос, но есть некоторые отклонения. Маме это говорили еще когда она беременная мной была, что может родиться больной ребенок. Я родилась здоровой, но врачи все же думали иначе и каждый год проверяли меня на всякие патологии пока я не стала достаточно взрослой, чтобы отказаться от проверок.

У меня и цвет глаз не совсем обычный темно-синий, ближе к фиолетовому. Я стараюсь носить линзы или очки, чтоб люди не пялились и не шарахались. А из-за генетических проблем с кожей летом я могу сгореть до мяса и покрыться огромными пузырями. Поэтому даже в жару ношу длинный рукав и длинные юбки. Не люблю свою внешность мне кажется, что я ужасная. Может поэтому у меня и с парнями не складывалось. Отталкивала их моя неестественная белизна кожи и волосы. Люди не любят, когда кто-то от них разительно отличается. Таких обычно ненавидят и всячески гнобят. Меня не гнобили, так сложилось, но и друзей у меня особо не было. Только Лиза. Еще с самого детства.

Когда я стала постарше мы пытались мои волосы перекрасить, как и мои брови с ресницами. С бровями все вышло, а вот волосы никак не брали цвет только оттенки. Со временем и это перестало волновать. Я много училась, готовилась к поступлению на бюджет в педагогический и мне стало не до внешности. Особенно когда с папой случилось несчастье и пришлось помогать маме. Лиза к тому времени замуж вышла за своего Сержика и укатила в другой город. Общались мы с ней теперь лишь в переписке и по телефону.

«— Слишком ты молодая и яркая, Настя. Не хотят бабы тебя в свой дом впускать. Я б тоже не впустила. Оно конечно мужику своему доверяешь, но…зачем соблазн держать перед носом особенно такой экзотический. Это тебе надо нянькой к маме-одиночке устраиваться да где ж такую с деньгами найти. Брошенные женщины в нашей стране обычно влачат жалкое существование им на подгузники не хватает не то, что на няню.

— Тоже нашла красавицу. Может наоборот я для них страшная. Чтоб детей не пугала.

— Дура ты страшная вот ты кто! Ты посмотри на себя. На улице все вслед смотрят. Ты особенная необычная. Я б за такой цвет волос удавилась. Куколка.

— А что же мне делать? Меня и убирать не берут и за стариками присматривать. Мне работа нужна, Лиз. Отец травму на стройке получил ты ж знаешь, а мать сама нас всех пятерых тянет еще и ему на реабилитацию.

— Что со страховкой от фирмы, где он работал?

— Ничего. Говорят, что он сам виноват — нарушил правила безопасности даже свидетели нашлись. Ни копейки не выплатят. А на адвокатов деньги нужны. Просто так никто не берется с этим возиться.

— А переводами пробовала заниматься ты ж у нас полиглот? Арабский знаешь, английский.

— Пробовала. Не хватает нам все равно. Заказывают переводы, но мало. В контору по переводам не взяли им с опытом требуются только на фриланс. Не хватает ни на что. Тошка с Верочкой в пятый класс в этом году идут купить все надо к школе, оплатить всякие подкурсы и мне за универ. Да что я рассказываю ты сама все знаешь. Мать на двух работах и по ночам шьет на заказ. У нее уже рука правая дрожит.

— Не знаю, что тебе сказать, моя хорошая. Попробуй через интернет объявления дать может кто и откликнется. Только осторожней там. Сейчас тварей хватает с разводиловом. Хочешь я денег займу?

— Не хочу. Мы и так тебе должны».

И я дала объявление никто правда не писал очень долго, а потом письмо пришло из агентства по трудоустройству за границей. У меня аж сердце сжалось, скрутилось в тугой узел от радостного предвкушения. Меня приглашали на собеседование в офис одной известной фирмы, но адрес смущал. Обычно все конторы у нас находились в центре, а эта непонятно где. У черта на рогах, как сказала Лизка. Но по телефону очень приятный женский голос меня успокоил.

— В этом городе мы всего лишь открыли маленький офис для собеседований. Мы представители огромной компании, филиалы которой находятся в самых крупных городах нашей страны. Мы подыскиваем персонал в больницы, в пансионаты, в детские государственные учреждения и так же для частных лиц в страны Европы и Ближнего Востока. Вам не о чем беспокоиться. У нас все законно и прозрачно. Вы можете вбить в поисковике название нашей фирмы и все о ней почитать. На рынке мы уже больше десяти лет. Нам доверяют как влиятельные клиенты, так и наши работники. Приезжайте в офис в среду я записываю вас на 10:15 утра. При себе иметь паспорт, загранпаспорт, свидетельство о рождении, аттестат, выписку от терапевта, гинеколога и психиатра. Фото не нужно — вас сфотографируют на месте в случае, если вы нам подойдете. Не опаздывать! До вас и после вас записаны люди.

И у меня сердце затрепетало от радости. О Господи! Спасибо тебе наконец-то я смогу хоть чем-то помочь родителям. Обстановка в доме становилась все невыносимей. Отец запил после травмы. Нет, он не буянил, не обижал нас с мамой он просто медленно, но уверенно сдавался и уходил в тоску. Называл себя бесполезным бревном и порывался уйти из дома, чтоб освободить матери руки. Они конечно потом мирились. Она плакала он ее жалел…. А я плакала у себя за стенкой потому что понимала, что ничем не могу им помочь, а только вишу на шее гирей со своей учебой.

Разве что могу с Тошкой и Верочкой повозится и уроки сделать, хоть так маме руки развязать. Потом отец нашел работу на дому ему привозили какие-то детали, и он подпиливал их с разных сторон специальной большой пилкой на фоне этого у него развился кашель и начали слезиться глаза. Но все мы понимали, что это тоже деньги. Небольшие, но все же. Врачи говорили ему б реабилитацию хорошую и он может еще и смог бы ходить без костылей. Но где ж на нее деньги взять на эту реабилитацию. Я понимала, что если найду работу и уеду маме не нужно будет кормить еще и меня и тратиться на еще один рот в семье. А так я смогу помогать им. Ничего Вера уже не маленькая по дому если что справится, да и Тошка молодец с отцом его детали пилит. Они справятся без меня. Им даже легче будет.

Пока ехала в офис мечтала, как приеду с подарками красивая, загорелая Тошка и Верка визжать буду от радости, а мама расплачется. Я ей денег дам и скажу, чтоб везла отца в медицинский центр в столице, потом он ходить сам начнет, и мы станем все той же счастливой семьей.

Теперь я сидела перед представителем «Ваш Заработок Здесь» (да я проверила эту фирму и прочла о ней много хороших отзывов) и нервно теребила подол платья. Самого красивого из всех что у меня были темно-синего, до колен с короткими рукавами и стразами по краю декольте. Мне Лиза его подарила на день рождения в прошлом году и я надела его всего два раза. Верка каждый раз как его видела кричала, что тоже такое хочет. Обезьяна мелкая.

— Вы указали, что владеете тремя иностранными языками. Напишите насколько хорошо вы знаете эти языки, обведя в кружочек цифры от одного до десяти. Где десять — превосходно, а единица — не знаю.

Я обвела цифру девять так как все же это не родной мне язык.

— Арабский?

— Да, мне всегда была очень интересна восточная культура. Потом я ходила на курсы и учила язык онлайн. Практики правда было мало, но читать и писать я умею хорошо. Я даже делала несколько переводов с арабского на русский язык.

Кажется, ее совершенно не заинтересовал мой рассказ. Точнее ей было совершенно наплевать откуда я знаю этот язык, ей вообще было на меня плевать хоть она и делала вид, что интересуется.

— Выезжали ли вы раньше заграницу для работы и в какие страны? Не привлекали ли вас заграницей к ответственности за незаконную трудовую деятельность?

— Нет, конечно. Я вообще ни разу не была заграницей.

У нее зазвонил сотовый и она отошла с ним в сторону. Краем уха я слышала, о чем она говорит, хотя и старалась не подслушивать.

— Я понимаю. Но они не валяются на улице и не едут сюда пачками. Пока что только для ВЗЗ. Для тебя никого. А что я могу сделать? Ловить их на остановках? Так и передай Асаду пока что пусто. Притом, ты сам понимаешь всех подряд не возьмешь. Нужно, чтоб подходила по всем параметрам. Чтоб потом без неприятностей. Мне они не нужны. Я помню про долг! Асад знает, что я все верну…я…поняла. Не надо…Пожалуйста! Я поняла, говорю. Хорошо я постараюсь найти.

Она вернулась к столу и грациозно за него села, подняла на меня красивые темные глаза и поправила краешек очков. Внимательно меня осмотрела. Очень внимательно. Покусывая кончик шариковой ручки.

— Вы замужем? Есть дети?

— Нет.

— Живете одна?

— С родителями, братом и сестрой.

— Кем работают родители?

Я все ей рассказала, она проявила столько внимания и сочувствия, спрашивала о травме папы и даже рекомендовала к каким врачам можно обратиться. Наверное, она очень хороший человек раз смогла выслушать меня кивая головой и что-то записывая себе в блокнот. А потом вдруг спросила:

— У вас очень необычная внешность. Почему не пытались устроиться фотомоделью в агентства? Мы набираем девушек для разных реалити шоу. С вашими невероятными данными вы смогли бы поучаствовать. Набор проходит прямо сейчас, девушкам выплачивается аванс и уже завтра они выезжают с группой во Францию.

Я отрицательно покачала головой. Какие модели? Я? Да я одеваться нормально не умею, на каблуках почти не хожу.

— Нет. Это не для меня. Я боюсь толпы, боюсь сцены и микрофона. Нет, нет, нет. Я не смогу нет. Не мое это. Мне няней, сиделкой.

Улыбка тут же пропала с ее лица вместе с наигранным участием.

— Все понятно. Значит нет. Вас сейчас сфотографируют в коридоре и через несколько минут я скажу вам что у нас есть для вас. Проверю по запросам и по картотеке заказчиков. Не уверена, что смогу что-то найти, но я постараюсь.

Меня сфотографировали у белой стены на лестнице с загранпаспортом в руках. С улыбкой и без. Нет, не каким-то крутым фотоаппаратом, а просто на сотовый. Сделал это какой-то мужчина с короткой бородой и очень маслянистым взглядом, которым он словно ощупывал мое тело, шарил по нему, как щупальцами. Напоследок он назвал меня сахарком и исчез за дверью «офиса».

Мужское внимание я не любила. Не то что не любила я просто привыкла выпускать иголки, потому что обычно со мной знакомились лишь из дикого любопытства. Однажды мне так и сказал парень, в которого, как я думала, я была влюблена:

«Хочу посмотреть везде ли ты такая беленькая. Пацаны говорят ты крашеная. Дай сфоткать!»

Я его ударила. Нет, не пощечину дала, а по-настоящему ударила кулаком в лицо так что носом кровь пошла.

«Белобрысая ссссука! Думаешь ты нужна кому-то? Все только хотят на твою щелку посмотреть такая ли она как у других или альбиносская. Страшилище ты заморское».

Я села на скамейку у стены и стиснула ручки сумочки. Утром Лизка мне сказала, что если будут предлагать фотосессии, чтоб я сразу брала ноги в руки и убиралась подальше. Пока что ничего такого мне не предложили, да и фирма выглядела действительно очень приличной. Конечно в таком маленьком городке как наш и не нужно шикарного офиса.

Как часто мы себя уговариваем, ищем плюсы там, где их практически нет, чтобы не разочароваться, чтобы найти то, что ищем. Я отчаянно хотела, чтоб мне повезло, я надеялась, что смогу помочь своим родителям и они будут мной гордиться. Конечно не об этом мечтала моя мама, но никакая работа не страшна, никакая работа не воняет. Так говорил мой дедушка.

Нам бы Тошку с Веркой на ноги поставить и папу подлечить и все у нас хорошо будет заживем как раньше счастливо.

— Анастасия!

Я резко встала и уронила сумочку, тут же подняла и ринулась за двери кабинета.

— Присаживайтесь.

— Что-то нашли для меня?

— Нашла одно место. Светской арабской семье требуется няня и домработница со знанием языка. Живут они в пригороде Парижа в собственном частном доме. Семья приличная. Она учительница, он политический деятель. Вы им подходите.

Я аж всхлипнула от радости и стиснула руки.

— Подхожу? А вы с ними говорили? Они видели мое фото? Неужели так быстро?

Наталья подняла на меня слегка раздраженный взгляд.

— Конечно видели. Я отправила им фото, озвучила ваше резюме, дала свои рекомендации.

— Ооох, огромное вам спасибо, вы даже не представляете, как мне нужна работа.

От радости меня аж потряхивало я готова была станцевать прямо здесь и даже расцеловать эту женщину.

— Конечно представляю поэтому отправляю вас в очень приличную семью, которая тщетно искала работницу со знанием языка.

— Спасибо. Как же я вам благодарна.

— Есть правда некоторые нюансы.

Но какие уже могли быть нюансы, если у меня перед глазами нарисовался уютный домик черноволосые ребятишки и милые хозяева прекрасного дома под Парижем.

— Так как в Париж у меня едете только вы, вам придется лететь вместе с девушками — моделями. Отдельно на вас заводить карточку мы не будем вы отправитесь с группой.

Я радостно кивала и мне хотелось завопить от переизбытка эмоций.

— Я сейчас же займусь оформлением разрешения на выезд для вас и покупкой еще одного билета. Вылет сегодня ночью.

— Как сегодня?

От неожиданности даже сердце замерло.

— Да, сегодня. Сейчас вы поедете с Аббасом он отвезет вас в наш второй офис, где девушки ожидают вылета. Вы должны будете заполнить все документы сделать еще несколько фотографий на разрешение и на удостоверение работника нашей фирмы. Затем вы отправитесь домой собрать вещи и вечером мы встретимся уже в том офисе.

— А разрешение так быстро дают?

— Конечно. Мы ведь огромная и солидная компания. У нас свои связи и каналы. Я отсняла ксерокопии с ваших документов. У вас чистая биография, нет судимостей. Не вижу причин для задержек. Поезжайте с Аббасом. Удачи вам.

— А вам огромное спасибо.

В машине я выхватила сотовый и тут же набрала Лизу.

— Лизкааааа, ты не поверишь! Я нашла работу!

— Та ладно. Где?

— Во Франции! Я завтра уже буду в Париже, Лизкааа. В Парижеее. Мне так повезло. С ума сойти!

Аббас сел рядом на сидение и мерзко мне улыбнулся. Я отодвинулась от него ближе к двери.

— И кем ты будешь работать в Париже?

— Нянечкой у очень прили…-

В этот момент я почувствовала сильный укол в шею. Настолько болезненный, что у меня широко открылся рот и сотовый выпал из рук. Я пыталась вздохнуть, повернулась к Аббасу, хватая ртом воздух и цепляясь руками за сидение. Где-то вдалеке голос Лизы кричал «Алло! Настяяяя! Алоооо!». Потом резко смолк.

— Ну вот и все, сахарок, теперь ты вся моя. Правда Аббас это сделал не больно?

Он потянулся ко мне, совершенно обездвиженной, с пеленой тумана перед глазами. От панического ужаса разрывало грудь и воздух со свистом вырывался с приоткрытого рта. Я силилась заорать…очень старалась, но слышно было лишь хрип.

— Какая красивая девочка. Беленькая, как снег. Сисечки круглые твердые, как Аббас любит. Я полижу твои соски. Люблю их сосать и лизать.

Почувствовала его руки на груди заморгала, а крикнуть не могу. От гадливости тошнота разрывает легкие и слезы пекут глаза.

— Аббас по-быстрому. Никто не узнает. Тихонько войдет и сразу выйдет. Какая сладкая…

Слюнявый рот елозит по моей шее, чувствую, как мне раздвигают ноги и не могу закричать…мне страшно, так страшно.

— Убрал руки! Идиот! Это товар для Адаса. Последняя десятая. Трахнешь — цена упадет. Она целка. У тебя пять штук зеленых лишние есть?

Я увидела лицо Натальи тоже сквозь пелену…ни всхлипнуть не могу, ни слова сказать. Она приподняла мое веко. Прощупала пульс.

— Даже снотворное нормально вколоть не можешь. Придурок. Дай шприц.

Меня снова что-то кольнуло теперь уже в плечо и перед глазами все поплыло я погрузилась в тошнотворную липкую тьму.