Александр Афанасьев
Украина — четверть века незалежности. Взгляд постороннего. Книга первая. 1991–1999 годы
Называя себя мудрыми, обезумели…
Римлянам, 1-22
Это первая моя книга в документальном жанре. Почему я решил ее написать…
Впервые я заинтересовался Украиной много лет назад — но тогда интерес был эпизодическим, я многого не знал. Украина представлялась мне обычной постсоветской республикой, этакой желто-синей Россией, где живут славяне, предпочитающие называть себя украинцами. Ну, предпочитают и предпочитают, что в этом такого то. Есть болгары, есть белорусы, есть сербы, есть вот — украинцы. Есть и есть.
Конечно, я осуждал первый Майдан — так много кто осуждал. Ну, так и нас много за что осуждают, русских — так что, пойти и об стену убиться? Бывало, что в интернете вспыхивали перепалки — это было до 2014 года — ну так Интернет вообще веселое место.
Я тогда очень мало знал об Украине. Знал, что деньги там — гривны, флаг — сине-желтый. Знал, что воруют — так, где сейчас не воруют. Знал о том, что живут они немного победнее нас — но насколько именно беднее, я не знал. В общем — мне представлялась обычная постсоветская страна, несколько менее благоустроенная по сравнению с Россией. Как и у многих русских — мое знакомство с прикладным украинским национализмом началось с книги Г. Боброва «Эпоха мертворожденных». Книга впечатлила и шокировала — но мало верилось в то, что украинцы действительно воплотят в жизнь что-то подобное. В конце концов — ради чего можно сменять мир и спокойствие на гражданскую войну?
События осени 13 — зимы 14 года — заставили всмотреться в соседку более тщательно, и то, что я там увидел — мне не понравилось сразу… и по мере развития ситуации мне это нравилось все меньше и меньше. Я начал разговаривать с людьми, читать книги, добывать информацию. С каждым шагом становилось все страшнее и страшнее — но я шел по этому пути и Украина шла. Сейчас, спустя два года после начала так называемой АТО — я пришел к пониманию истинного масштаба разделяющей нас пропасти и всего ужаса того что происходит в стране под названием Украина — а Украина находится в таком состоянии, что она может рухнуть еще до того, как я допишу эту книгу…
На основе добытой информации и сложившегося понимания истории и текущего положения дел в Украине (на истину в последней инстанции я не претендую), а так же прогноза ее будущего — я написал несколько художественных произведений. Но этого — мне кажется уже мало. Потому я пишу первую в своей жизни документальную повесть о событиях на Украине периода 1991–2016 годов. Целей несколько. Русским читателям этой книги — я хочу рассказать о том, как Украина пришла к тому, к чему она пришла — и надеюсь, что знание это убережет от повторения тех ошибок, которые были сделаны на Украине. Украинским читателям — это взгляд со стороны. Взгляд человека, который немало знает о том, что происходило в других странах в разные исторические периоды и не относящийся ни к одной из внутриукраинских сил, которые довели страну до состояния геополитической катастрофы. Я могу взглянуть на путь Украины без гнева и пристрастия, напомнить то, что многие хотели бы забыть и провести те параллели, которые многие не хотели бы проводить. Украина на сегодняшний день тяжело больна, больна настолько, что может погибнуть. Тяжело больно украинское общество, тяжело больно украинское государство, в состоянии полураспада находятся все его институты. Чтобы начать лечиться — нужно первым делом определить причины болезни и поставить правильный диагноз. Чем я и собираюсь заняться.
Ну, и для всех, для русских и для украинцев — думаю, будет интересно просто прочитать эту книгу не как документальную, а как полухудожественную. Потому что я буду особое внимание обращать на политическую и криминальную жизнь Украины, а четверть века этой истории — читаются как неплохой политический триллер. С одной только разницей, что всё описанное в книге — имело место в действительности.
Книга будет состоять из статей, описывающих те или иные события и общей информации, для удобства — информация будет сгруппирована по годам. Объем глав по годам будет разным — согласитесь, трудно дать одинаковое количество информации о 2001 годе, когда пропал Георгий Гонгадзе, или 2004 годе, когда произошел первый Майдан — и например 1997 или 1998 годе.
Хочу предупредить о некоторых вещах.
1. Ни одна политическая или какая-либо иная сила ни в Украине, ни в России не платит мне за эту книгу.
2. Автор резко отрицательно относится к практике Майданов, АТО, событиям в Одессе, Мариуполе и тому подобным. Если кто-то из-за этого не может читать дальше — так не читайте. Никто не заставляет.
3. Автор при описании происходящего будет употреблять как словосочетание «в Украине», так и «на Украине». Устраивать выяснение отношений из-за этого — автор считает дуростью, причем для апологетов обоих вариантов написания. Те, кто спрашивают, почему ты пишешь «в Украине» — ничуть не умнее тех, кто спрашивает про «на Украине».
4. Автор не претендует на истину в последней инстанции. Автор будет неоднократно высказывать предположения о том, почему все было так, а не иначе — но позаботится о том, чтобы вы всегда понимали, где факты, а где предположения.
5. Для удобства — название каждой отдельной главы или статьи будет начинаться с названия года, о котором идет речь, в котором произошли основные описываемые события.
Итак, поехали!
Что такое Украина после 1991 года
Я тут воспроизведу свой же текст, который написал в конце 2015 года — текст разошелся по интернету и его прочитали многие.
* * *В девяносто первом году — на карте мира появилась новая страна. Крупнейшая в Европе после России, более шестисот тысяч квадратных километров территории. Более пятидесяти миллионов поголовно грамотного населения.
Полностью проложенные коммуникации — энергоснабжение, транспорт всех видов, в том числе очень развитая железнодорожная сеть, трубопроводы, в том числе транзитные, за транзит по которым можно получать неплохие деньги. Более десяти атомных энергоблоков и одна из самых больших долей дешевой атомной энергии в энергобалансе в мире. Развитая промышленность, производящая буквально все — самолеты, корабли вплоть до авианосцев, железнодорожный транспорт, легковые автомобили, грузовики, автобусы, трактора, трубы большого диаметра, танки, космические ракеты. Мощнейшая в Европе металлургия. Огромные запасы каменного угля. Громадный клин лучших в Европе, а может и в мире черноземных почв, в которых палку воткнешь — она прорастет. Города, в которых построено относительно современное жилье и проложены все виды коммуникаций. Серьезная наука. Выход к морю и крупнейшее в мире Черноморское морское пароходство. Страна образовалась мирно, поэтому ее не надо было восстанавливать после войны. Не было ЗВР — но при этом не было ни одного доллара внешнего долга. Нет никаких внешних конфликтов. При этом — мощная армия, даже избыточно мощная, а новую, контрактную армию можно сформировать целиком из сержантского состава. Рядом — огромный сосед, который называет украинцев «братьями» и готов помогать, а некоторые товары, такие как железнодорожные цистерны или трубы большого диаметра — производит только Украина. Соседи с другой стороны тоже относятся благожелательно и готовы помогать.
Напомню, что германское и японское экономическое чудо начиналось с того, что эти страны потерпели поражение в войне, были разбомблены, на них наложены репарации, а сингапурское экономическое чудо начиналось с клочка малярийных болот, на котором жили две ненавидящие друг друга общины — малайцы и китайцы.
Суть будущего украинского чуда отлично выразил первый президент Кравчук: мы построим страну, в которой русскому будет лучше, чем в России, а еврею — лучше, чем в Израиле.
А что теперь?
Двадцать четыре года спустя — Украина ведет тяжелые переговоры о списании части внешнего долга, составляющего более 100 % ВВП. По уровню жизни страна — беднейшая в Европе и беднейшая в СНГ, ВВП на душу населения — 2002 доллара, это ниже Гондураса. Ради повышения ВВП обсуждается идея включить в его расчет доходы от проституции, страна стала мировым центром проституции и секс-туризма. Большей части населения не хватает денег даже на еду. Потеряна пятая часть населения. Люди — бегут целыми регионами. В стране уже прошли два государственных переворота, и началась гражданская война. Остатки армии — сражаются с собственным народом на старой советской технике. Государство недееспособно. Коррупция в милиции и прокуратуре приближается к 100 %. Все политические партии полностью обанкротились. Попытки реформ проваливаются раз за разом. Инфраструктура обветшала, в промышленность все это время ничего не вкладывали, процветает рейдерство и произвол. Дороги по всей стране — как после бомбежки. Деревня вымирает целыми селами и районами. Могущественный сосед — из брата превратился в смертельного врага.
Мечта всей жизни — чтобы отменили визы в ЕС, и можно было бы выехать на заработки — собирать клубнику и драить туалеты. Или торговать собой.
Как вы дожили до этого, украинцы!? Вам не стыдно?!
* * *Этот текст — я не раз видел в интернете, не раз на него отвечали украинцы. Все ответы — были либо из серии «сам дурак» — либо с оскорблениями и немалой озлобленностью. Ни разу я не видел более — менее внятного ответа на вопрос — а как же на самом деле так могло случиться? Ведь неплохая была страна.
Больные вопросы Украины
По сути, таких вопросов три — федерализм (степень свободы разных, непохожих друг на друга регионов), язык и национальная память. Все! Но из-за этих трех вопросов — страна, которая в 1991 году и численностью населения и территорией была равна Австро-Венгерской Империи — сейчас по важнейшим показателям экономического и социального развития — соседствует с такими странами как Сомали, Зимбабве, Сектор Газа. Проблемы Украины — типичны для постколониальных стран Африки, причем самых отсталых стран — и это страна, находящаяся в центре Европы, давшая миру Нобелевских лауреатов…
Федерализм
Вопрос унитарной или федеральной структуры украинского государства — был поднят впервые еще во время парламентских выборов 1990 и президентских выборов 1991 года и до сих пор является одним из основных в украинской политике. Неправильный ответ может погубить всю политическую карьеру и прославить политика как зрадника (предателя). Это далеко не технический вопрос: украинские националисты считают, что только будучи унитарной Украина сможет выжить. Примеры обратного: РФ и США являются федерациями, а Швейцария и Германия (де факто) даже конфедерациями — никого не убеждают и только вызывают озлобление. И все эти страхи имеют глубокие исторические корни.
Для начала — раз уж заговорили про Австро-Венгрию, позвольте привести пару, так сказать, приветов из прошлого. Отрывки из книг великих — Стефана Цвейга и Зигмунда Фрейда.
Вот отрывки из книг Зигмунда Фрейда, которые собрала в своей книге о предвоенной Европе Маргарет МакМиллан
Национальные противоречия не только приводили к вспышкам уличного насилия, но и до крайности затрудняли работу обоих парламентов Дуалистической монархии. Политические партии, создаваемые на основе языка и этнической принадлежности, были по большей части заинтересованы лишь в защите этнических же интересов, а потому блокировали работу, которая не служила этим целям. Депутаты дули в трубы, звенели колокольчиками, били в гонги и барабаны, бросались чернильницами и книгами — все для того, чтобы заткнуть рты оппонентам. Обструкция стала обычным приемом — в ходе одного из самых известных случаев такого рода немецкий депутат выступал подряд двенадцать часов, лишь бы только не дать чехам возможности добиться в Богемии и Моравии равных прав для чешского языка.
* * *Целый ряд венгерских политических лидеров и их сторонников последовательно стремились к тому, чтобы шаг за шагом сделать значительную часть армии империи более «венгерской» — с чисто венгерскими полками во главе с говорящими по-венгерски офицерами и под венгерскими же знаменами. Такие меры угрожали целостности и эффективности армии — кроме того, как указывал французский военный атташе, нужного количества пригодных офицеров все равно не было в наличии. Когда Франц Иосиф попытался успокоить страсти и в 1903 г. провозгласил, что его армия пронизана духом единства и гармонии, а ко всем этническим группам относятся с равным уважением, это лишь подлило масла в огонь. Венгерские националисты в Будапеште ухватились за то, что «этническим» по-венгерски прозвучало как «племенным», что, конечно, было сочтено смертельным оскорблением
* * *Внимание общества сосредоточивалось на пустяках — на том, как в Опере поссорились чешский и немецкий исполнители, на драке, которая произошла в парламенте из за назначения какого то чиновника в Богемии, на достоинствах последней оперетты или на продаже билетов для благотворительного бала»
* * *Последнее было связано с тем, что и у самих венгров имелись затруднения в области «национального вопроса» — затруднения, которые они до того момента успешно игнорировали. Венгры, или, как они сами предпочитали называться, мадьяры, представляли собой лишь незначительное большинство обитателей страны, но строгие ограничения избирательного права гарантировали им почти полное господство в парламенте. К 1900 г. национальные движения (сербское, хорватское, румынское) охватили Венгрию, и такое отсутствие представительства в органах власти лишь усиливало их. Дополнительным поводом для недовольства было принудительное насаждение венгерского языка в школах и присутственных местах. В те годы национализм усиливался повсюду — как внутри Австро-Венгрии, так и вне ее. В 1895 г. в Будапеште собрался Конгресс национальностей, который потребовал, чтобы Венгрия была провозглашена многонациональным государством. Венгры отреагировали на это с гневом и тревогой. Даже сравнительно либерально настроенный Тиса попросту не мог принять того факта, что внутри Венгрии существуют и другие национальности, обладающие собственными законными интересами. С его точки зрения, те же румыны (за исключением радикалов) были кем-то вроде крепостных крестьян и хорошо знали свое место: «Я знаю, что это кроткие, мирные люди — они уважают дворянство и благодарны за любое доброе слово»
* * *По всей территории Дуалистической монархии прокатилась тогда волна национализма, вызвавшая бесконечные и бесплодные споры относительно школ, рабочих мест и даже табличек с названиями улиц. Во время переписи вопрос о том, какой язык для человека является родным, стал ключевым при определении соотношения сил между отдельными нациями — а потому различные группировки даже стали вывешивать плакаты, подталкивающие к тому или иному «верному» ответу на него. Часто национальный вопрос сочетался с классовыми противоречиями — например, румыны и русины были по преимуществу крестьянами и в этом качестве противостояли венгерским и польским землевладельцам.
Тем не менее, сила националистического движения была такова, что классы, которые в других странах сплотились вокруг социалистических, либеральных или консервативных партий, в Австро-Венгрии раскололись по национальному признаку.
Поскольку картина чересполосицы населения в Австро-Венгрии складывалась веками, то практически в любом месте можно было обнаружить узел национальных противоречий: в Словении словенцы конфликтовали с итальянцами, в Галиции — поляки с русинами, а немцы, казалось, противостояли всем — и тем же итальянцам в Тироле, и чехам в Богемии. В 1895 г. правительство Австрии пало из-за того, что немецкие представители выступили против создания для словенцев параллельных классов в средней школе. Два года спустя между немцами и чехами вспыхнул конфликт из за права использования чешского языка в официальных документах — в итоге начались уличные беспорядки, а еще один премьер министр был вынужден уйти в отставку. Когда в 1904 г. в Университете Инсбрука дали возможность изучать право на итальянском, это вызвало возмущение и манифестации уже со стороны немецкого населения. Новые железнодорожные станции оставались безымянными из-за того, что не удавалось прийти к согласию по поводу языка, на котором их следует назвать.
В Инсбруке, кстати, в 1904 году во время этих манифестаций убили человека. А вот уже Стефан Цвейг с его «Вчерашним миром» — плач по утраченной Европе и рухнувшей стране.
Но вот явился на свет и третий цветок, синий василек, любимый цветок Бисмарка и символ немецкой национальной партии, которая — только тогда этого еще не понимали — с убойной силой осознанно стремилась к перевороту, к разрушению австрийской монархии, чтобы под прусским и протестантским началом создать — уже привидевшуюся Гитлеру — Великую Германию. В то время как христианско-социалистская партия упрочила свои позиции в Вене и в деревне, социалистическая — в промышленных центрах, национал-немецкая имела своих приверженцев почти исключительно в пограничных районах Богемии и Альп; она компенсировала свою малочисленность дикой агрессивностью и безмерной жестокостью. Несколько их депутатов стали бичом (в былом смысле), позором австрийского парламента; в их идеях, в их методах Гитлер (также австриец из пограничного района) имеет свои истоки. У Георга Шёнерера он заимствовал призыв «Прочь от Рима!», следуя которому по-немецки организованно тысячи германских националистов назло императору и клиру перешли из католичества в протестантизм, от него перенял антисемитскую расовую теорию («Все свинство — в расе», — говорил его знаменитый прототип), а также использование беспощадного, все сметающего на своем пути штурмового отряда и тем самым принцип, с помощью которого маленькая террористическая группа запугивает далеко превосходящее по численности, но гуманно-пассивное большинство. То, что для национал-социализма делали штурмовики, разгоняя дубинками собрания, нападая по ночам на идейных противников и избивая их до полусмерти, немецким националистам в Австрии обеспечивали студенты, которые под защитой университетской неприкосновенности учиняли беспрецедентные бойни и по первому свистку готовы были по-военному четко маршировать при всякой политической акции. Корпоранты, так называемые «бурши», с рассеченными лицами, упившиеся и бездушные, легко врывались в актовый зал, потому что у прочих студентов были только повязки и фуражки, а эти были вооружены тяжеленными дубинками; беспрестанно провоцируя, они избивали то славянских, то еврейских, то католических, итальянских студентов и изгоняли беззащитных из университета. Во время каждого такого «променада» (так назывались те субботние вылазки) текла кровь. Полиция, которая благодаря старинной привилегии университета не имела права вступать в университетский двор, должна была безучастно наблюдать извне, как там бушевали эти трусливые погромщики, и ограничивалась лишь тем, что подбирала истекающих кровью потерпевших, которых хулиганы просто сбрасывали с лестницы. Там, где крохотная, но горластая партия немецких националистов в Австрии желала чего-нибудь добиться, она всегда высылала вперед штурмовые студенческие отряды; когда граф Бадени с согласия императора и парламента издал закон о языках, который должен был способствовать миру между национальностями Австрии и, возможно, мог бы продлить существование монархии еще на десятилетия, эта горстка молодых парней заняла Рингштрассе. Пришлось вмешаться кавалерии, пошли в ход сабли и пули. Но столь велико было в ту трагически слабую и трогательно гуманную либеральную эру отвращение к любому насилию и любому кровопролитию, что правительство отступило и не решилось на террор против немецких националистов. Премьер-министр подал в отставку, и исключительно лояльный закон о языках был отменен. Вторжение жестокости в политику могло отметить свой первый успех. Все расселины и трещины между нациями и классами, которые с трудом замазывало время компромиссов, разверзлись и стали пропастями и безднами. В то последнее десятилетие перед новым столетием в Австрии уже началась война всех против всех.
Однако мы, молодые люди, с головой ушедшие в наши литературные амбиции, мало обращали внимания на опасные изменения в нашей стране: мы знали лишь книги и картины. У нас не было ни малейшего интереса к политическим и социальным проблемам: что значили все эти резкие перепалки в нашей жизни? Город приходил в волнение от выборов, а мы шли в библиотеки. Массы восставали, а мы писали и обсуждали стихи. Мы не видели огненных знаков на стене, мы беспечно вкушали, как во время оно царь Валтасар, от всех изысканных яств искусства, не видя впереди опасности. И лишь когда через десятилетия обрушились стены и нам на голову рухнула крыша, мы осознали, что фундамент давно уже подточен и вместе с новым веком начался закат индивидуальной свободы в Европе.
Как мы видим — все до боли, до крика знакомо — бандитствующие студенты, дерущиеся депутаты, безумные языковые законы. И кстати, Львов и большая часть Запада Украины — в те времена, что описаны Фрейдом и Цвейгом — входили как раз в Австро-Венгрию. Конец известен — крах страны, крах Европы, черная тень гитлеризма. Увы, история никого и ничему не учит. Никого и ничему.
Кстати, Вячеслав Черновол, который в истории независимой Украины занимает примерно такое же место, как у нас академик Сахаров — видел будущее Украины как федеративной республики:
http://podrobnosti.ua/966556-pamjat-o-chernovole.html
«Вижу в составе Украинской Федеративной Народной Республики такие земли, как Киевщина, Подолье, Волынь, Галичина, Буковина, Закарпатье, гетьманщина, Слобожанщина, Запорожье, Донеччина, Таврия (Черномория), а Крым — как независимого соседа, или автономную республику в союзе с Украиной. Каждая из этих земель будет иметь свой парламент (Донецкий Совет, Галицкий Совет и т. д.) и свое земельное правительство, а двухпалатная (с пропорциональным представительством от всего населения и равным — от земель) Центральная рада Украины будет заниматься и гарантировать демократические права (на оппозицию, на свободные выборы, на свободу слова и печати, на частную или коллективную собственность, на неприкосновенность и достоинство личности)».
В общем-то, вполне приемлемая и, безусловно, демократическая конструкция, чем-то напоминающая Германию. Однако, уже в 1991 году взгляды Черновола изменились, став национал-шовинистическими, но с украинским привкусом.
Язык
Вопрос языка в Украине — регулируется конституцией Украины, которая гласит:
Статья 10. Государственным языком в Украине является украинский язык.
Государство обеспечивает всестороннее развитие и функционирование украинского языка во всех сферах общественной жизни на всей территории Украины.
В Украине гарантируется свободное развитие, использование и защита русского, других языков национальных меньшинств Украины.
Государство способствует изучению языков международного общения.
Применение языков в Украине гарантируется Конституцией Украины и определяется законом.
То есть, в стране установлен один государственный язык. Причем совсем не тот, на котором в повседневной жизни говорит большинство украинцев. Вот еще один украинский законодательный акт на тему языка.
Закон Украины «Об основах государственной языковой политики». Статья 3
Каждый имеет право свободно определять язык, который считает родным, и выбирать язык общения, а также признавать себя двуязычным или многоязычным и изменять свои языковые предпочтения.
Каждый, независимо от этнического происхождения, национально-культурной самоидентификации, местожительства, религиозных убеждений, имеет право свободно пользоваться любым языком в общественной и частной жизни, изучать и поддерживать любой язык.
В случае, когда граждане другой национальности, составляющие большинство населения указанных административно-территориальных единиц, населенных пунктов, не владеют в надлежащем объеме национальным языком или когда в пределах этих административно-территориальных единиц, населенных пунктов компактно проживает несколько национальностей, ни одна из которых не составляет большинства населения данной местности, в работе названных органов и организаций может использоваться украинский язык или язык, приемлемый для всего населения.
Чтобы еще углубиться в детали, я приведу несколько статей из закона УССР от 28 октября 1989 года № 8312-11 «О языках в Украинской ССР», который действовал аж до 2012 года
Украинская ССР признает животворность и общественную ценность всех национальных языков и неукоснительно гарантирует своим гражданам национально-культурные и языковые права, исходя из того, что только свободное развитие и равноправие национальных языков, высокая языковая культура является основой духовного взаимопонимания, культурного взаимообогащения и укрепления дружбы народов.
Украинский язык является одним из решающих факторов национальной самобытности украинского народа.
Украинская ССР обеспечивает украинскому языку статус государственного в целях содействия всестороннему развитию духовных творческих сил украинского народа, гарантирования его суверенной национально-государственной будущности.
Воспитывать у граждан, независимо от их национальной принадлежности, понимание социального назначения украинского языка как государственного в Украинской ССР, а русского языка как языка межнационального общения народов Союза ССР — обязанность государственных, партийных, общественных органов и средств массовой информации республики. Выбор языка межличностного общения граждан Украинской ССР является неотъемлемым правом самих граждан.
I. ОБЩИЕ ПОЛОЖЕНИЯ
Статья 1. Задачи законодательства о языках в Украинской ССР
Задачей законодательства Украинской ССР об языках является регулирование общественных отношений в сфере всестороннего развития и употребления украинского и других языков, которыми пользуется население республики, в государственной, экономической, политической и общественной жизни, охрана конституционных прав граждан в этой сфере, воспитание уважительного отношения к национальному достоинству человека, его культуре и языку, дальнейшего укрепления дружбы и сотрудничества народов Союза ССР.
Статья 2. Государственный язык Украинской ССР
В соответствии с Конституцией Украинской ССР государственным языком Украинской Советской Социалистической Республики является украинский язык.
Украинская ССР обеспечивает всестороннее развитие и функционирование украинского языка во всех сферах общественной жизни.
Республиканские и местные государственные, партийные, общественные органы, предприятия, учреждения и организации создают всем гражданам необходимые условия для изучения украинского языка и углубленного овладения им.
Статья 3. Языки других национальностей в Украинской ССР
Украинская ССР создает необходимые условия для развития и использования языков других национальностей в республике.
В работе государственных, партийных, общественных органов, предприятий, учреждений и организаций, расположенных в местах проживания большинства граждан других национальностей (города, районы, сельские и поселковые Советы, сельские населенные пункты, их совокупность), могут использоваться наряду с украинским языком и их национальные языки.
Как мы видим, сегодняшнее положение русского языка на Украине, если брать чисто законодательный аспект — не слишком то ухудшилось по сравнению с 1989 годом. Можно сказать и по-другому — проблема была в 1989 году и не решена до сих пор. Речь с одной стороны идет о легализации русского языка как равного украинскому — это не было решено ни тогда ни сейчас. А с другой стороны — речь идет о том что в законе написано одно, а большая часть населения страны разговаривает на другом. Причем на русском разговаривают и украинцы, и, что главное — столица, Киев. Сейчас — просто начали приводить практику к теории, причем способами, которые международное право трактует как преступные.
Насколько на Украине можно свободно говорить на русском. Свидетельствует Аглая Торопова, журналист, десять лет прожившая на Украине.
Украина — двуязычная страна. Здесь никто не угнетает тех, кто говорит на русском языке. Каждый может общаться на том языке, на котором ему нравится.
Это почти что так. Действительно, диалог, когда один собеседник говорит по-украински, а другой — по-русски, вполне возможен. Так даже часто бывает. Хотя, честно говоря, это безумно неудобно. Но это бытовая ситуация. В любом государственном органе могут потребовать обращения на мове. И беда тут в том, что по-настоящему мову могут не знать оба собеседника — и патриотически настроенный чиновник, и русскоязычный проситель.
* * *С выступлениями в парламенте тоже бывают проблемы. Особенно с тех пор, как в Верховную раду прошла партия «Свобода». Любой депутат, заговоривший по-русски, может быть подвергнут обструкции — крику, гвалту, даже физическому насилию. Это не следствие Майдана, так было всегда.
Оба языка развиваются свободно. Каждый может получить образование на том языке, который ему больше нравится. Это неправда. В Киеве нет ни одного детского сада, где языком обучения был бы русский. Считается, что детям нужно учиться украинскому с раннего детства: если уж семья не учит, то пусть к школе подготовит детский сад. В реальности это выглядит довольно комично: воспитательница говорит по-украински, дети обращаются к ней по-русски, между собой большинство детей тоже предпочитает общаться по-русски. Впрочем, детские утренники выглядят в такой ситуации очень грустно. Вместо того чтобы играть и чувствовать себя маленькими звездами, дети стараются быстро-быстро протараторить со сцены неинтересные им слова и поскорее убежать. Забавно бывает, когда по-русски начинает говорить Дед Мороз или Снегурочка, — вот тут дети расслабляются.
Что касается школ, то в Киеве, например, их всего пять. И они пользуются репутацией крутых и для «крутых». Такое количество школ на огромный трехмиллионный город никак не сообщает свободы в выборе языка образования.
Высшего образования на русском языке просто нет. Более того, в университетах нет и кафедр русской филологии. Русский язык и русскую литературу уже давно изучают на кафедрах славистики или иностранных языков. Ну и диплом специалисту по русской литературе тоже придется писать и защищать на украинском[1].
Вопрос языка — видимо, связан с целым комплексом проблем и фобий, которые Украина получила в девяносто первом году вместе с независимостью. Первое — независимость была объявлена, по сути, обманным путем, не большинством — а активным меньшинством населения, в критической исторической ситуации, с помощью манипуляций. Да, независимость была мечтой, но не мечтой меньшинства, большинство хотело просто нормальной жизни, прекращения горбачевских издевательств над экономикой и народом. Независимость принесла с собой лишь бытовые неудобства и экономический крах. Вероятно, Украина состоялась бы как стабильное государство, в котором царит национальное согласие — если бы она была успешна экономически. И, наверное, процесс внедрения украинского языка шел бы намного успешнее, если бы значительной части взрослого населения Украины не пришлось бы ездить на заработки в России и учить в связи с этим русский. Сейчас же — украинцы видят, что их соседка Россия живет не в пример лучше и встает вопрос: а ради чего мы отделились? Чтобы нищенствовать, чтобы нас обворовывали и издевались власть имущие? А не стоит ли вернуть все как было? Радетели украинского языка чувствуют эти настроения и уходят в глухую оборону. Они видят все иначе, для них даже коррупция не так болезненна, потому что их обворовывают свои. Русских же — украинских русских — обворовывают чужаки. И не просто чужаки — а теперь уже враги.
Меньшинство получило независимость — и сейчас обороняет ее от большинства, чувствуя, что время уходит.
Вторая причина — надо понимать, что в Украине живут не две основные нации, а три — русские, украинцы и галичане. И если украинцы присоединились к России давно и добровольно, то галичане — присоединились совсем недавно и насильственным путем. Мы их оккупировали, причем дважды — в 1939 и 1945 годах. И тот факт, что Сталин выселил из Львова поляков и предоставил город в распоряжение тех, кто при польском правлении не имели права даже в центр зайти — все это для них роли не играло. Они считают, что мы оккупировали их, пытались русифицировать — и теперь мстят в масштабах всей Украины. Приходится констатировать, что Сталин в Ялте допустил ошибку, которая потом чрезвычайно дорого всем нам обошлась. Нельзя было забирать Львов у Польши и присоединять к СССР — это была чужая земля. По реке Збруч — проходит естественная граница расселения восточных славян. Дальше — живут славяне, но уже совсем другие славяне. И максимум — мы можем быть хорошими соседями.
Третья причина — педалирование вопроса языка, национальных различий на Украине — чрезвычайно выгодно политически, поскольку позволяет резко сократить расходы на предвыборную кампанию и не отвечать на болезненные для украинских политиков вопросы — например, на что потрачены бюджетные деньги. Ситуация, когда голосуют не за лучшего, а за своего — позволяют до предела упростить лозунги и аргументацию. Уже не надо изобретать предвыборные программы, думать, что делать с экономикой и с внешней политикой. Надо просто доказать, что ты — свой и можешь защитить от чужих (своих же сограждан), доказать с помощью примитивного, из раза в раз повторяющегося набора лозунгов и действий. Например, пообещал дать русскому языку статус государственного — и все, голоса Юго-востока у тебя в кармане. Потом точно так же пообещает другой, третий…
Согласно исследованиям Гэллап — на 2008 год 83 процента граждан Украины в быту говорили на русском языке.
http://www.gallup.com/poll/109228/Russian-Language-Enjoying-Boost-PostSoviet-States.aspx
Если верить Википедии
По данным российского фонда «Общественное мнение» (2002), в областных центрах Украины 75 % населения предпочитает общаться на русском языке (и только 9 % — на украинском), сплошные ареалы русского языка в сельской местности существуют в Донбассе, Слобожанщине, на юге Одесской и Запорожской областей, островные русские говоры имеются в центральных областях и на Буковине.
По данным опроса, проведённого компанией Research & Branding Group в 2011 году, 92 % украинцев свободно владеют русским языком (86 %русскоязычных украинцев владеют украинским языком) Больше 90 % граждан Украины изучали украинский язык в школе, изучение в школе государственного языка обязательно с 1991 года. Практически для половины (47 %) жителей Украины, основным языком общения в семье/дома является украинский язык. На русском языке в семье/дома общаются 37 % жителей страны. В равной степени на русском и украинском общаются 15 % украинцев.
