Помоги проекту - поделись книгой:
— Андрей Трубецкой, — представился он, коротко и чётко кивнув головой.
Я ожидал услышать щелчок каблуков, но его не последовало. Вероятно Трубецкой догадывался, что это было бы уже слишком.
— Присаживайся, Андрюша. Это Лёня. Тот самый сценарист, о котором я тебе говорил. Что-нибудь хочешь? Чай, кофе, сок?
— Пожалуй, — ответил Андрей. — Сто коньяка и ломтик лимон.
Подозвав официантку, Сергей повторил заказ Трубецкого. А тот, лишь девушка отошла, сразу приступил к делу.
— Как говорил Антон Павлович Чехов, — он выдержал маленькую паузу, — не будем тянуть кота за яйца.
Это выражение было знакомо мне с самого детства, оно не могло меня покоробить, и тем не менее я чуточку опешил. Как-то не вязалось оно с благородным образом сына дипломата. Да и вряд ли этим выражением пользовался автор «Чайки», не переносивший, как известно, грубости и хамства.
— Мы далеко не новички, — продолжал он. — Но теперь нам нужен высококачественный сценарий. Не банальный животный трах, бессмысленный и беспощадный, а что-нибудь эдакое… На основе крепкого классического сюжета.
Возвратилась официантка, поставила перед Трубецким рюмку с коньяком и блюдце с нарезанными дольками лимона. Трубецкой учтиво поблагодарил.
Воцарилось молчание, и я поспешил признаться:
— Видите ли… Я не совсем понимаю о чём речь.
Трубецкой глянул на Пербудько.
— Ты ни чего не объяснил?
— Мне казалось, будет правильным дождаться тебя.
Хлопнув себя по колену, Трубецкой неожиданно громко воскликнул:
— За…ись! — и перейдя на шёпот, добавил: — Как говорил Уинстон Черчилль.
В дальнейшем выяснилось, что Трубецкой обожал приписывать великим людям низменные, порой совершенно нецензурные выражения.
Андрей с достоинством выпил и закусил, и даже не скривился, ни от коньяка, ни от лимона. После чего спокойно предложил:
— Ну, разъясняй. Самое время.
Я был заинтригован.
Сергей Пербудько сказал:
— Леонид, дело в следующем… Значит… Делаем мы фильмы, категории три икса. Проще говоря, порнографические. Мы уже третий год на рынке. В основном вся продукция уходит на запад. Ты сам-то… как относишься к порно? На западе порнокультура развита и легализирована. Проводятся ежегодные фестивали, присуждаются премии. А у нас в этом вопросе, как и во всём, безнадёжно отстали. Порнография под запретом, фильмы снимаются подпольно и в основном, уж поверь мне на слово, весьма низкого качества. Но всё-таки снимать в нашей стране очень выгодно: аренда помещений, актёры, вспомогательный состав — всё это гораздо дешевле, чем заграницей. Правда, вынужден признать, в настоящее время наш бизнес приносит нам куда меньше прибыли. В отличие от прошлых лет. Во-первых интернет… Но главное весь рынок перегружен продукцией западного производства, с которой мы до сих пор не в силах конкурировать, хотя нынче над нашими фильмами работает целая съёмочная группа с профессиональными операторами, монтажёрами… Короче, мы наконец решили снять хорошую дорогую художественную полнометражную — я настаиваю — полнометражную порнокартину… У нас есть около двадцати тысяч долларов… Ну чуть больше… Знаю, о чём ты подумал! Что это ничтожно мало… Но возможны инвесторы. Тут главное — заинтересовать. К тому же примерно такая же сумма составляла бюджет «Глубокой глотки», которая кстати, принесла миллионы своим создателям, на минуточку. Ты смотрел «Глубокую глотку»? Если нет, тебе должно быть стыдно. Это классика. Это надо знать. — Пербудько на секунду передохнул, он хватанул в лёгкие побольше воздуха и продолжил с ещё более усиленной энергией. — Повторяю лишь на постсоветском пространстве порнография — нечто постыдное и ужасное. Варвары, честное слово! И они ещё мечтали вступить в НАТО. С такими взглядами! Почти во всём цивилизованном мире это культура, в которой работают свои бездари и таланты, мастера и ремесленники… Можешь считать нас чокнутыми романтиками, но мы хотим сказать своё громкое слово, хотим оставить свой чёткий след в истории… порноиндустрии. Страна ещё спасибо нам скажет. Когда-нибудь. Нам.
Он замолчал и довольный собой откинулся на спинку стула.
— Ваше мнение, поручик? — спросил меня Трубецкой.
(При чём тут поручик? Почему поручик? Видимо Трубецкой порой заигрывался.)
Я промямлил что-то нечленораздельное о безнравственности и нелегальности. Но Сергей оборвал меня и ушёл в следующий монолог.
— Ты же писатель, Леонид, — протянул он со стоном в голосе. — Инженер человеческих душ. Извини за банальность фразы. Уж ты-то должен понимать, что всё это предрассудки. Америка поняла это давно и теперь порнобизнес приносит ей ежегодно около пяти миллиардов в год. Больше, чем их грёбаный бейсбол!
И на этот раз монолог Сергея был связным, логичным и последовательным, чувствовалось — Пербудько сел на своего любимого конька. Это было сродни лекции.
Он говорил:
— С предрассудками тяжело бороться, но рано или поздно на помощь приходит время. Пройдёт время, порнографию легализируют и тогда выяснится, что у истоков отечественного порно — качественного порно — стояли мы! Относись к нам как к революционерам. Но снимать нужно не просто пахабщину, как другие, а именно произведение искусства.
Он помолчал, подумал, и продолжил:
— Безнравственность… Всё это так зыбко. Вот в одна тысяча девяносто каком-то лохматом году, на экран вышла короткометражечка под нехитрым названием «Поцелуй». В трёхминутном фильме демонстрировался всего лишь поцелуй Мэри Ирвин и Джона Райса. Они были одеты полностью. Всего лишь поцелуй! Ну с языком, естественно. По-взрослому. Но всего лишь поцелуй!.. Так вот критики квалифицировали фильм как порнографический, утверждали будто это… как там? Короче, демонстрация животной, скотской похоти. М? В американском прокате «Поцелуй» — по цензурным соображениям — был порезан и шёл лишь две минуты. И только в Европе шла полная трёхминутная версия. Вот так вот, мой дорогой. А сейчас такие поцелуи в каждом втором фильме по нескольку раз. В конце концов, почему кто-то должен решать за нас — что нам можно смотреть, а что — ни-ни.
Сергей глянул на Андрея, тот утвердительно закивал и с тяжёлым вздохом произнёс:
— Абсолютно верно. К нашей следующей встречи я захвачу для вас книгу Самуэля Гарднера «История порноиндустрии». Ознакомьтесь. Вот когда я работал с российским порнобароном Сергеем Прянишниковым…
— Всё это, конечно, хорошо, — сказал я. — Но зачем вы пригласили меня?
— Напиши для нас сценарий, — попросил Сергей.
Я не поверил своим ушам, хотя логика событий именно к такому предложению и вела.
— Но у меня нет опыта в подобных жанрах.
Хмыкнув, Сергей устало разъяснил:
— Всё тоже самое, как в обычном сценарии, только меньше диалогов и чуть больше секса. Что тебя смущает? За добротный сценарий мы готовы заплатить полторы тысячи долларов.
Предложение становилось заманчивым.
Я закурил.
— Сроки?
— Мы тебя не торопим, — успокоил Сергей.
Я посмотрел на Трубецкого. Он ободряюще улыбнулся и выдал очередную лжецитату:
— Как писал Виктор Гюго: «Быстро только кролики е…тся».
— Идея такова, — взял Пербудько деловой тон. — По мотивам Гоголевского рассказа. За основу берётся сюжет «Ночь перед Рождеством». Должна получится бомба. Украинский колорит. Исторические костюмы. Персонажи — пальчики оближешь. Секси Оксана. Здоровяк Вакула. Кум, дьяк, голова, казаки… В общем алкашня злое…чая. Опять же Екатерина Великая, знаменитая своей глубокой сущностью. Или там фигурировала Елизавета? Не важно! Все они там были бл…ями. Кто ещё? Казак Чуб вот с такой булавой. Солоха с большой буквы бэ. И наконец — чёрт! О-о! Тут тебе и секс, и мистика, и поэзия! Есть где развернуться! Согласись, простор для художника — главное в нашем деле. Словом, красивое, поэтическое порно.
Пербудько наклонился ко мне и понизил голос до таинственного шёпота:
— Между нами — девочками, мы серьёзно настроены получить «Порно Оскар».
— А что есть такой? — искренне удивился я.
Они переглянулись.
— Ты что — вчерашний? — спросил Сергей. — Конечно. Давно уже. Вручается ежегодно. И масштабы этого фестиваля ничуть не уступают классическому.
— У нас серьёзная группа, — сказал Трубецкой. — Все — профи. Вы с нами?
— Даже не знаю… Мне всегда казалось, порно это для малолеток и извращенцев.
— Не надо цинизма, — попросил Сергей. — Порно смотрят все, если есть возможность.
— Вы — с нами? — повторил Трубецкой.
— Ну, хорошо… Я попробую.
— Барышня! — позвал официантку Трубецкой — Будьте любезны, три по пятьдесят!
— Я за рулём, — напомнил Пербудько.
Трубецкой подмигнул:
— Я тоже. Но мы должны непременно выпить за успех нашего безнадёжного предприятия.
Так начиналась моя сомнительная карьера сценариста.
Обещанную книгу Трубецкой мне так никогда и не дал. Но зато прислал по электронной почте пару-тройку статей по истории порноиндустрии. Из них я узнал, что большинство всех порнофильмов производится в Америке, Германии, Италии и Франции.
Порно снятое в Соединённых Штатах, в основном, считается эталоном красоты и гармонии, и классифицируется как «порно для семейного просмотра». В Германии же чаще всего производят продукт брутальный, жёсткий и неэстетичный. Италия и Франция постоянно колеблется между двумя этими крайностями.
Фильмы, где присутствует зоофилия, делается в Дании и в Голландии. Оказывается, что в этих странах такая гнусность не является запрещённой.
Всё остальное дерьмо, вплоть до всяких извращений — вроде педофилии и геронтофилии, производят в странах третьего мира.
В бывших республиках Советского Союза по большому счёту снимают ролики и фильмы с простой и слабой сюжетной линией. Главное событие, оно же и единственное, обычно указано в самом названии. К примеру, «Вечеринка у Юли Толкуновой». Или «Пересдача экзамена в институте», «Наказание бесстыжей секретарши», «Зоя Космодемьянская в гестапо»…
Работа актрис и актёров — не только тяжёлый физический труд, но ещё и заслуженно считается опасной профессией. Она чревата не только венерическими болезнями и СПИДом, но и психологическими расстройствами. Немалое число актёров этого жанра прошло курс психотерапии, а многие даже доходили до суицида. Тем не менее, желающих сниматься в порно не уменьшается, их гораздо больше, чем может себе представить обыватель.
Спрос рождает предложение. Ежегодно в мире снимается около десяти тысяч порнографических картин.
Люди нуждаются в порно. Одни только американцы тратят в год на порнографическое видео пять миллиардов долларов. (Вот откуда почерпнул свои знания Пербудько. Там же была и фраза, мысль которой он пытался мне донести.) «Это больше, чем ежегодная прибыль бейсбольной лиги, матчи которой некоторые до сих пор прозаически считают самым любимым национальным досугом».
Стыдно признаться, но я такое «кино» смотрел лишь дважды.
Едва мне исполнилось шестнадцать лет, я остался один. Мать покончила жизнь самоубийством. Отец «блистал отсутствием своим». Старшая сестра жила в Таллинне, металась между мужем и любовником.
Я жил один. По вечерам у меня собиралась шумная компания. Пили. Пели под гитару… Песни группы «Кино», «ДДТ» и т. д.
Я и сам начал сочинять. Но петь свои песни не решался. Выдавал их за чужие. Например, за ранние песни Розенбаума; за малоизвестные, редко исполняемые песни Высоцкого… Авторитет громкого имени действовал на сто процентов. Обычно после исполнения очередного никому неизвестного шедевра, друзья легко признавали талант мастера.
— Да, — говаривали они, — мощно!
А вот стоило мне спеть что-нибудь под собственным именем, друзья категорически заявляли:
— Лёнька, без обид, это не твоё…
И вот однажды Антон Гудков принёс видеокассету с немецкой порнушкой.
Мы сели смотреть. В нашей компании в тот вечер присутствовали три девушки. Все мы смущались, поэтому много комментировали и громко смеялись каждому комментарию.
Затем перекрутили кассету, и стали смотреть с самого начала. Немецкий никто из нас не знал, но мы принялись «переводить» то, что не понимали, то есть практически все фразы — их было не так много. Теперь получалось действительно смешно.
Помню там женщина готовила на кухне ужин. Раздался звонок в дверь. Она шла открывать, впускала в дом молодого человека похабной наружности. Они беседовали… Парень снимал брюки. Его детородный орган был нечеловеческих размеров, нереально гигантский… Она ласкала его орально минут пять. Потом они раздевались донага и занимались сексом. Сперва в гостиной, потом в спальне, потом на кухне… После чего к ним присоединялся ещё один мужик…
Эту простенькую историю мы озвучили следующим образом:
— Здравствуйте, — якобы говорил молодой человек похабной наружности. — Я ваш новый участковый.
— Очень-очень приятно, — отвечала дама. — Проходите.
— Благодарю. Изумительная квартирка.
— А позвольте ваши документы.
— К сожалению, документы я не захватил, но у меня есть милицейская дубинка.
— Ох, какая дубинка, — восхищалась дама, опускаясь на колени. — О, я преклоняюсь перед нашей милицией. О, моя милиция меня бережёт!
— Что вы делаете? Отпустите дубинку! Это уже нападение на представителя власти во время исполнения служебных обязанностей. Успокойтесь! Это противозаконно!
— Тут очень жарко, я разденусь…
— Ответьте лучше, где ваш муж-рецидивист Алиев?
— Я не знаю, мне жарко.
— Придётся вас пытать. Придётся применить допрос с пристрастием.
Парень долго «пытал» безвинную домохозяйку.
— Где рецидивист Алиев? — повторял он свой вопрос то и дело.
— Я не знаю, — стонала она.
— Это фантастика, — говорил он. — Пойдёмте поищем его в спальню.
Но и в спальне Алиева не было.
Поделиться книгой: