– Нет, спасибо. Может, давайте сразу к делу? – вежливо попросил он. – Извините, я немного нервничаю, так что чай лучше потом.
Мэй понимающе кивнула:
– Хорошо, тогда пойдемте в мой кабинет. Я буду приглашать девочек по очереди – поговорите, присмотритесь друг к другу.
Киборгов было шесть – все DEX-6, в возрасте от пяти до девяти лет. Три русые разных оттенков, две брюнетки и блондинка. Самая молоденькая застеснялась, спряталась за процессор. Старшая, с выбритыми висками, десятком тонких сережек-колечек в каждом ухе и одной широкой – в нижней губе смотрела на человека с насмешливым вызовом; впрочем, скоро выяснилось, что это ассистентка Мэй и она не отдается – «точнее, я сама не рекомендую вам со мной связываться!». Зато, по словам психолога, в качестве «мостика» между людьми и киборгами Трикси была незаменима.
Стрелок честно здоровался, улыбался, задавал вопросы, как на собеседовании с обычной сиделкой… Пока не понял, что подсознательно ищет Белку: да, приятная девушка, но не тот цвет волос… не те глаза… не такой голос… А если вдруг найдет ее – точного клона, ведь киборгов выпускали партиями по десятку штук, – то тем более откажется, сразу же. Ведь это все равно будет не Белка, и постоянно видеть ее рядом с собой, зная, что та, другая, мертва, еще больнее…
Мэй наблюдала за своими подопечными с материнской гордостью, и Стрелок внезапно понял, что она старше, чем кажется, – ближе к тридцати, а то и к сорока. И намного умнее и серьезнее, чем можно подумать, глядя на круглое смешливое личико. Стрелок присматривался к киборгам, Мэй присматривалась к Стрелку.
Ему стало мучительно стыдно – и перед ней, и перед киборгами, и перед организовавшими эту встречу друзьями, которых он напрасно побеспокоил. Зачем он сюда приперся?! Белку все равно не вернуть.
– Спасибо, они все просто замечательные, – со всей возможной искренностью сказал он, кое-как доведя это нелепое собеседование до конца. – Но мне надо подумать.
– Конечно, думайте, – охотно поддержала его Мэй. – Это очень ответственное решение, его нельзя принимать впопыхах.
Если она и разочаровалась в госте, то не подала виду.
– Хотите осмотреть Центр? Могу провести для вас небольшую экскурсию.
– Мм… Да, это было бы очень интересно.
И уж точно лучше, чем немедленно удрать, окончательно выставив себя идиотом.
К его облегчению, когда они вышли из кабинета, девушек за дверью не оказалось. Или разбежались сразу, или – подслушав вердикт. А может, решили, что им такого «счастья» тоже не надо – они же свободные киборги, он их не покупать прилетел, а взять, официально выражаясь, на практику по социализации.
На первый взгляд Центр напоминал помесь научного института, интерната, больницы и дурдома. На второй Стрелок начал склоняться к последнему. К его спутнице то и дело с ликующими воплями подбегали какие-то странные личности, требуя то подпись на счет-фактуре, то срочно позвонить неведомому Анатолию, то при первой возможности подойти в пятый кабинет, то конфетку (психолог достала из кармана и дала, еще и похвалила). С ходу понять, кто из них киборг и какой, удавалось далеко не сразу. Мэй рассказала, что в Центре есть и «нормальные», неразумные киборги, в основном «шестерки» и «семерки» – контрольная группа и одновременно персонал.
Стрелок зацепился взглядом за знакомое лицо – у приоткрытой двери лаборатории стояла та девушка-киборг с серьгами, Трикси, приятельски болтая с щуплым парнем в медицинском халате такого вида, будто в нем только что разделали свежий труп. Циркулярной пилой. Трикси лукаво подмигнула Стрелку, парень при виде нахмурившейся Мэй смутился и юркнул в лабораторию.
Стрелок вслед за своей провожатой проехал по длинному коридору, послушно заглянул в несколько дверей – «это Павел Григорьевич, один из наших лучших психологов, работает с новичком», «в том крыле здания у нас медчасть с операционной и реанимацией, вчера как раз привезли очень сильно поломанного мальчика, сейчас дружно держим за него кулаки», «а вон там столовая, точно не хотите?» – и наконец очутился в неожиданно тихой просторной комнате с мягким, слегка пружинящим напольным покрытием – и ногам приятно, и сидеть удобно. Наверное. Потому что инвалидному креслу оно, напротив, не понравилось, скорость движения снизилась. На полу вразброс стоял десяток столов, с терминалами и без, лежало несколько разноцветных матов и кресел-мешков, но ощущения беспорядка не было, уютно и практично. Три стены были выкрашены в разные оттенки кремового, четвертую полностью занимали встроенные ящики, каждый пронумерован, а некоторые даже с рисунками, как в детском саду.
– Это наша главная игровая комната, – сообщила Мэй. – Днем тут тихо, но после шести часов все желающие могут прийти сюда и заняться чем угодно. Не только киборги, но и люди – некоторые наши сотрудники живут при Центре или иногда остаются ночевать, так что по вечерам тут шумно и весело, приходится принудительно разгонять гоп-компанию после полуночи. Для киборгов-то это детское время, а вот людям с утра на работу, не успевают выспаться.
Игровой комната, похоже, была не всегда – к ней примыкал бокс-изолятор из бронированного стекла, разделенный на три секции. Две из них приспособили для хранения не уместившихся в ящиках вещей и игрушек, в третьей, запертой, лицом к стене стоял абсолютно голый светловолосый парень. То есть киборг.
Мэй укоризненно охнула.
– Кай!
Киборг четко, как по команде, развернулся к стеклу. Стандартно-правильное расслабленное лицо, серые кукольные глаза – точь-в-точь манекен в витрине, даже нагота выглядит совершенно естественно.
– Кай, ну что опять за фокусы? – с усталым вздохом поинтересовалась психолог и, поскольку реакции не последовало, уточнила вопрос: – Зачем ты разделся?
– Температурный режим помещения не требует дополнительного утепления тела, – отчеканил киборг, тупо глядя Мэй в лицо.
Психолог снова вздохнула и голосом, преисполненным бесконечного терпения, приказала-попросила:
– Оденься, пожалуйста.
Киборг подошел к валяющимся на полу вещам – нижнему белью и голубой больничной пижаме – и принялся неуклюже, словно впервые их видит, напяливать на себя. Штаны оказались разорваны в поясе, и, когда Кай, натянув их, разжимал руки, штаны тут же спадали. Киборг с каменным лицом наклонялся, подтягивал их, отпускал – и, кажется, мог заниматься этим до скончания энергии.
– Кай!
Киборг выпрямился и замер. Штаны упали.
– Хватит. Отдай.
Мэй выдвинула один из ящиков и вытащила оттуда аккуратно сложенные штаны. Стрелок ожидал, что она воспользуется ящиком для передач, но женщина по-простому открыла дверь изолятора и протянула руку. Киборг послушно вложил в нее рваные штаны и взял новые.
– Надень их и погуляй по комнате. Выходить нельзя. Влезать на мебель нельзя. Опрокидывать предметы нельзя, – монотонно, словно надиктовывая программный код, перечислила психолог.
– Новенький? – понимающе спросил Стрелок.
– Если бы! – Мэй изучила рваные штаны, поняла, что починке они не подлежат, и ее потянуло выговориться: – Кай у нас уже полгода, но единственное, чего мы за это время добились, – он перестал кидаться на людей. Понял, что за убийство его запрут тут навсегда или вообще ликвидируют, а это противоречит его планам. Но общаться с нами Кай по-прежнему не желает и хватается за любой повод обойти или переврать приказ. Разумеется, мы занимаемся с Каем по три-четыре часа в день, выводим на прогулку, пытаемся достучаться… но все бесполезно. Вот и приходится в остальное время держать его в изоляторе, чтобы не навредил себе или другим.
– Вы бы ему туда хоть колоду карт положили, что ли!
Стрелок подумал, что в пустой стеклянной коробке три на три метра любой за полгода с ума сошел бы. Даже подушки на койке нет, просто возвышение в изголовье.
– Мы пытались увлечь Кая хоть чем-нибудь – игры, фильмы, книги, рисование, конструкторы, – но он все игнорирует или портит. Можно, конечно, приказать ему смотреть в вирт-окно или раскладывать пасьянс, но тогда это будет делать программа, а сам он замкнется еще больше.
– Неужели его совсем ничего не интересует?
– Кай хочет только одного – вернуться к хозяину. И, кажется, вбил себе в голову, что чем хуже он будет себя вести, тем быстрее мы его отдадим. – Мэй с досадой и состраданием наблюдала за «гуляющим» киборгом. – Вот только хозяин сам попросил нас «поскорее забрать этого монстра, а то страшно с ним в одном доме находиться».
– Неудивительно, – пробормотал Стрелок, глядя, как Кай «буксует» у стола, – рывок вправо, рывок влево, не-а, никак не обойти!
– Да нет, у него Кай не дурил. Просто стал прокалываться по мелочи – загулялся с собаками на лишних полчаса, ляпнул что-то слишком человеческое, печеньку стащил… Вот хозяин его и сдал от греха подальше.
– Сволочь, – искренне сказал Стрелок.
– Сволочь, – печально подтвердила Мэй. – Но Кай этого, увы, не понимает. Это мы – сволочи, которые украли его у любимого хозяина. Приехали, перехватили управление, обездвижили и помешали выполнить последний приказ.
– Какой?
– Умереть. Кай отказался идти с нами, хозяин запаниковал и… – Психолог махнула рукой. – в общем, откачать-то мы его откачали, но на этом наши успехи и закончились… Кай, ну кончай спектакль! Не сбоит твоя программа ориентирования в пространстве, не ври!
Киборг, словно не услышав, продолжал сражаться с «непреодолимым препятствием».
Мэй безнадежно покачала головой и уточнила приказ:
– Кай, развернись на девяносто градусов влево и пройди два метра вперед.
Киборг выпутался из стола и продолжил бессмысленное кружение по комнате, нигде не задерживаясь и ни на что не обращая внимания.
– И так – полгода?
Психолог кивнула:
– Иногда бывают моменты просветления… точнее, отупения, когда Кай подчиняется процессору и работает как исправная машина. Но в любой момент может взбрыкнуть и что-нибудь выкинуть, вот как сейчас. Да иди уже на место, несчастье! Не волнуйся, тебя этот человек точно не возьмет! Кай только притворяется глухим и слепым, – пояснила Мэй Стрелку. – Мы не раз ловили его на том, что он подслушивает чужие разговоры и использует полученную информацию.
Психолог заперла за Каем дверь и двинулась к выходу из комнаты, но быстро заметила, что гость отстал, задержавшись у бокса.
– Почему бы и нет? – пробормотал Стрелок, пощипывая подбородок. – Знаете, а Кай, пожалуй, вполне мне подходит!
Мэй неуверенно усмехнулась, потом сообразила, что гость не шутит, и категорично возразила:
– Это исключено, мы не можем отдать такого киборга…
Психолог смутилась и сделала вид, что это законченная фраза.
– Инвалиду? – спокойно продолжил Стрелок. – Верно. Но вы же сами сказали – Кай неопасен, а если все-таки попытается напасть на человека, то его и здоровый не удержит.
– Нет, я имела в виду совсем не это… то есть не совсем это, хотя это тоже… – сбивчиво запротестовала Мэй. – Просто мои девочки достаточно социализированы, чтобы выполнять работу по дому без помощи программ, а Кая принудительная переустановка с DEX’а на Mary сильно дезориентирует и, боюсь, вызовет еще более активный протест.
– Не надо ничего менять, – уверенно возразил Стрелок, – достаточно стандартной программы самообучения. Я вполне способен сам себя обслуживать, помощь необходима мне только в некоторых моментах – помочь вымыться, достать предмет с высокой полки или подать упавшую на пол вещь. С этим он ведь справится? Уборкой и стиркой занимается домработница, она приходит раз в неделю, ем я в станционном баре или покупаю полуфабрикаты, которые надо только разогреть. Мне нужна не сиделка, а компаньон.
– Да, но… Вы же видите, какой он! – Мэй кивнула на Кая, который, вернувшись в бокс, занял прежнюю позицию – лицом к стене, спиной к людям. – Это не компаньон, а обуза, ему нужен постоянный контроль, даже ночью!
– Насчет этого точно можете не беспокоиться. – Стрелок криво усмехнулся. – Свободного времени у меня хоть отбавляй, как и бессонных ночей.
«Знаешь, Стрелок, ты кого угодно можешь если не убедить, то задолбать!» – однажды в сердцах бросила Валерия.
Сложно сказать, кто задолбал ОЗК сильнее – Стрелок или Кай, но через два часа созвонов, споров и согласований бумаги об опекунстве были подписаны. Пока временном, с трехмесячным испытательным сроком, и лицо Мэй продолжало выражать крайний скепсис относительно успеха этой затеи. Но Кира недвусмысленно распорядилась: «Это наш человек, отдавайте. Мы здесь все равно проиграли».
Пока Кая готовили к передаче, водили в медблок, тестировали и вписывали в программу нового «хозяина», Мэй полоскала мозги самому Стрелку, проводя подробнейший инструктаж, не иначе как в надежде, что тот одумается:
– У Кая установлена система DEX-6 версии RK-1, мы ставим ее всем новичкам. Она управляет киборгом и вынуждает его подчиняться хозяину, но дает бо́льшую свободу воли в выборе путей решения задачи, чем программы «DEX-компани». Короткие точные команды типа «стой», «брось», «дай» Кай выполнит беспрекословно, а вот с «положи вон там» уже могут возникнуть проблемы – конкретное «там» не указано, а система слежения за хозяйским пальцем «сбойнула», потому что этот паршивец в момент наведения дернул головой. Когда Кай в ударе, он может даже сопротивляться имплантатам – недолго и малоэффективно, но для какой-нибудь пакости хватит. Одно хорошо – Кай не станет гадить исподтишка и сваливать вину на кого-то другого. Он всегда «сбоит» демонстративно, чтобы вы видели: этот киборг бракованный и работает из рук вон плохо. «DEX-компани» за такое утилизировала, но нас Кай не боится и знает, что за его фокусы ему ничего не будет – кроме человеческого недовольства, чего он и добивается.
– Так ведь хозяин именно потому от него и отказался, – не понял Стрелок. – Где логика?
– Тут, боюсь, мы сами виноваты, – смущенно призналась Мэй. – Один из наших лаборантов как-то в шутку припугнул при Кае другого киборга: «Будешь плохо себя вести – вернем хозяину», и тот действительно испугался. Я, конечно, потом отвела «юмориста» в сторонку и отчитала, но Кай успел сделать выводы. Он ведь на самом деле умница, очень внимательный, изобретательный… и упорный, чем сам загнал себя в тупик.
– Но зачем он притворяется сломанным киборгом, если такой умный и смелый? Бунтовал бы уже как человек, ругался, требовал его отпустить…
– Он не притворяется. Кай совсем маленький, из последней партии «шестерок». Он только недавно осознал себя как киборга и рассчитывает модель поведения, исходя из этого. Хозяину не понравилось, что Кай начал очеловечиваться – и Кай осознанно подавил в себе это. Когда он попал к нам, то сперва, на стрессе, еще выдавал эмоциональную реакцию, а потом понял, что именно этого мы от него и добиваемся, и если добьемся, то точно его не отдадим. Теперь стоит день-деньской лицом к стенке – откуда тут возьмется психическое развитие? Только деградация… – Мэй покачала головой и почти жалобно спросила: – Не передумали?
Стрелок ободряюще улыбнулся:
– Не волнуйтесь. У меня он стоять не будет.
На время перелета Кая уложили в транспортировочный модуль – решили, что так будет лучше для всех. И киборгу спокойнее, и экипажу, а то мало ли что Кай сумеет отмочить в тесной, нашпигованной приборами рубке.
– Будто гроб с графом Дракулой везем, э? – пошутил Козырь, оглядываясь из пилотского кресла.
Кажется, экипаж «Третьего шанса» до последнего сомневался, что Стрелок доведет задуманное до конца, а такого конца и вовсе никто не ожидал!
– Точно, – с невеселой усмешкой согласился Стрелок.
Чувство острой неправильности происходящего исчезло, но сомнения остались. Уже, правда, по другому поводу: справится ли он с «восставшим из гроба вампиром»? Или это решение было еще глупее предыдущего? Или он себя просто накручивает?
– А чего мужик? Я думал, ты на девушку договорился.
– А какая разница?
– Ну… – Козырь хотел сказать, что сиделка-красотка куда приятнее глазу, но спохватился, что друг на нее, поди, только смотреть и может, и устыдился. – Верно, никакой.
Стрелок потер ноющий лоб. Надломанная застежка широкого браслета, совмещающего в себе видеофон, станционную рацию и медицинский контроллер, в который раз расстегнулась, и аппарат удачно свалился на колени.
Марьяна неодобрительно покачала головой и предложила:
– Давай мы с ребятами тебе на день рождения новый коммуникатор подарим?
– Дарите, – легко согласился Стрелок.
Аппарат и помимо застежки все чаще барахлил, еще возьмет да откажет или слетит по закону подлости в самый ответственный момент.
Козырь повеселел, даже начал что-то насвистывать. Прошлый день рождения Стрелок зажал, это было спустя всего два месяца после смерти Белки, не хотелось даже никого видеть, не то что праздновать; да и Козырь еще паршиво себя чувствовал, только из больницы выписался. А раньше всегда в баре отмечали, всей станцией, почти традицией стало… В этом году надо будет заглянуть туда хоть на полчасика, чтоб не огорчать ребят.
Козырь снова оглянулся, уже на Стрелка.
– Стрелок, нам пора готовиться к прыжку, – виновато сообщил он. – Ты бы того… ну…
– Да, конечно. – Изображать сверхчеловека уже не было нужды. – Сейчас приму таблетки и лягу.
Даже стоя вдоль стены, транспортировочный модуль занимал уйму места. Сперва Стрелок хотел разбудить Кая еще на борту, пусть своим ходом до квартиры идет, а модуль оставить на «Третьем шансе» и вернуть в ОЗК при первой же возможности, но Мэй выразительно приподняла брови и сказала: «Ничего, нам не к спеху, пусть лучше он у вас месяц-другой постоит». Мол, не спешите выбрасывать коробочку от техники, если что – в ней же и сдадите…
Сейчас Стрелок был благодарен Мэй, хоть и по другому поводу. По прилету он чувствовал себя такой развалиной, что сутки отлеживался. Охотно бы и еще денек отдохнул, но внезапно поймал себя на том, что неосознанно оттягивает побудку киборга, прикидываясь более слабым и разбитым, чем был на самом деле. Это еще что за ерунда?! Тоже мне эмчеэсовец! Вызвался, нет, даже настоял, чтобы его взяли добровольцем, бодро добежал до горящего дома – и трусливо затоптался на входе!
Модуль пискнул, сообщая об успешном завершении расконсервации, и Кай в тот же миг открыл глаза. Они блеснули и сразу потухли – хозяин, да не тот.
Крепления разъехались, крышка модуля сдвинулась, и киборг навытяжку встал перед Стрелком, глядя на него сверху вниз, как памятник на докучливого зеваку, а то и на голубя.
– Система готова к работе.