Помоги проекту - поделись книгой:
Майор Истомин получил от дежурного по Управлению информацию о загрузке в Ленинграде самолета с бортовым номером 13 и успешном вылете.
Чтобы узнать, как преодолел борт занятую немцами территорию, майор позвонил в штаб Калининского фронта. Ему сообщили: борт 13 благополучно прошел зону ответственности фронта. Истомин взглянул на часы. Судя по времени в полете, борт находится где-то в районе Ярославля.
«Так. Начало операции «Театр» прошло удачно», — решил довольный майор.
В хорошем настроении направился на доклад к руководству…
А сон все не шел и не шел. В голове Ермолая бродили самые разные мысли, ведь он был в своем родном городе.
Промелькнуло детство и юность… папа, мама…
«Нужно будет как-то мамочке черкнуть письмо», — подумал.
Вспомнилась работа, Коваль… Вот в памяти возникла Иринка, Ципок, Мила…
Ночь. Где-то далеко периодически возникают сполохи, очевидно, бьет артиллерия. А у аэродромовской проходной тишина. В окошке деревянной проходной брезжит слабый свет, вероятно, коптит керосиновая лампа.
Вот к проходной подходит женщина в пальто и с сумкой в руке. Прислушивается, оглядывается по сторонам. Стучит в окно. Из проходной доносятся некие звуки. Открывается дверь и выглядывает полная женщина в телогрейке.
— Чего тебе, баба? — недовольно спрашивает. — Давай проваливай, не положено тут.
— Замерзла я совсем, пусти погреться, — жалостливо изрекает незнакомка. — У меня продукты есть, есть и выпивка. Пусти на пару часиков согреться, а потом я уйду.
Женщина в телогрейке две-три секунды думает.
— Пусти, женщина, — едва не плача, просит незнакомка, — ведь околею я тут на ветру.
— Ладно, проходи.
За столом сидят две женщины, распивают спиртное и закусывают.
— …Неужели сейчас к вам прилетают самолеты? — спрашивает женщина в пальто.
— Летают, — отвечает собеседница в черной телогрейке.
— Так блокада! Откуда они летают? Да и зачем? И с чем?
— Вестимо откуда, летают с Большой земли. Вот сегодня днем загрузился коробками, ночью и улетел…
Ермолай проснулся и увидел в иллюминатор голубое-голубое небо. Вдали и внизу клином летела стая птиц.
«Интересно, — подумал Ермолай. — Похоже, журавли перебираются на зимние квартиры в южные края».
Взглянул на часы, они показывали семь часов утра.
«Ого! — воскликнул. — Хорошо я поспал!» — поднялся, потянулся, немного размял кости.
Вчерашнюю усталость как рукой сняло, настроение тоже было отменное.
Осматривая груз, Сергеев немного прошелся по салону. После этого постучал в дверь к летчикам.
Когда дверь отворилась, Ермолай изрек:
— Всех приветствую. Где мы летим?
— Мы приближаемся к Уральским горам, — ответил один из пилотов. — Где-то примерно через час приземлимся на дозаправку в Свердловске.
— А дальше?
— Конечный пункт у нас Новосибирск.
«Новосибирск!?» — удивился Ермолай, выдавил:
— Ясно. Кипяточку мне для чая не выделите?
— Выделим, лейтенант…
Узнав, что они будут находиться несколько часов в Свердловском аэропорту, Ермолай решил от дежурного по аэропорту позвонить в свое хранилище Молевой. Настроение поднялось, вспомнились стихи Есенина в музыкальном исполнении своего заместителя.
Весело пропел про себя:
Но вскоре, подумав, что он участвует в секретной операции, и что Истомин этого наверняка не одобрит, а может даже и накажет, решил этого не делать.
Заправка топливом в аэропорту «Кольцово» продлилась два с половиной часа.
После этого их самолет натужно поднялся в небо и взял курс на столицу Сибири…
«…принять исчерпывающие меры к нахождению, изъятию и доставке в хранилища министерства художественных ценностей и произведений искусства Ленинграда (Санкт-Петербурга) и его пригородов…».
Получив секретное указание из министерства иностранных дел, майор Свенберг основательно обследовал Екатерининский парк с Екатерининским дворцом и другими окружающими сооружениями, входящими в исторический ансамбль «Царское Село».
Перед майором предстала безрадостная, с точки зрения полученного задания, картинка. Большая часть художественных произведений (картин, скульптур, украшений) была вывезена русскими до прихода немецких войск. В ходе захвата города были уничтожены и повреждены многие сооружения ансамбля и, соответственно, остававшиеся художественные ценности. «Слегка» пограбили объекты ансамбля разведчики и передовые части армейского вермахта.
Майор еще больше загрустил, когда выяснил, что демонтажом невывезенной русскими Янтарной комнаты занимаются по приказу Гиммлера люди СС.
Докладывать в министерство по ансамблю «Царское Село» было нечего.
Отчаиваться Свенберг не стал, поскольку надеялся на другие пригороды северной русской столицы. И, конечно же, на саму столицу, падение которой казалось ему неизбежной в самое ближайшее время…
Полет до Новосибирска проскочил как-то незаметно. Ермолай немного пободрствовал, посматривая в иллюминатор, немного походил по салону и немного поспал. Успел и почитать стихи Есенина…
Глава 3
На углу улицы Большая Конюшенная и Конюшенной площади остановился легковой джип ГАЗ с брезентовым верхом. Из машины вышел капитан милиции и сержант с автоматом ППШ на плече. Осмотревшись по сторонам, они направились в сторону сидевших на лавочке и активно разговаривающих троих мужчин.
Увидев милиционеров, троица замолчала и насторожилась. Один из них привстал и не спеша направился в сторону.
— А ну стоять! — раздался окрик капитана. — По законам военного времени буду стрелять! Вернись назад!
Уходящий мужчина остановился. Удивленно взглянул на военных и стал медленно передвигаться назад.
— Попрошу предъявить документы, — подходя к мужчинам, грозно изрек капитан.
Сержант в это время снял автомат с плеча и направил на троицу.
Капитан поочередно просмотрел документы. Затем строго взглянул на худого, пытавшегося уйти мужчину и вымолвил:
— Ты, Шаров Николай, поедешь с нами, — вернул остальным документы. — А вы, товарищи, свободны.
— За что? — нервно воскликнул Шаров.
Сержант ткнул ему автомат в бок и рявкнул:
— Вперед! Пошел!..
За столом восседал с грозным видом капитан Ильиных. Посреди помещения стоял со связанными руками худой мужчина с испуганным выражением лица.
— Зачем ты, Шар, просил соседку Григорьеву украсть и принести из Эрмитажа картину французского художника-импрессиониста? — строго спросил капитан.
— Не просил, не просил! — пылко изрек худой мужчина. — Век воли не видать…
— Привести Григорьеву? — резко оборвал капитан.
Мужчина со связанными руками сразу сник, опустил глаза вниз. Медленно выдавил:
— Ну, просил.
Капитан положил на стол пистолет и громко изрек:
— Если ты, сучье вымя Шар, мне в течение минуты не скажешь, зачем тебе картина французского художника-импрессиониста, я тебя просто расстреляю как расхитителя народного достояния, — навел пистолет на Шарова.
— Не надо, гражданин начальник, все расскажу. Все-все, — взмолился Шаров.
— Ну!
— Так-так, сейчас, начальник. Как-то подошел ко мне на площади мужик и попросил «наладить» ему картину французского художника-импрессиониста. Пообещал хорошие деньги. Ну, худо сейчас с день…
— Не верю, чтобы ты его не знал! — рявкнул капитан, вертя в руке пистолет.
— Ну, точно-точно, не знаю, ей-богу, — жалостливо выдавил мужчина и опустился на колени. — Мы должны с ним встретиться через два дня на том же месте.
Рассматривая беднягу, какое-то время капитан раздумывал.
Не спеша убрал пистолет в кобуру и крикнул:
— Часовой!
Дверь распахнулась и показался сержант с автоматом на плече.
— Отведи задержанного в камеру, — выдавил капитан, — пусть хорошо подумает.
— Есть.
Оставшись один, капитан глубоко задумался. Он, разумеется, знал, что военная контрразведка проводит операцию по вывозу экспонатов Эрмитажа на Большую землю. И в соответствии с полученным циркуляром обо всех происшествиях был обязан доложить, естественно, начальству по инстанции и в армейское ГРУ. Но сегодняшний доклад по поимке воровки с картиной мог выйти для него боком. Начальство точно могло наложить на него меры воздействия за плохую организацию охраны и даже отправить на фронт. Вот если бы он поймал все банду! Включая организатора и заказчика! Банде можно было бы присовокупить и недавнее нераскрытое хищение. Вот тогда капитан мог рассчитывать на награду…
Приземлялись в Новосибирском аэропорту «Толмачево» долго и нервно. Виной тому был сильный ветер.
Когда самолет замер на земле, к нему подкатили два крытых грузовых «газона». Из кабины одного вышел низкорослый майор, а с кузова спрыгнули несколько бойцов.
Ермолай спустился на землю, немного потянулся.
— Лейтенант Сергеев? — раздался зычный мужской голос.
Ермолай повернулся лицом к майору и изрек:
Поделиться книгой: