Продолжая использовать наш сайт, вы даете согласие на обработку файлов cookie, которые обеспечивают правильную работу сайта. Благодаря им мы улучшаем сайт!
Принять и закрыть

Читать, слущать книги онлайн бесплатно!

Электронная Литература.

Бесплатная онлайн библиотека.

Читать: Выжженая Земля - Пауль Карель на бесплатной онлайн библиотеке Э-Лит


Помоги проекту - поделись книгой:

Затем отдал приказ начальнику оперативного отдела: «Обеспечьте полёт в тот же сектор пикирующих бомбардировщиков 1-й авиационной эскадры» — и командиру усиленного моторизованного разведывательного батальона 20-й дивизии: «Переведите свой батальон на правый фланг 1-го батальона для совместного прорыва позиций противника».

Приступили к реализации плана. Загрохотали орудия 103-го моторизованного артиллерийского полка. Эскадрильи бомбардировщиков сбрасывали бомбы в расположение врага. Потом танки, истребители танков и пехотинцы 20-й моторизованной дивизии двинулись на штурм русских линий обороны. 20-й батальон советского 47-го стрелкового полка не удержал позиций.

Наступление продолжалось. Оно подошло ко второй линии обороны. Ее держал советский 321-й стрелковый полк. Немцы разбили несколько батальонов, часть подразделений отступила. Полковой фронт был смят. Немецкие танки и 1-й батальон 112-го мотопехотного полка ворвались в деревню Бобрик.

Карта 3. На севере курского выступа 9-я армия Модели натолкнулась на прекрасно организованную оборону. Германский 23-й армейский корпус, чьей задачей было прикрыть левый фланг наступления, был остановлен недалеко от Малоархангельска. Танковый корпус овладел плацдармом ни холме около Ольховатки.

Впервые за эту ожесточенную битву в шуме сражения раздался древний немецкий боевой клич «Ура, ура!». Оборонительные позиции советской 15-й стрелковой дивизии пали.

Успешное развитие событий у 20-й танковой дивизии в свою очередь помогло сопредельной 6-й пехотной дивизии из земли Рейн-Вестфалия. Она начала наступление в 6 часов 20 минут после артиллерийской подготовки, поддержанной бомбардировщиками «Штука» и гранатометчиками.

Возле овощехранилища колхоза Верхнее Тагино стоял генерал-лейтенант Хорст Гроссман со своим начальником оперативного отдела и с холма следил за событиями в долине реки Ока. «Тигры», вперед!» — скомандовал он.

В небе в сторону врага с ревом летели боевые порядки 6-го воздушного флота, атакуя позиции с обеих сторон Ясной Поляны. Раздавался свист снарядов реактивных минометов «Небельверфер» и вой артиллерийских. Штурмовые отряды стрелковых полков шли вперед, грохотали штурмовые орудия, противотанковые и пехотные орудия покатились к Оке.

«Пятьдесят восьмая форсирует реку! — закричал адъютант, не отнимая бинокля от глаз. — Восемнадцатая уже возле Ясной Поляны».

У Ясной Поляны хладнокровно вел свои батальоны на позиции русских подполковник Ноке.

«Противотанковый огонь справа. Гренадеры Пятьдесят восьмого пехотного полка обнаружены, — докладывал адъютант у хранилища. — Атакуют русские самолеты».

Было 8.00. Гроссман выслал свои «Тигры».

Стальные крепости 505-го танкового батальона майора Сованта загрохотали через Оку. Они достигли Ясной Поляны и ударили по открытому флангу советского 676-го стрелкового полка. Эта атака вызвала у русских цепную реакцию: дрогнул фланговый полк стоящей рядом советской 81-й стрелковой дивизии.

Теперь «Тигров» никто не сдерживал. Около 12.20 они вошли в деревню Бутырки, намного опередив пехоту.

Советское донесение о положении в северном секторе фронта в середине первого дня сражения отличают мрачные ноты. Провал 15-й стрелковой дивизии нес угрозу всему правому флангу советской 17-й армии. Не был ли определен исход битвы?

Наступление 41-го танкового корпуса генерала Харпе тоже развивалось успешно. В состав корпуса входили 86-я пехотная дивизия из земли Рейн — Вестфалия, испытанная 292-я пехотная дивизия из Мекленбурга и Померании и саксонский 101-й моторизованный полк 18-й танковой дивизии.

Советская 81-я стрелковая дивизия, стоявшая на главной линии обороны, оказала упорное сопротивление. Здесь русские в утро наступления вырыли траншею, так что немецкий заградительный огонь не дал заметного эффекта.

Однако дивизии Харпе имели козырь, на который возлагали большие надежды, — девяносто тяжелых штурмовых орудий «Фердинанд», входивших в состав 653 и 654-го дивизионов, поступили под командование подполковника фон Юнгенфельдта в качестве таранов для пехоты.

«Фердинанд» был огромным чудовищем весом в 72 тонны, вооруженный испытанной 88-мм пушкой со стволом длиной 6,5 метра. Толщина брони доходила до 200 мм. Два двигателя «Майбах» давали ток двум электрическим моторам, каждый из которых автономно приводил в движение одну из двух гусениц. Несмотря на вес, «Фердинанд» развивал скорость до 30 километров в час. Чудо инженерного искусства. Эти мобильные стальные крепости производили на заводах Нибелунгов в Сент-Валентине в Австрии.

Свое мирное имя гигант «Фердинанд» получил от создателя, Фердинанда Порше. Гитлер надеялся, что это штурмовое орудие решительно изменит ход войны, сделает каждую атаку неотразимой. Кто может устоять против такого монстра? Какое оружие противопоставить ему? Там, где упадет его снаряд, долго не будет расти никакой травы. Любой Т-34, попавший в поле действия «Фердинанда», можно считать уничтоженным.

Однако «Фердинанд» имел ахиллесову пяту — слабую передачу и слишком уязвимые гусеницы, вследствие чего многие из этих гигантов скоро оказались на приколе с поврежденной ходовой частью. К тому же «Фердинанд» был абсолютно беспомощен в ближнем бою с пехотой противника. Кроме жестко закрепленной огромной пушки, он не нес никакого вооружения, даже пулемета, и не мог бороться с противотанковыми отрядами.

Мало что меняла даже находчивость экипажей 654-го дивизиона майора Ноака, которые брали с собой МГ-42 и, когда дела шли совсем плохо, вели непрерывный огонь через пушечный ствол. В конце концов, 88-мм не предназначалось для использования в качестве пулеметной амбразуры. Поэтому «Фердинанды» проходили через вражеские линии как стальные монстры, а сопровождающих их пехотинцев убивала или, как минимум, вынуждала отходить под прикрытие советская пехота, находившаяся в хорошо замаскированных окопах. Сил пяти-шести пехотинцев, ехавших на доске, грубо прикрученной проволокой к задней стенке каждого «Фердинанда», было недостаточно, чтобы очистить местность от врага. Поэтому бронированные крепости очень скоро оказались таранными клиньями, за которыми никто не шел.

Гудериан предвидел реальные последствия недостаточной вооруженности и чрезмерно усложненной конструкции «Фердинанда», однако Гитлер не прислушался к нему. В результате Курская битва оказалась первым и последним сражением, в котором танки с уютным названием выступили в качестве значимой силы.

К концу дня 5 июля общее положение наступающих сил в секторе 41-го танкового корпуса оставалось благоприятным. Полки 86-й пехотной дивизии уже находились в третьей линии советских траншей. Полковник Бибер со своим 184-м гренадерским полком вел боевые действия уже на северной окраине Понырей.

Штурмовые орудия и полдюжины «Фердинандов» 653-го дивизиона майора Штейнваха, действовавшего на участке фронта 292-й пехотной дивизии, с первой попытки продвинулись на 5 километров в глубь обороны противника, к Александровке. Огневые позиции русских были раздавлены. Штурмовые отряды соединились с боевыми порядками 6-й пехотной дивизии, захватившей Бутырки.

Однако советская пехота не запаниковала от рева «Тигров» и «Фердинандов». Все последнее время партийные руководители и опытные офицеры-танкисты отрабатывали с личным составом тактику поведения при танковых атаках. Было сделано все возможное, чтобы предупредить распространение пресловутой «танковой боязни». Это принесло несомненные результаты.

Русские пехотинцы пропускали танки через свои хорошо замаскированные окопы, а затем вступали в бой с немецкой пехотой. Таким образом, сражение продолжало бушевать на тех участках, которые командиры передовых танков считали уже завоеванными.

Штурмовым орудиям и танкам приходилось возвращаться, чтобы помочь своим. Затем они снова шли вперед и снова возвращались. К вечеру пехота осталась без сил, а танки и штурмовые орудия — без топлива. Тем не менее наступающие глубоко вклинились в оборону противника.

Батальоны и полки докладывали: «Мы продвигаемся! С трудом, дорогой ценой. Но

мы продвигаемся!»

И еще один факт постоянно повторяли в своих донесениях все командиры: «Нигде противник не был застигнут врасплох. Нигде он не был неподготовленным. Совершенно очевидно, что нашей атаки ждали, это подтверждают и военнопленные».

Очень неприятный сюрприз. И все же по всему фронту 41-го танкового корпуса твердо верили: «Мы выбьем Ивана с позиций».

На левом крыле Моделя, у 23-го армейского корпуса под командованием генерала Фресснера, в течение первых суток наступление развивалось также успешно. В этом секторе, где действовали опытные и бесстрашные полки 78-й пехотной дивизии, которая за последнее время завоевала себе звание штурмовой, характерные особенности боя проступали с почти школьной очевидностью.

Здесь тоже были задействованы «Фердинанды», входившие в состав 654-го дивизиона майора Ноака, усиленные карликовыми танками, парадоксально названными «Голиаф»: чуть больше 60 сантиметров в высоту, 67 сантиметров в ширину и 120 сантиметров в длину. Эти «беспилотные» карликовые танки управлялись либо дистанционно по радио, либо с помощью кабеля, разматывавшегося с кормы машины до 1000 метров. Они несли заряд в 90 килограммов взрывчатого вещества. Со скоростью 20 километров в час эти карлики катились непосредственно на позиции противника: противотанковые опорные пункты, пулеметные установки. В действие они приводились нажатием кнопки. Когда «Голиаф» достигал цели, эффект был сильный. В большинстве случаев, однако, он до своих целей не добирался.

Опытные вюртембергские полки 78 и 216-й дивизий, усиленные егерскими батальонами, противотанковыми орудиями на самоходных лафетах, штурмовыми частями инженерно-саперных войск с минометами и огнеметами, а также дивизионами штурмовых орудий, наступали на хорошо укрепленный район вокруг развязки дорог у Малоархангельска.

Чтобы проделать для «Фердинандов» широкий проход в плотном советском минном поле, Модель применил еще одно «фантастическое оружие» — приземистые, гусеничные машины, напоминающие британские транспортеры для боеприпасов, тяжелобронированные, весом 4 тонны, с шестицилиндровым мотором «Борхард», известные как В-IV. Они несли фугасный подрывной заряд в 1000 килограммов, который можно было сбросить с помощью дистанционного управления. У Малоархангельска 300-й дивизион штурмовых орудий устроил этим «покорителям мин» генеральную репетицию: водители привели их к кромке минного поля и там поставили на радиоуправление. Заряд подрывал все мины в радиусе свыше сорока — пятидесяти метров. Естественно, транспортер тоже взлетал на воздух. Включив устройство дистанционного управления, водитель выпрыгивал и пытался достичь своих позиций. У Малоархангельска восемь B-IV действительно проделали широкий проход в 400-метровом минном поле. Четырем водителям удалось спастись, четверо погибли. «Фердинанды» загромыхали вперед на советские боевые порядки.

Здесь, на господствующей высоте левого крыла, две пехотные дивизии Советского

18-го гвардейского стрелкового корпуса защищали важную угловую точку русских позиций. Однако немцам удалось вклиниться в оборону противника. К 18 часам 410-й стрелковый полк 81-й пехотной дивизии был выбит с позиций.

В контратаку пошли советские танки 129-й танковой бригады.

К вечеру 5 июля немецкие артиллеристы и танкисты, водители штурмовых орудий и саперы — все знали, что, несмотря на сосредоточение всех наличных средств, несмотря на успешный штурм отчаянно защищаемых и хорошо укрепленных высот, несмотря на изрядное количество военнопленных, которые теперь тащатся позади, — несмотря на все это, вместе взятое, не может быть и речи о сколько-нибудь существенном прорыве в невообразимо мощную и глубокую советскую полосу обороны.

— Насколько глубоко Фреснер вклинился в оборону противника?—спросил Модель своего начальника штаба, полковника фон Эльверфельдта, незадолго до полуночи 5 июля.

— Километров на пять, не больше, господин генерал-полковник; Семьдесят восьмая дивизия — на железнодорожной станции Малоархангельск.

— Что сообщает воздушная разведка о передвижениях резервов противника? — обратился Модель к офицеру разведки.

— Основные соединения, включая танковые, движутся с востока, из района Дивны, на Малоархангельск, Поныри и Ольховатку.

Модель склонился над картой. Он понимал, о чем уже догадывались командиры дивизии Фреснера: план прикрыть фланг двух танковых корпусов Моделя, несущих основную тяжесть главного удара в центре, глубоким прорывом 23-го корпуса не проходит. Не удастся перехватить движущиеся с востока русские резервы и не позволить им включиться в сражение.

Лемельсен, Харпе и Фреснер, командующие корпусами 9-й армии Моделя, глубокой ночью тоже изучали карты со своими штабными офицерами. Объекты дня, собственные потери, донесения о боевом составе противника — все с безусловной очевидностью показывало, что продвижение развивается медленно. Приходится буквально прогрызать оборону. Это было неприятным открытием, однако не ошеломляющим. Генерал-полковник Модель рассматривал подобную возможность. Не один раз он напоминал Гитлеру о глубине советской оборонительной системы, которая была обнаружена германской воздушной разведкой.

Вот почему Модель с самого начала строил свое наступление в расчете на исключительно упорное сопротивление, именно поэтому он разработал план, который был весьма в его характере: он не собирался бросать в атаку сразу всю свою бронетехнику, он решил пробивать брешь в обороне методично и последовательно.

В результате его глубоко эшелонированная 9-я армия начала наступление девятью пехотными дивизиями, усиленными танками и штурмовыми орудиями.

В первой волне Модель задействовал только одну танковую дивизию, 20-ю. Основную часть своих танковых соединений (шесть танковых дивизий, дивизии моторизованной пехоты, а также несколько дивизионов штурмовых орудий) он держал в резерве. «Сначала пробей брешь, а затем вводи в бой свежие силы! Когда создан прорыв, тогда танки могут в него входить и свободно действовать врагу во фланг и с тыла, пока он не будет окружен». Таков был рецепт Моделя. На рассвете 6 июля перед ним стояла сложная дилемма. Использовать танковые резервы немедленно или следует повременить? Он решил вводить их в дело, конкретно в секторе 48-го танкового корпуса под командованием генерала Лемельсена, в районе Бутырок и Бобрика. В этом месте фронт советской 15-й стрелковой дивизии был прорван, и Модель надеялся окончательно раздавить оборону противника. Поэтому он передвинул три из своих пяти танковых дивизий — 2, 9 и 18-ю — из районов их сосредоточения в район прорыва, и 6 июля они вступили в бой. 4 и 12-ю танковые дивизии, а также 10-ю мотопехотную дивизию он решил держать в резерве.

Столь сокрушительная вторая волна обычно обеспечивала окончательную победу. В конце концов фронт противника между шоссе и железнодорожной веткой Орел — Курск был прорван на 32 километра в ширину и от 6 до 10 километров в глубину. А опыт показывал, что, когда в такую брешь бросаешь мощные моторизованные формирования, это практически неизбежно ведет к прорыву.

Однако сложившаяся ситуация отнюдь не являлась обычной. Ничто в этом сражении нельзя было мерить обычными мерками. И советская оборонительная система к вечеру 5 июля вовсе не была прорвана окончательно. Она оставалась неповрежденной еще на десять — шестнадцать километров. Никогда в истории войн не создавалось оборонительных систем, эшелонированных на такую глубину.

На фронте шириной более двадцати четырех километров по краю курского выступа — в том самом месте, где атаковали немцы, — за много месяцев работы русские перелопатили всю землю, создав лабиринты ходов сообщения, минных полей и подземных бункеров. Каждый перелесок, каждый холм, каждый колхоз был превращен в опорный пункт. И все эти опорные пункты соединялись системой глубоких, хорошо замаскированных траншей. Между ними — целая сеть окопов для противотанковых пушек, вкопанные танки, эшелонированные в глубину орудийные позиции, реактивные минометы, огнеметы и бесчисленные пулеметные гнезда.

И не только оборона была мощной. Не менее, если не более, значимо было то обстоятельство, что советское Верховное Главнокомандование располагало исключительно мощными оперативными резервами. Генерал армии Рокоссовский расположил их блистательно.

Как пишет полковник Маркин, советский хроникер Курской битвы, оперативные резервы Центрального фронта «получили приказ еще в середине дня 5 июля выдвигаться, согласно подготовленному плану, на исходные позиции для контратак».

Согласно подготовленному плану! Настолько точно русские были осведомлены о целях и месте главного удара Моделя в операции по прорыву обороны противника!

Утром 6 июля венецианская 2-я танковая дивизия вышла на поле сражения 140 танками и 50 штурмовыми орудиями. Около 9 часов 96 танков T-IV 2-го батальона 3-го танкового полка майора фон Боксберга начали наступление на высоту к северу от местечка Кашара.

«Тигры» 505-го дивизиона под командованием майора Сованта, входящие в состав дивизии, уже взяли Соборовку.

Боксберг пересек плацдарм южнее Соборовки. Широким клином танки шли через поля высокой пшеницы. Люки открыты. Солнце палит нещадно.

Систему траншей противника на холме смяли атакой во фланг. Но Кашару взять не удалось. Советские линии противотанковых орудий были слишком основательными и слишком коварно расположенными. Как только танки разделывались с одним орудием, перед ними вырастало другое.

Более того, русские бросили в бой крупные танковые соединения. Между Понырями и Соборовкой, на участке фронта в четырнадцать километров, началось танковое сражение, по масштабам беспрецедентное в истории военных действий. Оно продолжалось четыре дня.

В кульминационный момент сражения с каждой стороны в нем участвовали от 1000 до 1200 танков и штурмовых орудий. Многочисленные части военно-воздушных сил и 3000 орудий всех калибров дополняли этот жуткий поединок. Наградой являлся холм у Ольховатки с его ключевой позицией — высотой 274.

Холмы были ближайшей целью Моделя. Они являлись главным препятствием к осуществлению его плана наступления, они являлись ключом от двери в Курск. В чем же заключалось их особое значение?

Гряда холмов у Ольховатки, составляла со стратегической точки зрения, центральную часть Среднерусской возвышенности между Орлом и Белгородом. На их восточных склонах — исток Оки, а также множества других менее значительных рек и речушек. С этих холмов открывается вид на Курск, находящийся примерно на 120 метров ниже Ольховатки. Кто владеет этими высотами, будет владеть пространством между Окой и Сеймом.

Модель планировал захватить этот плацдарм вокруг Ольховатки. Он хотел ввести туда свои резервы, вытеснить советские войска, прежде всего танковый корпус Рокоссовского, в неудобное для них расположение, разбить их, а затем совершить бросок на Курск для соединения с частями Гота.

Однако Рокоссовский раскусил план Моделя и сосредоточил значительные резервы для защиты этой ахиллесовой пяты советской оборонительной системы.

«Тигры» Сованта поползли в лес противотанковых орудий, в лабиринт противотанковых ловушек, сквозь стены артиллерийского огня. Пехотинцы 2-й танковой дивизии оказались перед чередой траншей. Первая волна захлебнулась. Вторая волна прокатилась вперед на несколько сотен метров и также остановилась. Когда танки майора фон Боксберга пошли третьей волной, их бросок тоже был остановлен заградительным огнем русских. Австрийской 9-й танковой дивизии под командованием генерал-лейтенанта Шеллера удалось не больше. Пехотинцы 20-й танковой дивизии так же яростно сражались под обжигающим солнцем 8 июля около деревни Самодуровка. В течение часа были убиты или ранены все офицеры 5-й роты 112-го мотопехотного полка. Тем не менее пехота ползла по полям, захватывая траншеи и напарываясь на новые. Батальоны таяли. Роты становились взводами.

Лейтенант Хёнш собрал немногочисленных оставшихся в живых людей: «Вперед, бойцы, еще один окоп!» Строчил пулемет. Огнемет изрыгал струи пламени. Их прикрывали огнем два штурмовых орудия. У них получилось. Только лейтенант лежал мертвый в двадцати шагах от цели, а вокруг него половина роты, убитые и раненые.

Это был беспощадный бой. Обе стороны, казалось, догадывались о месте, которое история впоследствии отведет этому сражению, — решающее сражение Второй мировой войны.

Сопоставить его можно лишь со знаменитой битвой у Эль-Аламейна, где Монтгомери задействовал 1000 орудий и решительно повернул ход войны. Даже Сталинград, несмотря на его более апокалиптическую и трагическую ауру, не выдерживает сравнения с грандиозным сражением у Курска по количеству участвовавших в нем сил.

8-го июля Модель пустил в ход основную часть своей 4-й танковой дивизии под командованием генерал-лейтенанта фон Саукена. С позиций, завоеванных 20-й танковой дивизией, они выступили на деревню Теплое.

«Штуки» проносились над наступающими полками. Бронированные самолеты сопровождения пикировали на позиции противника. Танки 20,4 и 2-й танковых дивизий двигались среди пехотинцев. Массивные «Тигры», T-IV и штурмовые орудия. Их пушки грохотали, закрывая все вокруг дымом и огнем.

Однако Рокоссовский предпринял заблаговременные меры. Накануне он выдвинул вперед две пехотные дивизии, одну артиллерийскую дивизию, две танковые бригады и одну механизированную бригаду.

2-й батальон 33-го мотопехотного полка пробился через весь этот ад к деревне Теплое и занял ее. Русские отошли к последней линии холмов.

Батальон к этому времени потерял уже 100 человек. Но командир дивизии не хотел давать противнику время собраться с силами. 3 и 35-й танковые полки выстроились на окраине деревни. К ним присоединились бронетранспортеры. Пикирующие бомбардировщики с воем понеслись в направлении главных позиций русских.

«Вперед!»

На противоположном склоне находились хорошо замаскированные орудийные окопы советской 3-й противотанковой артиллерийской бригады. Кроме того, были вкопаны танки Т-34. Их фланг прикрывал советский стрелковый батальон с противотанковыми ружьями — простым, но высоко эффективным оружием против танков в ближнем бою. Их применение, равно как и применение немецких фаустпатронов, требовало смелости и хладнокровия.

Штурм высоты начался. Русские опустили завесу заградительного огня.

Через несколько сотен метров немецкая пехота уже не могла оторваться от земли. Было невозможно преодолеть огонь множества орудий, сосредоточенных в очень узком секторе. Только танки пошли вперед на стену огня.

Советские артиллеристы подпустили их на пятьсот метров, потом на четыреста. На этом расстоянии русские противотанковые орудия поджигали даже «Тигры».

Но затем три танка T-IV раздавили первую линию советских орудийных позиций. Пехотинцы шли следом. Они захватили высоту. Немедленной контратакой русские сбросили их оттуда.

Три дня бушевал бой перед деревней Теплое. 33-й мотопехотный полк завоевал плацдарм. И снова их выбили с позиций.

Капитан Дизенер, последний оставшийся в живых офицер, собрал остатки 2-го батальона и снова повел их в атаку. Он взял высоту. И снова был вынужден отступить.

Сопредельная 6-я пехотная дивизия тоже овладела лишь склоном ожесточенно обороняемой высоты 274 у Ольховатки.

В левом секторе района прорыва главной точкой сражения являлась деревня Поныри. «Мы никогда не забудем эту деревню», — даже сейчас говорят воевавшие у Понырей бойцы 292-й померанской пехотной дивизии.

Растянутая деревня Поныри и высота 253,5 стали Сталинградом Курской дуги. Пунктами наиболее ожесточенных боев были машинно-тракторная станция, вокзал, школа и водонапорная башня. Железнодорожную насыпь и северную окраину селения захватили в первый день наступления. Но затем началась ожесточенная борьба, в которой участвовали 18 и 9-я танковые дивизии, а также 86-я пехотная дивизия.

9 июля 508-й стрелковый полк взял штурмом высоту 239,8. Теперь нужно было развить успех и овладеть решающей высотой 253,5. «“Фердинанды”, вперед!» Шесть из этих чудовищ загрохотали наверх и открыли свой уничтожающий огонь.

«Штурмовые орудия — на Поныри!» Орудия взревели. Теперь, вне всякого сомнения, атака должна закончиться успешно. Владея Понырями, германские войска смогут зайти на Ольховатку с фланга.

508-й гренадерский полк прорвался еще на пятьсот метров южнее. Тогда русские немедленно предприняли контратаку.

Советский командир 1-го батальона 1032-го стрелкового полка ехал на джипе впереди своего подразделения. У школы он выскочил из машины и лично повел в атаку первую линию стрелков.

Германские передовые части начали отступать. Капитан Мундсток, командир 3-го батальона 508-го гренадерского полка, заметил это и помчался к школе на автомобиле. Там он тоже выпрыгнул из машины. Его автомат простреливал перекресток. Советская атака захлебнулась.

Русский комбат наткнулся на пулю. В следующий момент, однако, Мундсток тоже упал, смертельно раненный. Трагическая дуэль двух мужественных офицеров.

Русские удерживали перекресток, немцы — школу. В ночь с 10 на 11 июля генерал-полковник Модель использовал свой последний резерв — бросил в этот ад 10-ю мотопехотную дивизию. Дивизия выдвинулась в сектор 292-й пехотной дивизии, которая была совершенно обескровлена. На грузовиках «Рено» рота за ротой прибывала на исходные позиции.

Эта баварская дивизия, чьим боевым знаком был ключ, имела немалые огневые возможности — семь артиллерийских дивизионов, один полк реактивных минометов «Небельверфер», дивизион тяжелых минометов и батальон штурмовых орудий.

Перед такой огневой мощью вражеская танковая атака на железнодорожную станцию в Понырях провалилась в первый же день.

12 июля хорошо организованный артиллерийский огонь опять остановил три дневные атаки русских. Ганс Ницше из 10-й роты 20-го мотопехотного полка наблюдал, как лес на холме перед их позицией медленно исчезал из виду в ослепительном огне орудий и пикирующих бомбардировщиков. Он видел, как русские колонны поднимались, шли вперед, падали. Впервые в жизни он увидел ревущие реактивные снаряды «сталинских органов», советских реактивных минометов. Сначала он подумал, что восходит солнце. Но с этого «солнца» с ужасным воем посыпались огненные стрелы и разнесли все вокруг.

В последующие несколько дней русские снова и снова пытались отбить Поныри у баварцев. Безрезультатно. Генерал-лейтенант Август Шмидт и начальник его оперативного отдела хладнокровно разыгрывали свои козыри в стратегически важных пунктах.

Унтер-офицер Шуллер стоял у своего противотанкового орудия, выпуская снаряд за снарядом. В конце концов перед его позицией оказалось семь горящих советских танков.

На линию 110-го танкового разведывательного батальона русские предприняли кавалерийскую атаку тремя эскадронами со сверкающими на солнце шашками.

«Дистанция — семьсот метров. Непрерывный огонь из всех орудий!»

О, Господи, бедные лошади!



Поделиться книгой:

На главную
Назад