Помоги проекту - поделись книгой:
— ЁнЭ-сонбе, — прошу я, — вы не расскажете мне подробнее эту историю с заявлением президента о моей свадьбе?
— А ты разве не знаешь? — повернув ко мне голову, неподдельно изумляется сонбе.
— В больнице я не телевизор смотрела, — отвечаю я, ёрзая на кресле в попытке поудобнее устроить свою пострадавшую от клизмы задницу.
— Сонсен-ним, откуда я знаю, какими путями двигаются мысли в голове у нашего уважаемого президента? — отвечаю я СанХёну и напоминаю известный факт, — Помните, как на встрече с журналистами, в январе, она сказала — «내가 이러려고 대통령이 됐나, 자괴감이 들기도 하고»? До сих пор на каждом углу в Корее повторяют…
СанХён смотрит на меня с оторопелым выражением на лице. Менеджер Ким — приоткрыв рот и округлив глаза. Он меня ещё не знает, только знакомится. ЁнЭ — сидит печальная. Видно, высчитывает, сколько это будет — десять процентов от её зарплаты и соображает, сможет ли она прожить на оставшееся до следующей получки? Едва мы с ней вошли в кабинет, как СанХён «зарядил» нам обеим — по штрафу. Мне, за нарушение условий контракта, а ей, за то, что за мной не следила. Ей — десять процентов от зарплаты, мне — двадцать пять, правда, непонятно от чего. Если от месячного дохода, так я в «Короне» ещё и воны не заработал, если от суммы роялти — не слишком жирно ли будет? Ладно, потом разберёмся, пусть шеф пар выпустит. Мои роялти вообще не имеют никакого отношения к этому контракту. А президент страны, да, сказанула тогда теперь знаменитую фразу. Не могу точно перевести на русский, чтобы передать «оттенок смысла», над которым смеются корейцы, но это что-то вроде нашего — «ГосДума — это не тот орган, где можно языком!». Уж не знаю, был ли это у неё экспромт, или ей кто-то текст речи криво написал, но итог таков — президент очень удачно для меня выказала на глазах всей нации странное поведение. Поэтому, я могу теперь парировать претензии СанХёна, нагло заявляя — «да мало ли что она там сказала!» Обвинения в пьяных танцах на столах, я сразу переключил на школу — «следовал указаниям учителя при толпе свидетелей. Ничего не знаю, идите у них спрашивайте, как они там учат, если вам интересно. А я жертва, которая тогда, на следующее утро, чуть не умерла». Этот вопрос мы с ним, похоже, закрыли. Теперь добрались до истории со словами президента. Я поклялся, что замуж не то, что не думал, — в страшном сне не видел! А кто, что говорит, я не знаю. Лично я — собираюсь заработать кучу денег и поднять славу агентства СанХёна до небес. И вообще. Меня со сцены вынесут вперёд ногами, поскольку посвящу ей всю свою жизнь. Клянусь.
— Но, ты же понимаешь, — помолчав, говорит мне СанХён, — что, возможно, всё так и есть, как ты говоришь, но, президент — это президент. Она глава нации и её слова нельзя игнорировать…
СанХён внимательно смотрит на меня. Я киваю, что понимаю. Какой бы президент ни был бы, он всё равно — президент.
— Кроме того, — продолжает СанХён, — поклонники твоей группы будут недовольны твоим поведением. Я читал обсуждения в форумах фан-клуба, что очень многие в недоумении от моего решения включить тебя в состав «Короны». У тебя нет достаточного опыта и ты ещё школьница, чтобы работать наравне со взрослыми исполнительницами. Но, рассмотрев список сделанных тобою работ, фаны склонились к мнению, что у тебя есть необходимые качества для того, чтобы дебютировать в их любимой группе. Однако, теперь, после появления видео и слов президента, ситуация изменится. Даже за меньшую провинность, исполнителей исключают из групп и выгоняют из агентств. А у тебя сразу и пьянка, и свадьба.
— Да не собираюсь я жениться, — морщась, недовольно говорю я и поправляюсь, — точнее, замуж… И пьянки не было…
— Есть условия контракта и принятые в индустрии стандарты, — говорит СанХён, — я бы тебя уже давно выгнал, если бы не сегодняшняя новость…
Он делает паузу, все ждут.
— Композиция «Шторм» попала в «Hot 100 Billboard»! — с пафосом сообщает всем присутствующим СанХён.
— Что, правда? — не верю я.
— Да, — говорит шеф, — мне сегодня сообщили. Девяносто второе место.
— Вот, здорово, сонсен-ним! — радуюсь я, — Ли ХеРин теперь мировая звезда. Молодец!
— Ну, — говорит СанХён, — не только она — молодец. Музыка ведь твоя?
— Да, я тоже участвовала, — кивнув, соглашаюсь я, при этом отметив, что все стали смотреть на меня как-то по-другому. С другим выражением.
— Поэтому, у меня появилась идея, как ты можешь избежать изгнания из группы, — говорит мне СанХён, — Для этого, тебе нужно сделать что-то необычное. Такое, что никто до тебя не делал. Например, выведи девочек в «Billboard» и я думаю, что ни у кого после этого язык не повернётся оспаривать твоё место в группе!
Сказав это, СанХён выжидающе смотрит на меня. Менеджер Ким — надувает щёки, ЁнЭ, бросив считать убытки, смотрит на меня распахнутыми глазами. Один КиХо сохраняет бесстрастное выражение на лице.
Я вздыхаю.
— Если бы они петь умели, сонсен-ним, — с печалью в голосе говорю я.
— Кто? — не сразу соображает, о ком это я говорю, шеф.
— Девочки из «Короны», — отвечаю я.
— Постой! — оживает сидевший до этого молча менеджер Ким, — Хочешь сказать, что в «Короне» — не умеют петь?
— Они умеют петь по-корейски и для Кореи, — поясняю я ему свою мысль, — а нужно петь — иначе! По-заграничному. Для Америки и Европы.
— Всему можно научиться, — непонимающе пожимает он мне в ответ плечами, — нужен лишь талант.
— Согласна, менеджер Ким, — киваю я, — но, они уже столько лет поют в определённой манере. Не знаю, получится ли у них легко изменить привычный стиль. А сколько у меня есть времени на это, господин президент?
Я с вопросом во взгляде смотрю на СанХёна.
— У тебя, что, уже есть готовая композиция? — с удивлением смотрит он на меня в ответ.
— Ещё не думала, — честно признаюсь я, — но, подумаю, сонсен-ним.
— А сколько времени для этого нужно тебе? — спрашивает он меня.
— Думаю, месяца хватит, чтобы понять, получится, или нет, — говорю я, прикинув в голове и учтя постоянную занятость группы, — мне ещё и сунын нужно сдать…
— Хорошо, — подумав, кивает СанХён, — с учётом экзамена, даю тебе два месяца.
— Окей, господин президент, договорились, — говорю я, — только мне будут нужны полномочия. Меня ведь опять никто слушать не станет!
— Я дам тебе полномочия, — обещает мне шеф и с недоверием спрашивает, — и ты напишешь за два месяца — хит?
— Времени много, — говорю я, — может, и получится.
Менеджер Ким чуть слышно хмыкает.
— ЁнЭ-сонбе, скажите, какая у вас зарплата? — обращаюсь я к хмурой девушке.
— Почему ты спрашиваешь? — задаёт она мне вопрос.
— Хочу вернуть вам деньги. Штраф, который вам выписали — целиком моя вина. Поэтому, я хочу вернуть вам эти деньги.
— Раз штраф выписали на меня, значит, платить должна я! — гордо заявляет в ответ мне она, — Господин президент прав. Я — не досмотрела за тобой!
— Сонбе, — мягко говорю я, — вы не можете постоянно жить у меня под дверью. А если вы будете оплачивать мои штрафы, то вы — разоритесь. Сколько вы получаете, сонбе? Я понимаю, что такие вопросы не считаются приличными, но мне нужно знать, сколько вам вернуть. Сколько, сонбе?
— Восемьсот семьдесят тысяч вон, — поколебавшись, всё же отвечает мне она.
Не густо, — про себя думаю я, — а вообще? Как живёт моя сонбе? Я ведь о ней ничего не знаю!
— А где сегодня менеджер Ким? — спрашивает ИнЧжон сразу у всех в микроавтобусе.
— Я слышала, он поехал в агентство, к господину СанХёну.
— Понятно, — кивает ИнЧжон, — это из-за ЮнМи. Президент будет решать, как её вывести из группы с наименьшим для нас ущербом.
— Думаешь? — оборачивается к ней СонЁн.
— А что тут думать? — удивляется ИнЧжон и пожимает плечами, — После заявления президента — какой из неё айдол? Хейтеры только и будут писать, что у неё есть отношения. Денежный доход от этого снизится. И её и, может быть, и наш. Мы ведь в одной группе.
— Ну, не знаю, — неопределённо говорит СонЁн, — всё-таки она пишет музыку… Причём — удачную.
ИнЧжон задумывается над её словами.
— Не верю я в это, — спустя некоторое время отвечает она, — ЮнМи ещё школьница. Как она могла написать подобное? Что-то тут не чисто!
— Может, у неё действительно есть музыкальный талант? — спрашивает СонЁн.
— Скорее, я предположу, что у неё есть богатый жених, который заплатил тому, кто написал для неё эти песни!
— Этого не может быть, — категоричным тоном произносит СонЁн, — господин СанХён очень хорошо разбирается и в людях и музыке. Думаю, он точно выяснил, кто работал с «FreeStyle».
— Рассчитываешь, что мы с ЮнМи попадём в «Billboard» — как «FreeStyle»? — удивлённо спрашивает ИнЧжон у СонЁн, кажется, догадавшись о причинах, почему та выгораживает макнэ.
— Если они смогли, то, почему мы этого не сможем? — резонно возражает ей та.
— С её репутацией — не сможем! — отрезает ИнЧжон, — Они тоже без неё выступали! Пусть она пишет музыку и тексты, раз это у неё получается, а на сцене ей теперь делать нечего!
СонЁн в ответ молча пожимает плечами и отворачивается к окну.
— Она ещё работать не начала, а уже столько проблем, — поддерживает ИнЧжон БоРам.
— Вот! — обрадованная поддержкой, восклицает та, — БоРам больше всех пострадала! Хотела устроить нам ужин и пригласить ЮнМи, а в итоге — порезалась, когда разбила банки! И мы тоже все остались ни с чем. Пока мы по магазину ходили, ЮнМи ела говядину в ресторане вместе со своим богатеньким оппой!
СонЁн ничего не говорит на это, молчит.
— Всё равно она сейчас замуж выйдет, — говорит ИнЧжон, — нет смысла из-за этого ссориться. Она никогда не станет частью «Короны»!
СонЁн снова, молча пожимает плечами.
— Произошла ошибка, — говорит бабушка, аккуратно, с негромким костяным стуком ставя свою чашку на блюдце, — кто-то из чиновников или военных, готовя данные, допустил неточность. И эта неточность, добралась до президента…
Бабушка делает печальную паузу, мама вежливо наклоняет голову, ожидая продолжения.
— Поскольку небрежность допущена в вопросе, касающемся наших семей, — говорит МуРан, — необходимо найти решение, которое позволило бы нам выйти из неприятного положения с наименьшими потерями… У вас есть мысли как это сделать, уважаемая ДжеМин?
— Слова госпожи президента стали для меня полной неожиданностью, госпожа МуРан, — чуть подумав, отвечает мама, — я и не подозревала, что у вашего внука и моей дочери есть какие-то отношения…
Бабушка, секунды три, внимательно смотрит на маму.
— Госпожа ДжеМин, — говорит она, — давайте сразу определимся в основном вопросе. У моего внука нет никаких отношений с вашей дочерью.
МуРан пристально смотрит маме в глаза. Мама, под этим пристальным взором, опускает глаза.
— У вас замечательная дочь, ДжеМин-сии, — продолжает бабушка, — умная, красивая и талантливая. Уверена, что она станет прекрасной женой. Но, нет, госпожа ДжеМин. Нет.
— Только лишь потому, что наша семья не вашего статуса? — задаёт вопрос мама, не поднимая головы.
Бабушка чуть заметно морщится.
— Дело не в этом, — говорит она, — ЧжуВон не первый наследник и я бы могла проигнорировать это обстоятельство. Дело в другом, ДжеМин-сии.
— В чём же, госпожа? — поднимает голову мама, услышав, что её собеседница замолчала.
— Видите ли, ДжеМин-сии, — чуть вздохнув, отвечает МуРан, — не хочу вас обидеть и пусть вам не покажется это чем-то неправильным, но я многое знаю о вашей дочери. У меня есть возможность собирать информацию обо всех, с кем общается мой внук. И я этим пользуюсь. Повторю, что это я делаю для всех, кто кажется мне важным, а не только для вашей дочери. При всех замечательных качествах ЮнМи у неё есть один момент, заставляющий меня ответить вам отказом. Госпожа ДжеМин, ведь ваша дочь — попадала в аварию?
Мама выдыхает, опуская плечи.
— Врачи говорят, что моя дочь полностью здорова, — говорит она.
— Да, но амнезия у неё ведь так и не прошла? — вопросительно смотря на маму, интересуется бабушка.
— У ЮнМи было кровоизлияние в мозг, — нехотя говорит мама, — там, где это произошло, клетки мозга — погибли. Сейчас на этом месте выросли новые, здоровые клетки. Если бы старые не погибли разом, то они бы успели передать свою информацию новым. А так, получилось, что воспоминания — потерялись.
Бабушка понимающе кивает.
— Но, потеря памяти не препятствует всему остальному, — объясняет мама как она видит текущую ситуацию, — это, всего лишь воспоминания. Многие забывают что-то из своей жизни.
Бабушка качает головой.
— Мне нужны здоровые правнуки, — говорит она, — и я не хочу ставить будущее своего внука в зависимость от случая. ДжеМин-сии, ваша дочь пережила клиническую смерть длительностью больше десяти минут. Не хочу вас огорчать, но медицинские специалисты говорят, что столь большое время таит в себе большой риск внезапных и непредсказуемых осложнений в будущем. Особенно, при родах.
На несколько секунд за столиком устанавливается тишина.
Поделиться книгой: