Помоги проекту - поделись книгой:
И мужчина, приветствующий ее стоя. Одна рука была заведена за спину, другая держалась на животе. Как только Эленика подошла к столу, Леонарел галантно отодвинул перед ней кресло, перед этим не забывая склониться в поклоне.
Девушка улыбнулась.
— Светлого дня, князь, — поприветствовала она, заметив, как болезненно скривился он при этих словах.
Вообще, в образе ее мужа сегодня сквозило непривычное напряжение и какое-то странное несоответствие. Прическа была не совсем идеальной, привычные соломенные локоны до плеч слегка топорщились в разные стороны, будто в них нервно погружали пальцы. Совершенно новый костюм сидел слегка мешковато, ворот рубашки был залихватски расстегнут.
— И вам, Эленика, — ответил Леонарел, возвращаясь на свое место.
— Как неожиданно вы вернулись, — добавила она, неуверенно беря в руки столовые приборы.
Омлет с помидорами испускал призванный аромат, сырные гренки стремительно остывали, а фаршированные баклажаны мягко намекали, что, если их сейчас же не съедят, они совершенно точно заветрятся и станут невкусными.
Но Леонарел не торопился приступать к еде. И Эленике было неловко начинать первой.
Мужчина сложил руки в замок под подбородком и внимательно посмотрел на жену.
— Вы, наверно, удивились, когда в день нашей свадьбы я отбыл из особняка, лишив вас брачной ночи? — спросил он неожиданно.
Эленика прикусила губу, слегка покраснев.
Что тут скажешь? Вообще-то удивилась она несколько позднее, когда оказалось, что брачная ночь у нее все-таки была, но не с мужем.
— Я… оказалась несколько обескуражена, признаться, — осторожно проговорила девушка, все же положив себе кусок омлета в тарелку, чтобы не смотреть в глаза Леонарелу. — Но, дела есть дела. Ведь долг для нас — самое главное…
Она проглотила кусочек пищи, почти не замечая вкуса.
Долг. Эленика лучше других знала, как много значит это слово.
— Вы правы, конечно, — кивнул он. — И я рад, что вы не обижайтесь на меня.
— Как я могу обижаться на вас, князь? — не поняла девушка. — Вы поступили благородно. Вы защищали нашу родину.
Светлое лицо снова исказила гримаса разочарования. Он поднял на девушку свои голубые глаза, которые оказались бледно-водянистыми, и продолжил:
— Больше всего на свете я жалею, что мне пришлось отказаться от вашей ослепительной красоты…
Голос мужчины вдруг понизился, а взгляд скользнул по лицу, губам, в вырез декольте.
— Вы так прекрасны, Эленика…
— Благодарю, Леонарел, — вымучено улыбнулась княгиня, стремительно краснея.
Ей становилось ясно, что за мысли витали в голове мужа. И она успела пожалеть, что надела такое двусмысленное платье уже на завтрак. Нужно было срочно переключить разговор на что-то другое.
— Так что с восстанием? Что с антимагический контуром? Вы совсем ничего не рассказываете. Раз вы вернулись домой, значит, ваша задумка удалась?
Леонарел опустил глаза в пустую тарелку, а затем налил себе бокал вина.
— Увы, миледи, я оказался пленен одним из темных командиров. Меня содержали под стражей. И только вчера вечером отпустили. Повстанческая армия распалась.
— Вот как… — задумчиво протянула княгиня. — Но, если восстание подавлено, почему вас отпустили? Вы же — главарь мятежников.
Мужчина глубоко вздохнул и залпом осушил бокал.
— Потому что во мне перестали видеть угрозу, — раздался его злой ответ.
— Но, как это возможно, я не понимаю?
Леонарел промолчал, поджав губы. А потом вдруг резко встал из-за стола и стремительно подошел к девушке, опускаясь перед ней на колени.
Эленика задержала дыхание, почувствовав, как бледные руки мужа берут в плен ее кисти.
Кожа князя оказалась прохладной и на редкость неприятной. Впервые от прикосновения уроженца Порядка девушка испытала ощущение, будто ее трогает большая белая лягушка.
Подавив инстинктивное желание вырваться, княгиня улыбнулась.
— Вы так прекрасны, миледи, — снова проговорил он, поглаживая ее пальцы, — а я оказался недостоин вас. Но не все еще потеряно, я клянусь, Эленика!
Он поднял на нее свои водянистые глаза, обжигая этим странным порывом.
— Не переживайте так, Леонарел, — попыталась успокоить его она, чувствуя резкий аромат вина. Похоже, сегодня за завтраком мужчина выпил далеко не первый свой бокал.
Но князь вдруг начал целовать ее ладони, поднимаясь вверх и оставляя мокрые прохладные дорожки. Девушка поморщилась, пытаясь убрать руки.
— Милорд, не стоит… Вы слишком расстроены…
— Нет, Эленика, я был глупцом, — начал жарко шептать он. — Но, я все исправлю. Одна ошибка не перечеркнет всех усилий. И мы будем с вами вместе…
Он говорил уже что-то совершенно невразумительное, поднимаясь поцелуями все выше.
— Я так долго ждал этого дня… — раздавался его хриплый голос. — И
— О чем вы говорите?! — не понимала девушка, отталкивая уже бесстыдно осмелевшего мужчину.
Леонарел притягивал к себе тонкий стан княгини, стараясь впится в ее рот поцелуем.
Ощущение отвращения стало просто невыносимым. Прохладные мокрые губы присосались к шее, вызывая дрожь брезгливости.
— Прекратите немедленно, князь! Вы выбрали не лучшее время! — воскликнула девушка, когда он встал с колен, заставляя и ее подняться. Но мужчина лишь ущипнул ее за бедра, прижимая к своему телу, а затем резко развернул, усаживая на стол и раздвигая ноги.
— Я больше не хочу ждать, прекрасная нимфа, — проговорил он, обдавая Эленику винным ароматом, беря в ладони ее лицо и оставляя на нем влажные следы.
— Да что на вас нашло, князь?! — крикнула девушка, с силой толкнув мужчину в грудь.
Леонарел отлетел на шаг назад, тяжело дыша. Его мутный взгляд блуждал по ее разгневанному лицу, шее, груди, а затем вновь возвращался к пылающим яростью глазам.
— Дело в том, что он — больше не князь, — раздался вдруг голос со стороны двери, и в зал стремительно вошел не кто иной, как Рамон Айвери. Родной брат ее подруги Илоны, маркиз, заточенный несколько недель назад в темницу по приказу повелителя Хаоса.
— Рамон? — не поверила своим глазам княгиня, широко улыбаясь и спрыгивая со стола, чтобы поприветствовать друга.
— Я счастлив снова видеть вас, княгиня, — с церемонным поклоном сказал маркиз, становясь между девушкой и все еще тяжело дышащим Леонарелом. Поцеловал худенькую кисть Эленики и лучезарно улыбнулся.
Светлая княгиня отметила, что ее друг слегка похудел, под глазами его залегли легкие тени. Но на нём не было тюремной одежды, новый костюм сверкал серебряными пуговицами, а прическа сияла чистотой и легким блеском цветочного воска. Вцелом, можно было сказать, что заключение в катакомбах особняка никак на него не повлияло.
— Прошу меня простить, княгиня… — Во время этого диалога Леонарел, наконец, пришел в себя. Он выпрямил спину, глядя куда-то в пол. — Я позволил себе недопустимое. Это все вино. И мои рухнувшие надежды.
Он развернулся, чтобы выйти из зала, но Рамон резко преградил ему дорогу, мрачно бросив:
— Вы напали на княгиню и теперь думаете просто уйти? Хвала Праматери, что я успел раньше, чем вы совершили бы нечто ужасное, Леонарел…
Одна его рука многозначительно легла на рукоять меча, другая придерживала ножны. Леонарел тряхнул светлыми кудрями, сузив глаза.
— Что вы себе позволяете, маркиз? — почти прорычал он, стискивая в ладони в кулаки.
— Я позволяю себе защищать свою госпожу, — ответил Рамон, ничуть не стушевавшись.
— Что происходит?! — воскликнула Эленика, совершенно ничего не понимая. — Рамон, почему вы так разговариваете с моим мужем? И, почему вы сказали, что он — не князь?
Леонарел раздраженно отвернулся, на этот раз сложив руки на груди.
— Потому что князь Хаоса, которому отныне принадлежат все наши земли, вчера лишил его титула. И всего состояния. Ваш брак официально расторгнут жрецами Прародительницы.
Все это время Рамон, не отрываясь, смотрел на Леонарела. Казалось, под этим взглядом тот должен был сгореть от стыда, не меньше. Но бывший князь даже глазом не моргнул.
— Это правда? — расширив глаза от удивления, спросила девушка.
Как это много меняло в ее жизни! Теперь она снова была незамужней, не было нужды притворяться девственницей, и вообще заниматься с Леонарелом любовью!
— Узурпатор не может лишить меня того, что мне полагается по рождению, — процедил бывший князь, слегка остудив странную радость девушки. Ведь, выходит, она мысленно праздновала очередную победу Хаоса над Порядком.
— Может, — отрезал Рамон. — И уже сделал это. Ваше имущество ушло казне Кровавого заката, а о вашем положении уже известно большинству знатных родов Порядка. И вы, как дворянин благородной крови, обязаны были рассказать княгине, что более не являетесь ее мужем.
— Предатель, — с ненавистью процедил Леонарел, сплюнув на пол, — продался князю Хаоса?!
— Я никому не продавался, — с достоинством ответил мужчина, — я лишь выполняю свой долг. Защищаю госпожу. А вы о своем долге, к сожалению, забыли.
Бывший князь повернулся к девушке, с немым ужасом взирающую на эту сцену, и повторил:
— Я повторно приношу вам свои извинения, миледи.
Он сделал легкий кивок головы и снова попытался выйти из помещения. Но и тут Рамон перекрыл ему дорогу.
— Вы должны ответить за свои действия! — воскликнул маркиз.
— Перестань, Рамон! — на этот раз вскрикнула Эленика, хватая за руку друга. — Пусть идет.
Леонарел бросил злой взгляд на соперника, потом странно-водянисто посмотрел на бывшую жену.
— Я все исправлю, княгиня, — хрипло бросил он. — Обещаю, — и исчез в дверях.
Некоторое время в зале стояла напряженная тишина. Затем Эленика упала в кресло и откинулась на его спинку.
— Неужели это правда? — прошептала она. И непозволительная радость проскочила в ее голосе.
Рамон улыбнулся, а княгиня покраснела, поняв, что он уловил ее настроение.
— Правда, миледи. Я только ругаю себя за то, что так долго провозился с костюмом, что чуть было не опоздал на ваш… завтрак…
Он слегка нахмурился, сжав челюсти.
— Дариэн предупреждал меня, а я… Так хотелось почувствовать себя снова нормальным человеком.
— Постойте, о чем вы говорите? — теперь нахмурилась Эленика, чувствуя, что без бокала вина и сама уже не способна вынести все новости сегодняшнего утра.
— О том, что пару ночей назад Дариэн меня помиловал, — ответил Рамон слегка бесцветным голосом. — При одном условии. Я должен стать вашим личным телохранителем, поскольку отныне вы — единственная и последняя княгиня Порядка. Наместница провинций Анвара и Палирии. Он рассказал мне, что Леонарел лишен всех титулов и привелегий. Но намекнул, что, вероятно, бывший ваш мужет предпринять некие “действия” по отношению к вам. Оказывается, он был прав…
Эленика нервно плеснула себе в стакан золотистого напитка из кувшина и отпила. К ее удивлению, это оказалось то самое вино, что она пила вместе с князем Хаоса в Милантарском дворце. Пьянящий аромат цветов с легкой горчинкой полыни на миг отвлекли ее от невероятных новостей, погрузив в воспоминания, которые оказались на удивление приятными. Оказывается, в ту ночь ей было по-настоящему хорошо…
— Как удивительно время расставляет акценты… — проговорила девушка сама себе.
— Что вы сказали? — не понял мужчина.
— Ничего, — покачала головой Эленика, возвращаясь в реальный мир. — Рамон, я хотела бы освободить вас от обязанности, которую навязал вам повелитель Кровавого заката. Мой особняк полон стражи, телохранители мне не…
— Стоп, — резко прервал ее маркиз и сдвинул брови. — Это не навязанное мне обязательство, княгиня. Это мой долг и желание моего сердца. Вы спасли мою жизнь, хотя я сам напрашивался на смерть. Вы поступились своей гордостью, пытаясь защитить меня от гнева завоевателя и человека, которого все вокруг считают монстром. Я должен, как минимум, отплатить вам тем же. А, как максимум, я готов ради вас на гораздо большее.
Он вдруг встал на одно колено и с поклоном протянул девушке свой меч.
— Моя жизнь — ваша, миледи. Как и моя воля, и моя поддержка.
Девушка вздохнула, понимая, что не переубедит друга.
— Благодарю, маркиз Айвери, — с улыбкой ответила она. — Я принимаю ваш дар.
Рамон улыбнулся в ответ и позволил себе встать.
А княгиня продолжала размышлять.
Во-первых, теперь она знала, что князь Хаоса жив. Это одновременно заставляло ее сердце стучать быстрее от неправильной, ненормальной радости, а кровь — кипеть от привычного гнева.
Во-вторых, она снова злилась на то, что Дариэн раздает какие-то распоряжения, касающиеся ее лично, но не спрашивает ни ее мнения, ни желаний. При этом он сам не удосужился появиться и объяснить все.
С другой стороны, почему повелитель всего мира вообще должен ей что-то объяснять? Да это даже и лучше, что он лишил ее своего присутствия. Вот только перестать злиться никак не получалось.
В-третьих, Леонарел. Лишенный всех титулов и земель. Лишенный жены и брака. Какие эмоции это рождало в ее сердце, кроме неприличной радости? Несомненно, опять — гнев. Дариэн Астард одним легким движением руки, ставящей подпись на гербовой бумаге, умудрялся ломать человеческие жизни.
Как он теперь будет жить? Бывший князь Анвара и Палирии. Последний светлый князь. Он не сможет вынести этого позора. Не сможет быть простым вассалом.
Поделиться книгой: