Верхом на портфеле.

Пятёрка на двоих

Я — Семён Рыжиков, и у меня много друзей. Но больше всего я дружу с моим одноклассником Пашкой. Он мой самый верный друг. Мы с ним уже давно решили, что, когда вырастим, рванём во Францию и наймёмся служить в королевский дворец мушкетёрами. Как Д'Артаньян и его верные друзья: Атос, Портос и Арамис.

Нам мушкетёры очень нравятся, потому что они всегда друг друга из беды выручали и делились всякий раз последним куском хлеба. Вот и мы так же делаем. Если у Павлика две конфеты в кармане лежат, одну он обязательно мне отдаст.

Вчера, например, мы с ним договорились поделить пополам всё: фломастеры, ручки, карандаши, пластилин. Раз уж мы мушкетёры — то всё должно быть поровну, всё по-честному, как в той известной книге про королевских мушкетёров.

— А давай ещё и отметками делиться, — предложил Пашка.

— Отметками? — не понял я. — Давай, а как?

Однажды папа был наказан, потому что в коридоре сделал большую лужу, когда снег с его ботинок возле входной двери растаял.

Самое большое на свете число центаллион. Это единица и целых триста три нуля. Верно?

— Ну, например: получишь ты пятёрку по математике, и будет это не только твоя пятёрка, но и моя тоже. И наоборот, моя пятёрка будет твоей.

— Ничего не понимаю, — честно признался я.

— Смотри: любую оценку ставят в дневник того, кто отвечает у доски, правильно?

— Да.

— А родители вечером дневник проверяют, верно?

Я согласно кивнул.

— Ну так вот, сначала ты нашу общую пятёрочку своему отцу покажешь, а потом я эту же самую отметку моему папе покажу.

— Ты что, забыл, на дневнике фамилия на обложке? — напомнил я. — Нас предки сразу на чистую воду выведут.

— Не выведут, — отмахнулся Пашка. — В том-то и весь секрет. Родители никогда на обложку дневника не смотрят. Главное — дневник раскрытым подавать, а остальное — дело техники. Я давно заметил: как только мой отец видит в дневнике пятёрку или четвёрку, он сразу в улыбке расплывается и больше ничего перед собой не видит, тем более обложку дневника.

— Здорово! — обрадовался я. — К тому же почерк у нас с тобой похожий, родная мать не различит.

— Правильно, я о том и говорю! — обрадовался Пашка. — Я даже продумал, как мы с тобой дневник будем друг другу передавать.

— Как?

— Элементарно! Мы ведь с тобой не просто в одном доме живём, а в одном подъезде. И твоё окно под моим, только на два этажа ниже, — напомнил Пашка.

— А ты не забыл, что прямо подо мной живёт наш физик? — грустно вздохнул я. — Стоит мне по физике двойку получить, как родители сразу об этом узнают. Они с Петром Ивановичем по утрам в лифте встречаются. И он наверняка об этом сообщит.

— Ты не отвлекайся! — деловито прервал меня Пашка. — У меня дома ведро есть железное, которое и послужит нам секретным почтовым ящиком.

— Это как? — удивился я.

— Допустим, ты получил пятёрку и показал свой дневник отцу. Он тебя похвалил и пошёл смотреть телевизор или газету читать. А ты сразу стучишь по батарее три раза.

— Для чего?

— Это будет наш условный сигнал, как у шпионов в кино, — объяснил Павлик. — Потом кладёшь в ведро дневник и опускаешь его мне на верёвке. Я его перехвачу и покажу своему отцу. А потом ты точно так же дневник поднимешь обратно к себе. Чего тут ещё думать? Здорово, правда?

— Здорово! — согласился я.

— Но, чтобы никто не догадался, мы с тобой отныне будем называться мушкетёрскими именами. Ты будешь Д'Артаньяном, а я — Арамисом. Это на случай, если нужно будет записки друг другу передать. По телефону разговор могут подслушать, тогда вся затея лопнет и нам достанется.

— Хорошо, — кивнул я. — Договорились!

На следующий день, как только прибежали из школы, мы тут же принялись опробовать нашу затею. Я опускал ведро с дневником, Пашка принимал. И так мы к вечеру наловчились, что любо-дорого было смотреть. Во вторник я получил пятёрку по математике, а Пашка — двойку.

— Ну всё — действуем, как договорились, — велел Пашка. — Сначала ты показываешь, потом стучишь по батарее, и я ловлю ведро с дневником.

Сказано — сделано. Вечером, когда отец вернулся с работы, он тут же спросил:

— Ну, Сеня, как дела в школе? Похвастайся своими оценками.

— Вот, — я протянул дневник с пятёркой.

У папы глаза засверкали от радости. Он всегда такой весёлый становится, когда я хорошие оценки домой приношу.

— Ну раз ты такой молодец, на Новый год велосипед новенький получишь, спортивный. На нём можно даже зимой кататься. А если и по русскому языку на пятёрку вытянешь, считай, что и новый мобильник у тебя в кармане.

На радостях я рванул в свою комнату и стукнул три раза по батарее, затем положил дневник в ведро и стал быстро опускать на верёвочке вниз.

— Рассказывай, как всё прошло? — спросил я у друга на следующий день. — Отец не догадался, что ты ему не свой дневник показывал?

— Отлично всё сработало! — сверкал, словно начищенный пятак, Пашка. — Отец пообещал мне за пятёрку новые коньки подарить.

— Здорово! — Я хлопнул друга по плечу. — Мы с тобой настоящие мушкетёры. Помнишь, в книге «Три мушкетёра» Д’Артаньян с друзьями обвели вокруг пальца гвардейцев кардинала? Вот и мы наших отцов провели и обманули. Теперь ты новые коньки получишь, а я — велосипед.

На другой день мне не повезло. Двойка по русскому языку оказалась в моём дневнике. Эх, так обидно было! Плакал мой велосипед.

— Не унывай! — постарался утешить меня Павлик. — Ты что, забыл, ведь мы с тобой друзья-мушкетёры? Ты меня вчера выручил, сегодня моя очередь. Теперь ты мой дневник своему отцу покажешь и дело в шляпе.

Вечером я был словно на иголках. Боялся, что отец раньше времени попросит у меня дневник, и потому специально очень долго ужинал. Старался гречневую кашу по тарелке размазывать и разговорами разными папу отвлекать.

А когда вернулся в свою комнату, услышал долгожданный стук по батарее.

Молодец Пашка, не забыл про меня. Я приоткрыл окно и незаметно начал опускать ведро с запиской:

«Пашка, ты — генний. Теперь мы всех с табой вокруг пальца объвидём. И папу с мамой и матиматика и училку по рускому языку. Теперь они все будут под нашу дудочку плисать.

Дартаньян.»

Опустив ведро, стал ждать. Как только Пашка дёрнул за верёвку, я потащил ведро наверх. К моему ужасу, ведро вдруг зацепилось за подоконник шестого этажа. Но всё обошлось — через пару минут Пашкин дневник был у меня в руках.

Я побежал в комнату к папе.

— Ну чем сегодня отца порадуешь? — оторвавшись от телевизора, спросил он.

— Пятёрка по русскому, — скромно потупив глаза, сообщил я.

— Ну ты даёшь! Вот молодец! — обрадовался отец.

Он протянул мне дневник, и в этот момент из него выпал листок. Папа, конечно, тут же развернул его и прочитал вслух.

Это была моя записка, только кто-то красным карандашом подчеркнул в ней все орфографические ошибки. А внизу тем же карандашом было приписано: «Кардинал Ришелье».

Папа серьёзно, словно я ему неродной, посмотрел на меня и строго сказал:

— Чтобы стать настоящим Д'Артаньяном, нужно не только учиться на пятёрки, но и не обманывать своего короля. Но раз ты меня, своего короля обманул, то нового коня из королевской конюшни пока не получишь. Будешь кататься на старом, мушкетёр.

Это он про новый велосипед намекнул, я сразу догадался.

— А теперь иди в свою комнату и учи русский язык.

В школе я вернул Пашке дневник и, показав злосчастную записку, грустно произнёс:

— Всё, Пашка, я решил быть честным. Не буду больше обманывать родителей. Провалилась наша затея, и не видать мне нового велосипеда как своих ушей. Обманом ничего не добьёшься.

Пашка повертел записку в руках и задумчиво произнёс:

— Но кто же такой этот кардинал Ришелье? Просто мистика какая-то! И главное — почерк такой знакомый.

И тут мы заметили Петра Ивановича, нашего физика, моего соседа с шестого этажа. Проходя мимо, он хитро улыбнулся и сказал:

— Эй, мушкетёры, звонок прозвенел, вы что, не слышали? А ну скорее в класс!

Гипнотизёр

Вчера к нам в школу приезжал гипнотизёр. Это такой человек, который может внушить любому всё что захочет. Мы с ребятами сначала не поверили, что такое бывает на самом деле, но, когда он приехал, так оно и оказалось.

— Говорят, он всех двоечников будет в отличников превращать, — сообщил нам с порога Вадик Сорокин.

— Как это? — опешил Пашка.

— Да так. Нас всех с первого по четвёртый класс соберут в актовом зале, а потом на сцену выйдет он — ГИПНОТИЗЁР.

— И дальше что?

— Он будет на нас смотреть, не мигая примерно полчаса, не меньше, — с видом знатока продолжал Вадик.

— Зачем? — удивился Пашка.

— Чтобы свои мысли нам внушить, — объяснил Вадик. — Мне как-то папа рассказывал про знаменитого гипнотизёра Вольфа Мессинга. Он мог любому человеку внушить всё что угодно. Допустим, учишься ты на одни двойки, а он тебя за полчаса запросто в отличника превратит.

— Вот было бы здорово! — обрадовался я. — Только не пойму, как он это делает?

— Силой воли, — сказал Вадик.

— Как-то страшновато, — поморщился Пашка. — А вдруг у него не получится, он что-нибудь перепутает и, наоборот, отличников в двоечники превратит?

— Не волнуйся, — уверенно сказал Вадик. — Гипнотизёры никогда ничего не путают.

— Эх, повезло тебе, Семён! — сказал Пашка. — Пришёл в школу двоечником, а уйдёшь круглым отличником. Раз, два — и готово.

— А нельзя меня не в отличника, а в троечника превратить? — спросил я у ребят. — Как-то боязно из двоечника сразу в отличника превращаться.

— Вообще-то Сенька верно мыслит, — поддержал меня Никита. — Мой папа — офицер. Он говорит, что нельзя из лейтенанта сразу генералом стать. Нужно, чтобы всё по-честному было. Чтобы все звания по очереди давали. А иначе человек от счастья может с ума сойти.

— Это не Семён с ума сойдёт, а наша учительница от радости, — пошутил Вадик.

В назначенный час несколько классов загнали в актовый зал на встречу с гипнотизёром. Я думал, что это будет какой-то страшный дядька, похожий на колдуна из фильма про вампиров, а он оказался совсем обыкновенным. Мы с друзьями сели на первый ряд, чтобы было всё хорошо видно и слышно.

— Здравствуйте, ребята! — поприветствовал нас гипнотизёр.

— Здравствуйте! — ответили мы дружно.

— Как дела? Как учёба?

— Это он нарочно нам зубы заговаривает, — прошептал мне на ухо Вадик.

— Что-то мне не по себе, — заёрзал на стуле Пашка. — Смотрите, как он на меня уставился!

— Эх ты, трусишка! — услышав слова Павлика, засмеялась Настя. — Мне нисколечко не страшно.

— А вот он заколдует тебя, будешь знать! — произнёс слабым от волнения голосом Пашка.

Гипнотизёр тем временем со сцены рассказывал разные увлекательные истории про гипноз. Оказывается, с помощью гипноза можно от заикания вылечить, а труса смелым сделать.

Особенно меня поразил рассказ о том, как один мальчик очень боялся пауков. Он даже плакать начинал, когда их видел. А после нескольких гипнотических сеансов сам попросил родителей купить ему большого африканского паука-птицееда, поселил его у себя в комнате, в старом аквариуме, и без опаски ухаживал за своим питомцем.

Вот что с людьми гипноз делает.

— Ну а теперь мне нужен доброволец! — неожиданно обратился к залу гипнотизёр. — Желательно тот, у кого с успеваемостью проблемы.

«Началось!» — с ужасом подумал я и вжался в спинку стула.

А все ребята, как назло, дружно на меня посмотрели, словно я единственный двоечник в школе.