Вор

— Скажи, что хочешь мою сперму внутри себя. Скажи, что любишь мою сперму внутри себя.

Я чувствую ее дрожь, но она молчит. Я прекращаю двигаться и просто держу член глубоко внутри нее.

— Скажи это, Тесса. Скажи мне эти слова. Я знаю, что ты хочешь этого, детка. Не бойся.

Она открывает глаза и с трудом сглатывает, прежде чем дрожащим голосом прошептать слова, которые я хочу услышать:

— Я хочу, чтобы ты кончил в меня.

После этих слов чувствую, что начинаю кончать, пока нахожусь настолько глубоко в ней, насколько возможно. Чувствую шейку ее матки. И не собираюсь останавливать поток спермы.

— Скажи, что тебе нравится это, Тесса. Скажи, что тебе нравится ощущать меня внутри себя, — я вытаскиваю член, а затем снова толкаюсь, но лишь на пару сантиметров.

У нее перехватывает дыхание, и она соглашается.

— Люблю, когда ты во мне.

Я целую ее ушко, наш тихий шепот теряется в звуках дыхания. Я даю ей то, что обещал, и вхожу в нее сильнее, потирая клитор пальцем.

— Хорошая девочка.

Она подходит к краю после нескольких движений членом и легкого касания клитора. Но мне не нужна часть Тессы. Я хочу ее полностью.

— Как ощущается мой большой член внутри тебя?

— Шон, — мое имя звучит словно мольба о помощи. Она хочет, чтобы я довел ее до блаженного оргазма, но я хочу большего.

— Скажи это, Лисенок. Скажи мне, что это единственный член, который ты когда-либо впустишь в себя, — рычу я в ее мягкую кожу, нуждаясь в подтверждении.

— Только ты, — говорит она. Ее дыхание тяжелое, и наши тела становятся липкими и скользкими. — Только твой член, Шон.

Я содрогаюсь от ее обещания, и еще немного спермы спускаю в ее киску.

— И ты всегда будешь делать, что я попрошу, Лисенок?

— Всегда, — ее стоны громкие, когда она просит освобождения. — Пожалуйста, Шон. Пожалуйста. Я все сделаю.

— Я знаю, что сделаешь, Тесса. Ты моя.

Тогда я в последний раз вхожу в нее и сжимаю клитор пальцами, отправляя ее через край. Тело Тессы напрягается, и она кричит, когда кончает.

Я убираю руку от ее влажности и крепко сжимаю бедро Тессы. Держу ее неподвижно, поскольку прижимаюсь головкой члена прямо к шейке матки и наполняю ее, заливая семенем плодородную утробу. Я хочу, чтобы мой ребенок был в ней как можно скорее.

У Тессы неровное дыхание, ее тело содрогается напротив моего. Я улыбаюсь ей в плечо, прижимая наши потные тела, и остаюсь внутри нее. Ни один из нас не хочет нарушать этот момент.

— Черт.

Одно ее слово заставляет меня рассмеяться, и я целую ее плечо и шею.

— Хорошо себя чувствуешь?

— Не могу подобрать слова, чтобы описать, как это чувствовалось. Но «хорошо» — это начало, — хихикает Тесса, и это музыка для моих ушей.

— Полагаю, в следующий раз мне придется больше стараться, если это все, что ты можешь сказать.

Она игриво бьет меня по руке и смеется, когда я притягиваю ее ближе к себе.

Мы лежим тихо, и я чувствую, как на моем лице расплывается глупая улыбка. Я закрываю глаза, целуя ее повсюду, наслаждаясь этим моментом.

— Спасибо, — шепчет Тесса.

Ее слова застают меня врасплох, а затем я чувствую себя виноватым. Отодвинувшись немного назад, я поворачиваю ее голову, чтобы она посмотрела мне в глаза.

— Никогда не благодари меня за то, что я делаю с тобой, Тесса. Ты заслуживаешь поклонения, — замолкаю и вглядываюсь в ее глаза. — Навсегда.

Глава 13

Тесса

Чувствую мягкие поцелуи Шона на своем лице, его борода щекочет меня, отчего я хихикаю.

— Я сплю, — игриво пытаюсь оттолкнуть его, но при этом не прилагаю усилий. Не хочу, чтобы он останавливался.

— Вставай, Лисенок. Я должен вымыть тебя и накормить. Уже почти полдень.

Я открываю глаза, и вижу комнату, залитую светом. Шон смотрит на меня. Сейчас его глаза более зеленые, чем обычно, днем солнце заставляет их светиться. Густые ресницы обрамляют их. Уверена, многие женщины могли бы убить за такие ресницы.

— Ты вновь засмотрелась на меня. Это хорошо для моего мужского эго, — мягкая улыбка играет на его губах, а волосы в диком беспорядке. Боже, можно привыкнуть просыпаться под его взглядом. Я сделала это дважды за последние несколько часов и уже хочу ощущать это всегда. Не важно, как это звучит. Все равно хочу этого.

Ничего не могу поделать с собой и поднимаю руку, чтобы провести пальцами по его волосам. Мне нравится, что каждый раз, когда я прикасаюсь к нему, Шон тянется ко мне. Как будто он жаждет моего прикосновения.

— Девушка может привыкнуть к такому обращению, — чувствую, как краснею от своих слов. Как может быть так легко и сложно одновременно? Чувствую, что могу сказать и сделать что угодно перед ним, но пока все еще стесняюсь. Все смешивается внутри, и я не уверена, что делать с этим, но впервые я не чувствую себя неловко. С ним я чувствую себя нужной. Я не лишняя, как мне всегда казалось. Точно не с ним.

— О, я сделаю все, чтобы ты привыкла, пока выходные не закончились. И, между прочим, ты проведешь их со мной, — с этими словами он спрыгивает с кровати и бросает одеяло на пол, оставляя меня в постели обнаженной. Каждый миллиметр моего тела виден при дневном свете.

От неожиданности я подпрыгиваю и пытаюсь прикрыть себя, но он поднимает меня и закидывает на плечо, отчего я визжу как девчонка.

— Я слишком тяжелая! Ты навредишь себе!

— Ты маленький лисенок. Тем более, скорее ад замерзнет, чем я не смогу носить свою женщину куда захочу.

Я хочу сказать что-то насчет его комментария о том, что я «маленькая», но молчу. По сравнению с ним все маленькое.

— Твою женщину? — переспрашиваю я, глядя на очень симпатичную мускулистую задницу, желая укусить ее.

— Ну же, детка. Для умной девушки ты слишком медленно соображаешь. Я буду напоминать тебе, что ты моя, пока ты, наконец, не поверишь. И буду наслаждаться каждой секундой.

Боже, надеюсь, он это сделает, и я буду впитывать каждую секунду, как потерянный маленький котенок, жаждущий внимания. Мне все равно. На данный момент все равно, если это будет только на эти выходные. Я буду лелеять эти выходные всю оставшуюся жизнь. Это будет полностью стоить того.

Он аккуратно приподнимает меня, и я медленно скольжу вниз по его обнаженному телу, мои ноги касаются холодной плитки ванной комнаты, а соски твердеют от соприкосновения с волосками на его груди.

Когда смотрю на него, по моему телу пробегает рой мурашек.

— Ничего подобного. Мне нужно, чтобы ты помылась, и я не засуну свой член в тебя, пока ты не поешь. Мы дадим твоей киске немного времени, чтобы отдохнуть, — говорит Шон и целует меня в губы. — Больно? — его тон из игривого превращается в беспокойный. — Я старался быть нежным, но с тобой… — он поглаживает ладонью мое лицо и пальцами проводит по щеке. — Я понимаю, что увлекся. С тобой я теряю контроль, но я постараюсь быть нежным.

— Это было прекрасно, — я поворачиваю голову и целую его ладонь, желая, чтобы он знал, что это правда. — Просто немного болит, но это того стоило.

Я не знаю, как этот мужчина может быть еще нежнее со мной. На самом деле мне понравилось, когда он был немного грубым в постели. И то, что он говорил, что заставил сказать меня… От этого я чувствую себя чертовски сексуальной. Новое ощущение, к которому абсолютно не привыкла. Но именно так я чувствую себя рядом с ним.

— Я сделаю все, чтобы это того стоило, — он оставляет еще один мягкий поцелуй на моих губах. Его слова кажутся чем-то большим, чем этот момент, но он отстраняется, чтобы включить душ и затащить меня с собой. Шон первый становится под воду, пока настраивает до температуры, которая ему нравится, затем тянет меня к себе.

Шон начинает мыть каждый сантиметр моего тела. Меня немного передергивает, когда он опускается на колени и начинает мыть мои живот и бедра, этих мест я смущаюсь больше всего. Смыв мыло, начинает целовать кожу, а потом опускается ниже.

Он слегка подталкивает меня, и я упираюсь в стенку душа. Мое дыхание прерывается, а Шон смотрит прямо на мою киску.

— Я собираюсь показать, как хорошо тебе будет со мной каждый день, — он облизывает свои губы, его намерения ясны.

— Каждый день? — я стону, только подумав о том, что он собирается сделать. Поцеловать меня там.

Святой Боже. Я закрываю глаза, опуская голову вниз, нервничая и волнуясь.

— Каждый чертов день, — подтверждает он. Его лицо прямо между моих ног. Одной рукой он держит мое бедро, а другой обхватывает мою ногу, закидывает ее себе на плечо и буквально нападает на меня своим ртом.

Он не дурачится, а находит мой клитор и засасывает его. Я дергаюсь, но он крепко держит меня.

— О, Боже, о, Боже, — бормочу я между стонами, не в состоянии здраво мыслить. Его борода трется вдоль внутренней стороны моих бедер, и я уверена, что там останутся следы.

— Кончи на мое лицо, Лисенок. Покажи мне, насколько хорошо я могу заставить тебя чувствовать, — Шон снова посасывает мой клитор, и его слова отправляют меня за грань. Оргазм проходит через меня, и я чувствую себя невесомой. Только несколько мгновений спустя я понимаю это, потому что возвращаюсь в объятие его рук.

Мы стоим, обнявшись, позволяя воде стекать по нашим телам. Понятия не имею, сколько времени у нас есть, но у меня нет желания выходить, пока не ощущаю, что начинает бежать холодная вода.

— Пойдем, Лисенок. Мне нужно тебя накормить. Не хочу, чтобы твои изгибы куда-то пропали, — он шепчет эти слова и целует меня прямо над ухом.

— Тебе нравятся мои изгибы? — я понимаю, что он все это подразумевает, но хочу услышать.

— Нравятся — это мягко сказано.

Я улыбаюсь ему в шею, когда он вытаскивает меня из душа и ставит на пол в ванной. Хватает полотенце и вытирает нас обоих, после чего оборачивает полотенце вокруг своей талии, скрывая от меня эрекцию. Я помню, что, в отличие от меня, он не кончил. Но хочу заставить его чувствовать себя так же хорошо, как он сделал мне.

— Позволь мне позаботиться о тебе, — не могу смотреть на него, пока произношу эти слова, но тянусь к полотенцу. Он останавливает меня, одной рукой перехватывая запястья, а другой берет за подбородок и приподнимает, чтобы заставить посмотреть на него.

— Ты уже сделала это. Но мой член просто не может не стоять, когда ты голая. Черт, даже пока ты просто дышишь.

— Но… — я не понимаю, что он имеет в виду.

Отпустив мои запястья, он делает шаг ко мне, подталкивая к тумбочке. Шон не двигается, чтобы коснуться меня, но кладет руки по обе стороны от меня, будто обнимая. От его запаха мои мысли превращаются в кашу.

— О, я кончил, пока пробовал твою сладкую киску, — он наклоняется чуть ниже, и я чувствую его дыхание на своих губах. — Моя женщина чертовски сексуальна и на вкус невероятно хороша, и я просто кончил от того, что ласкал ее киску.

От его слов моя киска сжимается, и я чувствую прилив желания.

— Ох, черт.

— Никогда не позволю тебе уйти, — в его глазах отражается столько чувств, что я ему верю. Я должна бежать из-за того, как быстро все происходит, но все, что я могу сделать, это сократить расстояние между нашими губами м обнять его за шею, не желая отпускать.

Поцелуй не прекращается, пока Шон, наконец, не отстраняется.

— Надо остановиться, детка. Я хочу тебя снова, но необходимо, чтобы ты поела и твоя киска немного отдохнула.

— М-м-м… хорошо, — это все, что я могу сказать, все еще находясь в тумане после поцелуя.

Он подхватывает меня за бедра, стаскивает с тумбочки и несет обратно в свою комнату к шкафу. Вытаскивает одежду и вручает мне платье.

Я замираю. У него платье в шкафу? Какого черта? Я хочу что-то сказать, но не двигаюсь, пока он что-то ищет. Когда он поворачивается и видит мое выражение лица, то старается быстрее объясниться.

— Это для тебя, Лисенок. Никогда еще в моей квартире не было другой женщины. Только ты, — говорит он искренне.

— Но мы только что познакомились…

Черт. Только вчера.

— Я всегда на три шага впереди. Вот почему я так хорошо делаю свою работу, а с тобой стараюсь быть еще дальше на шаг.

Просто не знаю, что сказать, поэтому смотрю на платье. Это простое темно-синее хлопковое платье. У меня есть несколько подобных. Проверяя этикетку, замечаю, что это не только мой размер, но и мой любимый магазин. Я понимаю, что склонна ему поверить.

— Спасибо.

— Еще раз: не благодари меня за то, что я забочусь о тебе.

— Это привычка. И просто вежливость, — возражаю я.

— Хорошо. Как насчет такого: когда ты захочешь меня поблагодарить, то просто скажи, что ты моя или насколько ты хочешь меня.

Смеюсь, потому что это смешно, но взгляд Шона говорит о том, что он не шутит. От этого я смеюсь сильнее, и он хмурит брови.

Шон кидается на меня с улыбкой, разбрасывая одежду по полу. Я пытаюсь увернуться, но он быстрее. Бросает меня на кровать. Я пытаюсь выкарабкаться, все еще смеясь, но он, опять же, гораздо быстрее, чем я. Он начинает щекотать меня, заставляя смеяться еще сильнее, все мое тело дрожит.

— Пожалуйста, я больше не могу!

Он держит меня и щекочет, пока я пытаюсь убежать от него. А это чрезвычайно невыполнимая задача. Не помню, когда в последний раз так сильно смеялась. Возможно, никогда. Определенно, такого не было с тех пор, как я потеряла бабушку.

— Я твоя! Полностью твоя! Я клянусь! — наконец-то кричу я, и он мгновенно останавливается. Своими большими руками он обнимает мое тело, и тогда я замечаю, что мы снова обнажены — его полотенце потерялось во время «щекотливой атаки».

— Поцелуй меня, — прошу я, затаив дыхание. И он делает это, губами захватывая мои. Спустя всего секунду он слишком быстро отстраняется и спрыгивает с кровати, увеличивая расстояние между нами.

— Прекрати пытаться соблазнить меня, Лисенок, — он наклоняется, поднимая одежду, которую уронил. Я хватаюсь за шанс и поворачиваюсь на бок, подпирая подбородок рукой, чтобы насладиться видом. Татуировки покрывают не только руки Шона, но и большую часть груди.