Minecraft: Остров

Но тот, к моему полнейшему отчаянию, вдруг испарился.

– Нет, – жалобно захныкал я.

Увы, у объектов этого мира, видимо, конечное время жизни.

Тем утром я нашёл кое-что жизненно важное: я подтвердил, что моя теория насчёт тени верна. Я наблюдал за парой зомби: один на лугу, второй в лесу. Первый вспыхнул огнём, второй остался цел.

Пока горел зомби, я услышал странные щелчки над головой. Может, там, наверху, бежит или сгорает скелет? Может, мне повезёт, и я таки схвачу лук? Я подождал, пока стихнет «клик-клак», и заспешил по туннелю.

Я стонал и охал с каждым шагом вверх по крутому склону. Как и прошлым утром, я взобрался – и уставился в красные паучьи глаза.

– Ладно, – сказал я забредшему в день кошмару, – если я прав, то дневной свет делает тебя пассивным. А мне сейчас очень хочется быть правым.

За его раздутым телом что-то висело над землёй. Лук?

– Добрый паук, – осторожно шагая к чудовищу, увещал я. – Добрый гигантский плотоядный мутант.

Тварь не двигалась. Я сделал ещё шаг. Тварь отвернулась. А я прокрался мимо арахнида к заветному призу, ради которого в буквальном смысле рискнул жизнью.

Не лук, но кое-что чуть похуже. Древко из берёзы либо дуба и острый треугольный наконечник из чего-то вроде кремня. На конце – перья. Насколько я понимаю, они помогают стреле лететь прямо.

«Вот она, стрела, – подумал я. – Сейчас бы отыскать то, из чего её можно выпустить».

– Му-у-у, – позвали с луга.

– Смотри, что я нашёл! – крикнул я и показал стрелу. – А ещё я узнал много нового про ночных тварей!

Я и в самом деле немало узнал про влияние тени на монстров, про то, как скелеты нападали друг на друга, как никто и ничто не нападало, пока я был за стеклом. Но последнее породило во мне сомнения.

– Интересно, почему они не нападали? Из-за того, что не было запаха? Или из-за света?

– Му, – заметила корова и отправилась завтракать на зелёные квадраты.

– Так это свет? – не унимался я. – Не нападать из-за света логичнее, чем из-за отсутствия запаха.

Я вовремя взглянул на гору и увидел, как исчез паук.

– То есть, если солнечный свет убивает монстров, изгоняет их либо как-нибудь ещё избавляется от них, может ли менее сильный свет, например от моего факела, просто их отпугнуть?

– Му-у-у, – подтвердила корова, повернувшись ко мне чёрно-белым крупом.

– Я понимаю, – заверил я. – Способ выяснить только один.

Спустившись вниз по менее крутому, но всё равно неприятному для движения западному склону, я продолжил обсуждение своей задумки.

– А что, если я воткну факелы снаружи наблюдательного пункта и проверю?

Да, это план.

– Но для этого мне нужно больше факелов, а значит, больше угля.

Да, подготовка.

– А это значит, что я, прежде всего, должен запасти достаточно кирок и лопату-другую на случай, если попаду на землю или песок.

Да, я расставляю приоритеты.

– А это я уже могу.

Да, у меня богатая практика.

– Му-у, – потянула корова, напоминая мне о необходимости…

– Я знаю, – добавил я, горя желанием начать новое приключение. – Терпение.

Но оказалось, что не хватает мне как раз опыта и практики в горном деле. Кстати, когда долбишь камень ради минералов, оно действительно называется «горное дело»? Впрочем, как бы оно ни называлось, я в нём не сведущ.

Прежде всего, когда я начал копать наискосок и вглубь, то вскоре понял, что не включил в свои планы свет. Потому мне пришлось подниматься по длинному коридору-лестнице за факелом. Ох, моя несчастная щиколотка! А потом мне пришлось через каждые несколько блоков снимать факел и втыкать в другое место.

Продвигался я медленно и чуть не погиб. Я докопался до сплошной стены цвета светлого песка и потому назвал её камень «песчаником». Я выкопал блок – и сверху рухнул блок настоящего песка. Я взялся за лопату и убрал его, как и следующий за ним, и ещё один. А затем из пролома хлынула тёмно-синяя вода.

«Я прокопался к морю», – кляня себя за глупость, подумал я.

А следовало бы помнить, что остров – это подводная гора, и если копать под углом, неизбежно выйдешь к морю.

«К счастью, в этом мире странная вода», – с облегчением подумал я и вспомнил, как она не могла заполнить воронку от взрыва.

Если бы в моём мире я прокопался к морю, оно бы залило весь туннель и могло бы убить меня. В лучшем случае, все мои труды пошли бы прахом.

– Понимаю, сам напросился, – заметил я и принялся долбить в противоположном направлении. – По крайней мере мне можно не опасаться утопления.

Посмотрев на твёрдые блоки над головой, я добавил:

– И обвалов.

Зря я разболтался. Знал ведь, что песок – единственное, к чему не пристают блоки. Песчаник на пути – предупреждение. Знал ведь, что суеверия вроде «искушать судьбу» – смешны, глупы и нелепы. Но всё-таки не стоило говорить вслух.

Я сказал, ударил вверх, посмотрел – и увидел падающий на меня блок.

Вокруг потемнело. Я охнул, забарахтался. Стало нечем дышать. Я тонул – не в воде, а в твёрдой, колючей и сыпучей субстанции. Она скрежетала и царапала меня, когда я пытался выбраться. Извиваясь, я то ли выплыл, то ли выполз из сыпучей ловушки и встал на краю туннеля. Ощущение было такое, будто мне на грудь уселся слон: синяки на рёбрах, поцарапанная кожа, в горле першит, словно оно из наждачной бумаги.

Я посмотрел наверх и понял, что к чему. Я открыл ещё одну субстанцию этого мира, не пристающую к другим блокам: нечто среднее между камнем и песком. Материал дорожек и обочин, на который я в прежнем мире почти не обращал внимания, чуть не преуспел в том, с чем не справились зомби, гигантские пауки и бродячая взрывчатка.

– Чёртов гравий, – пробурчал я.

Ох, сколько мне теперь жить с царапинами, порезами и синяками?

Я взялся за лопату и стал расчищать завал. Того всё прибывало. Четвёртый куб, однако, дал мне неожиданный приз: ещё один острый обломок кремня. Я заглянул в дыру над головой и увидел огромные залежи гравия. Наверняка там достаточно обломков кремня и они ещё понадобятся.

– А пока я буду держаться подальше от вас, – прошептал я, опасаясь нового обвала.

Я изменил планировочную часть «пути»: стал копать не по диагонали, а по спирали, два блока вниз, поворот направо, два блока вниз – ещё направо и так далее. Так я не только избегал океана, но и в точности знал, что над моей головой.

Надо думать, продвигаться таким способом гораздо безопасней прежнего. Но после обвала я не чувствовал себя в безопасности. К счастью, клаустрофобия у меня не развилась, но прокапывать узкий скальный туннель, где едва можно разогнуться, всего с одним факелом, за которым приходилось карабкаться по лестнице, кривясь от боли, – скажем прямо, не самое приятное занятие.

Вскоре я по-другому подумал о коровьем совете насчёт терпения. Я засомневался. А не бросить ли вообще это предприятие? Стоит ли оно того? Я всё чаще оглядывался, предчувствуя долгий и мучительный подъём. Стоило ли мне устраивать нелепые эксперименты с факелами и монстрами? Эй, ведь всё затевалось ради того, чтобы обеспечить мою безопасность, – а я чуть не угробил себя. Может, просто забыть…

Блок вывалился из стены и открыл чёрные вкрапления – уголь.

– Наконец-то! – плаксиво простонал я. – Как вы, парни, вовремя. И как вас много!

Я собрал драгоценные чёрные комья. По меньшей мере дюжина – а это значит сорок восемь новых факелов, если я потрачу весь уголь сразу.

– Я могу осветить дерево, мою пещеру, бункер для наблюдений, туннель, сделаю их ярче…

Я остановился и посмотрел на камень за угольным блоком. Тоже вкрапления, но оранжевые, и, похоже, они отражают свет факела.

Какой-нибудь металл? Медь? Латунь? А латунь – настоящий природный металл или смесь? На это вопрос я не знаю ответа до сих пор.

Я добыл блок с вкраплениями и ещё два за ним, но, в отличие от угольных блоков, вкрапления остались в камне.

– Кажется, я знаю, как вас достать, – заметил я и побрёл наверх, морщась на каждом шагу.

На ходу я делал факелы и размещал их так, чтобы хватило осветить весь туннель. Вы можете сказать, что я зря тратил ресурсы, но, если блоки окажутся тем, чем я их считаю, – я вскоре снова вернусь вниз.

Я сунул три блока с вкраплениями в печку, добавил под них кусок угля. Полыхнул огонь. Выплавилась не латунь и не медь, а кое-что более ценное. Я получил металл, который в буквальном смысле создал наш нынешний мир. Я добыл железо!

– Посмотрите! – закричал я сквозь обзорное окно животным.

Я вырубил дверь рядом с окном и заковылял по лугу, держа в руках три блестящих слитка.

– Смотрите, что было под самыми моими ногами!

– Му-у, – сказала корова.

Её дополнило «бе-е» от пары овец, а из лесу донеслось кудахтанье.

– Ха-ха, да, тут трава, но под ней, под всей землёй, камнем, песком и гравием лежит то, что изменит всё вокруг! – воскликнул я и гордо поднял слитки, будто олимпийские медали. – Благодаря моему методу, пути четырёх П и одного Т, я только что перепрыгнул из каменного века в железный!

Глава 9

Друзья спасают от безумия

– Хорошая будет ночь, – похвастался я наблюдающей корове. – У меня есть железо для работы. А ещё…

Я потряс охапкой факелов.

– Ещё я докажу, что свет отгоняет всяких скверных ребят.

Я расставил двенадцать факелов на дерево, ближайшее к лугу, подождал за стеклом, когда зайдёт солнце и взойдёт луна и появятся монстры. Те появились – и спокойно прошли сквозь мою световую преграду.

Я разозлился не на шутку – аж кровь застучала в висках. Боюсь, я выкрикнул очень скверное, неприличное и гадкое слово.

– Гу-у, – прогнусавил первый зомби, приковылявший к моему окну.

– Этот раунд за вами, – согласился я и показал три железные полосы. – Но я только начал.

Если вы – ветеран этого мира, то уже знаете, какое оружие можно сделать из железа – такое же, как из дерева либо камня. Увы, в своё время эта мысль мне в голову не пришла. Понятно, я тогда не очень хорошо думал по множеству причин: тут и отчаяние со злостью, и голод, и кое-что ещё. Про «ещё» объясню потом. Тогда я о нём не подозревал.

А пока учтите то, что моя голова не шибко варила тогда, и я не придумал ничего, кроме железной версии топора. Но его я не сделал, поскольку потребовались все три драгоценных слитка.

– Сохраняй ресурсы, – посоветовал себе я. – Выясни, что можешь сделать, но делай лишь необходимое.

Ночь проходила, монстры спокойно топали мимо моего дерева. Я поставил за стеклом верстак и наблюдал за призрачными фигурами.

Две стоящие упоминания фигуры стали критичными для моего выживания, хотя я об этом ещё не подозревал. Первая, стоившая двух слитков, выглядела как ножницы, но не с перекрещенными, а с соединёнными на концах лезвиями. Мне кажется, они называются «стригальные ножницы». Вторая, стоившая трёх слитков, выглядела как обычное железное ведро.

– Это всё? – в отчаянии воскликнул я. – Ножницы и ведро? Это всё, на что годится моё железо?

Ночь вышла никудышная. Полное фиаско и с факелами, и с обещанным железным веком.

– А я так надеялся, – выговорил я и тяжело вздохнул.

Эх, несчастное я существо.

За окном зомби на лугу вспыхнул огнём. Первые лучи солнца появились из-за Горы Разочарования и осветили то, что я назвал Утром Разочарования.

– Правильно! – закричал я. – Чтоб тебе гореть!

По крайней мере мои враги не смогут торжествовать.

– Горите, горите! – скандировал я и ощутил смрад собственного дыхания.

До сих пор я ничего не рассказывал о телесных выделениях, потому что их у меня попросту не было. Ни фекалий. Ни мочи. Ничего грубого, гадкого, но необходимого и такого обычного дома. Я даже ни разу не выпустил тот звучный газ, у которого столько всяких смешных имён. Об этом последнем, признаюсь, я нисколько не жалел, поскольку жил в тесных землянках и пещерах без вентиляции.

Но теперь я отчего-то ощутил кислую вонь из собственного рта. И по-моему, совсем не от того, что не почистил на ночь зубы.

И головная боль прошлой ночи не унялась, а даже усилилась. Меня бил озноб, хотя температура не изменилась. Я вдруг понял, насколько измождён и слаб. Мои кости словно налились свинцом, мышцы окаменели, сердце бешено стучало в груди.

– Я умираю от голода? – испуганно воскликнул я. – Так оно и ощущается?

Моё дыхание отразилось от стекла и вернулось ко мне вонью. Да, так оно и ощущается. Я жил впроголодь, с тех пор как попал в этот мир, но в глубине души верил, что он не станет убивать меня. Несчастные случаи, монстры – да, это очевидная опасность, но чтобы медленно умереть от недоедания?

Вряд ли я ощущал хотя бы признаки этой угрозы в моём прежнем мире. Смерть от голода – для других: для стариков, вспоминающих войны и нищету, или для попрошайничающих жителей далёких стран, которые показывают по телевизору.

Теперь я их понял. Моё тело, будто машина, сжёгшая всё топливо, медленно ломалось. И сколько осталось до полной остановки?

– Му-у, – раздалось издали, напоминая о том, что делать.

– Огород! Сегодня пора созреть побегам! – воскликнул я и в знак благодарности помахал корове.