Помоги проекту - поделись книгой:
— Не знаю.
Камень снова сверкнул зеленью.
Оба гнома странно посмотрели на меня, после на камень, снова на меня.
— А ты вообще откуда? Судя по платью, сосватана за дракона будешь, — произнес Номо.
— Да нет, — даже головой помотала, — я студентка УМа, нас сюда перенесли для расследования, хотят понять, какая магическая конфессия причастна к случившемуся, ну, а пока ждем, я к Камали устроилась курьером, хоть заработаю что-нибудь.
Гномы резко посмотрели на камень. Камень мигнул зеленым, а после дал красный отсвет.
— Не договариваешь, — насупились оба разом.
Надо же. Нет, я в целом не привыкла доверять первым встречным, но гномы обо мне позаботились, это во-первых, а во-вторых, деваться было особо некуда.
— Процедура выяснения конфессии, причастной к случившемуся, в девяноста пяти процентах случаев приводит к выгоранию магии у подопытного, — тихо сказала я, сжав стакан и глядя в его донышко, сок-то я уже выпила.
Гномы промолчали. Как отреагировал камень, я не знаю, не смотрела, грустно просто стало очень.
И тут капитан Рото произнес:
— Послание откровенное весьма, вот и удивился я, что доверие такое у халоне Марута к тебе. Ты прости, коли обидел.
Я кивнула, попыталась улыбнуться. Второй гном, подавшись вперед, прошептал тревожно:
— Так-таки Серая хворь?
Капитан Рото достал письмо, развернул, повернул к нам с Номо, позволяя прочесть. В письме значилось одно предложение: «Ожидается запрет на ввоз продуктов питания, тканей, дерева, шкур животных».
Я лично ничего не поняла, а вот Номо, утвердительно кивнув, убежденно произнес:
— Серая хворь.
— А что вообще такое эта «Серая хворь»? — не выдержала я.
— Болезнь это, — сказал Рото, — плохая болезнь, поражает детей драконов возрастом до трех лет. Выживших… нет.
Первые пару секунд я сидела как громом пораженная. Потом судорожно вздохнула, затем заговорил Номо:
— Видать, подтвердилось, раз драконы перекрывают всему доступ-то.
Рото понурился и сказал:
— И-эх, плакал мой новый корабль, придется пояса потуже затягивать.
Я все еще сидела в ужасе. Бедные дети! Бедные драконы! Какой кошмар…
— А может, найдут лечение-то? — с надеждой произнес Номо.
— Может, и найдут, — согласился капитан Рото. — Владыка-то с умом нынешний, работы любой не чурается, не заносчив, деятелен да ответственность за все на себя берет, хороший Владыка, может, и сдюжит.
— Сдюжит, должон, — поддакнул Номо. — И до истины докопается, найдет, кто из магов хворь-то возродил.
Мне конец, внезапно поняла я. И еще поняла, что как-то вообще, вот нисколечко на драконов не злюсь, потому что дети — это серьезно. И слова гнома — это очень серьезно, но я на всякий случай переспросила:
— Кто-то из магов хворь возродил?
Гномы разом на меня посмотрели и кивнули.
Мне потом еще сока заказали, и мы с Номо сидели молча, пока капитан Рото ответ писал, а уж после, поблагодарив гномов за все, особенно за информацию, я поспешила покинуть залив Аэлы.
Выйдя с территории порта, прикинула в уме карту, просчитала, как будет быстрее все письма разнести, так, чтобы пораньше вернуться в «Весеннюю капель». На обратном пути остановилась, посмотрела на те самые трубочки с кремом, на цену… За день беготни мне бы хватило штучки на три, и от мысли попробовать такую вкусность чуть слюнки не потекли, но… но и сегодняшние туфельки были на грани, а постоянно обирать Камали я не могу, нужно купить себе обувь. И присмотреть сапоги, потому как зимней обуви у меня тоже нет, а значит, никаких сладостей. И я помчалась в гостиницу.
В «Весенней капели» играла музыка. Такая красивая, что я, зайдя в калитку даже остановилась, прислушиваясь. Играла сама Камали. Сидя на камне в саду и уперев край арфы в землю, она с загадочной улыбкой перебирала струны, наполняя пространство чарующей мелодией. При виде меня драконица улыбнулась чуть шире, кивнула мне и продолжила играть. Все постояльцы, кто высунулся из окон, кто присел на скамеечках, и все восторженно слушали.
Я бы, может, тоже послушала, но ко мне незаметно подошел Хатор, забрал сумку с письмами и шепнул:
— Ступай в комнату и запри дверь. На стук не отзывайся.
Это было уже интересно.
Но я, не возражая, последовала указанию.
Примчавшись в комнату, обнаружила приготовленный и оставленный на столе ужин для меня, заперла двери и, недораздевшись, ухватилась за блокнот — мне было что рассказать магистру Валентайну.
И, открыв блокнот, я торопливо написала:
«Серая хворь».
Ответа не было около минуты, затем магистр медленно написал:
«Теперь все становится понятно. И паника драконов, и их драконовские методы».
В этот момент послышались голоса. И я вздрогнула, с ходу узнав того, кто тогда, посреди метели, произнес: «Это плохая игрушка». Его властный голос теперь разносился под сводами гостиницы, холодный, уверенный, злой. Я не знаю, о чем шла речь, но в какой-то момент неожиданно прогремело:
— Где она?!
После — невнятный лепет Камали. И голос Хатора.
И вновь рык Владыки:
— Халоне Камали!
Я скорее как-то инстинктивно, чем из-за предчувствия, вороватым движением спрятала блокнот за пазуху. Откровенно говоря, после я даже и не поняла, в чем причина, но решение было верным, так как в следующее мгновение дверь в мою каморку распахнулась.
И на порог вступил сам Владыка.
А я сижу на постели в одной туфле, вторую скинула у порога, с поднятым платьем — так сидеть удобнее, узкие у драконов наряды, и полурасплетенной косой, и глаза у меня в тот момент, наверное, были с две плошки.
— Что вы здесь делаете? — игнорируя мой внешний вид и цепким взглядом осматривая комнату, вопросил дракон.
Ойкнув, подскочила, поправила платье, замерла, как цапля, стоя на одной ноге — без туфли на полу стоять зябко, и мозоли за сегодня тоже появились.
— Обуйтесь! — приказал дракон, хотя как углядел, неясно совершенно, на меня он вовсе не смотрел.
На одной ноге я пропрыгала до двери, благо каморка маленькая и прыгать было недалеко, после попыталась обуться, зашаталась. Чтобы не упасть, вцепилась в руку Владыки. Тот поддержал с самым брезгливым выражением на лице, а едва я обулась, мрачно осведомился:
— Вам известно, что вы здесь гость?
Где-то там, за его спиной, раздался всхлип Камали, и я поняла, если скажу что-то не то, достанется ей.
— Известно, — отцепившись от его руки и отойдя на пару шагов назад, чтобы голову запрокидывать не так сильно приходилось, ответила я.
— Рад, — кратко ответил дракон. — Тогда объясните, что вы здесь, в помещении для прислуги, делаете?
Я не была готова ответить на данный вопрос, особенно ему, более того, прекрасно понимала, что любая ложь сейчас недопустима, и потому… нагло солгала. Кто бы что ни говорил, но наглая ложь от собственно лжи отличается и сильно. А потому я заявила:
— Обкрадываю вас.
Владыка, до того пристально оглядывающий помещение, направил внимательный взгляд на меня. И от этого взгляда по спине прошел холод, а ноги ослабли. Не знаю, принято ли у драконов падать ниц перед повелителем, если нет — то я явно буду первой.
— Что. Вы. Делаете? — четко разделяя слова, вопросил дракон.
— Граблю вас… — Голос стал сдавленным, ближе к бодрому шепоту. — Понимаете, у меня нет денег.
— По-ни-ма-ю. — Он едва не прошипел это.
— А у вас их много, не так ли? — Я несла какой-то откровенный бред.
— Достаточно! — отрезал он.
И вот я не совсем поняла, это он про деньги или про нашу беседу. В любом случае, вдохнув побольше воздуха, я зажмурилась и выпалила:
— Вы все равно Камали платите за всех постояльцев, а я просто поселилась в этой комнате, она же дешевле, и выпросила у Камали разницу в оплате. Таким образом, всем хорошо, а вы просто не должны были об этом узнать!
И замерла.
А в каморке повисла тишина. Очень нехорошая, мрачная и взбешенная тишина. И она длилась, длилась и длилась. В результате, не выдержав, я приоткрыла один глаз — Владыка в упор смотрел на меня. С перепугу я снова зажмурилась и решила пока что глаза вообще не открывать.
— Ну же, госпожа Радович, посмотрите на меня, — очень недобрым тоном приказал повелитель Долины драконов.
Я приоткрыла веки.
— Просто любопытно, — продолжил он, все так же в упор глядя на меня, — как вы, по вашим словам не имеющая денег, объясните мне это.
И он протянул руку.
И самым невероятным образом из сумы магистра Валентайна, лежавшей на полу за столом, позвякивая и торопясь, словно боялся помедлить, вылетел кошелек с деньгами. Не просто вылетел, а подлетел ко мне и завис перед моим носом. Осознав, что вляпалась основательно, я начала нервно кусать губы, старательно думая, как выкрутиться.
Владыка же произнес:
— Я дракон, госпожа Радович, я чувствую золото и ложь.
Сглотнув, я промолчала.
— Одно из двух, — продолжил Владыка, — или вы воруете не только у меня, или это принадлежит магистру Валентайну!
В ужасе от перспективы остаться без книг, я с трудом выдавила из себя:
— Ворую…
В следующий миг сумка магистра Валентайна со всем ее содержимым взмыла в воздух, кошелек влетел в нее, и после все это вместе вылетело из моей каморки.
— Не советую в дальнейшем мне лгать, — ледяным тоном произнес Владыка.
И сунул мне в руки какую-то бумажную коробочку.
После чего развернулся и вышел. Дверь захлопнулась. Я осталась одна, с красиво украшенной коробочкой в руках и диким сожалением по утерянным книгам в душе. Медленно прошла до постели, села, механическими движениями развязала бантик, открыла коробочку и…
Там были трубочки с кремом!
Те самые трубочки с невероятным кремом!
Из той самой кондитерской!
Двенадцать штук!
И я с ходу поняла две вещи: за мной следят — это первое и второе — это вкуснятинка!!! Первые пирожные в моей жизни! Самые первые… и… их купила не я…
Я отложила коробочку, потом вовсе закрыла. Достала блокнот и написала:
«Все ваши вещи у меня забрали».
Магистр Валентайн ничего не ответил. Я добавила:
«Мне подарили пирожные. Что с ними делать?»
Ответ на этот раз пришел незамедлительно, но вот почерк у магистра стал какой-то странный — с наклоном и довольно резкий:
«Съесть».
Я посмотрела на коробочку, на блокнот, снова на коробочку, опять на блокнот.
«Мне неудобно, — написала магистру, —
Поделиться книгой: