Паутина. Черные Вороны 3 книга

— Поедешь с моими людьми. Водитель ждет тебя на улице.

Я понимал, что теперь этого паренька нужно крепко держать при себе. Не только потому что он нам нужен, но и для того, чтобы ему раньше времени рот не закрыли пулей в висок и не уплыла важная информация. Мне нужно, чтобы он постоянно был на виду и под нашим контролем. И в этом деле я не собирался терять ни минуты. Он замялся от моего напора и тона, который не терпел возражения.

— Это лишнее, Андрей.

— Не спорь, мне виднее. Просто поверь и езжай.

Он не ответил, ведь понимал, с кем связался. Но отступать поздно, да и не дал бы ему никто. Отсюда не уходят, как любил всегда говорить мой отец.

Я дождался, пока они отъедут и вернулся в ресторан — забыл на столике телефон, а без него никак. Вовремя вернулся, так как заметил уведомление о нескольких пропущенных.

Итак, врач… В груди неприятно кольнуло. Несколько дней назад отцу опять стало плохо, приступы случались все чаще, и в этот раз ему пришлось остаться в больнице. Он конечно устроил там скандал, посылая ко всем чертям врачей и обещая отыметь всех молоденьких медсестер, чтобы мы убедились, что он здоров как бык, но пришлось подчиниться. Как минимум пару недель нужно было оставаться под присмотром, и мне каждый день звонили оттуда, чтобы сообщить о состоянии здоровья отца.

Набрал его и, услышав, что все под контролем, выдохнул. Хоть об этом пока что можно не волноваться.

Кто у нас дальше? Листая журнал вызовов, увидел, что не успел ответить Насте. Здесь, конечно, несколько вариантов. Надеюсь, она просто соскучилась. Новости, которые входят в ее компетенцию, редко бывают хорошими.

— Алло, Настя, ты звонила?

— Привет, Андрей. Да. У меня для тебя две новости… Прям классика жанра.

— Ясно, начни с плохой.

— Карина попала в милицию…

Твою мать. Как в милицию? Я чертыхнулся и, схватив ключи, побежал к машине, на ходу отключая сигнализацию.

— Что она натворила?

— Да не переживай, там ничего серьезного… В этот раз.

Я знал, что моя дочь — это чертенок, я установил над ней жесткий контроль. Похоже, мне нужно устроить показательную казнь службе безопасности. И сменить всех нахрен.

— Я лечу уже. Буду в течение получаса. А хорошая какая?

— Она у меня. И… в общем, это не по телефону.

— Настя, не испытывай мое терпение, вот сейчас явно не время. Договаривай.

— Она согласилась встретиться с врачом. Есть у меня один. Я тебе гарантирую, что это поможет…

— Настя-я-я, ты знаешь, скольких врачей мы обошли? Хватит. Нам это не нужно. Одним шарлатаном больше — одним меньше.

— Нет, Андрей. Этот не шарлатан. Только есть один момент… И это будет непросто…

— Какой момент?

— Он введет ее в состояние гипноза, и ей придется пережить все заново.

— Об этом не может быть и речи. Даже обсуждать не буду.

— Андрей… я ведь никогда тебе не советовала ничего, если не была уверена. Ты знаешь, сколько я таких искалеченных видела? Пачками через нас проходили. И я знаю, о чем говорю.

— Настя, я сказал НЕТ. Не думал никогда, что мне придется повторять дважды. Никакого гипноза. Она только начала в себя приходить.

— Андрей. Ну до чего же ты упрямый… Я же хочу как лучше.

— Настя, тема закрыта. Я заберу дочь, и мы к этому разговору больше не возвращаемся. Еду… — и нажал на кнопку отбоя.

ГЛАВА 4. Карина

— Дашка-а-а-а, как же я соскучила-а-а-ась, — бросилась ей в объятия, крепко прижимаясь. Я правда чертовски по ней тосковала. Дома стало совсем пусто, да и видеться, после того как Дарина с Максом поженились, удавалось не так уж и часто.

— Ой, Каринка, я тоже… Ты где пропадаешь?

— Да не спрашивай, — смотрела на ее счастливое лицо, блестящие глаза и прям завидовала по-доброму, как она сияет. — С моим папашей особо не увильнешь.

— Карина, Андрей просто волнуется. Постарайся понять, он боится за тебя…

— Ага, боится он. Ладно, давай лучше о хорошем. Ты-то как тут? Вижу, супружеская жизнь пошла тебе на пользу…

Дарина покрылась румянцем, а я засмеялась. Ну вот кто из нас тут взрослее? Мне так понравилось ее смущение, что хотелось вогнать ее в краску еще больше.

— Ладно-ладно, можно без подробностей. Я свою юную и неокрепшую психику берегу, с молоду, как говорят. А то мне еще жить и жить, а тут такое.

— Кари-и-и-на, какая же ты вредина. Обожаю тебя. Пойдем, расскажешь мне, как ты. Мне же интересно.

Мы обняли друг дружку за талию и пошли в сторону дома. Дарина начала суетиться, приготовила нам коктейли и нарезала фрукты. Все это могла сделать и прислуга, но ей хотелось таким образом меня побаловать, да и поболтать можно без лишних ушей.

— Ну как вы там поживаете, Карин? С папой-то у тебя как?

Я ожидала этого вопроса, понимала, почему его задает. С одной стороны — переживает за нас, а с другой — когда рядом кому-то хуже, чем тебе самому, это вызывает чувство вины. Тебе ведь лучше, поэтому радоваться своему счастью как будто неприлично. Я понимала ее. Даже слов не нужно было — обо всем говорило счастье, которое она излучала. Взглядом, загадочной улыбкой, легкой задумчивостью. Мы разговаривали, общались, только я видела — мыслями она далеко, не здесь, а с ним. Наверное это здорово — любить кого-то вот так. Когда больше ничто не имеет значения, когда мир кажется лучше, когда хочется дарить всем свою радость, и не замечаешь ничего плохого. Именно поэтому не хотелось сейчас сложных разговоров и тяжелых бесед о душевных терзаниях.

— Да нормально все, Дашка. Я, конечно, ему расслабляться не даю, недавно вот из милиции меня забирал… Прикинь, какое у него было лицо, когда он услышал эту новость… Думала, приедет и убьет на месте — я закатила глаза и скривилась.

— Как из милиции? Что случилось? Не пугай меня так.

— Ничего такого, просто случайность. Вечеринка была у одноклассника, а соседям это не понравилось — вот и приехали менты, чтоб разогнать.

— Карина, ты же знаешь, я не зануда и не сноб, но просто тебе пора задуматься о том, к какой семье ты принадлежишь. Я тебе не мораль читать хочу, просто пойми — для своего отца ты — единственное слабое место. Ты знаешь, сколько вокруг нас подонков, которые за такой козырь глотку друг другу перегрызут? Ты думаешь, Андрей тебя стережет от того, что ему заняться нечем? Нет… Абсолютно. Я тебя пугать не хочу, но просто мы в постоянной опасности. Каждый день и в любую минуту…

— Ну так что мне теперь, сидеть дома и носа не высовывать? Ну зачем так жить, Даш? У меня вот подруги живут, кайфуют, жизни радуются по полной программе, а я? Все смеются уже, что Карина папенькина доченька… Ты знаешь, как они меня обзывают? Золушкой. Уф-ф-ф, убила бы.

— Хорошая моя… Я понимаю все. Но ты должна быть на чеку… всегда. Обещай мне…

— Ну вот только ради тебя, Дашка. Еще не хватало, чтоб и ты наседкой для меня стала…

— Так что там подружки? Как кайфует молодежь нынче? — Дарина засмеялась своей же реплике. У нас разница-то несколько лет, а она заговорила, как бабка на скамейке возле подъезда.

— Сейчас новая струя пошла. На родительские деньги гулять не модно уже.

— Неужели? А на чьи теперь гуляют?

— Ну как на чьи? Богатый ухажер — вот новый тренд… У меня вот Лика и Светка подсуетелись уже, не теряются… Прикинь — через две недели летят в Барселону…

— Что значит, летят? Им же еще восемнадцати нет. Кто их из страны выпустит? Что-то твои Лика и Светка явно выдумывают…

— Дашка, да там такие связи. Они им любые документы сделать могут. Хоть восемнадцать, хоть тридцать нарисуют.

Я увидела, как Дарина побледнела и стакан, в который она должна была налить следующую порцию коктейля, медленно опустила обратно на столешницу. Она повернулась ко мне и, схватив меня за плечи, резко встряхнула.

— Карина. Сейчас ты выслушаешь меня очень внимательно. Поклянись, что ты никогда и близко не подойдешь к этим людям. Ты должна сейчас поклясться мне, слышишь?

Да что происходит-то? Она что, такая же, как все стала? Черт. Ну что за идиотский день? Зачем я вообще ей это рассказала?

— Дашка, да ты что, совсем рехнулась? Ты чего дергаешься? Ни с кем я не общаюсь… просто о подругах рассказала…

— Ты можешь их остановить? Отговорить? Они не должны ехать… Пойми ты… Неужели вы, дурочки, не соображаете ничего?

— Да что мы должны понимать? Ты можешь нормально объяснить сейчас?

— Карина-а-а. Ты даже не представляешь, куда они могут вляпаться. Это же фальшивые документы. Фальшивые. Покинули территорию страны — и все… нет их. Нет. Черт. Никто уже не найдет.

— Блин, да что за бред. Ты что, боевиков пересмотрела? Дашка, э-э-эй, мы не в Голливуде.

— Именно. Никакого Голливуда, когда привезут вот таких вот дур малолетних вместо Барселоны в Стамбул, закроют в квартире и заставят принимать по десятку мужиков в сутки… Глаза раскрой, пока не поздно.

— Так, все, проехали эту тему. Никаких ухажеров, пока восемнадцати не будет. Заметано?

— Андрей дома? Никуда не уехал? Если его нет — останешься здесь. Я тебя не отпущу…

— Ну во-о-от. Нарвалась. Правда я рада… Мне твоя компания больше нравится, чем торчать там в пустом доме.

— Вот и отлично. Останешься здесь. Завтра прошвырнемся по магазинам, а потом к Савелию заедем. Совсем плохо ему, в больнице оставили. А сейчас — давай еще по коктейльчику и фильм посмотрим.

— Ладно, и пиццу закажи. Я с салями хочу…

* * *

Ахмед

Какого хрена они заехали на этот склад? Вроде, брат его домой вез после встречи с партнерами. Вечно что-то придумает. Неспокойный, блин. Самый дерганый из четверых братьев. Никогда на месте не сидится. Еще в детстве устраивал немало проблем. Да таких, что отец нахрен отослал подальше от себя, чтоб семью не позорил.

— Мы здесь ненадолго. Посмотрим кое-что, и дальше поедем, — сказал Ахмед. Вылез из машины и, осматриваясь по сторонам, поправил воротник рубашки, смахнув невидимую пылинку. Неизменно в белом. Редко носит другие цвета. Говорит, на белом грязь хорошо видна, а он не любит, когда грязно.

— Что посмотрим? — Бакит вышел следом, бросил взгляд на часы и тоже осмотрелся по сторонам — пустырь и несколько складов. Раньше они сюда возили ворованные автозапчасти. Давно. Когда этот бизнес их еще устраивал.

— Товар… если можно так выразиться.

Через несколько минут к складу подъехал заляпанный, пыльный фургон. Бакит смотрел, как из него по одной вытаскивают женщин и брезгливо кривил губы. Это и есть тот самый товар? Плохой товар. Низкопробный. Не того уровня, как он хотел. Половина наркоманки, пара малолеток и две престарелые. Фигурами не блещет ни одна. Нет породы. Таких на трассе, как собак в подворотне. Голодные, уродливые и потасканные. Девушки выстроились в ряд, с опаской поглядывая на Ахмеда и Бакита. Явно угадывая в них главных. Одежда не первой свежести. Вульгарщина. Все напоказ. Полуголые, можно сказать. У одной грудь вообще поверх корсета лежит и сверкает накрашенными сосками.

— Что это за шавки, Ахмед? Где ты их понабирал? На какой помойке? — Бакит снова осмотрел женщин и повернулся к брату, тот усмехнулся и подойдя к одной из девушек, схватил ее за подбородок, рассматривая лицо.

— Ты же хотел "свежее мясо"? Помыть, причесать, приодеть — и в самый раз. Ты что думал, я тебе фотомоделей привезу за пару дней?

— Но не этот шлак. У двоих уже ломка. Они хотя бы медосмотр проходили? Мне забракуют товар и придется их по дешевым борделям распихивать. А у меня заказ на птичек иного уровня. Зачем ты мне куриц привез?

Ахмед продолжал смотреть на хрупкую молоденькую блондинку с большими голубыми глазами. Слегка перепуганную, но прекрасно осознающую, зачем и для чего она здесь. Явно с опытом работы. Бакит же рассматривал другую — с темными волосами, и его глаза лихорадочно сверкнули.

— А я бы эту отодрал. Очень даже ничего, — раздался голос брата.

— Да ты у нас вообще не особо разборчив, Ахмед. У меня клиенты другие. Вот этих двух наркоманок вообще сразу убери нахрен. Блондинку возьму и ту, черненькую. Остальных возвращай обратно. У меня элитные заведения. Ты мне обещал шикарных девочек.

Ахмед его словно не слышал, он сунул в рот блондинки два пальца и орудовал ими так, чтобы они упирались в щеку. Наклонял голову в разные стороны, рассматривая ее лицо.

— Ты меня слышишь?

— Слышу.

Он надавил на плечи блондинки, опуская ее на колени и расстегивая ширинку.

— Открой рот и скажи "а-а-а-а".

— Бл**ь. Ахмед. Ну не сейчас. Что же ты за урод.

Тот его уже не слышал, он толкнулся членом в рот девушки, крепко схватив ее за волосы, и, запрокидывая голову, удовлетворенно застонал.

— Причмокивай, сука. Громче.

Бакит вышел на улицу и кивнул одному из парней.

— Рустам, эту я возьму, когда он с ней закончит, и черненькую. Остальных нахрен.

Из здания послышались женские крики, и Бакит, поморщившись, сплюнул на землю. Выругался на своем языке и снова посмотрел на девушек. Их даже если приодеть — видно, что за товар. Потасканные, перетраханные во все щели дешевые соски. А у него в этот раз заказ от крутых клиентов, и цена предложена хорошая. А таких, как эти, в Стамбул пачками таскают. Бакит работает на ином уровне уже не первый год, и Ахмед об этом знает. У него клиенты заказывают девочек на "постоянку". Описывают типаж и запросы. Бакит привозит только самых лучших. Самых. И риск оправдан, и клиент доволен. Не понравилась — отдает в самые элитные заведения. Привозит малым количеством, но каждая — экстра-класс.

Через какое-то время вышел брат, вытирая руки платком.

— Рустам, убери там.

Подошел к Бакиту, доставая сигарету из пачки и закуривая.

— Думал, эти шлюхи для тебя? — он расхохотался. — Это уличные шалавы. Бари, сука, не заплатил налог, и я слегка проредил его обслуживающий персонал. Совсем от рук отбились. Дань не платят. Телки все отстойные. Менты на меня наседают, долю свою хотят. А эта мразь говорит мне, что дохода нет. Вот теперь его и правда не будет. Какое-то время. Сука. Ахмеда решил нае***ь. Тварь.

Бакит краем глаза увидел, как из здания вынесли голую блондинку с широко распахнутыми глазами, запекшейся кровью на губах и кровоподтеками на теле. Горло обмотано галстуком Ахмеда. Явно мертвая.

— Ты реально больной извращенец.

— Кто бы говорил, братец. Я же молчу, когда ты непонятно зачем к себе брюнеток таскаешь пачками, а сладить с ними не можешь. И как их потом от тебя выносят по запчастям, в мешках, я тоже знаю.