Помоги проекту - поделись книгой:
• Образованное в целях совместного исповедания и распространения веры.
• Осуществляющее деятельность без государственной регистрации.
Именно совокупность данных признаков позволяет квалифицировать группу граждан как религиозную.
При этом право граждан исповедовать и распространять свою веру без государственной регистрации является существенным признаком, отличающим религиозную группу от религиозной организации. Государственная регистрация является правом, а не обязанностью религиозного объединения.
Государственная регистрация связана исключительно с приобретением правоспособности юридического лица, и ее никак нельзя рассматривать как разрешение на деятельность. Иначе это бы вступало в противоречие со ст. 28 Конституции РФ. Гарантированное этой статьей право на совместное вероисповедание является непосредственно действующим и не связано с какой-либо регистрацией.
В силу той же ст. 7 закона в новой редакции объединения граждан, образованные в целях совместного исповедания и распространения веры, должны подавать уведомления в Минюст или его территориальные органы. Следует отметить, данная норма подразумевает не право, а обязанность религиозных групп. Обязанность, в свою очередь, должна поддерживаться мерой государственного принуждения, что уже само по себе нарушает конституционный принцип свободы совести.
Уведомления вправе будут подавать руководители (представители) религиозной группы, а также, в случае вхождения религиозной группы в структуру централизованной религиозной организации, руководящий орган (центр) централизованной религиозной организации.
Следует обратить внимание на форму уведомления, утвержденную Минюстом. В которой должны быть представлены следующие сведения:
• об основах вероисповедания;
• о местах совершения богослужений, других религиозных обрядов и церемоний;
• о руководителе (представителе), гражданах, входящих в религиозную группу, с указанием их фамилий, имен, отчеств, местожительства.
Последнее требование вызвало вполне обоснованное негодование как юристов, так и многих священнослужителей, еще не забывших репрессии в отношении верующих в советский период.
Требование о предоставлении списков граждан, входящих в религиозную группу, не только с указанием их фамилий, имен, отчеств, но и адресов, по нашему мнению, прямо противоречит конституционному принципу неприкосновенности частной жизни, изложенному в ст. 23 Конституции. А также вступает в конфликт со ст. 24 Конституции, согласно которой сбор, хранение, использование и распространение информации о частной жизни лица без его согласия не допускаются.
Также налицо противоречие и с п. 5 ст. 3 Федерального закона «О свободе совести и о религиозных объединениях», согласно которому никто не обязан сообщать о своем отношении к религии.
Более того, совсем не понятно, как руководитель религиозной группы или орган централизованной религиозной организации сможет заставить всех граждан, посещающих ту или иную религиозную группу, предоставить столь полную личную информацию о себе.
Следует отметить, что данное требование несовместимо и с Федеральным законом от 27 июня 2006 г. № 152-ФЗ «О персональных данных». В соответствии с п. 1 ст. 3 данного закона любая информация, относящаяся к определенному или определяемому на основании такой информации физическому лицу (субъекту персональных данных), в том числе его фамилия, имя, отчество, год, месяц, дата и место рождения, адрес, семейное, социальное, имущественное положение, образование, профессия, доходы, другая информация являются персональными данными.
В соответствии с п. 1 ст. 6 вышеуказанного закона обработка персональных данных может осуществляться оператором с согласия субъектов персональных данных. Более того, лицами, получающими доступ к персональным данным, должна обеспечиваться конфиденциальность таких данных, а в соответствии с. п. 4 ст. 9 данного закона обработка персональных данных осуществляется только с согласия в письменной форме субъекта персональных данных.
Обращаем внимание, что данный закон относит информацию о религиозной принадлежности к специальной категории персональных данных, в связи с этим в силу п. 1 ст. 10 обработка специальных категорий персональных данных не допускается.
Следовательно, в случае сбора и предоставления персональных данных участников религиозной группы без их согласия, лица, совершившие данное правонарушение, будут грубо нарушать права граждан и, как следствие, нести ответственность в соответствии с законодательством РФ.
Вызывает недоумение и тот факт, что при регистрации религиозной организации требуется только список учредителей, тогда как в случае с религиозной группой государству интересно знать всех участников, что значительно ухудшает положение религиозных групп. Напрашивается вывод: данная норма была введена с целью подталкивания религиозных групп к приобретению статуса юридического лица для последующего более полного контроля и надзора за их деятельностью.
После введения обязательности уведомления логично задуматься, что будет с теми, кто не уведомил, и как обезопасить себя «домашним» группам, да и просто домашним посиделкам верующих за чаем, которые не являются по своей сути религиозными группами. К сожалению, в связи с нововведениями имеющееся в законе определение термина «религиозная группа» перестает нести в себе правильную правовую нагрузку. Под имеющееся толкование на сегодняшний день по мнению должностных лиц органов государственной власти подпадают все без исключения собрания верующих. Например, собрались единоверцы дома у кого-то вечером среди недели помолиться — это религиозная группа. Собрались несколько верующих семей для совместного общения — также религиозная группа и т.п.
Между тем в целях избежания недоразумений и путаницы между религиозными группами, действующими без статуса юридического лица, и домашними группами, являющимися служением религиозной организации, в нынешней ситуации религиозным организациям будет целесообразно указать в протоколах одним из пунктов проведение богослужений по определенным дням по конкретным адресам. И выдать служителю домашней группы пакет документов, включающий в себя копию свидетельства о регистрации религиозной организации, копию устава, выписку из вышеуказанного протокола, а также документ, подтверждающий принадлежность священнослужителя к религиозной организации. В противном случае данный факт придется доказывать в суде.
Как показывает практика, при обнаружении групп граждан исповедующих свою религии органы государственной власти пытаются в лучшем случае заставить последних подать уведомление, в худшем случае подогнать деятельность граждан под миссионерскую и привлечь к ответственности. Что само по себе порождает правовой беспредел.
Хоть немного, но радует, что религиозная группа будет обязана представлять уведомление о продолжении своей деятельности не реже одного раза в три года со дня последнего уведомления. Все же не каждый год. Но, как говорится, хрен редьки не слаще.
Обратим внимание на еще один казус. Согласно п. 1 ст. 7 Федерального закона «О свободе совести и о религиозных объединениях», помещения и необходимое для деятельности религиозной группы имущество предоставляются в пользование группы ее участниками.
Такая норма делает трудно выполнимым требование об указании в уведомлении всех мест проведения богослужений, обрядов и ритуалов. По сути, если строго следовать букве закона, получается, необходимо перечислить все адреса места жительства участников религиозной группы, а также имеющееся у них недвижимое имущество, включая дачи, где тоже в летний период могут проводиться богослужения.
Возникает вопрос: что делать, если вдруг группа сменила место встречи, а адрес не указан в регистрации? А как быть с ритуалами — неужели на всякий случай необходимо будет прописать в уведомлении все кладбища и крематории того или иного города, где тоже могут проводиться ритуалы погребения? И если все же эти места не будут указаны, за это тоже будет предусмотрена юридическая ответственность?
В заключение хотелось бы отметить, что уже на данном этапе данные новшества уже не единожды стали предметом судебных разбирательств, а также подтолкнули многие религиозные группы к уходу в «подполье», как это было в советские времена.
Остается лишь один вопрос: зачем это нужно?
Инна Загребина
Особенности манипуляции сознанием: не вешайте на себя ярмо «сектантов»
Президент России Владимир Путин неоднократно заявлял, что во время избирательных кампаний надо особое внимание обращать на факты разжигания межнациональной розни и межрелигиозной вражды.
Тема борьбы с так называемыми «сектами», под которыми в России подразумевают почти все не православные религиозные организации, включая протестантов, в последнее время стала одной из самых популярных не только среди околоправославной общественности, но и у представителей органов власти.
В качестве наиболее действенных мер в борьбе с «сектами» православные сектоборцы указывают на религиозное просвещение школьников, учреждение поста чиновника по делам «сект» с полномочиями федерального министра.
Первым на этот «призыв» «откликнулся» департамент труда и социальной защиты населения Ханты-Мансийского автономного округа — Югры (ХМАО), издавший абсурдный документ, попахивающий средневековьем. В нем дословно написано следующее: «В целях предупреждения широкой общественности об опасности сектантства и в соответствии с поручением заместителя главы автономного округа Н.Л. Западновой от 08.07.2010 Департаментом труда и социальной защиты населения автономного округа, Департаментом образования и науки автономного округа, Департаментом культуры автономного округа, Комитетом по молодежной политике автономного округа подготовлены материалы по противодействию тоталитарным сектам при посещении членами данных сект объектов социально-культурного назначения».
В документе перечисляются мероприятия, направленные на обеспечение «комплексной безопасности». В качестве действенных мер в борьбе с «сектантами» предлагается организовать контрольно-пропускные пункты и оборудовать их техническими средствами контроля». Интересно посмотреть, что за нанотехнологии способны отличить «сектанта» от «нормального» человека. А для того, чтобы ни один «сектант» не смог убежать, предлагается организовать «добровольные дружины правоохранительной направленности». К документу прикрепили список «сект», в целом копирующий материалы с сектоборческого сайта Центра Иринея Лионского, в котором поименно названы не только законопослушные религиозные организации, но и различные не понравившиеся Дворкину коммерческие организации. В списке, впрочем, не хватает культа Деда Мороза со Снегурочкой, который по всем параметрам подходит под определение «сектантский», при том особо опасный, поскольку ведет свою работу среди несовершеннолетних и в своих методах не гнушается подкупать детей подарками.
Процитированный выше документ предназначен главам муниципальных образований ХМАО. Репрессии не заставили себя долго ждать. Вот, например, распоряжение начальника управления по культуре и искусству администрации города Нягани ХМАО Кулешова О.Р.: «Рахамимову А.И. поставить в известность в письменном виде о прекращении действия договора с 28.08.2010 г. с «Церковью Иисуса Христа». В вышеупомянутом списке «сект» данная Церковь, зарегистрированная в установленном законом порядке министерством юстиции РФ, значится как одна из наиболее известных «деструктивных тоталитарных сект», действующих на территории Российской Федерации. Как следствие, с пастором Церкви был расторгнут договор, а в «дворкинском списке» проставлена галочка, свидетельствующая об успешном начале «боевых действий» на территории ХМАО.
Другой пример борьбы с «ведьмами» — конфликтная ситуация в протестантской церкви «Новое поколение» в Амурской области. Тридцатипятилетний прокурор города Благовещенска взялся за активное искоренение протестантов на своей территории. В своем иске он потребовал признать выпуск видеоматериалов церкви «Новое поколение» незаконным, так как в них якобы используются методы нейролингвистического программирования, которые подлежат лицензированию как медицинская деятельность. Церковь лицензии не имеет, а поэтому ее видеофильмы, к примеру, с проповедями пастора или посвященные юбилею создания церкви, «могут» причинить вред здоровью.
Действительно, современный экстремизм зачастую использует религиозные мотивации и термины. Но гораздо проще издеваться над законопослушными гражданами, ставя на них клеймо «сектантов», чем серьезно заниматься борьбой с экстремизмом. Пока религиозные радикалы запугивают Россию «страшными сектами», борцы с «сектами» на региональном уровне фабрикуют материалы, искажают факты и тиражируют ксенофобию и религиозную нетерпимость. На фоне массовых «проверок» и противозаконных действий по отношению к верующим все суровее звучат заявления главы экспертного совета о борьбе с инакомыслящими.
Религиоведы, социологи, юристы церквей должны особое внимание обращать на такого рода конфликтные ситуации.
В последнее время в адрес Гильдии экспертов по религии и праву с разных уголков нашей необъятной Родины поступают письма от священнослужителей с просьбой помочь им защититься от ложных обвинений, распространяемых в средствах массовой информации.
К сожалению, приходится признать, что большая часть присылаемых публикаций и теле-, радиоматериалов «посвящена» нагнетанию образа «врага» в лице неправославных религиозных организаций со стороны отдельных недобросовестных сектоведов. При этом количество откровенно провокационного материала несущего в себе религиозную нетерпимость и фальсифицирующего жизнь религиозных объединений многократно увеличивается.
В связи с этим, российское общество все более заражается ксенофобией и религиозной нетерпимостью. В результате страдают законопослушные граждане нашей страны, неся на себе и своих детях ярмо «сектантов» и людей второго сорта.
Как следствие возникает вопрос, имеются ли в российском законодательстве механизмы, препятствующие возбуждению религиозной вражды?
Попробуем разобраться.
В соответствии со статьей 29 Конституции РФ запрещается пропаганда или агитация, возбуждающая социальную, расовую или религиозную ненависть и вражду, а также пропаганда социального, расового, религиозного или языкового превосходства.
Статья 4 Закона РФ от 27 декабря 1997 г. № 2124-1 «О средствах массовой информации» не допускает использование средств массовой информации в целях разжигания национальной, классовой, социальной, религиозной нетерпимости или розни.
Согласно статье 282 Уголовного кодекса РФ действия, направленные на возбуждение ненависти либо вражды, а также на унижение достоинства человека либо группы лиц по признаку отношения к религии совершенные публично или с использованием средств массовой информации являются уголовно наказуемым деянием.
В каких случаях может идти речь о возбуждении уголовного дела по статье 282 УК РФ?
Особенностью данного преступления является то, что оно совершается публично или с использованием средств массовой информации.
Данное преступление совершается с прямым умыслом. Субъект осознает, что обнародует в печати, по радио или телевидению (а также в других формах) информацию, направленную на возбуждение религиозной вражды, и желает ее обнародовать.
Под действием в контексте данной нормы следует понимать любой целенаправленный акт внешней практической деятельности, включая речевое изложение мысли и иные формы передачи информации языковыми или изобразительными средствами. Такими действиями являются использование публичных высказываний, печатных изданий, иных средств массовой информации (радио, телевидение) для передачи устных, письменных или аудиовизуальных сообщений, которые направлены на возбуждение национальной, расовой или религиозной вражды.
Применительно к злоупотреблениям свободой слова и свободой массовой информации понятие направленности действий характеризует только смысл информации, ее содержание, которое потенциально может спровоцировать межнациональные или межконфессиональные конфликты, но не предусматривает фактическое наступление таких последствий.
Возбуждающей в смысле ст. 282 УК РФ является такая информация, которая содержит отрицательную эмоциональную оценку и формирует негативную установку в отношении определенной конфессиональной (религиозной) группы или отдельных лиц как членов этой группы, подстрекает к ограничению их прав или к насильственным действиям против них. Подобная информация, как правило, порождает напряженность в обществе, нетерпимость к сосуществованию людей разных рас, национальностей и вероисповеданий, поскольку создает благоприятную почву для конфликтов.
От информации, возбуждающей вражду, следует отличать констатацию фактов. Последняя не несет никакого отрицательного «эмоционального заряда» и не направлена на формирование негативной установки.
Вражда может проявляться в неприязни, сильной антипатии, ненависти, в желании любыми способами ущемить чьи-либо права и законные интересы.
Какая информация унижает человеческое достоинство?
Унижение достоинства выражается в распространении ложных измышлений, извращенных или тенденциозно подобранных сведений об истории, культуре, обычаях, психологическом складе, верованиях, идеях, событиях, памятниках и документах, входящих в число религиозных ценностей, позорящих или оскорбляющих конфессиональную группу либо ее отдельных представителей как членов этой группы, заключающих в себе издевку, отвращение или презрение к ним.
Главными признаками, характеризующими возбуждение религиозной вражды с точки зрения общественной опасности, являются:
• Формирование и подкрепление негативного отрицательного образа религии.
• Перенос различного рода негативных характеристик и пороков отдельных представителей на всю религиозную группу.
• Приписывание всем представителям религиозной группы стремления следовать тем древним обычаям, верованиям, традициям, которые негативно оцениваются современной культурой.
• Утверждения о природном превосходстве одной религии и неполноценности и порочности других.
• Приписывание враждебных действий и опасных намерений одной религии по отношению к другим.
• Возложение вины и ответственности за деяния отдельных представителей на всю религиозную группу.
• Утверждения об изначальной враждебности определенной религии по отношению к другим.
• Утверждения о полярной противоположности и несовместимости интересов одной религиозной группы с интересами других.
• Утверждения о наличии тайных планов, заговоров одной религиозной группы против других.
• Объяснение бедствий и неблагополучия в прошлом, настоящем, будущем существованием и целенаправленной деятельностью определенных религиозных групп.
• Побуждение к действиям против какой-либо религии.
• Поощрение, оправдание геноцида, депортаций, репрессий в отношении представителей какой-либо религии.
• Требования вытеснения из различных сфер деятельности лиц определенной конфессиональной принадлежности.
• Требования ограничить права и свободы граждан или создать привилегии по религиозному признаку.
• Угрозы и подстрекательства к насильственным действиям в отношении лиц по признаку религиозной принадлежности.
Согласно Рекомендациям об использовании специальных познаний по делам и материалам о возбуждении национальной, расовой или религиозной вражды утвержденным Заместителем Генерального прокурора РФ М.Б. Катышевым от 29.06.99 г., если в процессе проверки при содержательном анализе публикации (публичного выступления) будет выявлено, что текст или его часть прямо подпадают под один или несколько вышеперечисленных признаков, необходимо решать вопрос о возбуждении уголовного дела.
К сожалению, активность Следственного комитета прокуратуры в выявлении и расследовании таких преступлений была и остается минимальной.
Зачастую причиной этому является не только сложность данной категории дел, но и недостаток специальных познаний в области религиоведения. Чаще всего материал возбуждающий религиозную вражду подается в прикрытой форме, негативная информация внушается автором исподволь с помощью различных уловок.
Широко используются тенденциозно подобранные, извращенные вымышленные факты, бездоказательные утверждения и представления, отвергнутые современной наукой. Различные слухи и измышления, перемежаясь с другими, иногда реальными фактами, вводятся в контекст, где и служат созданию негативного образа представителей той или иной религии, приписывают им враждебность, способствуют созданию атмосферы религиозной нетерпимости.
В результате информация, способная возбудить враждебность к тем или иным религиозным группам, оказывается завуалированной, но понятной читателю. Как правило, публикатор (оратор) в данном случае имеет цель не только возбудить религиозную рознь под видом реализации предоставленного ему Конституцией РФ права на свободу слова и свободу массовой информации, но и уйти от ответственности.
Так, например, во многих СМИ по инициативе сектоведа Дворкина была опубликована информация со ссылкой на так называемый доклад Свартлинга о членах церкви «Слово жизни» в Швеции. Где Дворкин подчеркивал: «неопятидесятники являются «опасной сектой», при этом ссылался на исследование шведских психиатров, согласно которому у 93% членов организации «Слово жизни», входящей в движение, наблюдается резкое ухудшение психического состояния, 63% посещают навязчивые мысли о самоубийстве, 25% совершали попытки самоубийства».
На том же самом якобы научном докладе основывал свои выступления саратовский борец с «сектами» Александр Кузьмин. Он утверждал: «На самом деле «Слово Жизни» — страшная деструктивная секта. Каждый четвертый последователь этой организации в Швеции пытался покончить жизнь самоубийством». Но, как оказалось, у высказываний сектоведов было ложное основание.
В 2008 году целый ряд уважаемых ученых дал всестороннюю оценку этому докладу. Предвзятость доклада и невозможность использовать его выводы подтвердили Бо Орлениус, доктор медицины, заведующий педиатрического отделения (Норкёпинг, Швеция), Лейф Стрёмберг, доктор медицины, старший консультант, обозреватель международных медицинских журналов (Норкёпинг, Швеция), Стефан Редеен, доктор медицины, хирург-консультант, доктор наук (Линкёпинг, Швеция), Анн Бентгссон, доктор наук, доцент, ревматолог (Линкёпинг, Швеция).
В нотариально заверенном экспертном заключении отмечается, что с научной точки зрения, доклад имеет крупные недостатки. В частности, доклад не соответствует требованиям социологии и психиатрии, в нем не применяются необходимые критерии, а в результате получается, что цифры взяты ниоткуда, «с потолка».
Шведские ученые подчеркивают: «Наше мнение таково, что, с научной точки зрения, доклад имеет крупные методологические недостатки, и никакие определённые выводы на его основе сделать нельзя. Доклад не отвечает стандартам, принятым в настоящее время и делающим возможным его публикацию в международном научном журнале».
Удивительно, что чудовищные обвинения в адрес своих же сограждан радикальные борцы с сектами основывают на не очень понятной статье одного психиатра двадцатилетней давности. Такого рода заключение специалистов по поводу материала о психическом состоянии членов церкви «Слово жизни» надо было сделать уже давно. Его отсутствие можно объяснить лишь тем, что в самой Швеции, несмотря на то, что Лютеранская церковь, как и Православная церковь в России, недовольны активной миссионерской деятельностью пятидесятников, никому не приходит в голову устраивать кампании против христианской церкви под флагом защиты другой.
Недобросовестность сообщений может свидетельствовать о сознательном манипулировании информацией, поэтому часто возникают вопросы о правильности приведенных автором сведений, достоверности использованных им источников, подлинности цитат, обоснованности авторских утверждений и суждений по существу.
Зачастую для правильной квалификации противоправных деяний, связанных с возбуждением религиозной вражды, как правило, требуется привлечение экспертов, профессионально владеющих специальными познаниями в области социальной психологии и лингвистики, религиоведения. Однако, следует отметить, что вопрос с экспертизой у нас также является болезненным, поскольку на лицо — правовая неурегулированность гуманитарных экспертиз.
Инна Загребина
Проблемы религиоведческой экспертизы в России: от невежества к мнимому экстремизму[81]
Существующие религии и лежащие в их основе конфессиональные вероучения настолько разнообразны и друг другу противоречивы, что нередко становятся источником социальной напряженности, конфликтов и войн, религиозными идеями зачастую прикрывается современный терроризм, угрожая миру и безопасности человечества. С этими вызовами приходится сталкиваться современному обществу, которое «может считаться благополучным и здоровым» только тогда, когда «каждый индивид в нем обладает реальными гарантиями нормального развития и защищенности»[82].
На территории Российской Федерации исторически проживает множество народов со своими традициями и верованиями и как следствие, религиозный фактор всегда оказывал заметное влияние на общественные процессы. Существование многочисленных религиозных объединений требует необходимости правового обеспечения их функционирования и согласования интересов с целью предотвращения незаконных действий. Как и везде в мире, в России остро встает дилемма о соотношении свободы религии и ее законных ограничений, т.е. о том, какие действия, связанные с выражением религиозности, считать «незаконными» или «экстремистскими».
В подобных координатах, институт религиоведческой экспертизы является одним из необходимых средств регулирования взаимоотношений государства и религиозных организаций в России; проведение таких религиоведческих экспертиз на предмет признания материалов экстремистскими, представляется центральной проблемой. Мы обратимся к этой проблеме после рассмотрения нескольких конкретных примеров.
Пример первый. 7 июня 2010 года Люблинская межрайонная прокуратура ЮВАО обратилась в Люблинский районный суд с представлением о признании информационных материалов экстремистскими. В нем отмечалось, что прокуратура провела проверку группы «Антирелигия» на сайте «Вконтакте.ру» на основании обращения гражданина И.В. Лебедева, жителя Петербурга, который сообщил о размещении в Интернете различных изображений антирелигиозной направленности, оскорбляющих православную и мусульманскую веру. В качестве третьего лица был указан администратор группы «Антирелигия» житель Москвы N. Прокуратура направила материалы для проверки в Центр по противодействию экстремизму ГУВД г. Москвы, который методом случайной выборки отобрал семь изображений, полученных из фотоальбомов группы «Антирелигия».
Затем, Российским институтом культурологии, по запросу органов прокуратуры, было проведено комплексное исследование представленных изображений антирелигиозной направленности (при этом экспертом выступила учитель математики, которая защищала диссертацию по моделированию математических задач в начальных классах общеобразовательной школы), по результатам которого было признано, что только изображение девушки в футболке с лозунгом «Православие или смерть!» на русском и греческом языках и символов в виде православных крестов, трех черепов с кинжалами в зубах, буквами «Г» и «А» и аббревиатурой «СПХ» является «материалом, содержащим «пропаганду исключительности, превосходства либо неполноценности граждан по признаку их отношения к религии».
Дело было передано в Люблинский суд г. Москвы. Следует особо отметить, что в большинстве случаев суд получает экспертное заключение, проведенное во внесудебном порядке. Между тем, такое исследование не может признаваться экспертизой, поскольку она не назначалась в ходе судебного процесса с предоставлением всех процессуальных прав заинтересованной стороне (эксперт не предупреждался об ответственности за дачу заведомо ложных сведений, кандидатуры экспертов для проведения экспертизы не рассматривались, и т.д.). Однако практика показывает, что суды зачастую принимают такие заключения в качестве доказательств, и иногда в качестве единственных.
Абсурдность вышеприведенной ситуации заключалась в следующем. В начале января 2011 года Черемушкинский районный суд г. Москвы признал лозунг «Православие или смерть!» экстремистским, несмотря на то, что Люблинский районный суд г. Москвы на тот момент пока еще рассматривал аналогичное дело и абсолютно ничего не знал о решении Черемушкинского районного суда.
В результате, 20 апреля 2011 года Люблинский районный суд отказался удовлетворить представление Люблинской межрайонной прокуратуры о признании футболки с надписью «Православие или смерть!» и с изображением православной символики экстремистским материалом. Таким образом, два суда на территории одного субъекта Российской Федерации по одному предмету судебного разбирательства пришли абсолютно к противоположным выводам .
При этом Черемушкинский районный суд руководствовался при вынесении решения внесудебным заключением специалиста[83], а Люблинский суд — комплексной экспертизой проведенной Российским Федеральным центром судебной экспертизы (РФЦСЭ).
Пример второй. Гайским межрайонным прокурором Оренбургской области Челышевым С.В. была инициирована подача в Гайский городской суд заявления о признании в качестве экстремистских материалов целого ряда мусульманских богословских трудов, включая хадисы Пророка Мухаммада, произведения известного татарского богослова 18-го века Утыз-Имяни, издание «В молитве спасение», автором которой является ректор Московского исламского университета Марат Муртазин, а также книга заместителя председателя Духовного Управления мусульман Европейской части России Мустафы Кютюкчю «Намаз через призму размышлений» и другие. В материалах дела находилась копия Акта естественно-гуманитарной судебной экспертизы по материалам уголовного дела № 547/1 проведенная экспертом Ислановой Н.Н.
Согласно данной экспертизы, вышеуказанные книги были отнесены к категории экстремистских. Однако при этом ни один из признаков, предусмотренных статьей 1 Федерального закона № 114-ФЗ от 25 июля 2002 г. «О противодействии экстремисткой деятельности», не был приведен. Кроме того, в нарушении ст.24 Федерального закона от 31 мая 2001 г. N 73-ФЗ «О государственной судебно-экспертной деятельности», в акте отсутствовали следующие сведения: время и место производства судебной экспертизы; сведения о государственном судебно-экспертном учреждении, оценка результатов исследований, обоснование и формулировка выводов по поставленным вопросам в части исследования интересующих нас книг.
В исследовательской части эксперт указывал, что «в текстах материалов имеются признаки использования методов суггестивного психологического воздействия, но они носят избирательный характер и направлены на усиление эффекта запоминания», то есть материалы не имели ни одного признака, предусмотренного ст.1 Федерального закона «О противодействии экстремисткой деятельности», и эта тенденция прослеживается во всей исследовательской части акта, где описываются другие книги, их содержания и отнесение их к определенным группам по критериям.
Поделиться книгой: