Когда выходят демоны

Звук сапог на половицах вырвал Шамеру из её сумеречного состояния. Словно ошеломлённая, она наблюдала, как четыре городских стража заливают маленькую комнату факелами.

Слишком поздно она поняла, что должна исчезнуть, пока это ещё возможно. Кровь пропитала её одежду, и без дальнейших свидетелей она была наиболее вероятной подозреваемой. Но здесь она была в Чистилище; она могла купить себе дорогу. Деньги не были проблемой. Старику всё равно не понадобится золото из пещеры.

Осторожно, Шам поднялась и повернулась к злоумышленникам.

Трое пришли с Востока, четвёртый был южанином, который легко отличался от остальных своими длинными волосами и бородой. У всех четверых были знакомые лица, хотя Шамера не могла назвать их имён, кроме очевидного лидера — его звали Лаппеном, из-за грязной ткани, которую он носил на своём отсутствующем глазу. Она немного расслабилась, по слухам, их легче подкупить, чем большинство.

Лаппен и один из других с Востока — высокий для своих сверстников и скелетно тонкий, с большими чёрными глазами — с растущим уважением смотрел на кровь, которая почти опустошила всю комнату. В то время как остальные двое огляделись, Южный Вудман и третий с Востока продолжали осматривать Шаме. Она старалась держать руки далеко от тела, чтобы не нанести угрозы.

Лаппен вместил факел в один из пустых настенных креплений и жестом пригласил Южного Вудмана сделать то же самое со вторым факелом. Затем лидер воинства поцарапал себе лоб, обернулся вокруг, позволив комнате опуститься перед тем, как его взгляд вернулся к Шаме.

— Кровью Альтиса, притворяйтесь, если вы решили убить ублюдка, вы сделали это хорошо. — Он прочистил горло и плюнул — своего рода признание, подумала Шам, когда ей удалось понять его фрагментированный саутвудский.

Прежде чем она успела ответить, в комнату вошёл пятый мужчина, на котором был халат дворянина. Широкая улыбка на его лице заставила Шаме непроизвольно сделать шаг назад.

Лаппен поднял глаза и использовал свой родной язык кибеллеров. — Лорд Хиркин, я думаю, что это может быть более полезным, чем другое, сэр. Это Шам, вор — я слышал, как акула заботится о нём.

— Хорошо, хорошо, — сказал лорд Хиркин, человек, который командовал гвардейцами Чистилища.

Он махнул рукой в ​​направлении Шаме, и Лаппен шагнул за её спину. Он закрепил её, обхватив руки огромными руками.

По словам Шаме, это было не так просто. Она снимет своё горе позже, уделяя всё внимание своей нынешней ситуации.

— Я искал такого убийственного вора, — продолжал Хиркин, переходя от Шаме на юг. — Этот человек, который называет себя «акулой» — вы скажете мне, где его найти.

Шам подняла брови. — Я не знаю, где он остановился — никто не знает. Если вы хотите его, оставьте ему сообщение с одним из шёпотов.

Фактически, она была, вероятно, единственным человеком за пределами банды акулы — так называемым Шёпотом Дороги — который знал, где акула в основном бродил. Но она не собиралась делиться этим знанием с кем-либо. У акулы были свои пути и средства борьбы с такими проблемами — процедуры, которые обычно были гораздо более неприятными, чем всё, что человек мог придумать перед ним. Кроме того, она считала акулу другом.

Хиркин тряхнул головой в издевательском сожалении, отвернулся и поговорил с тремя охранниками позади него. — Это всегда так долго, — он повернулся на каблуках, хлопнув ладонью по его лицу, — чтобы получить правду от Саутвуд-Скума. Они просто глупее, чем польза для них. — Обратившись к Шаме, он сказал: — Может быть, я должен просто оставить тебя с этим человеком. — Он кивнул в сторону идущего скелета, который надел злую ухмылку и открыл щель. — Он любит мальчиков своего размера. Я убил последнего, с которым ему пришлось играть — из милосердия.

Шам не была поражена угрозами Хиркина — совсем нет. Она только презрительно фыркнула и улыбнулась, губы расступились. Раньше она узнала, что запах страха только заставляет шакалов быть взволнованными и даже более дикими.

— Я слышал об этом, — сказала она, указывая подбородком на охрану Хиркина. — Ходят слухи, что он не может завязать ботинки без посторонней помощи. Дайте меня спокойно ему, и тогда вы увидите, возможно, несколько небольших его кусочков.

Следующий ждал её, и она повернула голову, чтобы отклонить некоторую силу. Они не искали оружие. Её кинжал лежал там, где она его бросила, но некоторые из её воровских инструментов были почти такими же острыми. И хватка Лаппена была не такой твёрдой, как он думал, и не магической. Шам просто должна была выбрать лучший момент для действий.

Тальбот, единственный южанин среди гвардейцев, наблюдал за действиями, скаля зубы. Это был четвёртый такой ночной допрос. Он только слышал о первых двух. Третий, с которым он столкнулся, когда жертва уже была мертва. Сам по себе, у него не было никаких проблем с наказанием и насилием во имя правосудия, но этот допрос не имел никакого отношения к трупу, затерявшемуся в углу комнаты, — такой худой парень не мог вырвать дверь с петель. Кроме того, вид восточных оккупантов, избивающих южан, вызывал ярость, которую, как он давно подозревал, похоронил.

Несмотря на то, что это была первая постоянная работа, которую он нашёл через пять лет, он не стал стоять и наблюдать, как лорд Хиркин избивает мальчика до смерти, чтобы сохранить свою работу. С молчаливым извинением своей жене, он обернулся и через мгновение вырвался в дверь, где внимание другого было направлено на маленького вора.

Как только он был в тихом переулке, Тальбот двинулся быстрыми шагами и грубой идеей поиска некоторых гвардейцев из Зюдвальда на следующей лучшей дороге. Приказ Хиркина о нём был не таким сильным, как он полагал, и Тальбот знал нескольких, которые не упустят возможности убить нескольких кибеллеров, будь то гвардейцы или дворяне.

Он кратко поиграл с идеей послать сообщение акуле, но отверг эту идею. Акула обычно избегал непосредственной встречи с гвардейцами; он может отомстить за смерть мальчика, но Тальбот надеялся спасти его. Отрекаясь, не стоило терять постоянную работу.

Следующая улица, на которой работала охрана, находилась в нескольких кварталах от отеля. В это время ночи вокруг было меньше людей, но полное спокойствие никогда не возвращалось в Чистилище. Когда он достиг более широкой проезжей части, Тальбот приподнялся и огляделся вокруг своих знакомых гвардейцев, но увидел только кибеллианского солдата. Тальбот сделал мягкое проклятие.

— Беда? — Спросил голос рядом с ним по саутвудски.

Тальбот повернулся лицом к лицу к боевому коньку. Вдали от зубов жеребца, он поднял голову и встретил взгляд человека, которого можно было назвать только Фогтом из Зюдвальда.

— Да, сэр. — Его голос звучал ровно. Тальбот служил матросом на корабле, который плыл под сыном старого короля. Он привык к людским званиям, и, по словам Шёпотов, лорд Керим был не таким дерзким, как большая часть его касты. Тальбот даже слышал, что он заботился обо всех людях в южном лесу, востоке и местных жителях.

Впервые Тальбот почувствовал мерцание надежды, что он выдержит ночь, не потеряв работу. — Если у вас будет одна минута, сэр, произошло преступление, которое может вас заинтересовать.

— Неужели? — Лорд Керим откинулся назад на лошади, ожидая продолжение охранника.

Тальбот прочистил горло и перепрыгнул через его тень. — Было убийство, сэр. Когда мы нашли тело, там был мальчик. Была обычная процедура, сэр, что мы взяли его для допроса и суда. Но лорд Хиркин появился и сам взял на себя допрос. Я не думаю, что он намерен задержать мальчика за иск, если вы понимаете, что я имею в виду.

Керим бросил на стражника краткий взгляд, прежде чем тихо сказать: — Тогда веди, мужик, а я позабочусь об этом.

С Керимом за спиной Тальбот моментально вернулся в маленькую хижину. В дверях Керим освободил ноги от стремян и качнул ногой по седлу, прежде чем соскользнуть с лошади. Он позволил вожжам опуститься на землю, чтобы сохранить жеребца на месте, и последовал за Тальботом через открытый вход.

— Если вы хороший мальчик, вам не нужно встречаться с палачом, — ворчал лорд Хиркин.

Он начал обмениваться угрозами с вопиющим подкупом. Шам не была уверена, почему он охотится на акулу, но, учитывая настоятельную необходимость поведения мужчины, это должно было иметь большое значение.

— Я лучше узнаю его, чем буду терпеть тебя, — неопределённо ответила она сквозь опухшие губы. — По крайней мере, он пахнет честной работой. Это лучше, чем вонь, которая будет прилипать к вам, когда акула закончит с вами. Ему не нравятся люди, которые суют о своих проблемах — они обычно оказываются пищей для своих братьев в море.

На краю она заметила, что кто-то снаружи вошёл в комнату, но она догадалась, что они просто большие гвардейцы.

Следующий удар оставил её с кровавым носом. Глаза Шамеры поливали от боли. Она знала, что скоро ей нужно будет найти способ отвлечь мужчину. Если бы она не действовала до того, как боль стала слишком плохой, она не смогла бы безопасно использовать свою магию.

О очевидной магии не могло быть и речи, если её жизнь не была поставлена ​​на карту. У неё не было желания быть ответственной за одну из случайных охот за ведьмами, которые всё ещё страдают от Чистилища. Тем не менее были вещи, которые она могла бы сделать, чтобы сбалансировать баланс сил.

Затем она посмотрела на дверь и застыла, не услышав ответ лорда Хиркина о её оскорблении. Она была слишком занята, глядя на Фогта из Зюдвальда, который стоял у входа — незадолго до того, как недавно увидела заброшенного гвардейца Саутвуда. Когда Хиркин заметил её преследующие глаза, он повернулся, чтобы посмотреть, что привлекло её внимание.

— Итак, — тихо сказал лорд Керим.

Когда он говорил, охранники, которые смотрели

на Шаме, тоже обернулись. Шамера наблюдала, как один из них сделал два быстрых шага вперёд и позиционировал себя плечом к плечу с Южным Вудманом сразу за лордом Керимом, молчаливо выражая, кому была его преданность.

— Господин Керим, что привело вас сюда? — спросил лорд Хиркин.

— Вы видели, как мальчик убил этого человека? — Судебный пристав случайно взглянул на неподвижную фигуру на земле.

— Нет, сэр, — ответил Хиркин. — Один из соседей услышал крики и отправил своего сына на следующий пост гвардейцу. Я оказался там и присоединился к своим людям, чтобы добраться до сути. Когда мы приехали сюда, мы нашли этого мальчика рядом с телом старика.

Шам интересовалась отсутствием уважения в тоне молодого господина. Хотя она слышала, что Керим был более популярен среди торговцев и низших классов, чем у дворян, это было яснее, чем она ожидала.

Лаппен отпустил её и отступил немного назад, его взгляд чередовался с Хиркином и Фогтом. Шам поднялась на колени, вытирая кровь из правого глаза. Она использовала движения, чтобы в руку скользнул резкий маленький инструмент. Он может быть небольшим, но он был достаточно тяжёлым и имел почти равномерное распределение веса — почти так же хорошо, как метательный нож.

Судебный исполнитель слегка покачал головой в сторону Хиркина и сказал тем же опасно низким голосом: — Я встретил молодого юношу на доках менее часа назад. Он не мог сделать это здесь вовремя, чтобы нанести такой ущерб.

— Я не мог этого знать, — защищался лорд Хиркин. — Мой долг — допросить всех очевидных подозреваемых в совершении преступления. Это может быть немного тише, но мы всё ещё в Чистилище. Люди здесь даже не рассказывают своим матерям правду, не говоря уже о гвардейце, без небольшого убеждения.

— Возможно. — Керим задумчиво кивнул. — Но то, что я только что услышал, звучит так, будто вы не слишком обеспокоены виной или невинностью молодого юноши. Слушатель может с полным основанием полагать, что вы действительно не обеспокоены этим преступлением.

— Господин… — Хиркин замолчал, встретив взгляд шерифа.

— Это похоже на то, что ты допрашиваешь его о совершенно другом преступлении. Может быть, из-за кражи журнала? — Лорд Керим с лёгким интересом посмотрел на Хиркина и беззаботно улыбнулся. — Я думаю, что смогу помочь тебе в этом преступлении. Кто-то оставил замечательный подарок моему камердинеру сразу после обеда сегодня вечером.

Хиркин побледнел и опустил руку на рукоять меча, свисающего с пояса.

Керим покачал головой в насмешливой грусти. — У меня ещё не было времени прочитать всё, но кто-то был очень полезен и отметил некоторые записи. Самое страшное, что касается вашей участи, записи о похищении дочери лорда Тибера и её последующей продаже работорговцу. Лорд Тибер не будет рад узнать, что вы были вовлечены в это. Я не думаю, что вернусь на фестиваль от вашего имени. — Губы Фогта расширились до улыбки, которая не соответствовала его глазам, и его голос опустился, когда он продолжил. — Я уже осознал многие из этих вещей, но мне не хватает доказательств того, что кто-то так щедро предоставил их мне. И лорд Тибер позаботится об этом.

Лицо Хиркина стало ещё бледнее от ярости. — Ты хочешь меня изгнать? Я — второй сын господина Марша! Наш самый старый титул насчитывает восемьсот лет. Ты ничто! Вы слышали? Ничто, кроме нелегального сына высокорожденной шлюхи!

Керим покачал головой. Ему даже показалось, что он сожалеет, когда он вытащил меч из ножен на спине. Его голос, однако, стал ледяным, когда он сказал: — Она может быть высокорожденной шлюхой, но вам не разрешено делать это суждение. Я бросаю вам вызов.

Вид меча мгновенно отвлёк от Шаме. Она слышала, что леопард сражался с синим мечом, но она предположила, что он окрашен в синий цвет — обычай, распространённый среди оккупантов с Востока.

Вместо этого, однако, оказалось, что он был разрисован, как иногда делали со сталью, используемой для украшений. Шамера никогда не слышала о синем до такой степени, которая использовалась на мощном клинке Фогта. Упрощённая процедура иногда использовалась для предотвращения ржавчины на мечах, но лезвия становились довольно чёрными. Однако меч судебного пристава показал тёмно-синий индиго, который искрился в тусклом свете маленькой хижины. Там, где синева была выточена, края мерцали серебристым. Тонкие следы, когда другие лезвия повреждали покрытие, свидетельствовали о том, что это не декоративный предмет, а настоящий инструмент смерти.

Хиркин улыбнулся и вытащил свой меч. — Ты делаешь это слишком лёгким для меня, мой дорогой господин Фогт. Вы, возможно, однажды победили меня, но я слышал, что в течение двух из трёх дней вы даже не можете поднять свой меч. У вас нет никого здесь, чтобы помочь вам — это мои люди.

Видимо, он не включил Шаме, которая была определённо против Хиркина, хотя она была удивлена ​​тем, что он не заметил, как двое его гвардейцев также избрали сторону судебного пристава, оставив ему только Лаппена и скелетного человека.

Керим мягко улыбнулся. — Приказ об изгнании уже внесён в храм и в совет. Моя смерть не спасёт его. — Он взмахнул мечом взад и вперёд, чтобы походить на мерцающий смертельный занавес, затем жестоко улыбнулся и добавил: — И нам повезло — кажется, сегодня один из трёх дней, в котором я могу сражаться.

Хиркин, явно уставший от угрожающих жестов, внезапно зарычал, внезапно напал на Керима и глубоко и тяжело сунул свой меч. Без видимых усилий Керим поймал меньший клинок своим оружием и отбросил его в сторону, уничтожив стол у стены.

Когда Шам отступила от поля битвы, незаметное движение слева от себя привлекло её внимание. Не отворачивая головы от мигающих мечей, она смотрела ему в глаза, когда Лаппен медленно скользнул вперёд с большим ножом в руках. Шам презрительно нахмурилась в выборе своего оружия — в правильных пальцах маленький кинжал убьёт так же надёжно и гораздо легче спрячется.

Учитывая скудные знания, которыми она обладала о Лаппене, она догадалась, что он будет ждать, чтобы увидеть, кто победит, прежде чем выбрать сторону. Но, возможно, у него был больший интерес к лорду Хиркину, чем она ощущала. Она вздрогнула, когда меч Хиркина врезался в один из дешёвых горшков, которые выстроили простую деревянную полку, встроенную в стену.

Шам знала, что она должна использовать битву и исчезнуть. Задняя дверь хижины была у неё за спиной, и никто не обращал на это внимания.

Она ждала, когда Лаппен примет решение о позиции, прежде чем она сама встанет на своё место. С экспертным взглядом она измерила расстояние, двумя пальцами схватила ручку

инструмента воровки и позаботилась о том, чтобы спрятать его в широком рукаве, свисающем с её руки. Затем она ждала, когда Лаппен вмешается.

Она пропустила большую часть боя, но она слышала действия. Звон металла о металл был заглушён громкими криками Хиркина. В битве её отец делал то же самое. С другой стороны, Керим сражался молча.

Медленно лорд Хиркин отступил в угол, где скрывался Лаппен, и впервые после первых ударов бой теперь явно был в поле зрения Шаме.

Снова и снова лезвия сталкивались, вспыхивающие вспышки в мерцающих факелах. Лорд Керим двигался со смертельной грацией могучего большого кота — необычного для такого большого и сильного человека. Шам уже не задавалась вопросом, как такой красивый гигант получил имя леопарда. Хотя Хиркин непостижимо воплощал превосходного фехтовальщика, он был столь же очевидным для Фогта. Хиркин споткнулся налево, и Керим последовал за ним, сделав уязвимой сторону шеи, простой мишенью для ножа Лаппена.

Шам ждала, когда гвардеец выдернет руку, а затем повернула свой инструмент в воздух. Безмолвно он ударил глаз Лаппена — одновременно с другим ножом, который опустился в шею по рукоять.

Потрясённая, Шам подняла глаза и встретила глазами своего соотечественника Саутвуда, который поднял руку в официальном приветствии. Рядом, кибеллер, который встал на сторону Керима, боролся с оставшимся наёмником Хиркина на полу. Поскольку ситуация, казалось, находилась под контролем, Шамера спокойно вернулась к мечам.

Оружие Хиркина двигалось с той же силой, что и Керима, но не достигало такой же точности. Снова и снова оно ударяло по дереву и штукатурке, а синий меч касался только клинка Хиркина.

Оба мужчины тяжело дышали, и запах пота смешался со смертью, всё ещё подавляя воздух. Оружие замедлилось, и всё более короткие паузы прерывали их удары до того, как снова начался дикий звон.

И тогда, когда уже казалось, что Хиркин проиграет, поток внезапно повернулся. Судебный исполнитель наткнулся на одну из тапочек старика и упал на одно колено. Хиркин штурмовал вперёд, чтобы воспользоваться своим несчастьем, засунув меч спиной своей руки прямо в уязвимую шею Фогта.

Керим не пытался вскочить на ноги. Вместо этого он приподнялся обеими коленями на земле и поднял серебряный край лезвия, казалось бы, с невозможной скоростью. Меч Хиркина ударил его силой.

Но только благодаря своей сильной верхней части тела Фогт поймал силу удара Хиркина и отвлёк его, слегка повернув в сторону. Хиркин разрезал дыру в тунике сержанта, прежде чем его точка меча пронзила половицы.

Всё ещё стоя на коленях, Керим заколол вверху, словно держа в руке нож, а не тяжёлый меч. Он проникал чуть ниже грудной клетки Хиркина и легко скользил вверх. Дворянин был мёртв, прежде чем его тело коснулось земли.

Судебный исполнитель вытер клинок на бархатной тунике Хиркина. Когда он встал на ноги, он не проявлял слабости, с которой он только что сиял в бою.

— У меня такое впечатление, что ты замедляешься, командир. — Восточный гвардеец, помогший Кериму, говорил беззаботно, пока он всё ещё сидел на корточках над человеком, которого он победил. Он сжимал кривые ноги скелета одним коленом и использовал обе руки, чтобы закрепить руку, которую он наклонил вверх на спину. Для Шаме это отношение было очень неудобным для обоих мужчин, но она редко делала такую ​​работу.

Керим сузил глаза на человека, который обратился к нему, затем ухмыльнулся. — Приятно видеть тебя снова, Лирн. Почему лучник вашего ранга работает в Чистилище?

Гвардеец пожал плечами. — Вы должны брать то, что можете получить на работе, командир.

— Я могу использовать вас для обучения гвардейцев, — предложил Фогт. — Но я должен вас предупредить: последний, кто удерживал пост капитана, ушёл.

Гвардеец поднял брови. — Я не думал, что иметь дело с гвардейцами праздника будет так сложно.

— Это не так, — ответил Керим. — С моей матерью, с другой стороны.

Гвардеец рассмеялся и покачал головой. — Я с вами. Что я буду с этим делать? — Он скрутил запястье своего заключённого, и человек внизу издал резкий крик.

— Что он делал, когда схватил его? — спросил Керим.

— Бежал.

Фогт пожал плечами. — Отпусти его. Нет закона против бегства, и он не хуже, чем большинство гвардейцев в этом районе.

Восточный отделился от своего заключённого и позволил ему поспешить за дверь.

— Как тебя зовут, гвардеец? — Спросил Фогт, узнав о Южном Вудмане.

— Тальбот, сэр. — Шам наблюдала, как пожилой человек пожал плечами перед лицом уважения лорда Керима.

— Как долго вы были гвардейцем в Чистилище? — спросил Керим.

— Пять лет, сэр. До этого я был матросом на корабле, который служил сыну последнего короля. После этого я работал помощником на нескольких баржах, но дилеры предпочитают менять экипаж после каждой поездки. У меня есть жена и семья, поэтому мне нужна регулярная работа.

— Хм, — прорычал Керим, улыбаясь с внезапной симпатией, что сделало его отличительные черты удивительно привлекательными. — Это означает, что вы привыкли доказывать себя тому, кем вы командуете. Это хорошо. Мои проблемы со здоровьем не позволили мне обратить внимание на лорда Хиркина, что было бы необходимо. Мне нужен кто-то, кто может следить за такими людьми, как он, и не имеет никаких политических соображений. Я буду рад, если вы согласитесь на должность сотрудника службы безопасности — недавно освобождённый пост Хиркина вместе с некоторыми дополнительными обязанностями. — Лорд Керим поднял руку, чтобы предупредить, что Тальбот пытался противостоять. — Но я должен предупредить вас, что это связано с поездкой в ​​отдалённые районы для наблюдения, как дворяне управляют своими поместьями. К этому относится забота о городской гвардии. Вы станете объектом большой враждебности — как из-за вашей этнической принадлежности, так и из вашего буржуазного рождения. Я вооружу вас лошадью, одеждой и оружием, предоставлю вам жильё для вас и вашей семьи и выплачу вам пять золотых штук каждый квартал. И я уже могу сказать вам, что вам придётся заработать каждый медный кусочек.

Тальбот изучал кибеллера, и медленно улыбка вошла на его лицо. — Я бы этого хотел.

Судебный пристав повернулся поговорить с Шамерой и вместо этого сделал два шага, чтобы заглянуть в спальню без окон. — Вы видели, куда исчез мальчик?

Новоназначенный капитан гвардии покачал головой.

— Нет, — сказал Тальбот, — но юноша довольно умён.

Когда Фогт вопросительно посмотрел на него, он продолжил с заявлением. — Я имею в виду, у него есть репутация быть волшебником. Я иногда вижу его и спрашиваю о нём. Большинство людей в Чистилище — даже гвардейцы — оставляют его в покое, потому что он довольно искусен в борьбе с магией. — Тальбот колебался, а затем кивнул в сторону истощённой фигуры старика. — Он казался довольно расстроенным из-за смерти старика. Я не хочу быть в коже убийцы. Лично я предпочту взять бешенного кабана, чем ладан колдуна.