Помоги проекту - поделись книгой:
Дяди должны продолжать работать так же, как они работали под благосклонным руководством Бернарда. Они сохраняли свои звания, огромное жалованье и много других привилегий. Но всем было дано понять, что теперь глава семьи – Лора.
И она справится. Должна справиться.
Ее жених и его предательство были давно забыты. Ей было восемнадцать, и она основательно обожгла перышки, но они отросли снова.
Лора приехала в Оксфорд, чтобы вручить престижную премию Ван Гилдера достойному победителю, а затем внести знамя Ван Гилдеров в британские филиалы.
Приятное и легкое начало. Отец сделал бы это, стоя на голове. Ничего сложного. Она чувствует себя прекрасно. Все прекрасно.
Лора неожиданно почувствовала, что по ее лицу текут слезы. Они застали ее врасплох, и она, резко выпрямив спину, поднесла руки к щекам и с недоумением посмотрела на увлажненные слезами пальцы.
– Черт! – со злостью произнесла девушка. – О, черт побери!
Рассердившись на себя, она вымыла голову и долго натирала лицо и тело дорогим жидким мылом. Затем вытерлась, обернула голову полотенцем (возможно, ее длинные волосы были красивы, но их так трудно было высушить!) и решительно направилась вниз.
На кухне Лора обнаружила большие запасы продовольствия и, повинуясь неожиданно возникшему желанию, сделала себе целую кружку «Хорликса», которого не пила уже много лет. Наконец, немного смущенная тем, что чувствует себя как смешная девчонка, перешла в гостиную и включила телевизор. Удивленная отсутствием на экране торговой рекламы, она поняла, что смотрит Би-би-си, и удобно устроилась на диване.
На следующее утро Лора решила осмотреть достопримечательности. Она приехала в незнакомый город, и надо было многое увидеть.
Девушка доехала до центра на такси, и к тому времени, когда она вышла из него, у нее уже созрела мысль обзавестись велосипедом, ибо на них ездил весь Оксфорд.
Студенты-новички на велосипедах спешили в свои колледжи на церемонию посвящения в студенты. Преподаватели – в школы, клубы, пабы или в музеи. Старые дамы тоже пользовались велосипедами.
Лора Ван Гилдер тоже приобретет велосипед.
Прежде всего ей хотелось осмотреть старинное здание колледжа Крайст-Черч, увидеть собор, расположенный на территории колледжа.
Лора долго слушала репетицию церковного хора, затем вышла на лужайку в надежде увидеть оленей. Но они либо где-то спрятались в этот день, либо она что-то перепутала, и олени были в колледже Св. Магдалины. Выйдя на Брод-стрит, она буквально заблудилась среди лабиринта полок в знаменитом книжном магазине «Блэкуэллз». В одиннадцать Лора выпила кофе в кафе на Сент-Олдейтс, затем побродила среди изумительных арок и узких улочек вокруг колледжа Уодем и случайно наткнулась на вонючий, но интересный крытый рынок позади Корнмаркет-стрит и перекусила в «Браунз».
Ноги болели, глаза наслаждались древней британской архитектурой, а душа под теплыми лучами сентябрьского солнца начала обретать покой.
В этот день Лора совершила чудесную прогулку по ботаническим садам, смотрела на механические фигурки, вышедшие из уличных часов, когда они пробили четыре часа. Потом взяла такси и в пригороде Ботли купила обещанный себе велосипед.
Он был ярко-вишневого цвета, большой, легкий, и ехать на нем было одно удовольствие. К тому же у него было столько приспособлений, что девушка подумала, что перед покупкой следовало бы взять несколько уроков вождения. Но дело сделано.
Лора купила в том же магазине карту города и решительно отправилась домой.
На ней были выцветшие джинсы от Кельвина Кляйна, теплый пушистый свитер приятной бежево-оранжевой и шоколадно-коричневой расцветки и толстая золотая цепочка, бросавшая отраженные лучи солнца на шею и подбородок. Волосы были небрежно стянуты на затылке, но некоторые пряди выбивались на свободу и падали на глаза.
Когда Лора добралась до колледжа Святого Креста, яркий солнечный свет начал меркнуть.
От непривычной нагрузки она чувствовала приятную боль в ногах. Голуби шумно взлетали с дороги и садились на крыши стоявших вокруг колледжей. Час пик миновал, но ей все равно нравилось въезжать и выезжать из рядов машин, застывших перед светофором, испытывая жалость к водителям, заключенным в душных салонах автомобилей.
Она не могла себе этого объяснить, но ей было необыкновенно хорошо. Лора больше не чувствовала себя одинокой, подавленной, терзаемой жалостью к себе самой, девушкой, вчера вечером неожиданно разразившейся слезами. Она вдруг оказалась молодой, богатой, свободной, не слишком некрасивой, и в чудесном городе.
Кроме того, не обращала внимания на правила движения.
Как все вновь прибывавшие в Британию американцы, Лора привыкла к правостороннему движению. В Штатах, как и в большинстве европейских стран, движение было правосторонним. В Англии – наоборот.
Сначала, когда она выехала, или, точнее, вывиляла из магазина, это казалось очень странным, но она заставила себя сосредоточиться.
Первое время сама необычность этого не позволяла ей расслабиться. Всю дорогу от Ботли ее не покидало ощущение, что она едет не по той стороне дороги. Однако, когда Лора добралась до центра, ощущение чего-то нового начало исчезать. Она немного расслабилась, получая удовольствие от того, что едет на велосипеде по прекрасным улицам Оксфорда. И утратила осторожность.
Ранее она решила оставить знакомство с колледжем Св. Беды напоследок, но, взглянув на часы, увидела, что уже не успеет как следует осмотреть его. Лучше отложить до завтра. Если она сообщит им о своем приезде, то ее ожидает торжественная встреча. Сегодня этого хотелось меньше всего.
Приближаясь к колледжу, Лора взглянула на кремовые стены из котсуолдского камня и древние сдвоенные окна.
Она не заметила низкий зеленый открытый «морган», двигавшийся в другом ряду, абсолютно по правилам, впереди нее.
Лора знала, что впереди находится улица, где ей надо свернуть, чтобы попасть на Уолтен-стрит. Это был более длинный путь домой, но она никуда не спешила.
По привычке девушка посмотрела направо.
Никого, дорога свободна.
Она повернула налево. Прямо в бок «моргана»!
Лора успела только издать громкий, полный ужаса вопль и увидеть серебристо-белую голову, резко повернувшуюся в ее сторону. В долю секунды перед ней блеснули изумительно яркие бирюзово-синие глаза.
Затем странное ощущение полета. Удар велосипеда о машину подбросил ее легкое тело в воздух, и оно перелетело через капот спортивной машины.
Лора услышала невероятно громкий и зловещий скрежет тормозов.
Еще она успела представить газетные заголовки там, дома:
И еще мелькнула страшная мысль: какую боль вызовет удар о дорогу! И тут же увидела, как мостовая стремительно приближается к ее лицу. Она почувствовала, как левое плечо ударилось о камень. Ее тряхнуло, затем острая боль пронзила голову. Лору поглотила черная тьма.
Глава 2
Профессор Гидеон Уэллес, всеми уважаемый член ученого совета колледжа Св. Беды и преподаватель экспериментальной психологии, нажал на тормоза своего неспешно двигавшегося «моргана».
Сердце чуть не выпрыгнуло из его груди и застряло где-то в горле.
Словно в каком-то кошмарном сне, он увидел, как велосипедистка перелетела через капот машины. Все произошло так быстро, что он не успел применить присущую ему способность последовательного мышления. Лишь отдельные детали запечатлелись в его сознании.
Мужчина заметил длинные темные волосы и бледный овал лица.
И еще яркое пятно мелькнуло перед его глазами – вязаный свитер женщины.
Он слышал, как взвизгнули тормоза резко остановившегося автомобиля, и вдруг почувствовал, как ремень безопасности врезался ему в грудь.
А затем внезапно наступила тишина.
Женщина исчезла, но той частью мозга, продолжавшей мыслить здраво и логично, Уэллес сознавал, что она недалеко. А именно не дальше тротуара.
Всего лишь через секунду, показавшуюся годами, он пришел в себя и начал действовать. Он быстро разобрался с ремнем, нашел защелку и освободился от пего.
В этот момент из-за угла Литтл-Кларендон-стрит вышла толстая женщина и, комично раскрыв большой рот, остановилась на середине дороги.
Гидеон сообразил, что мотор его машины все еще работает, и поспешно его выключил. Даже в критической ситуации профессор сохранял хладнокровие. Он открыл дверцу как раз в тот момент, когда женщина выронила свою сумку и с встревоженным видом поспешно заковыляла к молодой девушке, лежавшей на тротуаре.
Гидеон уже вылезал из машины. Это зрелище всегда доставляло удовольствие его студентам. У «моргана» была такая низкая посадка, а рост Гидеона Уэллеса достигал шести футов пяти дюймов. Но обычно он проделывал это с неожиданной грацией. Однако сейчас он походил на марионетку, у которой оборвалась одна из нитей!
Гидеон чувствовал, что плохо управляет своими движениями. Его трясло. Он понимал, что это последствия пережитого им шока. Он легко определил все признаки – оцепенение, ощущение, что он «смотрит на происходящее со стороны», озноб, болезненное ощущение в желудке, вызывающее тошноту.
Однако ничего этого не выражало его лицо, когда он быстро обошел машину классического зеленого циста и остановился около женщины на тротуаре.
Профессор Уэллес сразу же посмотрел ей в лицо.
Ее глаза были закрыты. Кожа – белее белого.
Он не увидел крови на лице, как и признаков внешних повреждений, и быстро перевел взгляд на ее грудь. Она ритмично поднималась и опускалась под дорогим шерстяным свитером, и только тогда он позволил себе долгий судорожный вздох. Девушка была жива. Остальное не имело значения.
– Что случилось? – Толстая женщина стояла над распростертым телом Лоры Ван Гилдер, нервно переступая с ноги на ногу, не зная, что надо делать. – Она потеряла сознание?
Гидеон не обратил на нее внимания. Он присел на корточки возле неподвижного тела. Прежде всего нащупал пульс и с облегчением обнаружил, что он четкий и ровный, хотя довольно частый. После этого Гидеон достал из машины мобильный телефон и вызвал «скорую помощь».
К этому времени уже не только толстая женщина глядела на распростертое бледное и неподвижное тело на тротуаре. Почтальон, развозивший последнюю в этот день почту, подъехал на своем фургоне и, будучи практичным человеком, вытащил искореженный вишнево-розовый велосипед из-под колеса «моргана» и убрал его в сторону. Несколько пешеходов начали собираться вокруг Лоры, их естественное любопытство не мешало искреннему сочувствию.
– Бедняжка, – тихо заметила старая дама. – Видимо, разбила свой велосипед.
Люди тихо переговаривались. При таком количестве велосипедистов несчастные случаи неизбежны.
Гидеон четко объяснил медицинской службе, где он находится, и отключил телефон. Его спокойный ясный голос ничем не выдавал душевного состояния.
Он вернулся к темноволосой женщине, лежавшей без сознания, и снял с себя тяжелый замшевый пиджак. Осторожно накрыл ее, проверил доступ воздуха и остался сидеть рядом.
Только теперь, когда все было сделано, проверено и ничего не забыто, Уэллес как следует рассмотрел ее.
Она казалась до боли красивой. Лицо как бы складывалось из острых, возбуждающих воображение углов – высокие скулы, длинный, прекрасной формы нос и решительный подбородок.
Он продолжал следить за ее спокойным дыханием, и его сердце начинало биться ровнее, а побелевшее лицо приобретать свой естественный цвет.
Приехала полиция. Кто-то догадался позвонить им, хотя сам Гидеон подумал только о «скорой помощи». То, что этот несчастный случай может иметь последствия и для него самого, даже не приходило в голову.
Двое полицейских оказались молодыми, но весьма компетентными. Они мгновенно нашли свидетелей. Первым была женщина, ехавшая позади Гидеона и остановившаяся в нескольких ярдах от места происшествия. Она охотно подтвердила, что машина впереди нее не превышала скорости, а велосипедистка просто въехала в нее.
Другой свидетель, студент, проходивший по церковному двору как раз напротив, сказал то же самое и к прибытию медиков успел дать точное описание инцидента. Врачи проверили пациентку на предмет сломанных костей и с бесстрастностью профессионалов обсудили травму головы. Гидеон видел, как медики переложили ее на носилки, и с облегчением вздохнул, ибо все было сделано, и он не раздумывая собрался поехать вслед за ними. Но один из полицейских очень вежливо, но твердо удержал его.
Следующие несколько часов прошли очень быстро. Но потом, когда Уэллес вспоминал о них, они казались самыми длинными в его жизни.
Прежде всего его на месте проверили с помощью алкогольно-респираторной трубки: странная унизительная процедура, хотя чисто рациональная часть его ума объяснила, что применена она к нему справедливо. Полиция всего лишь выполняет свою работу, и в этом нет абсолютно ничего личного. Никто даже не намекнул, что он мог бы оказаться пьяным или невменяемым. Но все же, дыша в пластиковую трубку, он испытал прилив негодования.
К тому времени он подробно все рассказал в полицейском участке, и никто особо не удивился, что у профессора Гидеона Уэллеса в крови не было обнаружено никаких признаков алкоголя.
После многолетнего противостояния «горожан и мантий» взаимоотношения местного населения с жившими среди них учеными перешли в своеобразную любовь-ненависть. Пьяные студенты были бичом города. Либерально настроенные, размахивающие знаменами радикалы-преподаватели вызывали смятение. Однако обычно полиция относилась к членам многочисленных колледжей Оксфорда настороженно, но с уважением. В конце концов, университет считался одним из лучших во всем мире, и это давало горожанам Оксфорда весьма значительные привилегии. И после того как профессор Уэллес подписал свое заявление, ему разрешили забрать «морган» с парковки полицейского участка и без дальнейших формальностей отпустили.
Гидеон мельком взглянул на небольшую вмятину на правом крыле автомобиля со следами раздражающе яркой вишнево-розовой краски. В другое время малейшая царапина на его драгоценной собственности послужила бы одним из немногих поводов, способных вызвать гнев. Теперь же он лишь бросил на нее хмурый взгляд и, согнувшись, сел за руль.
Когда он купил эту машину, ему пришлось передвинуть сиденье глубоко назад, чтобы освободить место для своих длинных ног. Все его друзья смеясь говорили, что когда он ведет машину, то походит на аиста, пытающегося пролезть в узкое горлышко кувшина, но его «морган» был единственным предметом роскоши, который ему когда-либо хотелось приобрести.
А, как правило, Гидеон Уэллес привык получать то, чего хотел.
Он направился прямо в больницу Джона Рэдклиффа в Хедингтоне. Было уже поздно и совсем темно, но ему хотелось узнать, как чувствует себя девушка.
Приехав в клинику, он с невероятным трудом нашел потерпевшую. В полиции не сказали ее имя, и ему пришлось долго ждать в огромном приемном отделении, пока медики пытались найти безымянную жертву несчастного случая. Наконец ему сказали, что она находится в палате на шестом этаже. Естественно, они не могли сообщить о ее состоянии или о последствиях травмы.
Направляясь к лифтам, Уэллес чувствовал, как тяжесть давит на его плечи. Еще никогда он не испытывал ответственности за причинение кому-нибудь вреда, а то, что все произошло совершенно случайно, мало его утешало.
Перед кабинкой лифта две женщины с большими букетами цветов взглянули на преподавателя, молча стоявшего рядом.
Высоко же им пришлось поднимать голову! Одна из женщин, средних лет, с слегка располневшей талией, искоса взглянула на другую, более молодую и худощавую копию себя самой. Очевидно, мать и дочь.
У матери чуть дрогнули губы, когда она заметила нескрываемый интерес в глазах дочери.
Она не могла осуждать дочь. Ей самой всегда нравились высокие мужчины, а этот прямо возвышался над ними обеими. К тому же у него был потрясающий цвет волос. Они казались почти белыми, но это не была седина старого человека. Нет, они были с каким-то необычным оттенком, цвета старого золота. Густые и хорошо подстриженные, они не скрывали прекрасную форму его ушей, высокий лоб и сзади спускались на шею.
Он стоял, глядя прямо перед собой. Мать и дочь, каждая со своей стороны, смотрели на его классический профиль. Его брови, такого же золотистого цвета, сходились над глазами, которые…
Дверь лифта раскрылась, и обе женщины быстро шагнули вперед.
Гидеон вежливо посторонился, чтобы пропустить дам, и они, войдя в просторную кабину лифта, повернулись и наконец оказались с ним лицом к лицу.
Старшая из женщин чуть слышно ахнула. Она ожидала увидеть голубые глаза у мужчины со светлыми волосами, но не такого же голубого цвета!
Дочь полусердито-полунасмешливо взглянула на мать.
Та покраснела, словно школьница.
Гидеон ничего этого не заметил. Он просто вошел в лифт, повернулся и посмотрел вниз на молодую женщину:
– Какой вам этаж, леди?
Дочь, старавшаяся сказать матери взглядом: «Пожалуйста, не ставь меня в неудобное положение!» – опомнилась и уставилась на него. И тоже ахнула.
Одно дело сохранять достоинство, разглядывая незнакомого человека на расстоянии в несколько футов. И совсем другое – обнаружить рядом с собой богоподобного гиганта, смотрящего на тебя глазами, сияющими голубым неоновым светом.
– Какой вам этаж, леди? – вежливо повторил Уэллес.
– Пятый, пожалуйста, – сухо сказала мать, к которой вернулось самообладание и чувство собственного достоинства.
Она смогла предостерегающе взглянуть на дочь: «Без глупостей!»
Гидеон машинально улыбнулся и нажал кнопки пятого и шестого этажей. За его спиной мать и дочь многозначительно переглянулись. Выходя из лифта, они понимающе улыбались друг другу.
Поделиться книгой: