Лезвие

До меня дошло постепенно, когда мне отказали совершенно все. Я вдруг прозрела – они получили приказ. Они все знакомы с нашей семьей и пальцем не пошевелят, пока Воронов им не прикажет. Мое первое понимание – кто такой мой брат… кто такие мы все. Потом это понимание ослепит и шваркнет головой о стекло, да так, чтоб осколками всю изрезало, а пока я лишь только начала знакомиться с правдой. Сдирать тщательно пришитые декорации с мясом.

Я ринулась в интернет. Найду частника, фрилансера, не агента. Нашла молодого парня студента, который за определенную сумму согласился нарыть для меня все, что я пожелаю. Он озвучил сумму аванса, и мы договорились с ним встретиться в кафе на окраине города. Больше я о нем ничего не слышала. Он не приехал. Его сотовый тут же стал заблокированным, а страничка с сайта фриланса пропала. Пока я не обманула одного из них, назвавшись ненастоящим именем, и не договорилась о встрече. Приехал мужчина лет сорока, но едва увидел меня, поспешил ретироваться в машину. Я нагло схватила его за руку.

– Пожалуйста! Я прошу вас! Вы должны мне помочь, слышите? Вы же бывший полицейский, я все о вас прочла. Ну помогите мне!

Он посмотрел на меня из-под больших очков в прозрачной оправе.

– Если я вам помогу, то моей семье уже не поможет никто.

От его слов по коже поползли мурашки ужаса, и я почувствовала, как грудь сжало словно в тиски.

– Тогда скажите… может, кто-то другой? Не вы. Я заплачу сколько угодно.

Он усмехнулся.

– Вы такая молоденькая и такая наивная… Странно. Ведь вы из их семьи.

Чуть подался вперед и тихо сказал.

– Нам всем уже заплатили. Всем, кто мог бы вам помочь… еще задолго до того, как вы позвонили или написали. Никто не захочет с вами связываться. Ищите ответы у себя дома, в своей семье.

Сел в машину и уехал. А я смотрела ему вслед, и тиски на груди все не разжимались… а вот и пробуждение ото сна. Ведь все не могло быть так хорошо. Да, дурочка? А ты расслабилась. Вспомнила постоянно припаркованный у дороги джип с затонированными стеклами, как и «мерс», вечно мелькающий где-то рядом, как и того парня в джинсовой куртке с планшетом в руках, который сейчас прохаживался неподалеку от меня.

Вот тогда мне стало по-настоящему страшно. От меня не просто все скрывают. За мной следят, мой телефон прослушивают, и это наверняка далеко не все. Кто приказал им следить? Брат? Зачем?

Я выскочила из кафе и села за руль, на ходу набирая его номер. Меня охватила ярость, неконтролируемая, клокочущая злость.

– Здравствуй, милая. Что-то срочное у моей сестренки, или я могу перезвонить?

Красивый голос. Глубокий. Бархатный. Всегда на меня действовал успокаивающе. Но сейчас лишь разозлил еще больше.

– Не можешь. Я хочу мои ответы сейчас. Какого черта происходит вокруг меня? ТЫ следишь за мной? Зачем?

– Я? – он засмеялся. – Конечно, нет. Я в офисе и физически не могу за тобой следить.

– Не делай из меня дуру, Андрей. За мной следят твои люди? Ты прослушиваешь мои разговоры?

На секунду воцарилась тишина.

– Я просто пытаюсь тебя уберечь.

– Бред. Ты пытаешься от меня что-то скрыть. Вы все пытаетесь от меня что-то скрыть. И это не мои выдумки. Я чувствую!

– Даша!

– Не надо. Не хочу, чтоб ты снова говорил со мной, как с больным ребенком. Я не твоя дочь. Я взрослый человек, и у меня стойкое ощущение, что со мной играют в какую-то игру.

– Все что ни делается – делается ради тебя и на благо нашей семьи.

– Это ответ робота, а не человека.

Я вышвырнула сотовый в окно и надавила на педаль газа. В этот момент меня занесло. Машину вышвырнуло на обочину. Прочесав все кусты вдоль трассы, она вылетела между деревьями и стала на месте. Я не успела испугаться. Просто оцепенела. Смотрела на потрескавшееся стекло и разбитое зеркало и видела свое расколотое на куски отражение. Кое-где этих самых кусков не хватало. Вот так и со мной. Моя жизнь выглядит именно так – куски зеркала с чужим отражением.

В этот момент раздался треск. Кто-то разбил стекло сбоку, и послышался мужской голос:

– Вы целы?

Я резко обернулась и так и застыла с расширенными от удивления глазами. Я его узнала… а он меня нет.

– Я… цела. Машина… машина, не знаю.

Продолжая рассматривать. Мир тесен, либо все в этой жизни происходит не случайно. Я совсем недавно только думала о нем, и вот он здесь собственной персоной. Димка Плетнев. Мое первое детское увлечение. И на бандита он совсем не похож.

– Дайте руку, я помогу вам выбраться.

Божеее, а он сильно изменился. Вообще на себя не похож. Из худощавого паренька стал здоровенным мужиком с залысинами и опрятным чисто выбритым лицом. Тот его шарм, от которого кружилась голова и подгибались коленки, куда-то подевался.

– Дим! Ты меня не узнал?

Он все еще держал меня за руку и свел темные брови на переносице. Глаза зеленые все такие же яркие.

– Мы… мы разве с вами знакомы?

И тут я рассмеялась, потянулась вперед, и когда стала на ногу, ощутила боль в лодыжке и ухватилась за его плечо.

– О. МОЙ. БОГ! – его глаза округлились. – ОХРЕНЕТЬ! Дашкаааа!

Я киваю и смеюсь, понимая, что подвернула ногу.

– Охренеть, ну ты даешь. Никогда б не узнал… Твою ж.

***

Мы сидели в кафе неподалеку от места аварии, и Димка не спускал с меня восторженного взгляда, а мне и Димкой его теперь странно называть. Он уже совсем не мальчик. А сам без пяти минут полковник. Женился на Наташке, но пару лет назад они развелись. Тесть давно умер. А он вот уже дослужился до подполковника, начальник отдела в одном из крутых районов столицы.

Оказывается, ехал на встречу с сокурсниками за город и ехал следом за моей машиной. Когда увидел, как я вылетела в кусты, бросился на помощь.

– Твою машину отвезут эвакуатором сразу в мастерскую. Сегодня же все исправят. Ни в какие протоколы это не занесут.

– Спасибоооо, – я отпила апельсинового сока и посмотрела на мужчину, – значит, уже нет песен под гитару, районных драк и пива из взломанных киосков?

Он усмехнулся.

– Ну почему, гитара очень даже есть. Вот сегодня думали оторваться и под шашлычки зажечь, как раньше. А вот с драками теперь проблемы – не положено по статусу. Как же ты изменилась. Всегда симпатичной была, а сейчас… блин. Смотрю и слов нет. Замужем, наверное, и дети? Таких красивых свободными никогда не оставляют.

– А вот и нет. Я совершенно свободна. Ну, по крайней мере, я так помню.

– Что значит, ты так помнишь?

В этот момент к кафе подъехал тот самый черный джип, и заметил его скорее Дима, чем я. Потому что его брови опять сошлись на переносице, и он даже весь как-то вытянулся. Я проследила за его взглядом и резко обернулась. Тут же вздрогнула – из машины вылез Макс. Снял очки и швырнул на сиденье, внимательно глядя сначала на меня, потом на Диму. Внутри резко взметнулась волна ярости – так значит, это он на джипе за мной повсюду таскался?!

Максим, не торопясь, тяжёлой поступью поднялся по ступеням, не сводя с Плетнева давящего и мрачного взгляда. Тот весь подобрался и убрал руки со стола. Макс отодвинул стул и, не спрашивая разрешения, уселся между мной и Димой. Сбоку. Так, что теперь каждый из нас был по правую и левую сторону от него.

– Что произошло? – спросил именно у Плетнева, на меня даже не посмотрел, словно разговор не обо мне, и я совершенно пустое место. Я опять отметила про себя эту дикую и давящую энергию, которую он излучал и подавлял собеседника. Я видела, что Плетнев занервничал. У него на лбу выступили очень маленькие блестки пота. Словно он знает, с кем говорит, и боится. На фоне Максима Димка казался каким-то хилым, полноватым и… и жалким. Вдруг исчез весь пафос, с каким он сообщал мне о своих достижениях по службе.

– Эй, крошка, мне эспрессо двойной и без сахара. И… и рюмку коньяка, – повернулся к Диме, – ну, я весь во внимании. Что случилось, где машина?

– Я не на службе, Максим Савельевич, я проезжал мимо, увидел авто в кустах. Решил помочь.

– Какая нынче полиция – само благородство. Как в кино. А ты по номеркам пробил – надо помогать или нет? Или, и правда, бескорыстно?

Я переводила взгляд с одного на другого.

– Не надо так, Максим. Он мне помог и…

– Молчать!

Нет, не крикнул. Совсем нет. Проговорил отчетливо и вкрадчиво. С угрозой. Так и не взглянув на меня. Продолжая смотреть именно на Диму, и я не понимала, что сейчас происходит, только напряжение в воздухе не просто потрескивало, а уже воняло гарью. Я невольно замолчала.

– Протокол не завели, машину увезли в мастерскую. Готова будет сегодня… и нет, номера я не пробивал. Можете считать это благородством.

– Да ну. Я сейчас чуть не прослезился. А потом ты решил напоить и накормить потерпевшую?

– Максим, мы…

– Молчать!

Теперь уже прикрикнул, и я сорвалась.

– Да ты что о себе возомнил? Ты кто такой?

Очень медленно повернулся ко мне, и я судорожно сглотнула раскаленный воздух.

– Мог бы сначала спросить – не пострадала ли я? И поблагодарить Диму… он…

– Диму? – теперь Макс смотрел уже исподлобья, и на губах появилась ухмылка, похожая на оскал, – всего лишь апельсиновый сок заказал и подполковник полиции теперь просто Дима?

– Мы… эээ… мы были знакомы. Учились вместе когда-то.

Резко повернулся к Плетневу.

– Неужели? Как мир тесен.

Потянулся к карману куртки, и я увидела, как резко побледнел Дима. Я потом пойму почему. Пока что я все еще была дурочкой, которая ничего не знала. Максим вытащил бумажник, отлистал несколько долларовых купюр и положил перед Димой.

– Спасибо за беспокойство о моей… о моей родственнице. Можешь идти. В мастерскую позвони и скажи, что за машиной мой человек приедет. Иди, Дима. Работать пора. Бандитов сажать.

Просвистел всем известную мелодию из старого фильма о милиции.

– Не зря ж мы тебе налоги платим. Иди-иди.

Плетнев поднялся со стула, оглянулся на официантку.

– Не переживай – я оплачу. Иди.

– Приятно было тебя увидеть, Даша.

– И мне, Дим. Я позвоню.

Взгляд на руку Максима на столе, на сжавшиеся в этот момент в кулак пальцы. Мне вдруг стало тесно и неуютно. На улице. Не в помещении. Просто тесно и душно. Я подняла взгляд на Макса и снова поразилась насколько яркая у него внешность. И я видела. А точнее, чувствовала, что он зол. Очень сильно зол. И я понять не могла, какое право он имел на эту злость.

– Зачем отключила звонки?

– Я просто вышвырнула телефон, чтоб вы не следили за мной.

Нагло посмотрела в его невыносимо синие глаза, и сердце опять бешено заколотилось где-то в горле. Какие же красивые у него глаза. Безумные, дикие, совершенно невыносимые глаза. Но на мои слова его чувственные, порочные губы изогнулись по краям в самоуверенной усмешке.

– Мы совершенно не простые люди, малыш. Мы можем найти кого угодно и когда угодно. Из-под земли достать, если надо. Ты в следующий раз просто скажи – где ты, и все. Облегчи себе жизнь и нам.

– Вы следили за мной, вы прослушивали мои звонки, вы наверняка взломали мои переписки. Это… это отвратительно. Зачем Андрей так поступил со мной?

– Это не твой брат, – Максим пристально смотрел мне в глаза.

– И кто же это тогда? Тайные спецслужбы?

– Ну почти спецслужбы. Не льсти им. Они, конечно, могут взять у меня уроки... Это сделал я. Я приказал следить за тобой. Ради твоей же безопасности.

Теперь усмехнулась я.

– Я еще раз спрашиваю – кто ты такой, чтоб следить за мной, лезть в мою жизнь и вообще считать, что ты имеешь на это право? Я вообще тебя никогда не видела. Ты мне никто. Родственник со стороны брата. Вот и держи дистанцию. Если я захочу с тобой пообщаться, я тебе об этом сообщу.

Я думала, что удар достигнет цели, что сейчас он психанет и уйдет. Оставит в меня в покое. Я ошиблась. Лицо Макса оставалось совершенно бесстрастным. Только глаза потемнели на несколько тонов, и взгляд снова сделался тяжелым, как свинцовая гиря. Напряжение опять начало нарастать, и я впилась пальцами в стакан с соком.

– Запомни, малыш, только я решаю с кем, когда и почему мне держать дистанцию, и на каком расстоянии. И если я захочу сократить ее до миллиметра, никто мне не сможет помешать…, – вкрадчиво, так вкрадчиво, что теперь я начала покрываться мурашками. А ведь он не говорил ничего такого, ничего особенного, – как и наоборот, увеличить его до сотни тысяч километров.

– Последнее меня бы устроило намного больше. Это никак нельзя устроить прямо сейчас?

Все, что он говорил, звучало одновременно зловеще и как-то… черт. Возбуждающе. Именно это слово приходило на ум. Я боялась его. Где-то на подсознательном уровне. И это был очень странный страх. Я словно знала, что он может причинить мне зло… но не в том смысле, в котором все его воспринимают. Мне казалось, он может вытащить мою душу и сжечь ее на костре. Он походил мне на дьявола. Вот с кем я могла сравнить этого человека.

– Прямо сейчас я могу тебе устроить лишь поездку домой в моей машине.

– Я сама доберусь домой.

– Т-ц-ц-ц, мы, кажется, уже определились, что меня твое мнение не волнует. Да, я подонок, который просто перекинет тебя через плечо и увезет насильно. Мы ведь не станем устраивать здесь спектакль… наша родная полиция тебе не поможет. В этом ты уже тоже убедилась.