Продолжая использовать наш сайт, вы даете согласие на обработку файлов cookie, которые обеспечивают правильную работу сайта. Благодаря им мы улучшаем сайт!
Принять и закрыть

Читать, слущать книги онлайн бесплатно!

Электронная Литература.

Бесплатная онлайн библиотека.

Читать: Стрелок - Сергей Мажарин на бесплатной онлайн библиотеке Э-Лит


Помоги проекту - поделись книгой:

   — Накела энкрузильяда тем ум рей    Эссе рей и сеу Транка Жира    На утра энкрузильяда тем утру рейну    Э ду Лусифер и ди Помба — Жира.

Юбки взлетали и опадали. Аннейблинда и Киша затянули какую-то песню с повторяющимся припевом, помогая себе хлопками в ладоши. Дребезжание старухи, сопрано молодой и низкий голос Луа, шлепки босыми ступнями плели какую-то мрачную мелодию.

Пламя отражалось и дробилось золотыми высверками в хрустальных шариках, вставленных в глазницы черепа. Мелькала чёрная козлиная нога в руке Луа, сливаясь с чернотой её кожи. Куда-то всё пропало осталось только красное, золотое, чёрное, белое в диком крутящимся калейдоскопе. Звуки они стали другими…Аккордеон и скрипки, ворчание барабанчика. Полосы красок стали дробиться, распадаться и вновь соединяться в новую картинку.

Кроваво-красное платье. Белизна кожи и кости. Золото волос и оправы очков.

Чернота фрака и цилиндра. Скелет и белая женщина. Они танцевали, переплетшись в тесных объятиях, щека к щеке, она прижималась, выскользнувшими из под выреза платья, напряжёнными сосками к его груди, их ноги проникали между ног друг друга, а трость зажатая между его ног касалась промежности партнёрши. Он опрокидывал её навзничь и удерживал, а она старалась обхватить ногой его талию и скользила вниз. Стучали каблучки и шаркали подошвы об пыль, дико отдаваясь эхом в голове.

Стрелку казалось, что тело его приподнялось над полом и зависло, тихо покачиваясь в струях сквозняка. Исчез пол и чудилось, что под телом стал вырисовываться прямоугольник вынутой земли, а по краям полоска, насыпанного кладбищенского праха, стала отвалом выброшенного грунта с комками, кусками дёрна и камнями, и яма росла и росла, как колодец, пока не обнажилось дно с открытым гробом, из которого тянуло смердящим тленом и запахом белой сосны.

Эти двое встали у него над головой. Тот, в костюме мастера похоронных дел что-то спрашивал у красотки, а она грязно и цинично ругалась, размахивая холёными руками. Что-то он спрашивал и у него, но вот что Стрелок не понимал, но чувствовал, что ответы этот находит прямо у него в голове. Шевеля нижней челюстью, череп нечто шептал на ухо блондинки, а она иногда прерывала его взрывами брани. Наконец она улыбнулась и достала прямо из воздуха грязноватый свёрточек. Тряпичная кукла из лоскутков, растрёпанных верёвочек и с клоком волос, вся пронзённая кривыми тонкими булавками. Длинными ногтями красавица поддевала их ногтями, вырывала их из тряпиц, кривя губы. Она вытягивала, а тело Стрелка пронзала выворачивающаяся боль, заставляя корчиться в судорогах. Брошенные в сторону булавки с тихим хлопком опадали вниз крупицами ржавчины. Вот наконец была выдернута и последняя. Кукла распалась на грязные клочки ткани, бечёвки и волокна пеньки.

Сорвалась галечка и, звонко ударившись о доски, покатилась в угол домовины. С тихим шипящим шуршанием ринулась вниз горсть песка, а за ним обрушились куски земли, разбиваясь и раскидывая свои кусочки в стены могилы. Обвалилась глыба глины и подкинула вверх смолистые и пахучие щепки. Ящик для упокоения дробился и корёжился под потоками грунта и исчезал, перемолотый в щепки потоками скатывающимися сверху. Осыпавшиеся конусы росли по стенам ямы. Засасывающая дыра под Стрелком стремительно мелела, и вот она пропала, поверхность пошла волнами, рябью, мелко задрожала и затвердела. И вновь зашевелилась. Стали пробиваться травинки, тянуться вверх и сливаться в один ковёр.

Женщина склонилась над телом. Тонкий аромат лилии и сладкий запах разлагающейся плоти, теплота груди. Розовым влажным язычком она провела по сухим потрескавшимся губам Стрелка. Откинувшись назад, засмеялась и толкнула ладонями его в плечи.

Сквозь прикрытые ресницы брезжил свет. Стрелок открыл глаза. Рядом сидела Матушка Луа с окурком сигары в углу рта, прихлёбывала из кружки горячий самогон и закусывала острым перцем.

— А где она?

— Кто?

— Эта женщина в красном.

— Так ты видел?… Манман Бригитту и её спутника?

— Видел, матушка. Не знаю кто это, но они отпустили меня. Он передумал класть меня в могилу, а она меня вылечила.

— Ты ему нужен. Барон Самеди любит детей и сдаётся мне ты их никогда не забижал. Вот и за моего внука вступился. В этот раз его бы умучали, — Пыхнула клубком дыма, — И дом Господина Кладбища справно заполняешь новыми жильцами. Господин Смерти покровительствовал и другому с головой похожей на череп в очках и всегда с утра выпимшему. У того было заклятие от смерти от ножа, пули и руки. Ты обошёл это заклятие. Твой враг умер странной и жуткой смертью… Порчу наслал этот лысый…Сдаётся мне, что ты сам великий колдун вооду, хотя не знаешь об этом и можешь говорить с Хозяином без Легбы…Даже я не могу так…

— Если бы не ты, миссус, то я бы уже сдох как паршивый пёс. Ах, ты жирная тупая ниггерская сучка.

Луа даже поперхнулась дымом от обиды.

— Жентмуны, так не говорят, сар….

— А, если бы это тебе сказал какой-нибудь нигги, ты бы не решила, что над тобой надсмехаются, матушка?[5]

Она заулыбалась, захихикала и засмеялась, давясь от хохота, слёзы потекли из её глаз. Мягкой тёплой ладонью толкнула его в бок. — Ну, ты проказник, снежок. Снаружи белый, а внутрях чёрный, хитрый ниггер.

Краплёные карты

Музыкальная прогулка

«Гнилая» холодная весна выдалась в этом году. То моросил мелкий противный дождик, то мохнатыми рождественскими хлопьями валил снег. Дороги раскисли от грязи и не думали подсыхать…

День медленно перевалил за полдень и медленно полз к вечеру.

Стрелок открыл дверь в конюшню и подошёл к стойлу. Жеребец не был похож на того замученного одра каким был совсем недавно. Бока округлись и снова лаково залоснились. Конь потянулся к карману, мелко двигая ноздрями и кося влажным глазом. Коротко всхрапнул. «Ну..He балуй… Надоело? Вторую неделю торчим тут.» Стрелок достал, завёрнутый в тряпицу солидный ломоть хлеба, густо обсыпанный крупной зернистой солью, и протянул на ладони своему любимцу. Осмотрел ноги вороного, покрытые струпьями, тонкой корочкой кожи, смутно мелькавшей по краям ссадин.

Заняться было нечем. Валяться на кровати и тупо смотреть в потолок гостиничного номера не хотелось. Все городские лавки были осмотрены и все покупки сделаны. Оставалось зайти в салун и послушать новости, а если повезёт, то и добыть газету.

Не смотря на то, время было не позднее, в зале «Розового слона «было многолюдно. Опилки на полу потеряли первоначальный цвет и стали грязно серыми от грязи, что принесли на ногах, и от табачного пепла… Около плевательниц они покрылись коричневой комковатой коркой. Стоящая посреди зала громадная чугунная, печь на рахитичных ножках изнемогала теплом. У стойки бара было тесновато, виднелись лица знакомых, но стоять не хотелось да и не мешало бы чего-нибудь пожевать.

Стрелок подошёл к столику, за которым сидели двое. «Разрешите?». Парочка испугано уставилась на него, молча и судорожно допила свой виски и ушла. «Вот так всегда…Стоит пристрелить ублюдка, как порядочные люди начинают шарахаться от тебя, думая, что они будут следующей жертвой».

Заметив Стрелка, из-за стойки к нему метнулся бармен. «Что прикажите, сэр? Виски, бренди, бурбон?»

— Двойной бренди, стейк и газету.

За соседним столиком играли в карты и видно играли уже долго. Лежали засаленной кучкой банкноты, тускло отсвечивали серебром и золотом монеты, большие карманные часы поверх всего скорбно отсчитывали время. Двое из картёжников, судя по одежде были состоятельными фермерами, в третьем Стрелок узнал помощника управляющего местного банка, а вот четвёртый, сидящий к нему спиной, был не знаком и вероятнее всего был приезжим.

Газета оказалась недельной давности и содержала обычный набор стаей: кто-то в очередной попался на взятке, засилье китайских прачечных, подтасовка результатов выборов, туманные намёки на какие доходы живёт конгрессмен такой-то, судейский чиновник замечен в весёлом доме с сомнительными девицами… Реклама…

Разговор за соседним столиком привлёк внимание.

* * *

…Я выдвигал свою кандидатуру на пост президента… Я путешествую и изучаю нравы народонаселения. Месяц назад я вернулся из России…страна bojar…Ещё со слов великих путешественников мне было известно о рабской, лживой и скотской сущности русских…Едят тёртую редьку и запивают квасом. Квас? Это местный лимонад с мерзким запахом. Вы представляете какая вонь после этого?…Они работают только для того, чтобы купить водку…не моются в ванной, как цивилизованные люди….а вместо мочалки используют метёлки, которыми подметают полы…

Незнакомец, встряхивая роскошными седыми волосами до плеч, тасовал колоду. Скользнул тонкими наманикюренными пальцами по срезу колоды, и стал сдавать незаметно ощупывая рубашку каждой карты. Сдал, попутно отогнув углы каждого листа.

«Карточный шулер. Представление в провинции, проездом…», — подумал Стрелок.

…По улицам ходят медведи. Русские muzhik-и их ловят, обучают игре на babalaik-е, это такое русское банджо, водят по ярмаркам и показывают за деньги. А потом идут в kabak и пьют вместе с ними водку…Клянусь честью это так…

Заслушавшись, простаки не смотрели на его руки. «Вот оно». Стрелок напрягся. Прикрытые веером карт, пальцы седого медленно скользили к рукаву, что-то нащупали за манжетам рубашки и стали вытягивать. Показался край карты. Стрелок вскочил, отбрасывая стул, и прижал ладонь «путешественника» к столешнице.

— Вы шулер, сэр!

— Как вы смеете! Эту карту вы мне подкинули! Я барон Гольдберг!

— Вы не тот за кого себя выдаёте. Вы… Шайзенберг.

— Что?! Вот мои рекомендательные письма.

Рука его опустилась в карман, но достать её он не смог. Стрелок плотно обхватил запястье барона. Бумкнул китайской хлопушкой выстрел. Второй раз он выстрелить не успел. Растопыренной пятернёй Стрелок обхватил лицо шулера, приподнял и с силой толкнул от себя. И картёжник полетел вперёд спиной через весь зал, загребая воздух, как спятившая мельница, сметая стулья и посуду со столов, рассыпая, взметнувшейся стаей, карты из внутренних карманов сюртука и из рукавов. Парик воспарил птицей и улетел под ближайший стул. Блеснула голая как гриб голова. Не успел он встать, как на него был направлен ствол 45 калибра.

— Вставайте и медленно достаньте свой пистолет. Кидайте его на пол… «Рейд. Мой друг»? Не серьёзно…

Малый в латаной клетчатой рубахе в изумлении изрёк: «Да он и тут играет не по правилам». Поднял револьверчик. «Ух ты. И пострелять и кастет».

Вокруг барона собралась толпа…» В Техасе шулеров вешают!»… «Вздёрнуть его на ближайшем дереве!» …Добровольцы побежали искать верёвку…Здоровущий золотоискатель для начала зарядил шулеру оплеуху…

Стрелок встал на стул, звонко ударил по ушам выстрел. С потолка полетели щепки и какая-то труха.

«Тихо! Добрые сэры, повесить вы его всегда сможете, и суд оправдает вас, если вам повезёт. Но прикончить его — это как свалиться в яму с дерьмом. Самому же потом будет вспоминать мерзко и противно…Помолчи, Джейкоб. У тебя семь соплюшек и пока тебя будут таскать по судам, кто будет их кормить? В Алабаме таких хлыщей обмазывают мёдом, вываливают в перьях и катают на шесте, а потом выкидывают из города.»

— А у нас в Миссури обливали дёгтем.

— Мёд. Слишком много для него чести — пойдет и патока.

И толпа навалилась на барона. Забелело из-за сгрудившихся спин обнажаемое тело. Вонючие драные носки, подштанники в подозрительных пятнах полетели в сторону… Кружевную манишку с наслаждением затоптали в клочья…

По разбитым досщатым тротуарам, хлюпая грязью, двигалась развесёлая, как негритянские похороны, процессия. Встречные прохожие, узнав в чём дело вливались в толпу. Впереди волокли виновника торжества. Его тащили на шесте так, как таскают охотники забитого кабана. Нелепо задранные к небу синюшные ступни. Тощие кривые ноги цвета брюха дохлой рыбы, густо заросшие белесым волосом. Дряблый вздувшийся живот норовил сползти набок. На блестящей лысине приклеен бубновый туз. Из под прилипших перьев и липких потёков на впалой груди проглядывала пороховая татуировка — дебелая русалка с громадными сиськами, в одной руке, якорь в другой бутылка.

В толпе мяукали мартовскими котами, свистели, шедший впереди процессии заморыш пиликал на скрипке «Янки дудль денди»,  «Старый чёрный Джо», «Жёлтая роза Техаса»….» Лже-барон извивался на жерди и тонко верещал, багровея от натуги: «du Arschloch!.. halt die Fresse! Angsthase… hosenwackler… arsch mit ohren schisshase….anschei;er feigling» Когда он замолкал, кто-нибудь, из шедших рядом, взбадривал его пинком под копчик или по рёбрам и тогда снова раздавались вопли: «hau ab, Affenbaby!..…. Engelhuren»…. Его воплям визгливо вторила скрипка:«Янки дудль денди! Смотри не отдави все ноги нашей Сэнди!..».

Остановились на въезде в город на краю огромной грязной лужи, в разводах глинистой жижи, раскисшего навоза и содержимого ближайших выгребных ям и подтопленных клозетов… Сняли с шеста, развязали и раскачав за руки и за ноги бросили в воду.

Звучно шмякнулся, обдав брызгами и взметнувшимися картофельными отчистками своих мучителей…Встал на карачки и подвывая плаксиво прокричал:«Вы пожалеете! Я ещё вернусь!».

Выброс тела.

День не задался…Стрелок с утра кружил по городу, заходил в гостиницы, салуны и бары, китайские прачечные, лавки, бордели, адвокатские и биржевые конторы, редакции газет и газетёнок, побывал в порту и мэрии…Тот кто был ему нужен растворил в большом городе, выйдя из вагона на вокзале.

«Всё, на сегодня хватит…А почему он должен был здесь остаться? Мог пересесть на другой поезд и укатить куда угодно. Ладно, завтра навещу кассы…». До гостиницы можно было бы добраться и на омнибусе, но за день он надоел до судорог.

Разноцветным пятном мелькнула вывеска дорогого казино. У входа торчал швейцар весь в галунах и нашивках.

— Сэр, это частный клуб. Вход только членам клуба и по приглашению.

— У меня пригласительный. Две десятки незаметно перекочевали из ладони в ладонь.

— Прошу Вас, сэр.

Обнажённые плечи, выглядывающие из русских соболей, накрахмаленные воротнички рубашек, шелест шёлковых платьев, запах духов и приглушенный свет…Монотонные причитания крупье: «Господа, делайте свою игру…Ставки сделаны» …Треск прыгающего шарика по кругу рулетки.

Взял с подноса у бесшумно скользившего по паркету официанта пузатый бокал с коньяком, перешёл в зал где играли в карты. Черепаховым панцирем в свете лампы блеснула лысина. Подошёл ближе. Надтреснутый тенор жужжал: «..Россия, там есть такой штат «Hochland», несмотря на название гор там нет…hoсhols… у них причёски как у индейцев ирокезов… питаются исключительно беконом, они его называют salo…»

«Опять он…».

Прошёл мимо Стрелка и встал впереди высокий господин во фраке. Кто-то из карточной обслуги подскочил к нему, выслушал приказание и исчез в соседнем зале. Стрелок подошёл сзади и похлопал двумя пальцами по плечу высокого. Тот с благородным негодованием на столь фамильярную вольность величественно развернулся и…увидев кто это, весь скукожился, сморщился как забытый воздушный шарик.

— Нет, Стрелок только не это…Я уже давно завязал…Сейчас я чист перед законом…Ну не совсем чист…Но за это же не убивают? Хочешь деньги, вот это казино…

— Ты за кого меня принимаешь, Дик? Ты ещё скажи, что я пришёл, чтобы получить за твою голову награду. Тебя в миннесотском Мурхеде оценили в 58 долларов 73 цента. Вон тот лысый на тебя работает?…Нет?…Твоя забегаловка может прогореть, порядочные люди перестанут здесь играть. Это жулик. Два месяца назад его прокатили на шесте и выкинули из города в трёхстах милях отсюда…Не веришь? Посмотри, на ручонке у него кольцо шулера. Мой совет — выкинь этого хлыща вон.

— Я твой должник, Стрелок.

Дик подошёл к столику. «Господа, я вынужден прервать вашу игру. Один из вас играет нечестно».

Шулер взвился, встав на ноги «Как вы смеете?! Я…»

Стрелок тихонько свистнул, вставший обернулся и тут он увидел Стрелка. Было оттопыренная впалая грудь опала, пальцы хаотично запрыгали по зелёному сукну стола, по брошенным картам, по фишкам. На висках выступили крупные капли пота и заскользили вниз, глаза заметались по сторонам в поисках пути к бегству.

«Разрешите вам выйти вон.».

Сидевший рядом квадратный здоровяк встал. «Выйти ему? Вот уж нет». Бережно снял с переносицы лысого очки, подержал их на весу на вытянутой руке и, медленно разжав пальцы уронил их на пол. С наслаждение наступил на них и закрутил каблуком под визг стальных подковок об стекло. Развернул на волосатом пальце перстень с массивным изумрудом камнем внутрь. Сжал кулачищи размером с голову ребёнка. «Сейчас вобью тебе зубы в задницу».

«А ведь у него получится — меланхолично подумал Стрелок — Да он ему одним ударом голову оторвёт».

«Господа, только не здесь.», — вмешался Дик.

«Хорошо. Пусть будет по-вашему. Так можно и мебель попортить. Вот и мои друзья хотят поучаствовать».

Сжав шулера плечами в «коробочку» вывели на крыльцо, мимо угодливо распахнувшего дверь швейцара.

«Тебе куда для начала, в ухо или в челюсть?», — деликатно предложил квадратный.

Губы у лже-барона мелко задергались. На щеках выступила мелкая сеточка багрово-синюшных жилок. В животе у него что-то заурчало, забулькало и заклокотало, смрадный дух пополз из штанов, на гульфике появилось и стала расплываться по сторонам тёмная клякса.

Здоровяк скривился. «Иезикил, ты ещё хочешь его ударить? Я уже нет».

Державший отрицательно закрутил головой.

«Ладно сделаем как у нас на ранчо. Господа, будьте любезны разверните его лицом к улице».

Шулеру заломили руки. Спина выгнулась дугой, голова оказалась у колен оттопырился угловатый зад. Мощный пинок сотряс тщедушное тело и вынес его на мостовую.

Неблагопристойное происшествие.

Здоровущая и наглая муха, серой горошиной, ползла по газетному листу, отпечатанному на блёкло-жёлтой скверной бумаге. Заползла на заголовок «Кровавая собака на улицах города». Присела, отклячив зад, и стала чистить лапки.

«Смотри не захлебнись в этом дерьме» щелчок указательным пальцем отправил её в путешествие к другому столику ресторанчика.

Передовица «Звёздно-полосатого флага «просто захлёбывалась в истерике:«На железнодорожной станции нашего города, широко известным в узких кругах, ганфайтером (по мерзкой кличке Стрелок) было застрелено «при попытке сопротивления при аресте» четыре человека….они были приговорены в шести штатах к смертной казни…… как он мог взять на себя такую чудовищную ответственность?… требуют присутствия при этом кровавом акте известных почтенных лиц, как-то: прокуроров, судей, выбранных от общества……Убийство в присутствии наших сограждан…в том числе и женщин… Корчащиеся в агонии тела…Разве сама эта картина не противоестественна человеку?… все более и более возрастающее нерасположение просвещённого человека к отнятию жизни у преступников… Преступник, как бы тяжко ни было его преступление, слишком слаб и ничтожен по своим силам в сравнении с государством;…самое преступление, как бы тяжко оно ни было, будучи исключительным явлением в нормальной общественной жизни, не ставит в опасность существования государства……отделываясь такой голословной фразой: если смертная казнь не удерживает от преступлений всех, к ним склонных, то все-таки она удерживает многих, или по крайней мере некоторых…. Смертная казнь — не просто инструмент гибели; это самый древний и отвратительный символ одной из склонностей рода человеческого, ведущей его к моральному краху…Кто может гарантировать, что этот вонючий скот не застрелит невинное дитя, случайно наступившее ему на ногу… Доколе подобные грязные типы будут поганить наши улицы?…»

— Полиция и губернаторы десятка штатов предпочли бы получить эту компанию в освежёванном виде, чтобы не возиться с казнью и с просьбами о помиловании.

Подвальная статья была о том же. Интервью с проповедницей Церкви Нашего Американского Пути Лэррис Чоппер»….Ни у кого нет права отбирать у человека его единственную жизнь, данную Богом…Смертная казнь отнимает у преступника возможность исправления…Одно из главных утверждений Священного Писания о том, что «так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего Единородного, дабы всякий верующий в Него, не погиб, но имел жизнь вечную» (Иоан.3:16).. Из этих слов ясно вытекает та мысль, что человек не погибнет и будет иметь жизнь вечную, если человек будет верить в Иисуса Христа и жить по Его заветам… что человек может достичь спасения только через соблюдение учения Иисуса Христа. Именно учение Спасителя и определяет совершение тех поступков, которые представляют собой собирание сокровищ небесных, открывают перед человеком двери в Царство Небесное и дают спасение души…. И нет прямее пути, чем этот для достижения Царства Небесного и нет правильней и лучше пути, чем этот для спасения души и достижения вечного блаженства… Восстановление падшего человека, которое составляет сущность христианства, совершается через восстановление духа, возвращение ему власти над душой и телом и очищение их от всех пришедших наклонностей, привычек, страстей и стяжание добродетелей.

…отвращение от греха, обращение к Богу… Смотрите на небо и всякий шаг вашей жизни так соразмеряйте, чтобы он был ступанием туда… религиозные представления, согласно которым умерщвление греховного тела может даже пойти на пользу бессмертной душе, уже принадлежат истории…Надеюсь, что этот моральный урод подохнет в муках без покаяния и отпущения грехов…».

Стрелок отложил газету в сторону чувствуя, что тупеет от этого словоблудия и словесной трухи…»Интересно, как бы они завопили, если бы их стали грабить на глазах прохожих или насиловать прямо на улице и никто бы не остановил подонков. Полиция…Полиция прибывает, когда уже преступники смылись и нет риска получить пулю или нож под рёбра…Можно подумать, что все эти высоконравственные господа и дамы живут в каком-то другом сказочном мире, где никто не мучается по утрам от похмелья и не посещает сортир…Вот когда это заведение переполняется и дерьмо начинает заливать задний двор, а то и выливаться на улицу, они вспоминают, что существует ассенизатор. Они начинают ласково ныть, призывая его на помощь. Когда золотарь выполнит свою работу, они брезгливо суют ему деньги и с отвращением отворачиваются, когда этот чистильщик проходит рядом». Развернул газету и аккуратно по сгибу оторвал первый лист. Сложив несколько раз, сунул в карман сюртука.

Высокий, высохший как норвежская треска, человек лавировал между столиков, и задевая длинными ногами стулья, пробираясь к Стрелку.

— Добрый день, шериф. Садитесь. Как насчёт выпить? Что проблемы с правосудием?

— Добрый день, Стрелок. Не откажусь. Нет, проблема с вашим пребыванием в городе…, - шериф повертел стаканчик в руке, — Комитет Бдительных Граждан недоволен стрельбой и требует вас выставить из города, если вы откажитесь добровольно и немедленно уехать.

— Странные люди… Пребыванием этой банды они были довольны. Вы их не спрашивали об этом?

— Они заявляют, что поскольку на территории нашего штата эти джентльмены ни в чём предосудительном не замечены, то не следовало бы и вмешиваться. Вот, когда они ограбили бы банк и пристрелили как всегда десяток человек, то эти Бдительные опять бы стали верещать, что я не принял никаких мер и я снова бы оказался бы в дураках…А через два месяца выборы, а эта шайка имеет слишком большой вес в городе.

— А, если я окажусь?



Поделиться книгой:

На главную
Назад