Ваше время вышло! (СИ)

Артем Карпицкий

Ваше время вышло!

Выбор

— Итак, мистер Кайве, если мы закончили обсуждение нашего с вами соглашения, не изволите ли вы подписать договор?

— Мне расписаться кровью? — Отис Кайве, чувствовавший себя довольно неловко, попытался пошутить. Неудачно.

— Ну что вы! — на лице юриста Компании возникла дежурная улыбка, очень хорошо сочетавшаяся с блеклым светло-серым костюмом, который, впрочем, сидел на своем хозяине как влитой. — Неужели вы поверили всем этим слухам, распускаемым завистниками? Мы — добропорядочная Компания, соблюдаем закон, относимся к клиентам уважительно и максимально внимательно.

Отис замялся.

— Ээээ… Но ведь не просто так… — он вновь замолк, натолкнувшись на укоризненный взгляд Серого Пиджака, слова готовые сорваться с языка, умерли, не родившись. Вместо этого губы задвигались, произнося загодя приготовленную фразу. — Мы, безусловно, обсудили все детали, но раз уж я должен поставить свою подпись, то хотел бы знать, что подписываю. Могу я ознакомиться с договором?

— Да, конечно, — лицо юриста разом поскучнело. — Держите.

Отис взял протянутые бумаги и тотчас зашелестел страницами. Не то чтобы он не доверял Компании, но, наслушавшись ужасов про всяческие хитрые контракты, надписи мелким шрифтом и прочее, мистер Кайве предпочитал перестраховаться, чем позже оказаться в неприятной ситуации из-за собственной неосмотрительности.

— Хм… — тишина, воцарившаяся в кабинете, нарушалась лишь шелестом бумаги и глубокомысленным хмыканьем Отиса, которым он сопровождал прочтение очередной страницы контракта. Впрочем, пока причин для подобной задумчивости не было — контракт вполне прозрачный, никаких хитрых условий, все очевидно и предсказуемо… Отис Кайве открыл последнюю страницу. — Хм.

Серые глаза вопросительно уставились на представителя Компании, терпеливо ожидавшего, когда клиент закончит изучать бумаги.

— А что это за странный пункт, в самом конце? И почему он напечатан таким мелким шрифтом?

Юрист заерзал на стуле, замялся, на лице появилось выражение легкой растерянности, которое, правда, сразу же исчезло. Даже невооруженным глазом можно было понять, что вопросы, заданные Отисом, мягко говоря, не доставили особой радости тому, кто был обязан на них ответить. Был обязан, да только вот, похоже, не знал как.

— Видите ли… — он снова запнулся, тонкие пальцы катали по столу ручку. — Это пожелание нашего Директора. Я и сам не знаю, почему так нужно, но раз Директор решил, значит так нужно.

Отис быстрым взглядом окинул помещение, и вдруг, непонятно почему, его внимание было привлечено небольшой статуэткой. С ладонь высотой, из серого камня, сработанная с какой-то напускной небрежностью, она в то же время была удивительно живой: в глазах легкая печаль, понимание и необъяснимое чувство вины, из одежды лишь окутывающее все тело одеяло, которое женщина носила с вызывающим восхищение изяществом. А потом взгляд упал на руки статуэтки и мистер Кайве окончательно перестал что-либо понимать… Каменные пальцы крепко сжимали веер, веер, состоявший из игральных карт…

— Мистер Кайве?! — голос человека в сером костюме вырвал Отиса из оцепенения. — Вам нездоровится?

— Нет, все в порядке, — ему потребовалось не более секунды, чтобы собраться с мыслями. — Итак, на чем мы остановились? Вы сказали, что пункт написан именно так, мелким шрифтом, в угоду Директору Компании, так?

Юрист быстро кивнул, на что Отис слегка улыбнулся про себя, отметив тщательно маскируемую, но все равно заметную нервозность собеседника.

— Хорошо, пусть будет так, — веки опустились, скрывая за собой серые глаза. — Но что значит эта фраза: «Ответственность за выбор полностью лежит на Клиенте»?

— А тут все просто. Если вы выпрыгнете в окно и разобьетесь — Компания не будет отвечать за вашу смерть.

— Хм… Я вроде не склонен к суициду, — Отис озадаченно уставился на юриста. — А что, такие случаи были?

— Было… всякое, — уклончиво ответил тот. — И теперь Компания предпочитает подстраховаться заранее. До того, как произойдет какое-нибудь недоразумение.

— Понимаю. Ну что ж, вопросов больше не имею.

— Хорошо, а вот я должен еще раз задать вам вопрос… Вы согласны с условиями контракта?

— Да. И хочу побыстрее закончить со всем этим. Где я должен поставить свою подпись?

— Вот здесь, — представитель Компании указал место для подписи и передал Отису ручку. Сделав это, он полез в ящик стола и, когда Отис Кайве расписался и поднял глаза, то увидел в руках юриста несколько серых жетонов с выгравированными цифрами.

— Держите. Тут восемь жетонов.

— Жетоны? — в голосе Отиса прозвучало откровенное непонимание происходящего.

— Да, жетоны. Тут нет никакой хитрости, каждый жетон — пропуск, работающий лишь один раз.

— То есть у меня право восемь раз посетить…

— Именно.

— Понятно, — Отис одним движением взял протянутые жетоны. — Спасибо… за все.

— Не за что. Это моя работа…

Уже выходя из офиса, у самой двери, мистер Кайве оглянулся, ему все казалось, что за его спиной представитель компании довольно ухмыляется. Но то, что он увидел, испугало его куда больше, хотя, казалось бы, ничего страшного в этом не было… Лицо юриста выражало… да ничего оно не выражало! Полное равнодушие, словно отрицающее то, что происходило вокруг. И пустота в глазах — невероятно глубокая и бесконечно притягательная…

Отис опрометью выбежал из кабинета, даже забыв закрыть за собой дверь. Сбежав вниз по лестнице, он остановился и перевел дыхание. Теперь, когда пустое лицо человека в сером пиджаке не стояло перед глазами, мужчина немного успокоился. Постояв несколько секунд и выровняв дыхание, Отис Кайве уверенной походкой направился к выходу. Жетоны приятно оттягивали карман брюк.

Встречный разговор

Громоподобный звон будильника расколол предутреннюю тишину. Сознание, словно пловец, вынырнуло из глубокого и темного омута на поверхность. Мягкие объятия сна без снов неохотно выпустили свою временную добычу. А затем пришел холод. Отис Кайве обхватил себя руками и мелко задрожал, сил не хватало даже на то, чтобы добраться до стула с аккуратно развешенной прошлым вечером одеждой.

Стеклянный взгляд серых глаз мазнул по одинокой постели, скользнул вдоль притихшей в ожидании нового дня комнаты, остановился на отчаянно дребезжащем нарушителе спокойствия. Он сидел и смотрел на стрелки, громкий звон пролетал мимо его ушей, даже не касаясь их, привычный утренний озноб постепенно покидал тело, уступая место… нет, не теплу, всего лишь не холоду. Обычное утро, такое же, как тысячи других до.

Отис попытался вспомнить свой сон, который снился ему каждую ночь… Всегда разный, но всегда один и тот же. Пытался, но не смог. Не смог, потому что сегодня ему ничего не снилось и одного этого хватило, чтобы привычное оцепенение рывком спало. Мысли прояснились, в глазах появилась мрачная целеустремленность. Отис Кайве не любил загадок (он вообще мало что любил, если честно…). Чем эта ночь отличалась от других? Рука, забравшись под подушку, быстро нащупала что-то твердое и вытащила на скудный свет, проникающий из-за штор. Восемь жетонов. Серые пластинки, тускло поблескивающие, если их повернуть под определенным углом. Так может в них причина? Отис покачал головой, что-то здесь было не так (хотя он не смог бы сказать — что именно), странное чувство, появившееся после подписания контракта с Компанией, не покидало его.

Отис одним движением отбросил в сторону одеяло, поднялся, сел на краешек кровати. Хватит! Это ведь даже не предчувствие и откуда он знает, что это чувство, прицепившееся к нему, означает что-то плохое? Может наоборот? Да и затем ли он потратил столько времени, столько сил, подписал контракт… чтобы просто остаться дома, спрятав голову под одеяло? Нет!

Контрастный душ окончательно привел мужчину в чувство, а чашка горячего кофе вернула кристальную ясность сознания и успокоила не на шутку разыгравшиеся нервы… Отис застегнул пальто, предварительно запихнув в его внутренний карман жетоны, схватил лежащий на полке зонтик. Вышел из квартиры. Захлопнул дверь.

Дождя не было. И не будет, заметил про себя Отис. Эта пасмурная холодная погода была ему хорошо знакома. Хмурые тучи, словно сведенные брови отца, заставшего сына за очередной шалостью, порывы ветра, хлесткие, как слова обвиняющего… и тишина, мягкая и зловещая, затишье перед бурей. Но бури тоже не будет. Отис криво ухмыльнулся. «На этот раз ты не сможешь помешать…»

Слегка сгорбившись и опустив глаза вниз, одетый в коричневое пальто мужчина (которого знали под именем Отис Кайве… кто знал? больше людей, чем следовало бы) неторопливо двинулся вдоль улицы. На редкость пустынно, ни одного человека окрест… это его не удивляло, да и способность удивляться была утеряна давным-давно. Ноги размеренно двигались, приближая Отиса к цели, а правая рука, совершенно непроизвольно, дернулась, коснувшись шрамика на левой щеке. Белая полоска, едва заметная, так, что очень редкий человек замечал ее, прервала мрачные размышления… Отис зашипел, словно от боли (хотя почему словно? ему было больно… когда-то), то, что он хотел забыть, отказывалось покидать его, постоянно было рядом, пусть и не причиняя страданий… Голова склонилась еще ниже, губы сжались в узкую щелку…

Внезапно налетевший порыв ветра сорвал с головы Отиса старую шляпу (он всегда надевал ее во время прогулок… принимая вид несколько странный и даже вызывающий — но ему было все равно) и попытался унести ее подальше. Рука хозяина шляпы оказалась быстрее, опережая мысли, сильные пальцы впились в несчастный головной убор, нещадно комкая при этом ткань… Отис повернул голову, чтобы посмотреть, не слишком ли сильно пострадала его любимая шляпа, и замер, боясь пошевелиться. Замер, потому что его взгляд встретился с другим взглядом, взглядом человека, незнамо как подкравшегося сзади, да так, что Отис, несмотря на свой очень чуткий слух, не заподозрил ничего неладного. А потом незнакомец начал говорить…

— Здравствуйте, мистер Отис, — мужчина, скорее пожилой, хотя седина не успела отметить его голову, склонился в легком полупоклоне.

— Здравствуйте, мистер… эээ… не знаю как вас там.

Мысли разбегались, словно перепуганные тараканы. Никто и никогда не называл его так. Мистер Кайве — да. Отис — да. Отис Кайве — да. Мистер Отис Кайве — да, да, да! Но мистер Отис? Никто. Никогда. И еще кое-что…

— А откуда вам известно мое имя?

— Оооо! Вас трудно с кем-либо спутать.

Мужчина улыбнулся уголками губ, и недоверие Отиса вдруг рассеялось, как дым на ветру. Уж очень теплой была эта улыбка, и Отис никогда не встречал людей, способных улыбнуться ТАК, искренне и без всякой задней мысли. Просто улыбнуться кому-то… Правда, понятней от этого слова случайного собеседника не стали.

— Эээээ… — Отис замолчал, пытаясь осознать услышанное. — Но, может, вы все-таки скажете — как мне к вам обращаться? Не могу же я называть вас — мистер, — тут он слабо улыбнулся, причем, сам не ожидая от себя такого.

— Оооо! Пожалуй вы правы, — незнакомец на миг задумался. — Да, пожалуй так. Можете называть меня Син. Мистер Син.

Отис не смог сдержать легкого смешка.

— Почти как мистер Бин. Это имя или фамилия?

— Может имя, может фамилия… Может и то, и другое, — мистер Син лукаво подмигнул.

— А может и не то, и не другое, — закончил за него Отис, уже догадавшийся, что настоящего имени собеседник не назовет… А впрочем — что бы это изменило?

— Вы потрясающе догадливы, — мужчина изобразил легкий поклон, явно играя на публику… коей, впрочем не было, да и взяться ниоткуда не могло. Вообще, все происходящее было до боли знакомо, до мучительных судорог мысли, до боли в кончиках пальцев… — Я рад, что не ошибся в вас.

Тут цепочки умозаключений Отиса вновь обернулись хаосом, а нервы превратились в натянутые до предела струны, готовые вот-вот оборваться. Он понимал, что происходит… и не понимал ничего. Этому мужчине (Отис потратил эти несколько секунд, возникшие за счет паузы в разговоре, чтобы внимательно рассмотреть своего собеседника… длинные темные волосы, аккуратно зачесанные назад, разноцветная рубашка, тонкие черные брюки, невесомый плащ на плечах, он был похож на праздного зеваку, особенно когда касался рукой ожерелья из темно-синих полупрозрачных камушков) явно было что-то от него нужно. Но что? Может старик («мистер Син» действительно был немолод, и его манера одеваться не могла никого обмануть, ведь достаточно было увидеть лицо и заглянуть в глаза) просто хочет помешать? Что ж, пусть попробует, подумал Отис, с удивившей его самого злостью.

— Вы куда-то спешите, мистер Отис, не правда ли? — собеседник, наконец, решил первым прервать затянувшееся молчание, а заодно и отнюдь не радостные размышления Отиса Кайве. — На работу?

Совершенно бессмысленный вопрос, и оба прекрасно понимали это, бессмысленный, потому, что мистер Син знал о том, куда направлялся Отис, а Отис знал, о том, что тот это знает. Просто так надо, такой ритуал. Сначала все запутать, а потом начинать потихоньку приводить в порядок. И это, кстати, вполне привычное, развитие событий, по непонятным причинам вызывало у Отиса Кайве глухой внутренний протест, переходящий в пока тихую злость.

— Ладно. Хватит. Можно прекратить ломать комедию, — проговорил сквозь зубы Отис, продолжая недобро улыбаться.

— Оооо! Комедия! Я обожаю комедии! — прервал собеседника мистер Син. — Каждая минута смеха продлевает жизнь, вы знаете?

— Знаю. Но вы плохой актер, — серые глаза мрачно блеснули. — И я хочу прекратить эту нелепую игру. Ведь вы без сомнения знаете, куда я иду. В главный офис Компании.

— Оооо! Какое совпадение! Я тоже иду именно туда, — тут мистер Син мгновенно преобразился, став серьезным. — Причем за тем же, зачем и вы.

— И за чем же я иду? Интересно — что вы обо мне не знаете?

— Использовать ваши жетоны. По назначению, — второй вопрос был, вполне естественно, проигнорирован, впрочем, иного Отис и не ожидал.

— Верно… Полагаю, спрашивать, откуда вы все это знаете, бесполезно?

— Мудрый человек сам отвечает на свои вопросы, — светлые глаза незнакомца (цвет которых, Отис так и не смог различить), излучающие болезненное понимание, встретились с серыми глазами самого Отиса… И тут уже пришел черед удивляться уже самому мистеру Сину, ведь увиденное разительно отличалось от должного…

Отчуждение, глухая стена непонимания, бесконечная мгла равнодушия… Ничего не было, а было иное. Выжженная земля, без единой травинки, за ней высоченная стена, с витками колючей проволоки наверху, сторожевые башни с прожекторами, излучающими белесый свет. А было кое-что похуже, когда Син пригляделся, то внутренне вздрогнул, и впервые с начала разговора усомнился — а стоило ли его затевать? А стоит ли давать шанс человеку, в глазах которого… Огромные сторожевые псы, непонятной породы, слегка смахивающие на кавказских овчарок, правда, гораздо массивнее и страшнее, злобно ощерившиеся пасти, с длинными и острыми клыками. А кроме прочего, у них были ошейники, из все той же колючей проволоки, металл глубоко впивался в кожу, струйки крови из ран стекали вниз, окрашивая серую шерсть в бледно розовый цвет…

Другой бы узрев подобное, скользнул бы по налитым кровью глазам, бросил взгляд на их бугрящиеся мускулы и на этом закончил осмотр, предпочтя больше не видеть подобного зрелища. Другой, но не тот, кто назвал себя мистером Сином, ибо он видел кое-что большее, чем просто страшные звери, охраняющие не менее страшную крепость. Он видел то, что превращало нарочитую неприступность и наигранную жестокость в нечто поистине ужасное. Именно — ужасное, ибо собаки были мертвы. Да-да, эти скалящиеся звери, очень сильные и очень опасные, тем не менее были мертвы. Причем очень давно, так давно, что успели забыть и привыкнуть. И от этого было еще страшнее.

— Мне пора идти, — Отис истолковал молчание собеседника по-своему. Сомнения, возникшие только что в его душе, вновь исчезли, спрятавшись где-то в глубинах сознания. — Если вам больше нечего сказать, то…

— Мне есть что сказать, — мистер Син все же принял решение. Оно оказалось в пользу Отиса Кайве, правда, тот, похоже, так не считал. — Это не займет много времени.

— Вы и так уже отняли его предостаточно, — раздраженно проговорил Отис, демонстративно поглядывая на часы.

— Пара минут, не больше, — и лукаво добавил. — Только одна маленькая история.

Прием, который «мистер Син» успешно использовал многие годы, сработал и сейчас… Не мог не сработать. Любопытство — единственное, что у Отиса Кайве оставалось от человека.

— Хорошо, — наконец решился он. — Рассказывайте. Но учтите — у вас мало времени.

— Мне хватит. Так вот… Жил-был один человек. Самый обычный, таких много. И все у него было, как у всех. Женился, потом родились дети. Обычная жизнь — работа, семья, отдых. Он уставал, конечно, особенно первое время, но все же… все же он был счастлив. А потом все закончилось. Они погибли — жена и дети. Не важно как, важно, что произошло после… Человек очень тяжело переживал гибель семьи. Нет, он не спился, не сошел с ума, все так же приходил на работу. Вот только уже ничему не радовался, а вся жизнь обернулась пустотой. Пустота это страшно… особенно если человек приговорил себя к ней сам. И никто не может долго с этим жить (жизнью, правда, его существование в тот момент назвать было нельзя), не смог и тот человек. В один прекрасный (а может не очень) момент он просто решил умереть. А перед тем, как осуществить замысел, пришел в церковь. Нет, он не верил в бога, просто так было должно, это он считал правильным, потому и пришел. Пришел и услышал музыку… Мы не знаем, что изменилось, и, самое главное, почему. Но на следующее утро он переменил свое решение и живет до сих пор, ничуть не жалея о том, чего не совершил. По одной простой причине — он нашел себя.

Рассказ навевал воспоминания и Отис, полностью погрузившийся в свои мысли, причудливо переплетающиеся со словами мистера Сина, даже не заметил, когда тот закончил говорить. Все было как в тумане, образы, порожденные сознанием, неспешно кружили перед мысленным взором Отиса… Когда он, наконец, очнулся и поднял глаза — его собеседника уже след простыл. Словно и не было никогда, лишь ветер кружил по асфальту облачко пыли, да последняя фраза таинственного незнакомца, брошенная, словно невзначай, крутилась на краю сознания, не желая уходить вслед за хозяином…

— Выбор есть всегда, мистер Отис, поверьте… есть люди, которым пришлось гораздо хуже, но они смогли удержаться на краю…

Отис озадаченно хмыкнул и тут же сморщился — маленький шрамик на щеке вновь напомнил о себе резкой болью и легким жжением. Как тогда…

Суеверный человек счел бы это плохим знаком.

…За прозрачным стеклом дверей можно было рассмотреть длинный пустой холл. Отис надеялся кого-то встретить около здания, или, когда эта надежда не оправдалась, хотя бы внутри. Тщетно. Ни одного человека, никого, кто мог бы подтвердить сомнения Отиса, пробужденные разговором со странным незнакомцем (странным, потому что мистер Син казался удивительно знакомым), либо успокоить изрядно расшатавшиеся нервы.

Отис вздохнул. Придется идти и узнать все самому. На собственной шкуре. Хотелось, конечно, очень хотелось посоветоваться, поговорить с кем-нибудь, но, похоже, еще одного подарка судьбы, подобного мистеру Сину, ждать не приходилось.

— Ответственность за выбор лежит на Клиенте, так? — Отис мрачно усмехнулся. — Да уж, схитрить не удастся.

И сделал шаг по направлению к тут же гостеприимно распахнувшимся дверям. Помедлил секунду, осматривая помещение, оказавшееся не таким уж большим, и вошел внутрь.

Двери закрылись.

Рай на Земле

Тихий плеск волн был единственным звуком, доносившимся до чутких ушей Отиса Кайве. Он открыл глаза, закрыл, снова открыл. Ничего не изменилось — все та же почти гладкая поверхность воды до самого горизонта, покрытая легкой рябью от множества небольших волн. Яркое солнце на небосклоне слепило глаза, даже пришлось прикрывать их ладонью. И жарко, очень жарко.

Быстрое движение привлекло к себе взгляд, темная тень промелькнула у самой поверхности воды. «Дельфин!» — внезапно подумалось ему. И точно — гладкое тело, покрытое сверкающими капельками влаги, взметнулось в воздух, на миг словно замерло… и рухнуло обратно, подняв тучу брызг. Отис невольно залюбовался зрелищем, он всегда хотел увидеть нечто подобное своими глазами… Всегда хотел?

На только что улыбавшееся лицо набежала тень. Почему? Почему он хотел увидеть именно это? И еще… Почему его вообще посетили подобные мысли и вопросы? Странно… Отис попытался вспомнить… С трудом продравшись сквозь паутину обыденности, он вытащил на свет бережно хранимое долгие годы — свои детские воспоминания. Обрывочные, сшитые из почти неподходящих друг к другу кусков, словно лоскутное одеяло, зияющее обширными прорехами. Мало что можно вспомнить и увидеть, но и той малой толики достаточно, чтобы понять… Вытащить наружу одно, внимательно, не упуская ни единой детали, рассмотреть со всех сторон, бережно вернуть на место. То же самое проделать со следующим. И еще с одним, и еще…

Воспоминание было удивительно ярким. И добрым. Словно волна тепла затопила тело Отиса, и он очень отчетливо вновь ощутил свою детскую мечту. Мечту, обернувшуюся яростным стремлением, почти физической жаждой, огнем, горящим внутри. Огнем, горящим, но не обжигающим, напротив — дающим силы идти вперед, к несбыточному, к заветной мечте… Отис улыбнулся, легкая грусть заполнила сердце, все вопросы отпали сами собой. Он там, где хотел быть. Вот и весь секрет.

Мягкий песок осторожно обнимал босые ноги, на всем пляже не было заметно ни единого камушка — только роскошный ковер цвета солнца. Наслаждаясь ощущениями, Отис вдруг побежал, подпрыгивая то на одной, то на другой ноге, издавая при этом радостные крики и нисколько не стесняясь собственной наготы (да и что стесняться — ни одного человека окрест). В другое время он сам себя бы счел сумасшедшим и первым вызвал бы Службу Психоэмоциональной Реабилитации. В другое время, но не сейчас, когда его переполнял восторг… в эту минуту Отис Кайве был по-настоящему счастлив.

Обнаженный мужчина бежал вдоль берега, зоркие глаза сразу приметили небольшую скалу, которой обрывался пляж, и с которой, как можно было легко разглядеть даже издалека, очень удобно прыгать в спокойные морские воды. Нет, он не хотел тотчас испробовать пьянящую радость падения, лишь прикоснуться к камню, провести пальцами вдоль всех трещинок, весьма походящих на морщины. Да ведь он чертовски стар! Отис медленно приблизился к огромному булыжнику, с легким трепетом положил руки на шершавую и прохладную поверхность, такую истрепанную на вид, что невольно подумалось — а сколько тысячелетий ветер трудился над этим? Вот этот самый легкий приятный ветерок…

Погруженный в задумчиво-созерцательное состояние Отис не сразу обратил внимание на удивительную тишину, царящую вокруг него. Причем, отметил мужчина с легкой улыбкой, самым главным источником шума был… белый мужчина средних лет, приятной наружности, при этом совершенно голый и с дурацким видом стоящий рядом с поросшим мхом каменюкой. Представив эту картину со стороны, Отис сначала негромко захихикал, а потом расхохотался во весь голос, уж больно забавно все выглядело. Отсмеявшись, он окинул взглядом близлежащую растительность и слегка задумался. Людей на острове не было, в этом можно было не сомневаться. Но как же живность? Птицы, зверюшки всякие. Морские обитатели тут имелись, в чем Отис убедился совсем недавно, а что на суше? Ноги, тем временем, уже несли своего хозяина к скоплению пальм, на верхушках которых виднелось что-то странное.

Когда Отис, едва сдерживающий любопытство, приблизился, оказалось, что в ветвях нашла себе приют целая стайка попугаев, причем самых разных расцветок и размеров. Человек восхищенно рассматривал птиц, а те и не думали улетать, лишь посматривали на него, причем так, как смотрит многоопытный взрослый на маленького ребенка, который считает себя умнее всех. Но «ребенок» этого даже не заметил, любуясь шикарным ярко-зеленым попугаем, который был самым крупным в этой стае, и, несомненно, самым красивым. Вот только все пернатые хранили поистине царственное молчание и данный факт слегка расстроил Отиса, а может быть они вообще не могут издавать звуки? Был лишь один способ проверить эту догадку.

— Прииииивеееет, — протянул человек, коверкая звуки.

Умная птица моргнула, словно недоумевая, что ему надо? Затем, поняв, что этот двуногий так и не отстанет, все же ответила.

— Прииииивеееет, — проклекотал попугай, тщательно копируя слово, произнесенное человеком.

Обрадованный Отис расплылся в улыбке и, полностью проигнорировав явное раздражение в глазах птицы, продолжил свое на редкость глупое занятие — разговор с диким попугаем.

— Какая умная птица! Как тебя зовут? Не скажешь? А я скажу! — Отис вел себя как ребенок, дорвавшийся до банки с вареньем. — Меня зовут Отис. Скажи — Отис! Отис!