Помоги проекту - поделись книгой:
— Поставить в гараж, сэр? — спросил, появляясь в дверях, Альберт.
— Я сам, — ответил Томми. — Ты, наверное, готовишь обед. Я не очень опоздал?
— Да нет, сэр, приехали как и сказали. Даже чуть раньше.
— Ух! — Томми вошел в кухню, потирая руки. — Прохладно сегодня. А где Таппенс?
— Хозяйка наверху, с книгами.
— Опять?
— Да. Но сегодня она уже разобрала побольше. Много читает, сэр.
— Понятно, — Томас хмыкнул. — Ладно, а что у нас сегодня на ужин?
— Филе из камбалы, сэр. Скоро будет готово.
— Отлично. Подавай минут через пятнадцать, а я пока пойду умоюсь.
А на верхнем этаже Таппенс хмуро разглядывала книгу, пытаясь понять, почему ее не оставляет ощущение, будто к основному повествованию добавилось что-то совершенно лишнее и чужеродное. Наконец она сообразила. На странице шестьдесят четвертой некоторые слова были подчеркнуты. Проведя с четверть часа за изучением этого ребуса, Таппенс, однако, так и не смогла установить какой-либо закономерности. Слова, подчеркнутые красными чернилами, шли совершенно вразброд. Она шепотом прочитала:
«Мэтчем тихонько вскрикнул; даже Дик вздрогнул и выронил крючок. Но людей, сидевших на полянке, стрела эта не испугала; для них она была условным сигналом, которого они давно ожидали. Они все разом вскочили на ноги, затягивая пояса, проверяя тетивы, вытаскивая из ножен мечи и кинжалы. Эллис поднял руку; лицо его озарилось неукротимой энергией, белки глаз ярко сверкали на загорелом лице…»[15].
Таппенс недоуменно покачала головой.
Она подошла к столу, где хранились письменные принадлежности, и взяла несколько листов бумаги, присланной на днях какой-то полиграфической фирмой в качестве образца. К вопросу, на какой именно бумаге будет значиться их новый адрес — Холлоукей, «Лавры» — Таппенс отнеслась со всей серьезностью.
— «Лавры»! — фыркнула она, презрительно взглянув на листок. — Глупость какая-то, а не название. С другой стороны, если его поменять, почтальоны запутаются в адресах.
Она принялась выписывать выделенные слова из книги и немедленно обнаружила, что подчеркнуты, собственно, говоря, не слова, а буквы.
— Ну это же совсем другое дело! — обрадовалась Таппенс в полной уверенности, что где буквы — там и какие-то варианты.
— A-а, вот ты где, — послышался голос Томми. — Спускайся ужинать. Как продвигаются дела с книгами?
— Плохо, — проговорила Таппенс. — Все слишком сложно.
— Да ну? — удивился Томми.
— Угу. Вот смотри… Это «Черная стрела» Стивенсона. Я стала ее перечитывать, и тут вдруг появились страницы с пометками красными чернилами.
— Бывает, — сказал Томми, — хотя и не обязательно красными. Есть любители черкать в книгах. Отмечают любимые места, цитаты…
— Да нет, — отмахнулась Таппенс. — Здесь совсем другой случай. Здесь буквы.
— Что буквы?
— Подойди сюда.
Томми подошел, присел на ручку кресла и прочитал вслух строки, указанные Таппенс:
—
— Да, — согласилась Таппенс, — сначала мне тоже так показалось. Но это не бред, Томми.
Снизу донесся звук колокольчика.
— Пойдем ужинать, а?
— Погоди. Настоящим расследованием можно заняться и после ужина, но я лопну от нетерпения, если прежде не расскажу тебе все.
— Опять чего-то себе напридумывала?
— А вот и нет. Понимаешь, я просто выписала буквы. Вот смотри, на этой странице в слове «Мэтчем», подчеркнуты «М» и «э». Идем дальше. В слове «вскрикнул» подчеркнуты «р» и «и». Потом еще «д» и «ж» из «даже», «о» из «вздрогнул», «р» из «выронил», «д» из «людей», «а» из «на» и «н» из «полянке»…
— Ради бога, — замотал головой Томми. — Может, хватит?..
— Погоди, — отмахнулась Таппенс. — Смотри, что получается, если выписать все эти буквы по порядку. Получается: М-Э-Р-И.
— Ну и что?
— «Мэри»! — с нажимом повторила Таппенс.
— Замечательно, — сказал Томми, — получается «Мэри». И очень изобретательная Мэри. Скорее всего, ей просто захотелось увековечить в книге свое имя. Обычное дело.
— Допустим, — согласилась Таппенс, — но следующие подчеркнутые буквы образуют слово Д — Ж — О — Р — Д — А — Н.
— Естественно. Сначала имя, потом фамилия. «Мэри Джордан». Не пойму, чего ты так разволновалась.
— Но книга-то принадлежала не ей! На первой странице есть надпись детским почерком: «Александр Паркинсон».
— Ну и что?
— Как это ну и что? — возмутилась Таппенс.
— Слушай, пойдем, а? Есть очень хочется! — взмолился Томми.
— Потерпи еще капельку, — сказала Таппенс. — Я только прочту тебе весь текст, это не так уж много. Итак, у нас уже есть: «М-э-р-и Д-ж-о-р-д-а-н». А знаешь, что написано дальше? «У-м-е-р-л-а н-е с-в-о-е-й с-м-е-р-т-ь-ю». Получается: «Мэри Джордан умерла не своей смертью». И еще: «Это сделал один из нас. Кажется, я знаю, кто». И все, больше я ничего пока найти не могу. Потрясающе, правда?
— Слушай, Таппенс, — Томми пристально посмотрел на жену, — уж не собираешься ли ты…
— Что?
— Ну, не можешь же ты отнестись к этому серьезно?
— Уже отнеслась, — заявила Таппенс. — «Мэри Джордан умерла не своей смертью. Это сделал один из нас. Кажется, я знаю, кто». Ох, Томми, только не говори, что тебе самому не хочется это узнать!
Глава 3
Посещение кладбища
— Таппенс! — позвал Томми, заходя в дом.
Ответа не было. Чувствуя легкое беспокойство, Томми взбежал по лестнице и в последний момент едва успел перепрыгнуть темнеющее в полу отверстие.
— А, чтоб их! — в сердцах помянул он электриков.
Все это началось несколько дней назад. Электрики пришли, осмотрелись и, отчасти даже разочарованно заявив: «Пустяки, здесь и делать-то нечего. Вечерком заглянем», ушли, вечерком, однако, они так и не заглянули. Впрочем, Томми их особенно и не ждал. Стиль работы штукатуров, маляров, электриков, сантехников и представителей прочих строительных специальностей был ему хорошо знаком. Они появляются, изображают бурную деятельность, а затем под каким-нибудь предлогом уходят… за пассатижами, кусачками, отверткой… бывает, что и за разводным ключом… Главное, что они не возвращаются. Звонить в их компанию бесполезно, поскольку выясняется, что компания эта недавно переехала в другое место, или разорилась, или что интересующий вас мастер уже год как уволился, или что он запил, или что у них таких не было и нет… После этого вы еще долго потерянно бродите по дому, больше похожему теперь на минное поле, стараясь поточнее запомнить расположение многочисленных ям, ловушек и прочих препятствий. Впрочем, за себя Томми не опасался. Он пережил уже не один ремонт. Но что, если Таппенс пойдет с чайником, споткнется и окатит себя кипятком?.. Интересно, куда она подевалась? Он снова позвал:
— Таппенс! Таппенс!
Он начинал уже всерьез беспокоиться за жену. Впрочем, за такую жену невозможно не беспокоиться. Каждый раз, уходя из дома, он брал с нее клятвенное обещание не заниматься самодеятельностью. Даже ее робкие возражения, что «она только выйдет купить масла; здесь рядом, через дорогу», пресекались им на корню.
«Это слишком опасно», — сурово говорил Томми.
«Не говори ерунды», — отвечала Таппенс.
«Это не ерунда, — возражал Томми. — Это горький опыт. И, поскольку я не хочу потерять самое ценное, что у меня есть…»
«…очаровательное, симпатичное, умное и заботливое», — с готовностью подхватывала Таппенс.
«Возможно, — соглашался Томми, — хотя могу предложить и другой список».
«Не стоит. Боюсь, он мне понравится куда меньше. Подозреваю, ты никак не можешь забыть свои прошлые переживания. Не волнуйся. Все будет хорошо. Как вернешься, окликни меня, и я буду дома».
Но как раз дома-то ее и не было.
— Вот же! — с досадой пробормотал Томми. — Уже куда-то удрала.
Он заглянул в библиотеку, надеясь обнаружить там жену, уткнувшуюся в очередную детскую книжку. И надо же ей было так разволноваться из-за каких-то букв, подчеркнутых глупым ребенком красными чернилами. «Мэри Джордан умерла не своей смертью!». А все-таки любопытно. Тем более, что прежних владельцев дома звали совсем не Джорданы, а Джоунзи. Правда, они прожили здесь всего года три-четыре… Значит, все это случилось еще до них.
В библиотеке Таппенс не оказалось. Не было там и отложенных книг — свидетельства особого к ним интереса.
— Куда, черт возьми, она могла подеваться?
Он снова спустился вниз и позвал ее. Ответа не было, как, впрочем, и плаща Таппенс на вешалке. Она определит куда-то вышла — но вот куда? И где, в конце концов, Ганнибал? Для разнообразия Томми окликнул и его.
— Ганниба-ал! Ганни, мальчик мой, иди-ка сюда!
Ганнибала не было тоже.
«По крайней мере, они ушли вдвоем», — подумал Томми, не особо, правда, уверенный, что это к лучшему.
Ганнибал, конечно, хозяйку в обиду никому бы не дал, но в неприятности ее втянуть мог запросто. Он, хотя и обожал ходить в гости, относился к незнакомцам с большой подозрительностью и при случае вполне мог облаять кого-нибудь или покусать.
Но в самом деле, куда же все подевались? Томми вышел из дому и немного прогулялся. Не встретив по дороге никого отдаленно напоминавшего женщину в ярко-красном плаще и маленькую черную собаку, он вернулся домой в совсем уже скверном расположении духа.
На пороге его встретил аппетитный запах, и он сразу направился на кухню; Таппенс, повернувшись от плиты, приветливо ему улыбнулась:
— Опять опаздываешь. Сегодня у нас запеканка с овощами. Какой аромат, правда? Нашла в саду какую-то зелень и решила добавить. Уж больно аппетитно она выглядела.
— Наверняка белладонна[16], — хмуро заметил Томми. — Или наперстянка[17]. Ты где была-то?
— Ганнибала выгуливала.
Пес тут же заявил о своем присутствии, бросившись к Томми и едва не уронив его при этом на пол. Ганнибал был небольшим черным с рыжеватыми подпалинами манчестер-терьером[18]. Сам он считал себя самой аристократической и утонченной собакой на свете, впрочем, родословная у него и впрямь была безупречной.
— Боже милостивый! А я вас обыскался. И где же ты его выгуливала в такую погоду?
— Да уж, сырость такая, что до костей пробирает. Честно говоря, я порядком устала.
— Но куда же ты все-таки с ним ходила? Не по магазинам же?
— Нет, сегодня они рано закрываются. Я ходила на кладбище.
— Звучит обнадеживающе, — заметил Томми. — И что тебе там понадобилось?
— Хотела посмотреть на могилы.
— Да, веселенькое занятие, — пожал плечами Томми. — Ганнибалу там понравилось?
— Пришлось его привязать. Возле церкви кто-то бродил — сторож, кажется — и я подумала, что Ганнибал может ему не понравиться. Или наоборот, а это куда как хуже. Не хотелось бы, только въехав, ссориться с соседями.
— Ну, и что новенького на кладбище?
— Оно большое и очень старое, там есть могилы прошлого и, по-моему, даже позапрошлого века, только надписи совсем уже стерлись, так что толком ничего и не разберешь.
— Я все-таки не понимаю, зачем тебя туда понесло.
— Я проводила расследование, — сообщила Таппенс.
— Да? И какое, интересно?
— Хотела посмотреть, есть ли там Джорданы.
— О Господи! — с чувством произнес Томми. — И когда ж ты, наконец, угомонишься? Значит, ты искала…
— Ну да. Мы же знаем, что Мэри Джордан умерла. В книге ясно написано, что она умерла не своей смертью. Должны же ее были где-то похоронить!
— Безусловно, — сказал Томми, — если только не закопали в саду.
— Думаю, это маловероятно, — покачала головой Таппенс. — Похоже, об истинной причине ее смерти догадывался только этот мальчик, Александр. Очень уж он гордился своей проницательностью. Значит, она умерла, ее похоронили, и никто…
— …и никто так и не понял, что ее убили, — закончил Томми.
— Вот именно. Наверное, ее отравили. А может, дали по голове, столкнули с утеса, или переехали машиной, или… О, я могу предложить массу вариантов.
— Не сомневаюсь, — сказал Томми. — Какое счастье, Таппенс, что ты родилась с доброй душой. Страшно представить, что было бы в противном случае.
— Но на кладбище Мэри Джордан не оказалось, — продолжила Таппенс, пропуская замечание мужа мимо ушей. — И вообще никаких Джорданов…
Поделиться книгой: