Помоги проекту - поделись книгой:
Когда Федерер и Надаль прибыли в новый международный аэропорт Пекина, то они привлекли к себе всеобщее внимание. Надаль прилетел одновременно с Майклом Фелпсом, американским пловцом, который был сенсацией и до того, как получил в Китае восемь золотых медалей, но именно Надаль притягивал внимание всех. Большинство теннисистов попадали в официальные телевизионные трансляции во время зрелищной церемонии открытия. Громкие теннисные имена повышали авторитет Олимпийских игр как грандиознейшего зрелища с участием величайших звезд спорта.
Федерер давным-давно решил, что во время своих третьих Олимпийских игр он не будет жить в Олимпийской деревне. В Афинах ему так сильно докучали другие спортсмены, желающие с ним сфотографироваться, что он ни минуты не мог остаться в уединении. Впрочем, его номер в пекинском отеле был забронирован еще в 2005 году. Многие критиковали решение Федерера, но два случая показали, что это было правильное решение.
В свой двадцать седьмой день рождения Федерер был удостоен великой чести: он второй раз пронес флаг своей страны на церемонии открытия Олимпийских игр. Он вышел на арену и провел швейцарскую команду по стадиону к ее месту в параде. Едва швейцарцы дошли до своего места, как целая толпа других спортсменов бросилась к Федереру с просьбой сфотографироваться с ними. И Федерер фотографировался, пока церемония позволяла.
Два дня спустя он пошел посетить друзей в Олимпийской деревне. Он сорок пять минут раздавал автографы и фотографировался. Для того, чей роман начался в Олимпийской деревне в Сиднее восемь лет назад, было непросто принять решение не оставаться в деревне в Пекине, но теперь оно казалось полностью оправданным.
На теннисном корте ему повезло с разумной сеткой. Казалось, что самая большая угроза в матче второго раунда исходила от имени соперника: он встретился с Рафаэлем Аревало, четыреста сорок седьмым в рейтинге. Он был первым теннисистом из Сальвадора. Команда поддержки Аревало скандировала: «Вперед, Рафа!», надеясь, видимо, выбить Федерера из колеи. Но Аревало с Надалем и рядом не стоял: Федерер победил теннисиста, получившего уайлд-кард, со счетом 6–2, 6–4.
Затем случилась беда. На пятый день восьмидневного соревнования по теннису Федерер вышел против Джеймса Блейка. Гром, молнии и сильный дождь задержали начало игры на три с половиной часа, и когда он, наконец, начался, Федерер снова выглядел иначе в важнейшие моменты. Блейк великолепно играл, но это был один из таких матчей, которые в предыдущие пять лет Федерер бы победил. Роджер лидировал в начале тай-брейка после второго сета, но, упустив свое преимущество из-за нелепо слабого удара с лета, который, казалось, воплотил его хрупкую уверенность, проиграл в итоге со счетом 6–4, 7–6.
На Олимпийских играх всегда казалось, что его сглазили. Упущенная бронза в Сиднее, поражение в матче против Бердыха в Афинах, а теперь еще и это. Возможно, Федереру не суждено было получить медаль Олимпийских игр – по крайней мере, так казалось в тот вечер четверга. Однако затем его разносторонние навыки принесли ему желанное золото и изменили этот год.
Некоторые теннисисты, специализирующиеся на парном разряде, не любят это признавать, но большинство из них имеют возможность зарабатывать себе на жизнь лишь потому, что ведущие игроки одиночного разряда в парном разряде играют редко. За исключением нескольких прекрасных пар на высочайшем уровне, в особенности близнецов Брайан, лучшие теннисисты-одиночки, выходящие на корт в парном разряде на Кубке Дэвиса, зачастую побеждают теннисистов с высоким рейтингом, но играющих в парном разряде. Состязания же в парном разряде на Олимпийских играх, вероятно, являются самым выдающимся парным турниром в мире тенниса – просто потому, что они привлекают ведущих игроков-одиночек. В Пекине даже было три случая, когда теннисист отказывался от участия в одиночном разряде, чтобы повысить шансы на победу в парном – немыслимая ситуация для обычного турнира!
Федерер мог выбирать из нескольких партнеров: между своим бывшим соседом по квартире Ивом Аллегро и Станисласом Вавринкой, у которого был значительно более высокий рейтинг. Он играл в паре с Аллегро в Афинах и в матчах Кубка Дэвиса. Он всего дважды играл с Вавринкой и оба раза проиграл в первых же раундах. Однако Вавринка переживал лучший год в своей карьере, благодаря нему у Швейцарии было два игрока из десятки лучших теннисистов впервые за всю историю. Поэтому Федерер выбрал Станисласа, или Стэна.
После традиционных побед в первых двух раундах соревнование вдруг стало очень непростым. Партнерам нужно было победить индийцев Махеша Бхупати и Леандера Паеса в четвертьфинале, а затем в тот же день – братьев Брайан. При ярком солнечном свете после обильных дождей они выиграли матч с Бхупати и Паесом со счетом 6–2, 6–4, после чего позволили себе исполнить странный ритуал. Вавринка лег на спину, а Федерер держал над ним руки, как бы грея их над огнем. «Это наша личная шутка, – объяснил Вавринка, – из карточной игры, история огня, история горения. Она сама собой появилась, когда мы одолели лучшую в мире пару».
Она на самом деле родилась после победы над Бхупати и Паесом, но оба игрока, без сомнений, «пылали» в матче против братьев Брайан с их высоким рейтингом. Это был матч, который гарантировал Федереру медаль в случае победы швейцарцев, но, если бы они проиграли, ему бы все равно пришлось выигрывать в плей-офф. И когда у калифорнийских близнецов были брейк-пойнты в первом гейме, то казалось, что противостоять им будет слишком сложно.
Однако у братьев Брайан был только этот шанс. Швейцарцы справились, и после этого ни одна их подача не была проиграна. Они победили со счетом 7–6, 6–4 благодаря взятой подаче Майка Брайана в седьмом гейме второго сета – это была единственная выигранная подача соперника за весь матч.
Потом возникла опасность слишком беззаботно отнестись к финалу. В нижней половине сетки популярные пары постепенно проиграли, оставив ветеранов – шведов Симона Аспелина и Томаса Юханссона – между Федерером и золотом. Счет в матче за золотую медаль был 6–3, 6–4, 6–7, 6–3, и при всем уважении к шведам, которые победили в самом длинном матче из трех сетов, чтобы дойти до финала, в нем выделялась только одна пара. Впрочем, Аспелин с Юханссоном хорошо постарались и выиграли третий сет.
Торжественно поднимался красный флаг с белым крестом. Федерер стоял на пьедестале, слушал национальный гимн Швейцарии. На шее Роджера сияла золотая медаль. Его год был «спасен», все разговоры об «упадке» внезапно заглохли, и не потому, что упадок был надуманным – он был очень даже реальным, – но Федерер заполнил один из зияющих пробелов в своей впечатляющей коллекции титулов.
«Сейчас какой-то невероятный момент, – говорил он, и его голос начал срываться из-за переполнявших его эмоций. – Я так рад разделить эту победу со всеми, кого я очень люблю, с кем мы провели вместе две потрясающие недели. Это очень отличается от всего того, через что мне когда-либо приходилось проходить. Я мог бы отчасти сравнить это с невероятными победами на Кубке Дэвиса, которые у меня были».
В Федерере что-то изменилось, или, по крайней мере, так казалось. Он выиграл желанную олимпийскую медаль, но получил ее не самостоятельно, а с помощью партнера. Это не было Шоу Роджера Федерера при поддержке Станисласа Вавринки. Строго говоря, в финале Стэн играл лучше. В нем была уверенность, которая не выдавала никаких признаков того, что ему было некомфортно в присутствии прославленного партнера. Федерер, казалось, оценил это. «Думаю, я определенно собираюсь участвовать в первом раунде [Кубка Дэвиса] в следующем году», – сказал он СМИ после финала парного разряда. Однако не отсутствие желания, а другие объективные проблемы помешали ему выполнить это обещание.
Командное соревнование помогло Федереру «спасти» свой год, и после этого он пообещал больше внимания уделять команде. Нет никаких сомнений в том, что он тогда на самом деле был полон решимости выполнить это обещание. Однако его действия после Пекина ставят под сомнение достоверность этого заявления.
Спорт полон переломных моментов, и, естественно, теннисному миру не терпелось узнать, станет ли золотая медаль Федерера определяющей для его года. Все оказалось несколько сложнее. Казалось, что людей больше интересовало, изменился ли Федерер как личность, признает ли он, что вышел из резкого пике именно благодаря командной игре – не просто в парном разряде, а в большой команде спортсменов. Изменило ли олимпийское золото его отношение к этике команды?
Открытый чемпионат США свидетельствовал о том, что выдающийся теннисист-одиночка никуда не делся. Во втором раунде он одержал победу со счетом 6–3, 7–5, 6–4 над бразильцем Тьяго Альвесом. Его речь после матча также не свидетельствовала о том, что он перевернул новую страницу. Его спросили о некоторых простых ударах, которые он пропустил, и он ответил: «Ну, думаю, мы поговорим об этом сегодня, и если я получу титул, то вы об этом забудете. Так обычно и бывает».
Титул он получил, и сейчас такие комментарии кажутся оправданными, но в тот день разговор о победе казался надуманным. В тот пятничный вечер там присутствовало множество представителей теннисной прессы (в том числе и тот, кто задал вопрос), и все они были убеждены, что Федерер не хочет признавать очевидное. Он начинал звучать как бывший чемпион, пытающийся убедить самого себя вопреки очевидному, что он все еще может побеждать на крупных турнирах. Приближался матч против Радека Штепанека, одного из теннисистов, победивших его в том году. Казалось, что Федереру предстоит реальная проверка.
Возможно, именно сильный противник помог Федереру сосредоточиться. Что бы он ни заявлял публично, он, должно быть, знал, что не сможет обойти Штепанека, сыграв так же, как против Альвеса. Что бы ни произошло у него в голове и в его лагере, он вышел против талантливого чеха собранным и целеустремленным. Он не только победил со счетом 6–3, 6–3, 6–2, но показал невероятное выступление. Он точно переродился. Там, где в предыдущие месяцы форхенд его подводил, сейчас все работало идеально. Там, где раньше он вяло плелся, чтобы вместо бэкхенда использовать форхенд, сейчас он танцевал, как боксер, создавая впечатление человека, позволяющего своему таланту подавлять соперника. Федерер вернулся.
Нельзя сказать, что он быстро расправился с оставшейся частью турнира. Ему понадобилось пять сетов в условиях сильного ветра, чтобы одолеть Игоря Андреева, чрезвычайно приятного россиянина с мощным форхендом. И лишь однажды, в матче против Жиля Мюллера, где он победил во всех сетах, одна подача была выиграна принимающим. Благодаря этому он прошел в состав полуфиналистов, который включал в себя новую элиту мужского тенниса – Федерер столкнулся с Новаком Джоковичем в нижней половине сетки, а Надаль с восходящей звездой Энди Марреем – в верхней. Казалось, что все шло к первому финалу Федерер – Надаль на твердых кортах турнира Большого шлема.
Федерер сделал свое дело. В тот день, когда из-за надвигающегося урагана игра во Флашинг Медоуз началась непривычно быстро, Роджер отомстил за поражение, нанесенное Джоковичем на Открытом чемпионате Австралии, разгромив серба в четырех сетах. Зрителям победа понравилась: после того как Джокович победил Энди Роддика в четвертьфиналах, получив помощь при травме, его сопровождал гул недовольства с трибун. Маррей сделал всю черную работу за Федерера, победив Надаля в четырех сетах, дойдя до своего первого финала Большого шлема.
Маррей победил Надаля – значит, он мог сравниться с Федерером? Не в этот раз. Маррей еще будет побеждать Федерера в менее крупных матчах, но это был финал Большого шлема, и Федерер, для которого это был семнадцатый финал, мог заставить Маррея заплатить за недостаток опыта. Более того, стиль Надаля доставляет Роджеру проблемы, в особенности то, как этот теннисный левша использует всю ширину корта, равно как и его сильный удар с лета, которому Федереру тяжело противостоять. Маррей, будучи непростым игроком, больше находится в зоне досягаемости Федерера. Швейцарец внезапно стал главным фаворитом.
Используя танцующую работу ног для усиления форхенда, Федерер в начале матча заявил о себе, начав с подачи навылет и выиграв подачу Маррея в шестом и восьмом геймах. Во втором сете ему повезло с решением судьи о касании мячей, и Федерер снова знал, когда использовать свое преимущество, выиграв подачу Маррея в двенадцатом гейме для того, чтобы обогнать того на два сета и выиграть в матче. Свой тринадцатый титул Большого шлема он завоевал со счетом 6–2, 7–5, 6–2, а его торжество в конце имело привкус реабилитации после восьми месяцев, в течение которых люди уже списывали его со счетов.
Он признал роль, которую сыграла его олимпийская золотая медаль в триумфе на Открытом чемпионате США. «Думаю, именно это сыграло решающую роль, – сказал он после победы над Марреем. – Если бы я не играл в парном разряде на Олимпийских играх, я бы приехал сюда с тремя тяжелыми поражениями. Но олимпийская медаль в парном разряде в какой-то мере заставила меня об этом забыть, просто приехать сюда и наслаждаться этим турниром». Он также сказал, что матч с Андреевым был ключевым в этом турнире. Хотя, возможно, он это так и воспринимал, но для наблюдавшего за ним теннисного мира именно матч со Штепанеком вернул его в колею. Именно тогда был подан миру знак, что старый Федерер вернулся.
Был ли это старый Федерер? Титул Открытого чемпионата США, несомненно, был признаком реабилитации, но была ли она полной? В некотором роде так и было. Однако события, которые произойдут четыре месяца спустя, наведут на мысль о том, что и Надаль перешел на иной уровень.
Не стоит придавать слишком большое значение тому, что Федерер выиграл еще всего один турнир за оставшийся 2008 год, закончив год с четырьмя победами на счету (хотя это был его худший результат с 2002 года).
Выиграв третий подряд титул в Базеле, он закончил год с двумя поражениями, нанесенными все более впечатляющим Энди Марреем. В первый раз это произошло в Мадриде, когда он был в отличной форме, а второй – в Шанхае, когда он боролся с травмой спины, которая будет преследовать его вплоть до 2009 года. Оба матча дошли до последних сетов, и их результаты наводили на мысль о том, что Маррей переигрывал Федерера, поскольку уровень шотландца вырос, а уровень Федерера оставался по большей части неизменным. Тяжело в полной мере оценивать победы Маррея, включая еще три в начале 2009 года: мотивация Федерера достигала своего пика на турнирах Большого шлема, где они играли лишь единожды (в финале Открытого чемпионата США). Но казалось, что Маррей начал представлять не меньшую угрозу, чем Надаль.
На закате карьеры, когда его «единственным значительным» титулом был Уимблдонский, Пит Сампрас часто говорил: «Любой год, в который я выиграю крупный турнир, – это хороший год». Федерер не только победил на крупном турнире, но и победил вопреки растущему убеждению, что он, возможно, уже миновал свой максимум. Кроме того, он завоевал золотую медаль – если
И все же, даже с учетом относительности (Альберт Эйнштейн, помимо прочего, недаром жил в Швейцарии!), доля успешных матчей для Роджера Федерера значительно снизилась в первые восемь месяцев 2008 года. Рассуждения о причинах этого – не просто праздные сплетни в мире тенниса.
Существуют четыре правдоподобные теории.
Первая сводится к тому, что его уровень вовсе не снижался, просто его великолепие выявило лучшее в Рафаэле Надале. Этой теории придерживается бывший швейцарский теннисист, тренер и комментатор Хайнц Гюнтхарт: он считает, что Надаль достиг столь феноменального уровня, что никто в истории тенниса в 2008 году не мог ему соответствовать. В 2009 году стало очевидно, что нагрузки, которым Надаль подвергает свое тело, начали его изматывать: он страдал от серьезного тендинита в обоих коленях, его возвращение замедлило растяжение брюшных мышц, на диагностику которого ушло больше времени, чем предполагалось изначально. Когда в 2010 году на Открытом чемпионате Австралии проблемы с коленями вновь обострились, теннисный мир задавался вопросом: не достиг ли он своего максимума в 2008–2009 годах? Однако он отыгрался, победив в трех крупных турнирах подряд и дополнив свою карьеру в турнирах Большого шлема. И в 2008-м, и в 2010 году Надаль вывел скорость на корте на новые уровни и, демонстрируя потрясающее сочетание силы, отличной формы и тактической грамотности, в полной мере заслуживал того, чтобы его считали лучшим в мире.
Нисколько не умаляя достоинств Надаля, многие считают, что в 2008 году Федерер был медленнее, чем в предыдущие годы. Очевидным объяснением тому – и второй теорией – является его мононуклеоз. Хоть он и отрицал, что испытывал какую-то слабость во время Открытого чемпионата Франции / Уимблдонского турнира / Олимпийских игр, возможно, он все еще страдал от последствий заболевания, которое в большинстве случаев оставляет следы на месяцы, если не на годы. Если согласиться с тем, что мононуклеоз в самом деле на него влиял, пусть даже немного, то его достижения – такие, как попадание в полуфинал Открытого чемпионата Австралии, Монте-Карло, Гамбурга, финалы Открытого чемпионата Франции и Уимблдона, победа на турнире в Эшториле и Галле, – должны считаться поразительными фактами, выгодно дополняющими историю Роджера. Когда Федерера спросили о том, что помогло ему вернуть свою лучшую форму в 2009 году и так ярко сиять на Открытом чемпионате Австралии 2010 года, он ответил, что ключом к этому стало возвращение свободы движений. Это наводит на мысль о том, что причиной его спада в 2007 году послужила именно худшая физическая форма.
Третья теория сводится к тому, что его успех в предыдущих четыре годах означал, что он потерял хватку, снизил уровень конкурентного превосходства, который был у него до того момента. Поэтому он был медленнее на корте и менее уверенно обращался со своим мощным форхендом. Он мог этого не осознавать. Признавая, что это возможно, мы не критикуем Федерера: кто из нас смог бы удерживать один и тот же уровень страсти после таких успехов? Возможно, что Федереру были даже необходимы поражения 2008 года для того, чтобы поднять свою вовлеченнось до прежнего уровня.
Четвертым вариантом является то, что его отвлекали другие вещи. В конце изнурительного 2007 года он использовал межсезонье, чтобы сыграть в трех показательных матчах против Пита Сампраса в Азии. Неправильно было бы критиковать показательные матчи как таковые: они дают игрокам возможность поучаствовать в соревновании, зная, что количество матчей определено заранее и что победа не приведет к перегруженному расписанию. И все же для Федерера было несколько неблагоразумно прерывать свой спокойный сезон ради трех показательных матчей, в которых он ничего не мог получить с точки зрения тенниса, как бы его ни вознаградили в финансовом плане.
Легко обвинить в этом его маркетинговую компанию IMG, равно как и за то, что Федерер все чаще появлялся на гламурных играх. Однако тем самым мы бы недооценили то, насколько Федерер сам контролирует свои дела. Какова бы ни была причина, но именно он принял эти приглашения и никогда не делал вид, что его уговаривали. Он даже принял приглашение еще на три показательных матча в конце 2008 года, два из которых были против Джеймса Блейка в Азии, а в третьем он вместе с Бьорном Боргом играл в парном разряде.
Много говорилось о том, что и в его личной жизни что-то шло не так и что это отнимало его энергию и концентрацию в 2008 году. Большая часть слухов касалась его отношений с Миркой Вавринец – теория заключалась в том, что Федерер вступил в эти отношения в девятнадцать лет, что, возможно, сейчас у них разные приоритеты в жизни. То, что они ревностно ограждали свою личную жизнь от вмешательства извне, то, что близкие к Федереру люди не говорят с прессой, только подогревало эти слухи. В марте 2009 года слухи были публично опровергнуты: они объявили о беременности Мирки и поженились 11 апреля, проведя маленькую и тайную (эту тайну отлично удалось сохранить) свадебную церемонию в Базеле. Федерер всегда весьма трогательно говорил о том, как много для него значила возможность назвать Мирку своей женой и что отныне она хотела, чтобы ее называли Миркой Федерер – как в личных, так и в публичных целях. Те, кто видел их в комнатах отдыха для игроков, говорят, что редко они открыто высказывают несогласие, как часто они воркуют друг с другом. Возможно, те, кто видел, что Роджер становится общительнее, когда Мирки нет рядом, просто делали неправильные выводы: все мы ведем себя несколько иначе, когда нашего партнера нет поблизости. Какова бы ни была действительность за закрытыми дверями частной жизни мистера и миссис Федерер, мысль о том, что там были какие-то проблемы, которые привели к тому, что в 2008 году он потерял форму, можно смело отметать.
В конце концов, его победа на Открытом чемпионате США 2008 года и исторические победы на «Ролан Гаррос» и Уимблдонском турнире в 2009 году развеяли все слухи. Ухудшение его формы в 2008 году было именно временным явлением, а не началом угасания. Поэтому наиболее вероятное объяснение заключается в сочетании второй и третьей теорий: Федерер был более медленным и вялым в своих движениях в совокупности с потерей некоторой доли своего духа соперничества. И то и другое вернулось в 2009 году, на что потребовалось лишь какое-то время.
Ожидания на турнире Большого шлема редко сосредоточивались на четырех игроках в той же степени, как на Открытом чемпионате Австралии 2009 года. На событии, известном тем, что финалистом, если не чемпионом, стал теннисист, от которого этого не ожидали, все ставки в мужском одиночном разряде были сделаны на Надаля, Федерера, Джоковича и Маррея. Во всяком случае, Маррей был фаворитом после блестящей второй половины 2008 года и победы на двух турнирах в начале января 2009 года: Открытом чемпионате Катара и показательном матче в Абу-Даби. И на обоих присутствовали Надаль с Федерером.
Однако Маррей пал в четвертом раунде в Мельбурне, проиграв открытию тех двух недель – Фернандо Вердаско. Джокович проиграл в четвертьфинале Энди Роддику. Этот результат объяснялся как физической слабостью Джоковича (или, возможно, тем, что он о ней слишком часто и много думал), так и тому, что Роддик вернул себе великолепную форму. Тем временем Федерер показал выдающееся выступление против Марата Сафина в третьем раунде, был беспощаден в четвертьфинале против Хуана Мартина дель Потро и просто оказался слишком хорош для Роддика в полуфинале. На пути к финалу он оступился лишь однажды, проиграв два первых сета в матче против Томаша Бердыха в четвертом раунде. Однако он отыгрался, одержав свою четвертую победу после двух проигранных сетов в своей карьере.
Надаль в полной мере выглядел лучшим в мире в верхней половине сетки, и великие соперники встретились в своем первом матче после эпичного финала Уимблдонского турнира семью месяцами ранее. Опрос игроков, бывших теннисистов и журналистов показал, что большинство ожидало, что Федерер победит. Турнир отчаянно желал увидеть хорошее соревнование после женского финала, который закончился с грустным счетом 6–0, 6–3, когда Серена Уильямс разгромила Динару Сафину за каких-то пятьдесят девять минут.
Надаль и Федерер компенсировали женский финал и с точки зрения времени, и с точки зрения качества игры – но результат стал сокрушительным ударом для Федерера. Нет ничего постыдного в том, чтобы проиграть в матче из пяти сетов, особенно такому теннисисту, как Надаль. Однако именно то, как Федерер проиграл, нанесло ему такое потрясение. В первом сете он лидировал со счетом 4–2, а затем проиграл две из своих трех подач, проиграв весь сет. У него было шесть брейк-пойнтов в последовательных подачах Надаля при счете 4–4 и 5–5 в третьем сете, но так же, как и в прошлых финалах, он просто не смог их реализовать. И после длительного обмена ударами во втором и четвертом сетах в пятом он пал. Его бэкхенд подвел его, а Надаль выиграл в матче, длившемся четыре часа и двадцать три минуты, со счетом 7–5, 3–6, 7–6, 3–6, 6–2.
Он дал справедливую оценку: «У него было много шансов, но он их упустил» и «он не очень хорошо подавал». Однако психологический удар Федереру нанесло и то, что судьба изначально ему благоволила. В предыдущих двух матчах он выиграл во всех сетах, тогда как полуфинал Надаля вечером в пятницу длился рекордных пять часов и четырнадцать минут, и играл он против Вердаско. Хотя Надаль всегда казался более сильным теннисистом, у Федерера был превосходный шанс на то, что у испанца кончатся силы после того, что ему пришлось так много играть в предыдущие два дня. Надаль хорошо играл, но это было далеко не лучшее его выступление, и он тоже мог бы сыграть лучше.
На следующее утро первая полоса мельбурнской ежедневной газеты
Радио– и телекомментаторы были до того пренебрежительны, что использовали такие фразы, как «эпоха Федерера закончилась» и «кажется, что лучший шанс на победу будет у Федерера, если Надаль упадет и сломает лодыжку».
Стоит ли говорить, что журналисты и комментаторы склонны преувеличивать? Исторический анализ бесполезен в разгар момента. В конце концов, если Федерер смог заставить первую ракетку мира играть в пяти сетах в четвертом финале Большого шлема подряд, едва ли это является признаком того, что его карьера окончена. Открытый чемпионат Австралии 2009 года показал, что Федерер, без сомнения, стал второй ракеткой мира. Он все еще был в авангарде группы, стремившейся получить это звание и возглавляемой Джоковичем и Марреем. Однако он уже отставал от бесспорно лучшего теннисиста мира – Рафаэля Надаля.
Тогда он об этом не говорил, но его беспокоила спина. Проблема, которая была у него в Шанхае, по большей части исчезла, но он все еще об этом думал. «Я не помню, на самом ли деле меня беспокоила спина, – сказал он год спустя, – но я волновался, что это может вернуться, и играл с долей сомнения».
Когда Федерер взошел на пьедестал на арене Рода Лейвера, чтобы получить свой серебряный трофей, снова произошло то, что австралийцы с характерным юмором и недостатком чуткости называют «включением водопровода». Когда стало понятно, что тепло оваций для него не стихает, он, запинаясь, произнес в микрофон: «Боже, меня это убивает», и ведущий церемонии увел его, чтобы Роджер мог «успокоиться», прежде чем произнести речь несколько минут спустя.
Так же как и тремя годами ранее, когда он расплакался на пьедестале, не совсем понятно, что заставило эмоции разыграться. Возможно, это как-то связано с присутствием пяти легенд тенниса. На сороковую годовщину турнира Большого шлема на арене Рода Лейвера теннисная ассоциация Австралии пригласила на финал самого Лейвера, а также четырех человек, которых он победил в финалах 1969 года, – Андреса Химено, Кена Розуолла, Джона Ньюкомба и Тони Роча.
Федерера всегда трогало присутствие великих имен. Теплые овации также могли сыграть свою роль, равно как и тот факт, что Федерер всегда по-особенному относился к Австралии, что обусловлено ролью Питера Картера в его жизни. Наконец, Федерер такое значение придает дисциплине, что стоит дать слабину, как его эмоции порой прорываются, когда он меньше всего этого хочет.
Позже, в том же году, Федерер уже перестал обращать внимание на слезы, и в первую годовщину именно он утешал готового расплакаться Энди Маррея, который чувствовал, что, проиграв Федереру в финале 2010 года, подвел британскую публику, которая возлагала на него слишком много надежд. «Я плачу после проигрышей с пяти лет, – сказал Федерер, – для меня было нормально плакать после поражения в финале Большого шлема, но вокруг этого поднимается такой шум, который я не понимал. Меня убивало то, что мне нужно было говорить, а я плакал. Я имел в виду: «Я бы хотел перестать плакать, говорить нормально и предоставить Рафа сцену, которую он заслуживает». Меньше всего я хотел, чтобы люди расстраивались из-за меня. Жаль, что я не победил, но я должен был принять – и я принял это без проблем, – что в тот день Рафа был лучше». Федерер также объяснил, что атмосфера на Открытом чемпионате Австралии неизменно вызывает слезы, поскольку на нем во время церемоний меньше шума по сравнению с другими мероприятиями, и это создает более душевную атмосферу.
Сейчас это все кажется логичным. Однако, возможно, для слез была и другая причина – тень страха, осознания того, что эпоха его превосходства могла закончиться. То, что он проиграл Надалю в финале Уимблдона, можно было бы списать на слабое начало года и мононуклеоз. Он реабилитировался в финале Открытого чемпионата США. Однако было убедительное доказательство того, что Федерера превзошел его главный соперник и что его максимальных возможностей было уже недостаточно для того, чтобы победить кого угодно по другую сторону сетки. И вероятность того, что он останется лишь с тринадцатью титулами Большого шлема, остановится всего в одном титуле от рекорда Пита Сампраса, завоевавшего четырнадцать титулов, стала пугающе реальной.
Не стоит придавать слишком большого значения тому, в какой форме был Федерер в туре АТР, – на протяжении нескольких лет он считал своим приоритетом крупные турниры и первое место в рейтинге. Было весьма и весьма интересно, как же он оправится от поражения на Открытом чемпионате Австралии. Он сделал спину предлогом, чтобы отказаться от участия в следующих двух турнирах, турнире в Дубае и его хваленом возвращении в первый турнир Кубка Дэвиса, тогда как главной причиной было его беспокойство в связи с беременностью Мирки.
Есть и те, кто предпочитает считать, что Федерер никогда и не собирался участвовать в тех турнирах. И если бы на месте этих турниров был Открытый чемпионат Франции и Уимблдон, то его отношение могло бы быть совсем другим. В то же время первые тринадцать недель беременности неизменно вызывают разнообразные и искренние беспокойства, а спина – штука странная: сейчас с ней все в порядке, а через мгновение она причиняет страшную боль. Вне зависимости от того, насколько спина в самом деле беспокоила Роджера, пауза в пять недель означала, что он был в отличной форме к моменту возвращения в тур в начале марта в Индиан-Уэллс.
Там он дошел до полуфинала, так же как и на последующем мероприятии серии «Мастерс» в Майами. Проиграв Энди Маррею в Индиан-Уэллс, он встретился в Майами с Джоковичем, а победителю предстояло играть с Марреем в финале. Выиграв первый сет, Федерер потерялся во втором, а когда начался третий, казалось, наступил важнейший момент для всего теннисного мира. Несомненно, он был очень напряженным и для Федерера: после того как он упустил свою подачу в начале третьего сета, на глазах у всех зрителей и телевидении со всего мира он швырнул ракетку на бетонный корт. Благодаря своей уникальности, это зрелище попало в заголовки газет, и в течение нескольких недель этот момент был одним из самых популярных видео на
Федерер отказался обсуждать этот случай после матча, который он проиграл со счетом 3–6, 6–2, 6–3 благодаря одной той проигранной подаче в последнем сете. Он сказал только то, что сломал ракетку и «был доволен», – странный и несвойственный ему способ оправдать этот случай. Казалось, он хотел списать это на небольшое отклонение от обычного поведения, но теннисный мир углядел в этом намного больше. С учетом того, как влиял на него Надаль, легко увидеть в этом еще один шаг по пути медленного, но неумолимого угасания его удачи на корте.
Еще древнегреческий драматург Еврипид заметил, что «кого Юпитер хочет погубить, того лишает разума». Боги тенниса, казалось, сводили Федерера с ума, оставив его с тринадцатью титулами Большого шлема, когда силы начали его покидать.
Часть 5. Величайший
Глава 15
И все же у теннисных богов был припасен один лихой поворот: вместо того чтобы уничтожить своего любимца, они его возвеличили. Когда Федерер приехал на Открытый чемпионат Франции 2009 года, он казался столь же уязвимым, как и всегда. Он победил Рафаэля Надаля в финале турнира серии «Мастерс» в Мадриде (это была всего лишь вторая его победа над Надалем на корте с грунтовым покрытием), но главной истории с того турнира еще только предстояло стать известной. Если бы она тогда была известна, то первая неделя Открытого чемпионата Франции 2009 года могла бы быть совсем иной.
Надаль следовал своему традиционному расписанию сезона турниров на кортах с грунтовым покрытием. Он победил в Монте-Карло, Барселоне и Риме. Однако после того, как он одержал победу над Новаком Джоковичем в финале в Риме, проиграв всего в одном сете за пятнадцать матчей, Надаль вернулся домой с сильной болью в коленных чашечках: у него был выявлен тендинит обоих колен, и ему посоветовали отдохнуть. Проблема звезд спорта высочайшего уровня заключается в том, что они неизменно жаждут соревнования, и, когда в календаре следующим мероприятием был турнир серии «Мастерс» в Мадриде, который впервые проходил в новеньком ультрасовременном теннисном центре
Победа Федерера со счетом 6–4, 6–4 показала, что он все еще мог победить Надаля на грунтовом покрытии, но никто не отнесся к этому серьезно: победить Надаля на «Ролан Гаррос» – совсем другая задача.
Вот только он на турнир не попал. К концу недели в Мадриде состояние его коленей стало еще хуже, чем в начале, и он смог совсем мало потренироваться на корте в оставшуюся неделю до того, как теннисный мир собрался в Париже. Мир этого не знал, так что Надаль, как и всегда, был фаворитом на Открытом чемпионате Франции.
Федерер прибыл в Париж для того, чтобы впервые сыграть в турнире Большого шлема, будучи женатым человеком. В марте они с Миркой объявили о том, что ждут первого ребенка, а когда 11 апреля они поженились в Базеле и на церемонии присутствовало тридцать девять человек, поклявшихся хранить тайну, многие задавались вопросом, не сместились ли приоритеты Федерера в сторону дома. Иван Лендл пошутил как-то: «Можно жениться и все еще выигрывать титулы Большого шлема, но нельзя завести детей и все еще выигрывать титулы Большого шлема». Согласно этой логике, у Федерера оставалось два турнира Большого шлема, поскольку ребенок должен был появиться на свет между Уимблдоном и Открытым чемпионатом США.
Роджер и Мирка уже в конце января знали, что это будет двойня. Однако такова команда Федерера: никаких утечек информации! Секрет раскрылся лишь тогда, когда 23 июля Мирка родила Шарлин Риву и Майлу Роуз. Федерер узнал о рождении близнецов в тот день, когда играл с Хуаном Мартином дель Потро в четвертьфиналах Открытого чемпионата Австралии, и по-быстрому победил его, проиграв лишь в трех геймах, показав потрясающее выступление. Если бы люди тогда знали, что он может так играть, получив новости, меняющие его жизнь, они бы меньше беспокоились о том, каким он станет отцом. Единственный кризис в беременности Мирки произошел вскоре после этого, и отчасти это было причиной того, что Федерер пропустил первый раунд Кубка Дэвиса, где Швейцария играла с США, хотя он обещал участвовать после того, как получил золотую медаль Олимпийских игр. Продемонстрировав выдающуюся способность хранить свою личную жизнь в тайне, он молчал о беременности жены и приписал свое отсутствие в Кубке Дэвиса проблемам со спиной.
Открытый чемпионат Франции развивался до середины воскресенья. Надаль в вызывающе розовой футболке уверенно победил в первых трех раундах, развеяв все сомнения в своей форме. Однако в последний день мая он вышел против Робина Сёдерлинга в матче, который должен был изменить его судьбу – и судьбу Федерера.
Сёдерлинг, подающий надежды швед, который, как и многие многообещающие молодые люди, понятия не имел, как из игрока, умеющего великолепно играть в теннис, становятся великолепным теннисистом. Сейчас ему было двадцать четыре года, он начал понимать, что его время не бесконечно, что если он собирался сделать что-то со своими способностями, то уже пора начинать. У него был пушечный форхенд и относительно высокий рост (метр девяносто три сантиметра), что означало, что крученые удары Надаля приходились как раз в оптимальную для него зону. После того как Надаль победил во втором нервном тай-брейке, сравняв счет, вызов Сёдерлинга можно было бы счесть несостоятельным. Но смесь его решимости использовать момент и проблемы Надаля с коленями позволили ему одержать верх в третьем сете. И выиграв в четвертом сете, и победив чемпиона, он нанес Надалю первое поражение на «Ролан Гаррос».
Несмотря на поражение, Надаль был традиционно любезен. Его спрашивали о травме, он не отрицал ее, но и не делал причиной поражения. Совет же врача после Парижа был недвусмысленным – если он будет играть, несмотря на тендинит, то это добром не кончится. Он быстро отказался от участия в турнире в лондонском клубе «Куинз», и, хотя от Уимблдона он отказался только через две недели, едва ли это решение кого-либо удивило.
Внезапно перед Федерером открылся широкий путь. Его соперник пал, теннисные боги улыбались швейцарцу. Посеянный под номером два, он стал новым фаворитом турнира, ведь только Надаль останавливал его в предыдущие четыре года. Но все чуть было не пошло не так уже на следующий день.
Федерер впоследствии признал, что отчаянно нервничал, выходя играть против Томми Хааса, немца, переживавшего вторую молодость в возрасте тридцати одного года и уже пережившего три операции на плече. Тот факт, что поражение Надаля устранило единственное непреодолимое препятствие, волновал его. «Думаю, я единственный раз за всю свою жизнь вышел на корт, ощущая на себе давление, – признал он несколько месяцев спустя. – Когда Рафа проиграл на чемпионате Франции, на меня это произвело колоссальное впечатление. Я просто осознал свои возможности, я уже был занят своей игрой и соперниками». Когда Хаас лидировал в двух сетах и третьем со счетом 4–3 в матче против странно подавленного Федерера, у немца был брейк-пойнт на подаче Федерера – до победы его отделяло всего пять очков, и только один от подачи, выигрыш которой означал победу в матче. Однако момент гениальности (или это была удача? Грань, разделяющая два эти понятия, может быть очень тонкой) изменил ход матча. Федерер исполнил форхенд, отправив мяч к самой боковой линии Хааса, затем он «держал» свою подачу, и это был первый из девяти геймов подряд, вернувших Федерера в колею. Он выиграл в последнем сете со счетом 6–2, завершив свое пятое возвращение после двух проигранных сетов.
Нельзя сказать, что после этого сетка стала проще. В четвертьфинале он встретился с Гаэлем Монфисом, ярким французом, которого он победил в четвертьфинале прошлого года, а затем Хуан Мартин дель Потро вынудил Федерера играть в пяти сетах в полуфинале. Но к тому моменту это был какой-то другой Федерер, и к Надалю это не имело никакого отношения. Он добавил в свой инвентарь новое оружие – укороченный удар. Годами он, как правило, избегал этого удара, считая его скорее шуточным вариантом. Однако четыре поражения, нанесенные Надалем, открыли ему потенциал завуалированного укороченного удара, особенно на кортах с грунтовым покрытием, где отскок меньше, чем на твердых кортах.
Укороченный удар сыграл важную роль во всех матчах Федерера. Однако в победе над дель Потро он его подвел, когда Федерер медленно начал и дважды упустил сет. Роджер признался, что ему немного повезло, что у дель Потро кончились силы в четвертом и пятом сетах – хотя те, кто наблюдал за матчем, чувствовали, что он выиграл его благодаря большей вере. И дель Потро уже не допустит ту же самую ошибку, когда они снова встретятся на Открытом чемпионате США через три месяца.
Так, четвертый год подряд Федерер выходил на корт Филиппа Шатрие, желая завершить свой набор титулов крупных турниров. Если в 2006 году некоторые говорили, что тогда победа сделала бы его величайшим теннисистом в истории, несомненно, четвертый подряд финал Открытого чемпионата Франции гарантировал ему это неофициальное звание. Но в день, когда прогнозы обещали дождь, это было непросто.
Федерер извлек пользу из отчаянно нервного начала Сёдерлинга, который выиграл всего один гейм в первом сете. Швед собрался во втором. В этом же сете посторонний выбежал на корт в четвертом гейме и бросился к Федереру – не лучший был момент для охранников «Ролан Гаррос». Когда дождь усилился, Сёдерлинг стал сильнее, но дождь утих, и сет завершился тай-брейком. Несмотря на тяжелые условия, подача Федерера была безупречна, он исполнил четыре подачи навылет, победив на тай-брейке со счетом 7–1.
Движущая сила того тай-брейка позволила Федереру выиграть подачу соперника в первом гейме третьего сета. Все было под контролем Федерера, хотя предстояло отработать еще пять геймов. Уровень Сёдерлинга вырос. У него был брейк-пойнт при счете 1–2, но он его не смог реализовать. При счете 5–4 Федерер подавал ради своего момента славы – но затем настал важный напряженный момент.
Его форхенд при счете 15–30 был грубейшей ошибкой, и было видно, что великий теннисист заметно занервничал – впервые за все годы. У Сёдерлинга был второй брейк-пойнт при счете 30–40. Неужели все могло пойти совершенно не так, когда триумф был так близок? Нет. Сёдерлинг упустил свой шанс, и два очка спустя бэкхендом он отправил мяч в сетку при первом матчболе Федерера. Голубая футболка Федерера внезапно оказалась на оранжево-красной глине: он упал, ослабев от победы и проливая слезы радости.
Он сказал публике, что это была его «величайшая победа», хотя он также признал, что ужасно нервничал. Однако тогда ставки были максимально высоки: это был его лучший шанс, возможно, последний реальный шанс – завершить свой набор титулов крупнейших турниров, а это удалось всего шестерым мужчинам в истории тенниса. Он получил Кубок Мушкетеров из рук от пятого мужчины, добившегося полного набора титулов, Андре Агасси, которого попросили вручить награду в десятую годовщину его достижения. Небеса грохотали, дождь усилился сразу после того, как он смилостивился над игроками, но под серым небом Парижа вовсю вершилась история тенниса.
В последующие месяцы Федерер несколько раз использовал слово «облегчение», чтобы описать свой триумф на Открытом чемпионате Франции. Семь месяцев спустя на глазах пятнадцати тысяч зрителей на арене Рода Лейвера в Мельбурне его попросили назвать главные моменты 2009 года. Хотя через несколько недель после Парижа он победил на Уимблдонском турнире, он во главу списка поставил свой триумф на главном грунтовом корте.
«Я испытываю облегчение от того, что могу вернуться в Париж, зная, что меня не будут спрашивать, смогу ли я когда-нибудь победить», – сказал он, скрыв в шутливом ответе большую долю правды. Последняя гора упала с плеч: ему осталось завоевать лишь один титул Большого шлема, чтобы обойти рекорд Сампраса в четырнадцать штук.
Несмотря на то что по контракту он обязан был играть в Галле, никто в мире тенниса – даже в Северной Германии – не ожидал всерьез, что новый чемпион Открытого чемпионата Франции отправится в Восточную Вестфалию на турнир, который, как он знал, для Уимблдона был ему не нужен. Он прямо сообщил, что не будет участвовать: «Приношу свои искренние извинения организаторам турнира, моим соперникам и моим фанатам в Германии. Я могу лишь надеяться на то, что они поймут, что меня все еще переполняют эмоции и я истощен невероятными событиями прошедших нескольких дней». Почти все поняли, и хотя организаторы турнира в Галле не хотели, чтобы это слишком громко прозвучало, но теннисный мир знал, что участие в этом турнире никак не повысило бы его шансы на получение шестого титула Уимблдона.
Действующий чемпион Надаль отсутствовал, оберегая свои больные колени, поэтому встал вопрос: кто будет открывать программу первого дня на Центральном корте, которой теперь мог гордиться новенькой раздвижной крышей. Федерер и Ллейтон Хьюитт были единственными бывшими чемпионами в сетке, и вопрос был скорее риторическим. Шестой год подряд Федерер получал место чемпиона – несмотря на то что даже не был чемпионом. Он также продолжил собственную традицию, которую его поставщик одежды, Nike, с радостью поддержал – он представил новую линейку модной одежды для Уимблдона.
Некоторым это нравится, некоторым – нет. Один из британских корреспондентов сказал: «Он вышел на Центральный корт, напоминая что-то среднее между сержантом Пеппером и кем-то из фильма «
После того как жилет (вернее, кардиган) был аккуратно упакован, Федерер так же аккуратно убрал с пути к финалу Хьюитта, Сёдерлинга и Хааса. Британцы надеялись, что в нем он встретится с Энди Марреем, и он действительно встретился с Энди, но не с тем, которого хотели бы видеть английские фанаты. Маррея в его первом полуфинале Уимблдонского турнира обошел Энди Роддик, наглядно продемонстрировав плоды работы тренера Ларри Стефанки, своенравного американца, с которым он работал с начала года. Роддик, победив Маррея в четырех сетах, продемонстрировал, возможно, лучшее с точки зрения тактики выступление за всю свою карьеру с победы на Открытом чемпионате США в 2003 году. У этого все еще вспыльчивого человека хватило интеллигентности и чуткости, чтобы произнести «извините» перед публикой, после того как он выразил признательность за аплодисменты, понимая, что нарушил планы британцев.
Но мог ли Роддик одолеть Федерера, человека, который победил его в двух предыдущих финалах? Он мог бы, но дал улову сорваться с крючка. Играя перед публикой, в которой присутствовали Род Лейвер, Бьорн Борг и Пит Сампрас, Роддик в двенадцатом гейме матча выиграл подачу Федерера, победив в первом сете со счетом 7–5. Когда он лидировал на втором тай-брейке со счетом 6–2, он поставил Роджера в безвыходное положение. Однако при счете 6–5 момент нерешительности стоил Роддику сета и, возможно, матча. Федерер был загнан в свой правый угол и исполнил свечу, отправив мяч в левый угол корта Роддика. Это был хороший удар, и все же у Роддика еще было время на то, чтобы отбить мяч и выиграть сет. Но он сперва решил, что мяч вылетит за пределы корта, а когда он понял, что должен его отбить, было уже слишком поздно, и он смог исполнить удар с лета. Эта ошибка и нужна была Федереру, который победил на тай-брейке со счетом 8–6, получив шесть очков подряд.
Роддик не собирался капитулировать, но важность второго тай-брейка заключалась в том, что с того момента он уже только отыгрывался. Третий сет закончился победой Федерера на тай-брейке, но Роддик в четвертом смог выиграть. Третий год подряд финал Уимблдона затянулся до пяти сетов.
Согласно статистике, последний сет в 2009 году считается более зрелищным, чем его прошлогодний аналог, но на самом деле ему не хватало драмы победы Надаля. Роддик поддерживал свой высокий уровень игры, когда 4–4 стал 5–5, а 6–6 стал 7–7. Но он всегда подавал вторым, и, хотя его подачи были хороши, он так и не приблизился к тому, чтобы выиграть подачу Федерера. Федерер, в свою очередь, придерживался комфортной тактики выжидания. Когда счет 8–8 стал 9–9, 10–10 стал 11–11, не было ни малейшего ощущения, что он собирается «поднадавить». Он лишь использовал резаный бэкхенд, чтобы направить мяч к самому концу корта Роддика, и ждал, когда его соперник ошибется. Ему пришлось ждать долго: 12–12 стал 13–13, а потом и 14–14. В конце концов момент настал. Подавая в одиннадцатый раз, желая остаться в финале, Роддик совершил ошибку, исполнив форхенд. Мяч улетел на трибуны, а Федерер получил свой пятнадцатый титул турнира Большого шлема за четыре часа и шестнадцать минут. Пятый сет, длившийся девяносто пять минут, стал новым рекордом Уимблдона.
За четыре недели Федерер смог сравняться с рекордом Пита Сампраса и побить его. Он смог позировать фотографам рядом с тремя другими великими теннисистами, чьи достижения он превзошел. Отсутствие Надаля в Париже и на Уимблдонском турнире облегчило ему задачу, но никто не ставил это в укор швейцарцу. В теннисном мире все прекрасно знали, что способность Надаля соперничать и превосходить Федерера основывалась на его феноменальном энергичном стиле, что однажды должно было сказаться на здоровье испанца. Сохраняя свой уровень и поддерживая великолепную форму, Федерер выжидал подходящего момента и был готов извлечь максимум из ситуации, когда тело Надаля взбунтовалось против нагрузок. Федерер прошел в двадцать финалов турниров Большого шлема и победил в пятнадцати – остальные пять выиграл Надаль. Это много говорит как о Надале, так и о Федерере – он запомнится как единственный человек, способный регулярно побеждать величайшего теннисиста всех времен в самом расцвете сил.
Федерер хранил в строгом секрете не только то, что Мирка ждала близняшек, но и предполагаемую дату рождения малышей. Думали, что Борис Беккер проболтался, когда он на британском телевидении сказал, что ребенок (один и мужского пола) должен был появиться на свет в первую неделю августа. Но это был блеф, Федерер и сам говорил о «ребенке».
Девочки-близнецы родились 23 июля в частной клинике «Бетаниен» в Цюрихе. Они родились за шестнадцать дней до дня рождения папы и также являются Львами по гороскопу. Один британский букмекер готов был поставить сто к одному, что с таким потрясающим генетическим наследием от мамы с папой девочки станут профессиональными теннисистками. Их назвали Шарлин Рива и Майла Роуз – Майла или Мила – чешское имя, происходящее от ласкательно-уменьшительной формы имени Людмила, что на древнеславянском значит «милая людям», тогда как Шарлин – это одна из женских версий имени Чарльз, популярная в Южной Африке. В заявлении, опубликованном на своем веб-сайте, Федерер сказал, что для них с Миркой этот день был «лучшим в их жизни».
Считается, что побеждать на теннисных турнирах, будучи родителем, очень сложно. Эта сложность очевидна женщинам, которым приходится преодолевать трудности беременности, но и лишь немногие мужчины побеждают на главных турнирах, когда у них появляются наследники. Конечно, у многих из нас ночной сон нарушался плачем ребенка, а когда на следующий день надо участвовать в матче, то недостаток сна может сильно повлиять на игру. Конечно, по большей части это лишь статистика – большинство мужчин, участвующих в туре АТР, не становятся отцами до тех пор, пока не пройдет расцвет их карьеры, а папы, выигравшие на крупных турнирах, вроде Федерера, Андре Агасси и Джимми Коннорса, заработали достаточно денег для того, чтобы позволить себе команду нянечек, лелеющих сон их младенца.
Как бы то ни было, мир тенниса не был уверен, как следует относиться к первому поражению Федерера, ставшего отцом. В четвертьфинале турнира серии «Мастерс» в Монреале Федерер лидировал в последнем сете против Жо-Вильфрида Тсонга со счетом 5–1, выиграв одиннадцать из предыдущих тринадцати геймов, но в результате ему было нанесено поражение со счетом 7–6, 1–6, 7–6. При том, что он победил в тех предыдущих турнирах в Мадриде, «Роллан Гаррос» и Уимблдоне, это поражение лишило его шанса победить во всех турнирах на трех различных покрытиях. Однако на следующей неделе он победил Энди Маррея и Джоковича, выиграв турнир в Цинциннати. Большое значение придавалось тому, что он, будучи отцом, победил на Открытом чемпионате Австралии пять месяцев спустя, но к тому моменту он уже привык к роли папы – только победа в «Цинци» на самом деле что-то для него значила, потому что тогда девочкам все еще было всего пара недель от роду. «Это было нечто особенное, – говорит он, – потому что это произошло сразу же, это было что-то новое».
По иронии судьбы, на Открытом чемпионате США победила мама, а не папа. Как и Федерер, Ким Клейстерс участвовала в своем третьем турнире после того, как стала мамой, только в ее случае она «отошла от дел» на двадцать семь месяцев. Ее триумф стал главной новостью года в женском теннисе, особенно потому, что Серену Уильямс дисквалифицировали в полуфинале за то, что она оскорбила судью, зафиксировавшего у нее зашаг. А вот как так получилось, что Федерер не присоединился к Клейстерс в первой паре матери и отца в Открытую эру тенниса, все еще непонятно.
После побед над Сёдерлингом и Джоковичем Федерер встретился с Хуаном Мартином дель Потро в финале. Федерер выигрывал во всех предыдущих шести матчах с ним, и, если он мог победить высокого аргентинца на корте с грунтовым покрытием, несомненно, он должен был победить его и на твердых кортах – это было логично. Так и должно было быть, когда Федереру оставалось всего два очка до победы в четвертом сете.
И все же Федерер на том Открытом чемпионате США был отчего-то очень раздражительным – никто не знает почему. Сам он это отрицает, но таким он тогда казался и в закулисье, и еще в одном финале Большого шлема, длившемся пять сетов. Когда Федерер подавал при счете 5–4 во втором сете, при том, что он победил и в первом, дель Потро понадобилось много времени на то, чтобы проверить, не коснулся ли мяч линии. Однако это привело к тому, что мяч был признан недействительным, и это сравняло счет до 5–5, и это начало раздражать Федерера. Позже в течение этого матча Федерер дал понять судье Джейку Гарнеру, что он думал, использовав неприличное слово прямо в зоне слышимости микрофонов телевизионщиков и отказавшись соглашаться с чем-либо, что Гарнер сказал в ответ. Многие в мире тенниса согласятся, что у Федерера непростые отношения с проверочными мячами – если судья может вынести вердикт, тут же увидев ошибку, почему игроку может быть позволено бродить по корту, искать след, смотреть на тренера, а затем проверять через несколько секунд после того, как мяч коснулся земли? Судейской ветви тенниса стоит взять это под свой полный контроль. И все же для Федерера было нехарактерно такое высокомерное и оскорбительное поведение. Позже он получил штраф в размере полутора тысяч долларов, что случалось редко и едва ли было ощутимо для его счета, но, что гораздо важнее, он проиграл матч.
В четвертом сете он все еще должен был выиграть, но как только дель Потро довел матч до решающего момента, казалось, что у Федерера не осталось сил, и дель Потро победил со счетом 3–6, 7–6, 4–6, 7–6, 6–2. Матч длился четыре часа и шесть минут. С точки зрения сетов это было зеркальным отражением победы Федерера в полуфинале Открытого чемпионата Франции.
Давая комментарии после матча, Федерер в какой-то степени казался фаталистом. «Так иногда случается», – сказал он. Возможно, у него было ощущение, что этот финал не должен был так закончиться. Таким же фаталистом он был и когда говорил о финале Уимблдонского турнира, в котором он проиграл Надалю: «Я верю, что на все есть свои причины, и возможно, мне было не суждено победить в шестом Уимблдонском турнире в 2008 году». Однако, несмотря на то что в остальном тот год был для него отличным, победа в этом турнире от него ускользнула, а дель Потро стал первым игроком, кроме Надаля, которому удалось победить Федерера в финале Большого шлема.
Как и большинство игроков, победивших Федерера, дель Потро проявил благородство. «На этой неделе у меня было две мечты, – сказал он на церемонии награждения, бросая взгляд на побежденного соперника. – Первая – это победить на Открытом чемпионате США, а вторая – быть похожим на Роджера. Одна мечта осуществлена, но мне над многим еще надо поработать, что быть похожим на тебя».
Это был знаменательный цикл. Федерер начал год турниров Большого шлема с сокрушительного поражения в Открытом чемпионате Австралии со счетом 6–2. Год закончился снова сокрушительным проигрышем в финале Открытого чемпионата США со счетом 6–2. Но он снова дошел до финалов всех четырех главных турниров и выиграл два из них. Даже в момент поражения в Нью-Йорке он мог видеть всю картину целиком: «Сегодня мне для победы не хватило двух очков, но у меня был невероятный год, я был в финалах всех крупных турниров и победил в двух из них. Конечно, я хотел бы победить и в остальных двух, но год и так уже стал потрясающим – я женился, у нас родились дети. Не знаю, чего еще я мог бы желать».
И он на самом деле больше ничего не хотел. Он неохотно поехал в Геную на плей-офф Кубка Дэвиса, в котором Швейцария играла против Италии. Он играл в Базеле, проиграв в финале Джоковичу. Он проиграл в первом раунде турнира серии «Мастерс» в Париже и в полуфинале финала Мирового Тура АТР в Лондоне после того, как победил Маррея и дель Потро на групповом этапе. Ошибочно было бы говорить, что он несерьезно относился к этим матчам – он настолько хотел оставаться на вершинах рейтингов, по крайней мере до 7 июня 2010 года, когда он побил бы рекорд Пита Сампраса, стоявшего на первой позиции в течение двухсот восьмидесяти шести недель, что старался получить очки везде, где только мог. Но турниры Большого шлема определенно значили для него намного больше, чем простые соревнования тура, и только при приближении Открытого чемпионата Австралии в начале 2010 года его уровень действительно вырос.
Поделиться книгой: